Она натянуто улыбнулась Дебби, другому оператору.
— Дебби, я отойду на минутку. Извини.
Дебби посмотрела изумленно, но все же кивнула. Когда Амбер, подхватив журнал, прошла через офис под конвоем Финна в его апартаменты, воцарилась невиданная тишина.
Финн зашел в кабинет и сразу обернулся к ней.
— Закрой дверь! — коротко приказал он.
Она хотела попросить его сбавить обороты, но тут же передумала. И изо всех сил хлопнула дверью. Финн вздрогнул. Амбер с вызовом взглянула на него.
— Вот так! — выпалила она. — Продолжай орать! Еще я могу спеть и сплясать, если пожелаешь!
— Ты потеряла остаток своих куриных мозгов?
— Потому что связалась со страдающим манией величия идиотом! Финн, ты преувеличиваешь! Это маленькая кучка безвредных сплетен, вот и все. Будь спокоен, я не поведала любопытным читательницам о твоих анатомических параметрах!
Финн безразлично посмотрел на нее.
— Ты читала статью?
У него были странные, беспокойные глаза.
— Ну, не читала. Пока не читала. Я работала все утро и просто не могла...
— Тогда, будь любезна, прочти ее, прежде чем делать выводы, — сладким голоском предложил он и подошел к окну.
Амбер дрожащей рукой взяла журнал со стола. Увидев свое фото на обложке, она побледнела. Подумать только... на обложке. Она стояла дома, перед рождественской елкой, в блестящем золотом платье и улыбалась в камеру.
Амбер откашлялась.
— Наверное, их дела совсем плохи, если уж нас поместили на первую страницу! — весело сказала она и, пытаясь разрядить гнетущую атмосферу, добавила: — А наша елка вышла здорово, правда?
— Не хочешь ли посмотреть, что там внутри? — предложил он с такой вежливостью, что мороз пошел по коже.
Она пробежала содержание, быстро открыла сороковую страницу. И содрогнулась. Господи... зачем она это сделала?
В тот день ей показалось даже смешно лежать на подушках в их двуспальной кровати в черном вечернем платье. Но снимок... О, ужас! Она напоминала шлюху со стажем, груди торчали и просвечивали сквозь тонкую ткань как две перезревшие дыни. И это еще не самое худшее. Что он вообразил о себе, жалкий борзописец? Как он посмел назвать статью «ПЫЛКИЙ ВЛЮБЛЕННЫЙ ДЕЛАЕТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ В ВАННОЙ КОМНАТЕ!»?
Амбер наскоро просмотрела текст. Мягко говоря, от него тошнило. Журналист каким-то образом умудрился превратить ее рассказ в нечто среднее между сказкой о Золушке и историей из жизни проституток. Где Финн выступал в роли соблазнителя своей молоденькой, невинной служащей!
— Боже мой! — бессильно сказала она, падая в кресло. И, поморщившись, посмотрела на фото с нарядной елкой. Дурочка, круглая дурочка.
— Ты нашла место, где они пишут... — удрученно сказал Финн и взял у нее журнал. — Вот. «Готовьтесь к Свадьбе года. Финн поведет красавицу Амбер к алтарю в День святого Валентина». — Он прожег ее злыми зелеными глазами, положил раскрытый журнал на свой стол и брезгливо перевернул глянцевую страницу, касаясь уголков лишь кончиками пальцев. — Свадьба на День святого Валентина? — поинтересовался он. — Неужели? Это новость для меня, дорогая!
— Финн, но ты говорил, что мы можем пожениться в День святого Валентина! — возразила Амбер. — Ведь говорил же!
— А ты рассказала им, что мы предавались любви в ванной, прежде чем я сделал тебе предложение?
— Конечно, нет!
— Конечно, да! — крикнул он, тыча пальцем в один из абзацев. — Здесь об этом говорится чуть ли не в открытую. Какая мерзость!
Амбер прочла абзац и поежилась. Финн прав, ее будто грязью окатили.
— И разболтала всему миру, как мы встретились...
С нее довольно!
— Я что, по-твоему, совершила страшное преступление? — вспылила Амбер. — Да что, наконец, плохого в нашей красивой любовной истории?
— Моя частная жизнь должна оставаться частной, — процедил Финн. — Частной!
— Хорошо, — тихо ответила она. — Наверное, ты прав. Учту это на будущее.
Он не ответил. Странная звенящая тишина нарушалась лишь урчанием кофеварки в углу. Амбер посмотрела на него и увидела застывшее от злости лицо. Сердце ее похолодело.
Слово «будущее» не нашло в нем никакого отклика. Но неужели она позволит какой-то глупой статье разрушить их жизнь?
Финн продолжал стоять насупившись, а зеленые глаза разглядывали ее лицо, будто пытались вычитать в нем ответ на вопрос: зачем она это сделала?
— Ты действительно считаешь меня таким примитивным? — поинтересовался он.
— Я...
— «Самый сексуальный представитель рода человеческого», — с отвращением процитировал он. — Амбер, я разочарован... я думал, ты единственная из всех, кто меня окружает, способна видеть человека, а не его обертку!
— Они переврали мои слова, все, что я говорила! — защищалась Амбер. — Финн, таковы журналисты... ты же знаешь!
— Прекрасно знаю! — выкрикнул Финн. — Поэтому никогда не даю интервью. И тебе следовало отказаться от него, если уж ты знаешь, на что способны журналисты!
— О, смени пластинку!
— Видишь ли, я работаю в очень жестокой индустрии. Это, и не только это, вынуждает меня держать свою личную жизнь подальше от любопытных взоров. — Теперь его глаза стали как ледник: холодные, ясные. И вопросительные. — Ума не приложу, что тебя заставило дать им интервью. Быть может, я не так бы сердился, если бы понял причину. Так почему ты это сделала, Амбер? Скажи мне.
Амбер сознавала, как важно, чтобы он в самом деле понял ее сейчас, и поэтому ответила не сразу.
— Я хотела почувствовать себя действительно... твоей невестой.
— Не понимаю.
И она не понимала. Амбер беспомощно смотрела на Финна. Она готова была выставить себя дурочкой, открыв ему правду... все что угодно, лишь бы исчезло холодное, жесткое, такое незнакомое выражение в его глазах.
— Ну, понимаешь, наше обручение состоялось, как поход в кино... и совсем не изменило нашу жизнь.
— Не понимаю, — повторил он.
— Я и пытаюсь объяснить! — разочарованно вскрикнула она. — Мы обручились после той вечеринки...
— В ванной комнате, — съязвил Финн. — О чем теперь знает весь мир.
— Не весь мир! — поправила Амбер. — А только читатели журнала «Wow!». — Она глубоко вздохнула. — Ты поразил меня, купив кольцо, это было восхитительно, но потом... потом... — она на секунду замялась, — ничего. — Амбер пожала плечами. — Ты сам решился на волшебный, романтический жест, но потом вел себя, будто ничего не случилось.
Финн нахмурил темные брови.
— Как именно я себя вел?
— Ну, ты не обсуждал со мной планы на будущее, какой будет свадьба. Мы ни разу не говорили, как говорят два человека, которые только что обручились.
— Например, о чем?
— Гм... — Амбер поняла, что краснеет. — О детях, например...
— О детях? — Финн смотрел крайне удивленно. — Ты что, хочешь иметь ребенка?
— Нет, я не хочу ребенка! Вернее, хочу. Но не сейчас! Хотя надеялась, что через какое-то время и тебе и мне захочется детей, если, конечно, нам повезет, и мы сможем иметь их.
Финн присел на край стола, расставив ноги в черных джинсах, и внимательно посмотрел на нее.
— Но мы не обсуждали это?
Амбер покачала головой.
— Нет. И где мы будем жить, тоже не обсуждали. На самом деле мы вообще целую вечность ни о чем не говорили. Ты так занят, что я даже вижу тебя лишь изредка, мимоходом. Как будто никакого обручения и не было. Этот бриллиантовый перстень — единственное напоминание о нашей помолвке. Да и то, пройдет время, и я, наверно, перестану его замечать.
Брови Финна поднялись так высоко, что на секунду скрылись за черными прядями взъерошенных волос.
— Амбер, не лучше ли было бы просто сесть и поговорить обо всем, что тебя беспокоит? Чего ты добилась своей выходкой?
— Когда поговорить? — огрызнулась она. — В последнее время ты занят каждую секунду. Работаешь круглые сутки. Многочасовая телефонная болтовня с Биргиттой тебе, верно, больше по вкусу. Где уж мне... — Высказав это, Амбер мысленно отругала себя за глупую ревность.
— Может, хватит? — устало спросил Финн. Она пропустила мимо ушей смысл его слов, обратила внимание только на голос Финна. Тусклый, усталый. Так хотелось посочувствовать ему, но вместо сочувствия опять получилось ворчание.
— Финн, когда ты в последний раз смотрел на себя в зеркало? Внимательно? Ты измотан до предела.
Финн прищурился.
— Предпочитаю, чтобы косметикой пользовались модели, — медленно сказал он. — Отчасти поэтому я и бросил зарабатывать на жизнь показом одежды.
— Неужели? — Амбер посмотрела на него. — А может, ты бросил работать моделью, потому что ненавидишь выслушивать чужие распоряжения? Ты предпочитаешь сам принимать решения, Финн, поскольку все знаешь лучше всех, вернее, тебе кажется, что знаешь!
— Правда?
— Конечно.
Он, не отрываясь, смотрел ей в глаза.