– Потом скажешь спасибо! – кричала мне вслед она. – Все равно весь день ты там не высидишь!
– Посмотрим, – я капризно повела плечами и пошла сидеть на горшке с томиком из серии «как стать счастливой за три дня». Оказывается, что счастье – это вообще не вопрос. Достаточно только разложить по углам в квартире стодолларовые купюры, перестать думать о негативе и начать пить по утрам лимонный сок. Ну, и фен-шуй, конечно. Если верить автору, то в нашей с Костей квартире все было не так. Столь необходимый всем денежный поток у нас утекал на лестницу, надо было срочно ставить непонятный барьер. То ли зеркало Боа, то ли еще что. У меня его в любом случае не имелось. Я обеспокоилась. Но дальше все было еще хуже. Любовь у нас располагалась в туалете, отсюда, видимо, и все проблемы. Поди, сохрани верность любимому, если любовная энергия тает в канализации. Любая бы сорвалась в таких условиях, приближенных к полевым. Да еще и традиционное место для отдыха располагалось где-то в районе холодильника.
– Вот почему меня так тянет на булки! – воскликнула я и пообещала себе немедленно сделать что-то для изменения этого пугающего положения вещей. И вскочила с унитаза, потому что было невозможно скрываться от любимого коллектива, когда тут такое. Сказать по правде, про весы я вообще забыла, за что и поплатилась. Общественность, как всегда, победила, и я была немилосердно взвешена. Надо сказать, что процедуру эту я проходила не впервые. Когда Костя, как оглашенный погнал меня в женскую консультацию еще на десятой неделе (мы обязаны сделать ВСЕ!), там меня тоже взвесили, обмерили и разложили на кусочки. Результаты записали в карту. Короче, всех посчитали. Во мне на момент привода к тете-доктору имелось шестьдесят три килограмма. Не так и плохо, хотя я бы предпочла видеть первой цифрой пятерку. Однако я тут же уговорила себя, что вообще-то я весила пятьдесят десять килограмм (девятьсот грамм), а эти лишние три кило набрала за десять недель беременности. Мне сразу стало легче.
– В первом триместре женщина скорее теряет вес, чем набирает, – обломала меня тогда докторша из городской поликлиники.
– А я набрала, – цеплялась за мечту я.
– Невозможно, – наотрез отказала мне в милостыне она. А я в очередной раз убедилась, что нормальные люди в городской поликлинике работать не будут. Вот у Динки в поликлинике мне бы наверняка сказали, что три кило – это несерьезно и поводов для паники нет ровно никаких. Хотя бы даже для того, чтобы поберечь мою нервную систему. Беременной женщине вредно волноваться. А теперь вот добрые коллеги завели пыточный арсенал прямо на рабочем месте.
– Не буду взвешиваться, – пыталась упереться я. Где-то каким-то седьмым чувством я понимала, что ничего хорошего в способности весов определять все с точностью до десяти грамм нет. Для меня, во всяком случае. Мне бы больше подошли весы с дельтой в десять кило.
– Надо. Разожрешься, потом будет караул! – сверлила меня взглядом Аллочка. У нее, как и у всех рожавших дам нашего кордебалета, имелся богатый собственный опыт, который все спешили применить на мне. – Сколько ты в последний раз весила?
– Шестьдесят килограмм, – уверенно продекламировала я. Уперлась в металлический взгляд НН. – Три.
– Что три? – процедил он.
– Шестьдесят три, – срывающимся писком сообщила я.
– Врать нехорошо, – шмыгнул носом НН. После чего меня-таки загнали на эти проклятые высокоточные весы, которые отразили цифру в шестьдесят семь килограмм триста пятьдесят шесть грамм. Эти триста пятьдесят шесть грамм меня почему-то окончательно добили. Мне и шестьдесят семь-то было много. А тут еще этот досадный довесок.
– У-у-у-у-у! – завыла я.
– Ну вот. Теперь опять никто не будет работать, – всплеснул руками НН. – Всем придется утешать нашу реву-корову.
– Тише ты. Ничего страшного, – противно лебезила Аллочка. – Завтра сядешь на разгрузочную диету, и все будет просто прекрасно. Тебе главное не набирать больше ни грамма.
– Нереально, – затрясла плечами я.
– Тебе надо просто хотя бы завязать с бесконечными булками, – послышалась реплика из зала. Я все поняла. Одно из двух. Или я буду чувствовать себя человеком, улыбаться мужу и думать о будущем без страха, но это все возможно только на топливе приблизительно в одну булку за три часа. Либо…об этом лучше не думать. Даже страшно представить, во что превратится моя жизнь, если мне завязать с мучным. Ад, страшный кошмар. Я не доношу ребенка. Жизнь кончится!
– Ты хоть сама понимаешь, что это бред? – разозлилась Динка, когда я рассказала ей про страшную цифру на весах.
– Почему?
– Потому что без слоеной плюшки еще никто не умирал. А вот депрессию у тебя действительно надо лечить. А то ты так потом в двери проходить не будешь.
– И как ее лечить? Если ничего, кроме булок не помогает? Я без них пропаду, – засомневалась я.
– Ты хоть попробуй, – смягчилась Дудикова. Я решила, что действительно, попытаться-то я могу. И попыталась. Как только дошла с работы домой, так сразу и попыталась. За весь вечер я ни разу не вышла из дома и не пошла в сторону торгового центра, где базировалось средоточие зла. В смысле, ларек со свежей выпечкой. Я угрюмо ворочалась в кровати до двенадцати часов ночи, с ненавистью рассматривая безмятежное Костино лицо. Спящее сладким сном праведников Костино лицо. В двенадцать часов я выпила еще один (триста тридцатый) стакан чая, после чего мне все-таки удалось отключиться на несколько часов. Спала я нервно, тревожно. Мне снились кошмары, и я открыла глаза в шесть утра, безо всякого шанса уснуть снова.
– Если так пойдет дальше, я превращусь в неврастеничку, – возмутилась я. – У меня же практически ломка!
– А что с тобой такое? – с искренним непониманием оглядел меня сверху вниз Костя.
– То! Мне запретили есть булки. Булочки! Я не могу заснуть. У меня кружится голова. Мне явно не хватает каких-то витаминов, содержащихся в муке.
– Все ясно. Ребенка не покормили, – засмеялся Костя. – Ну-ка, собирайся, я куплю тебе пирожок.
– Я толстею, – я недоверчиво подняла на него глаза.
– И что? – сделал страшные глаза он. – Это так необычно для беременных женщин? Обычно они худеют?
– А вдруг ты меня разлюбишь? – предположила я.
– Я не разлюблю тебя никогда! – заверил меня Константин.
– Правда?
– Самая натуральная. Можешь успокоиться и толстеть. Такая любовь, как моя, не умрет от какого-то там жалкого десятка лишних килограмм на попе. Я буду с тобой, даже если ты вдруг полысеешь.
– Я не полысею, – обиделась я. Но его слова, не про мою потенциальную лысину, а про его любовь, прочно засели у меня в голове. И снова в том нелицеприятном контексте, что вот, у меня такой прекрасный муж, который меня любит, и которого люблю я, но между нами нет и невозможно полное понимание. Между нами лежит кое-что. Непреодолимой преградой. Китайской стеной. Моя ложь.
Впрочем, предаваться грустным думам времени было немного. К началу лета Внешторгбанк все-таки выдал Косте разрешение на ипотеку. Ипотека – это такой фрукт, у которого обалденный внешний вид, что-то вроде помеси клубники, ананаса и гуавы. Смотришь на него и кажется, что вкус должен быть выше всяких похвал. Тем более что попробовать его вам все равно не дают, только показывают из-за умело подсвеченного стекла. По типу ювелирной витрины. И вот со временем вы понимаете, что хотите его до дрожи, до одури, что от этого желания у вас сводит челюсти.
– А как его попробовать? – спрашиваете вы у милой девушки за прилавком.
– Только если купите, – улыбается она.
– И почем? – интересуетесь вы. Вот тут и начинается самое интересное. Никто не знает, сколько точно стоит фрукт под названием «ипотека». Вроде бы вам по карману. Есть специальный ипотечный калькулятор, который подскажет вам, стоит ли в принципе разевать роток. Однако потом вы узнаете, что это только плата за вход.
– Сначала, перед тем, как попробовать, извольте предоставить список необходимых документов. Справка с места работы, сведения об имуществе, водительские права, справка о состоянии здоровья.
– Это все? – обалдеваете вы.
– Не факт. Надо уточнить в страховой компании, – любезно уточняет улыбчивая девушка за прилавком. Дальше вы ждете. Две недели, три, потом ждете, когда эксперт придет к вам на работу, потом опять ждете, дадут вам право попробовать фрукт или откажут. Потом вам говорят, что устное решение принято. Вам предоставлено право откусить кусочек Ипотеки. Осталось только дождаться письменного уведомления. Оно придет по почте. И вот настает великий день, вам вручают конверт, в котором лежит бумага, официально подтверждающая, что вы имеете право откусить Ипотечного Пирога, если сможете найти квартиру, которой подойдет вся неимоверная куча условий покупки. Фрукт с первого же мгновения оказывается с горчинкой. Да и вообще, местами кислит.
– Выбирайте квартиру, – пожелала нам с Костей удачи наша улыбчивая девушка за витриной банка. Индивидуальный консультант. Мы с ним переглянулись, одновременно подумав о том, что в скором времени, возможно, будем сидеть в обнимку на собственном диване собственной квартиры. Азарт охотника напал на нас. Мы обложились журналами и принялись обзванивать почти все квартиры подряд. Вариантов казалось так много, что я испугалась, что не успею упаковать чемоданы.