«— Вот мы и в Тюильри, — сказал первый консул Бонапарт своему секретарю Бурьену, входя во дворец, где Людовик XVI совершил предпоследнюю остановку по пути из Версаля на эшафот, — постараемся же здесь и остаться».
Годом раньше в «Птит Пресс» вышел роман с продолжением «Белые и Синие», четыре самостоятельные части которого — «Пруссаки на Рейне», «Тринадцатое вандемьера», «Восемнадцатое фрюктидора» и «Восьмой крестовый поход» — представляли собой огромное полотно, охватывавшее историю Франции с декабря 1793 по август 1799 года, от Террора до возвращения Бонапарта из Египта. «Книга, которую мы пишем, далека от того, чтобы называться романом, и, возможно, некоторым читателям покажется, что это вовсе не роман. Как мы уже сказали, эта книга написана, чтобы шаг за шагом следовать за Историей», — написал Дюма. Или вот еще: «В произведении, которое выносится на суд читателя, можно заметить, что мы выступаем скорее как историк-литератор, чем как писатель, затронувший историческую тему. Мы полагаем, что уже достаточно доказали силу своего воображения, чтобы в этом романе нам позволили не отступать от истины, хотя мы, тем не менее, придаем нашему повествованию некоторую поэтичность, чтобы его можно было читать с большей легкостью и удовольствием, чем сухой рассказ, лишенный всяких украшений».
Итак, в ноябре 1866 года романист, собравшийся заняться историческими исследованиями, написал Наполеону III, жалкому племяннику Цезаря:
.
работать над «Творением и Искуплением» — романом, который шестнадцать лет назад он начал в Брюсселе. «Он работает до четырех часов пополудни, поэтому не приходится сердиться, если все это время двери его кабинета закрыты», — пишет его секретарь Жорж д'Оржеваль.
Что же касается продолжения — я имею в виду замысел и работу над «Гектором», то вот краткий итог тем грандиозным поискам, длившимся десять лет и позволившим реконструировать роман.
Скорее всего, именно в Гавре в конце лета Дюма продиктовал какому-нибудь случайному помощнику, возможно, тому самому д'Оржевалю, письмо к Полю Даллозу, директору «Монитёр юниверсель», где в это время печатались его «Морские беседы», за которыми последовали и другие (об уксусе, четырех ворах, инсектицидах, вулканах, горчице и т. д.).
Пусть робкий читатель пропустит это письмо, приводимое ниже, с сохранением авторской орфографии, и вернется к нему, только прочитав всю книгу, потому что в нем завершается незавершенное и объясняются все пробелы, которых так много в тексте романа.
Первый порыв всегда влечет Александра Дюма к недостижимому. Размеры картины, которую он набрасывает широкими мазками, невероятны — не больше и не меньше как история нового Цезаря, Наполеона I, от его восхождения к зениту славы до падения за горизонт.
«Вот что я хочу предложить Вам, мой дорогой друг.
Роман в четырех или шести томах, который будет называться «Шевалье де Сент-Эрмин».
Гектор де Сент-Эрмин — последний отпрыск знатной семьи, известной в Юра (Безансон). Его отец, граф де Сент-Эрмин, погиб на гильотине, заставив старшего сына Леона поклясться, что тот также положит свою жизнь задело роялистов. Леона де С[ен]т-Эрмина расстреляли в крепости Харнем, перед смертью он также заставил среднего брата, Шарля де С[ен]т-Эрмина, принести клятву погибнуть, защищая Бурбонов; Шарль де С[ен]т-Эрмин, предводитель Соратников Иегу, погибает на гильотине в Бург-ан-Брессе, в свою очередь заставив младшего брата обещать, что тот последует примеру отца и старших братьев.
Гектор вступает в ряды Соратников Иегу, приносит клятву верности Бурбонам и подчинения Кадудалю, хотя влюблен в юную креолку, которой покровительствует Жозефина. Он пользуется взаимностью, но не решается открыться ей, так как связан клятвой и обязан повиноваться Кадудалю.
Однако в Вандее наступает мир, Кадудаль приезжает в Париж на встречу с Бонапартом, который предлагает ему чин полковника или сто тысяч франков ренты в обмен на обещание сложить оружие.
Кадудаль отказывается от денег и чина, объявляет Бонапарту, что не может более оставаться во Франции и уезжает в Англию, и в тот момент, когда Кадудаль садится на корабль, он поручает своему другу Костеру де Сен-Виктору вернуть свободу всем, кто принес ему клятву верности.
Лишь тогда Гектор де С[ен]т-Эрмин, освободившись от взятых на себя обязательств, может объясниться с мадемуазель де Ля Клеменсьер и сказать ей, что любит ее и просит ее руки.
Он немедленно получает согласие. Все готово к свадьбе, назначен день, начинается подписание договора, как вдруг, в ту минуту, когда Гектор берет перо, является человек в маске и вручает ему записку.
Гектор читает записку, роняет перо, бледнеет, вскрикивает и выбегает как безумный.
В письме — приказ в ту же минуту отправляться в леса Анделис на общий сбор Соратников Иегу.
Вот что произошло.
Кадудаль сдержал свое слово, но Фуше, стремившийся разжечь подозрительность Бонапарта, создал шайки поджигателей, которые под предводительством лже-Кадудаля грабили фермы в Нормандии и Бретани.
Кадудаль, чье имя опорочено, покидает Англию, возвращается во Францию через долину Бьевилль и просит временного пристанища на одной ферме.
Вышло так, что шайка поджигателей под предводительством лже-Кадудаля совершила налет как раз на эту ферму. Поджигатели схватили фермера, его жену и детей и жгли им ноги. Их крики привлекли внимание Кадудаля; выхватив пистолеты, он ворвался внутрь.
— Кто из вас называет себя Кадудалем? — спросил он.
— Это я, — ответил человек в маске.
— Ты лжешь! — воскликнул Кадудаль, выстрелив ему в голову. — Я — Кадудаль!
Поскольку данное ему слово было нарушено, он в свою очередь объявляет о возобновлении военных действий и созывает всех бывших соратников, которые обязаны повиноваться ему, как раньше.
Вот этот приказ и получил Гектор в день свадьбы, этот приказ заставил его выбежать из комнаты и мчаться на почтовых в Анделис.
На почтовую карету было совершено нападение, Гектора ранили, он попадает в плен. Его отправляют в руанскую тюрьму, со смотрителем которой он знаком. Смотритель приходит к нему в камеру и советует во что бы то ни стало встретиться с министром полиции Фуше. Смотритель берет на себя всю ответственность и везет Гектора в Париж. Они приходят к Фуше.