Представьте себе его изумление — и шок, — когда молодой музыкант приехал за девушкой на машине своей матери и его взору предстало прелестное видение. На Серине было платье без бретелек глубокого синего цвета из переливающейся ткани и туфли на высоком каблуке. Прекрасно очерченные ноги оказались очень длинными.
До сих пор Николас видел Серину только в школьной форме, без макияжа, с волосами или заплетенными в косу, или собранными в хвост.
Внезапное преображение — распущенные локоны, макияж, платье, открывавшее вполне сформировавшуюся фигуру, — заставляло девушку выглядеть старше и потрясающе сексуально. Один взгляд — и Николас ощутил такое сильное желание, какого еще никогда не чувствовал. Он весь вечер пожирал Серину глазами. Танцевать с ней было одновременно и счастьем, и мукой.
К тому времени, как они ушли с бала и он повез Серину домой, Ник был совершенно измучен. Ее родители отпустили свою дочь с ним при одном условии: он не поедет с ней на частные вечеринки выпускников, которые почти всегда превращались в оргии. Николас ничего не имел против, поскольку был не из тех, кто пьет и занимается сексом.
Однако внезапно оказалось, что он хотел Серину даже больше, чем сразить весь мир своей виртуозной игрой. Но Ник прекрасно понимал, что об этом и речи быть не может. Хотя бы потому, что его спутница, по всей видимости, была еще девственницей — как и он сам.
Но когда они уже подъезжали к Роки-Крик, рука девушки скользнула по его бедру. Ник посмотрел ей в глаза и прочел в них такое же отчаянное желание, как то, что сжигало его самого.
— Не вези меня домой прямо сейчас, — хрипло прошептала Серина.
Большего поощрения Николасу не требовалось. Он свернул с главной дороги на узкий проезд через заросли, который привел их в укромное местечко у ручья.
Там все это и началось. Сначала просто поцелуи, затем неловкие прикосновения, которые становились все смелее… Вскоре слетела одежда, и, прежде чем Ник осознал, что происходит, он уже протискивался в нее. Юношу не остановил даже вскрик боли. К тому моменту он уже не мог ни думать, ни контролировать себя. Уже после того, как все закончилось, Николас запаниковал, потому что не использовал презерватив.
— Твой отец меня прибьет, если ты забеременеешь, — простонал он.
— Не в этот раз, — на удивление спокойно отозвалась Серина. — Не сегодня. У меня только что закончились месячные. Если верить одной хорошей книге, это значит, что сейчас можно.
Николас вздохнул с облегчением.
— Завтра я поеду в Порт и куплю презервативы. В следующий раз будет лучше, — пообещал Ник.
— Мне и сейчас понравилось, — отозвалась Серина, чем немало его удивила. — Это было чудесно. Сделай это еще раз, Николас.
И он сделал это. Теперь уже медленнее, с удивлением заметив, что девушка тоже достигла пика. К тому времени, как Ник отвез Серину домой, было уже почти два часа ночи, он понял, что без ума от нее.
Каким-то чудом им удалось держать свой роман в тайне все лето. Николас каждый вечер крадучись выбирался из своей комнаты и встречался с Сериной за ее домом.
Встречаться открыто они начали куда позже. К тому времени Николас уже учился в Сиднее и молодые люди виделись редко. Однако при каждой встрече они почти все время проводили вместе, отговариваясь тем, что играют вместе на пианино, ходят в кино или на пляж.
Но нежелательная беременность — как и ранняя женитьба — не входила в планы Николаса, он ведь собирался стать всемирно известным пианистом.
И все же Ник всегда чувствовал, что Серина — единственная девушка на всем белом свете, которая идеально ему подходит, что они однажды поженятся и она станет матерью его детей. Казалась абсурдной мысль, что Серина может быть с другим мужчиной, не говоря уже о том, чтобы родить от него ребенка.
Тем не менее это произошло — и этот ребенок написал ему письмо.
Николас вскрыл розовый конверт и вытащил белый лист бумаги с набранным на компьютере текстом.
«Пожалуйста, приезжайте!» Это смешно. Попробовал бы кто-нибудь его удержать!
Если бы Грег Хармон по-прежнему был жив, Николас даже не подумал бы о том, чтобы вернуться в Роки-Крик. Он бы вежливо отклонил эту, безусловно, трогательную просьбу, а потом прислал бы ей чек на солидную сумму в качестве компенсации за разочарование.
Но перед ним только что призывно помахали морковкой. Серина теперь вдова…
Она была его ахиллесовой пятой. Всегда сводила Николаса с ума. Однажды эта женщина погубит его.
Глава 2
Серина смотрела на свою дочь, не веря собственным ушам. Смелое заявление Фелисити о том, что она сумела уговорить Николаса Дюпре стать судьей на их благотворительном конкурсе, на некоторое время лишила ее дара речи.
— Но откуда ты узнала, как с ним связаться? — наконец сумела произнести Серина.
Самодовольное выражение, появившееся на лице девочки, донельзя напомнило матери ее отца. Ее настоящего отца, а не того, который вырастил малышку.
— Я и не знала, — ответила Фелисити. — Я написала ему письмо, а на конверте просто указала «Бродвей, Нью-Йорк». И он его получил!
Серина не без труда сделала глубокий вдох, моля небеса о спокойствии.
— И?..
— Я дала ему свой электронный адрес, и мистер Дюпре вчера вечером прислал мне ответ.
— А почему ты мне об этом не рассказала еще вчера?
— Его письмо пришло уже после того, как ты легла спать.
— Фелисити! Ты прекрасно знаешь, что мне не нравится, когда ты сидишь за компьютером поздно ночью!
— Да, знаю, прости, — без малейшего раскаяния извинилась девочка.
Серина сердито посмотрела на дочь. Фелисити была весьма целеустремленным и, на свою голову, слишком умным ребенком. Не говоря уже о ее музыкальном таланте. Миссис Джонсон уверяла, что эта девочка была самой одаренной ее ученицей после…
Серина сглотнула. Нет, это происходит не с ней!
— Фелисити, я…
— Мам, пожалуйста, ну, не злись на меня, а? — попросила девочка. — Я должна была что-то сделать, иначе бы на наш конкурс никто не пришел, кроме родителей. А так будет целая куча народу. Может, собранных денег хватит даже на то, чтобы купить один из этих новых грузовиков, как папа хотел. Мама, я ведь затеяла это ради папы.
И что на это можно было сказать? Ничего. Фелисити обожала своего отца и была сломлена, когда тот погиб. Грег Хармон, в свою очередь, не мог на нее нарадоваться, так и не узнав правду. Серина сумела сохранить свой секрет. Никто не знал всей правды.
Судьба — и генетика — помогли Серине в этом маленьком обмане. Во-первых, она носила ребенка десять месяцев — эта аномалия в ее семье передавалась по женской линии и порой напоминала о себе. Двоюродная бабушка Серины носила двоих детей по десять месяцев. Кроме того, девочка унаследовала от матери темные волосы и глаза, а не светлые кудри Николаса. Тогда она еще была совсем крошкой и не училась музыке. Не было ничего, что могло бы насторожить Николаса. Даже сейчас все в Роки-Крик были убеждены, что Фелисити унаследовала свои способности к музыке от матери. Кто бы мог предположить, что такая респектабельная женщина, как Серина Хармон, рванет в Сидней, чтобы, обезумев от страсти, переспать со своим бывшим возлюбленным за месяц до свадьбы? Немыслимо!
С другой стороны, у Николаса всегда был талант лишать ее способности здраво мыслить…
Было время, когда Серина готова была ради него сделать все что угодно. Даже бросить свою семью в тот момент, когда родители в ней нуждались.
Как можно было уехать в Англию с Николасом, когда отец никак не мог оправиться от удара? Ник был сперва поражен, услышав отказ, потом взбешен. Заявил, что в таком случае она недостаточно его любила.
Но он ошибся. Она любила Николаса. Так сильно, что сама иногда этого боялась. Рядом с ним Серина была сама не своя. Женщина словно становилась его рабыней, человеком, у которого нет и не может быть собственной воли.