За разговорами о пантаклях, талисманах, влиянии планет путешественники проплыли мимо величественных стен Рима. Вечер застал их около небольшой деревушки. Лодочник причалил к берегу.
– Остановимся здесь, на постоялом дворе у Джеромо. Должен предупредить: кухня и вино препаршивые, но зато будет крыша над головой и тюфяк для сна.
Альберт порылся в пустом кошельке, надеясь на чудо: а вдруг он найдёт случайно затерявшуюся монетку?.. Но, увы, чуда не свершилось. Альберт нехотя направился на постоялый двор. Конрад как послушный ученик и верный соратник – за ним, замыкал процессию лодочник.
– Хозяин! – крикнул Альберт.
Появился мужчина, седой и грузный, из-под холщёвого замусоленного фартука торчал толстенный живот.
– Что угодно господам? – он профессиональным взглядом окинул Альберта, сразу поняв, что перед ним – городской хлыщ и болтун.
– Поужинать и переночевать, – коротко отрезал Альберт. – Юноша со мной.
– Две медные монеты. Причём деньги – вперёд!
– Достопочтенный хозяин, вы не доверяете порядочным людям?! – возмутился Альберт.
– Доверяю, но деньги – вперёд, сударь. Вчера два постояльца, приличные на вид, напились, наелись, а утром их и след простыл. Так что не обессудьте! – резко заявил хозяин постоялого двора, приняв грозный вид.
Слова хозяина Джеромо поставили Альберта в неловкое положение – денег не было, а сознаваться в этом не хотелось. Конрад, пылкая душа, заметив замешательство учителя, тотчас пришёл на помощь:
– Как скажете, хозяин! Вот две медные монеты, возьмите.
Джеромо сгрёб монетки своей огромной лапищей.
– Мария! Ужин нашим гостям! – приказал он жене, расплывшись в улыбке.
…Рано утром, едва забрезжил рассвет, путешественники погрузились в лодку и, отчалив от берега, двинулись по синей глади Тибра в путь. Альберт поёжился – утро на реке выдалось прохладным – и плотнее закутался в плащ.
Альберт зевал, ворчал и наконец, устроившись на дне лодки, заснул. Проспал он почти до полудня. Конрад не будил его, а лодочник тем временем делал своё дело.
Когда Альберт соблаговолил проснуться, Конрад налил ему вина и отрезал ломоть овечьего сыра с ржаной лепёшкой, любезно предоставленные хозяйкой постоялого двора Марией в обмен на особо ценный талисман счастья. Женщина надела его на правую руку, как и полагается, решив, что теперь всё пойдёт на лад и деньги потекут на постоялый двор рекой. Откуда? Это не важно, главное – есть пантакль и вера в его магическую силу.
На второй день пути Альберт стал менее разговорчивым. Но пытливый Конрад не унимался и донимал учителя вопросами.
– Учитель, я слышал, что есть духи стихий.
– Есть, их называют элементалы. Все стихии имеют душу и жизнь, так указывал учёный Жюль Лермина в своей книге «Саганы». Саганами он и называл духов. Их можно называть существами, но они не имеют бессмертной души. Они одеваются, как люди, женятся и даже размножаются. Лермин считает, что люди состоят из элементалов. И, соответственно, между саганами и людьми существует тесная связь и взаимодействие. Но я так не считаю. Духи – это духи, назови их хоть саганами или ещё как-нибудь, но они – не люди. Это бесполые существа, которые можно вызывать и поставить себе на службу, но это весьма опасное занятие. Если магу удаётся установить взаимодействие с элементалами, он получает огромную власть на Земле. Однако о саганах думать рано, слишком это сложное учение и могут быть опасные последствия.
– Тогда расскажите мне о чём-нибудь другом.
– Есть такой маг и алхимик Агриппа. Слышали про него?
– Увы, нет, – признался Конрад.
– Так вот он написал фолиант под названием «Оккультная философия». В нём Агриппа указывает, что при проведении опытов необходимы уединение и таинственность. Будучи разглашёнными, они теряют силу и смысл.
После этого Альберт отпил вина из плетёной бутыли и с аппетитом доел сыр. Конрад не понял, что именно хотел сказать учитель. Может, всему своё время? Или он слишком много спрашивает и не всё можно рассказывать при посторонних? Ведь лодочник – не кто иной, как посторонний, – кто знает, что у него на уме…
К вечеру путешественники достигли среднего течения Тибра. Лодочник причалил к берегу.
– Дальше, господа, пешком – часа два быстрой ходьбы. Темнеет поздно, так что успеете до сумерек.
Альберт и Конрад выгрузились из лодки, простились с лодочником и направились в замок герцога.
«Чернокнижники! Чтоб их душу! И герцог Сполетто такой же!» – подумал лодочник, отчаливая от берега.
Путники подошли к замку на заходе солнца. Небо окрасилось в красно-багряные тона. Конрад, поглядев на замок Сполетто, возвышавшийся на кровавых отблесках неба, заметил:
– Завтра будет жаркий день.
– Почему вы так решили, Конрад?
– Вы – учёный, а я всё жизнь прожил в маленьком селении на природе. По такому закату крестьяне достаточно точно определяют погоду на следующий день.
Альберт многозначительно хмыкнул, как это так: Конрад – простой мальчишка, а знает то, что неизвестно ему. Это не порядок, подрыв авторитета учителя.
Наконец Альберт и Конрад достигли подъёмного моста. Они подошли к огромным воротам. За машикулями
высоких стен виднелись стрелы многочисленных аркбаллист
.
– Да, у герцога великолепный замок. Недаром мне говорили, что он сказочно богат, – заметил Альберт и постучал медным кольцом в ворота. Отворилось небольшое оконце, из него на Альберта посмотрели, не мигая, два чёрных, как смоль, глаза.
– Кто вы? Зачем стучите? Беспокоите в столь поздний час?
– Я – Альберт Савойский с учеником, – представился алхимик и махнул в сторону Конрада, – к Его светлости герцогу. Его светлость нанял меня как придворного чародея и предсказателя.
Оконце закрылось и минут через пять распахнулись маленькие ворота. Обладателем чёрных, как смоль, глаз оказался молодой горбун, одетый в коричневый балахон.
– Герцог ожидает вас, сударь, я провожу.
Алхимики вошли во внутренний двор замка, он был просторным, чистым, всё говорило о достатке хозяина: и конюшня, и колодец, витиевато обложенный камнем и украшенный скульптурами двух девушек, держащих кувшины на плечах.
Лестница, ведущая в жилые помещения, с многочисленными барельефами животных, растений, лозами винограда, поражала красотой. До гостей донеслось нежное журчание воды; Конрад пригляделся и увидел водоём, выложенный цветной смальтой
, в который равномерно ниспадал небольшой водопад из импровизированной пасти льва, вделанной в стене. Вокруг водоёма стояли плетёные кресла; видимо, герцог и его свита любили проводить здесь время, предаваясь приятным светским беседам. Наконец гости поднялись в зал.
– Ожидайте, – распорядился горбун и удалился.
Зал выглядел богато и элегантно. Конрад обратил внимание на изящную мебель, он сроду не видывал подобной красоты. Мебель действительно была хороша, из итальянской груши, красновато-коричневого цвета, украшенная резьбой, изображавшей сцены из жизни животных; окна и стены задрапированы тёмно-синим тяжёлым шёлком. Привлекал внимание родовой герб Сполетто – золотая корона – принадлежность к королевскому дому, довлеющая над двумя скрещенными мечами на ярко-синем фоне щита, покрытого финифтью
.
На стенах, украшенных шерстяными гобеленами, было развешано дорогое оружие: кинжалы с драгоценными рукоятками, мечи различной формы и длины, таинственно блестевшие в полумраке зала.
Едва гости успели оглядеться, как появился горбун с юным пажом, одетым в тёмно-синюю курточку с изображением герба Сполетто на груди.
– Герцог примет вас, – он указал жестом на Альберта. – А вы, – горбун небрежно кивнул Конраду, – следуйте за пажом. Он проводит вас в приготовленные покои.
Конрад послушно удалился. Альберт же последовал по длинному коридору за горбуном. Они остановились около массивной двери, освещённой факелами, прикреплёнными к стене.
– Прошу вас, входите, – горбун открыл дверь перед Альбертом.
Альберт вошёл в покои герцога, они оказались просторными и вычурно отделанными малиновым бархатом в сочетании с золотыми кистями. Бархат и кисти были везде: на пологе кровати, на креслах, подушках, занавесках, драпировке над камином.
Хозяин бархатного будуара, герцог Сполетто, человек, много повидавший в жизни, похоронивший жену, вырастивший двух дочерей и выгодно устроивший их судьбу, изрядно поседевший от постоянных забот, сидел в огромном кресле, обложенный всё теми же бархатными подушками.
– Прошу вас, Альберт, – герцог жестом пригласил гостя присесть.
Альберт послушно опустился в удобное мягкое кресло, щедро заваленное маленькими пуфиками из малинового бархата. На него сразу же навалилась дрёма, он словно опустился в сонное царство, видимо, сказалась дальняя дорога…
– Я рад, что вы приняли моё предложение, и прибыли в замок. Буду краток: мне нужна любовь графини Рамины Марицетти, я добиваюсь её вот уже два года, с тех пор как умерла моя жена. Рамина – единственная дочь графа Джакомо Марицетти, он обожает её и всячески балует. Поверьте, своей красотой Рамина сводит с ума! Конечно, я старше её почти на двадцать лет, но я богат, на здоровье не жалуюсь и могу ещё вполне иметь детей. Я просил руки Рамины у графа. Он как человек здравомыслящий прекрасно понимает, насколько я выгодная партия для его дочери, тем более что дела семейства Марицетти несколько пошатнулись. Но прекрасная Рамина увлеклась заезжим князем Берталуччи, своим кузеном. Этот проходимец появился неизвестно откуда, явно решив на ней жениться! Я справлялся через своих людей – Берталуччи разорён, единственный выход для него из сей щекотливой ситуации – выгодная женитьба. Конечно, все в округе Сиены знают о том, что он – мот и ничтожество. Но, к сожалению, Рамина не хочет ничего про это слышать, считая, что я оговариваю её возлюбленного из ревности. Поэтому я решился на крайние средства – прибегнуть к магии. Но только прошу вас: ничего устрашающего и имеющего отношение к нечистой силе, иначе я разрываю с вами договор. В случае успеха обещаю вам тысячу золотых флоринов.