Погонщик на чалой лошади без челки остановился на перекрестке возле отеля. Двое других всадников оказались по другую сторону улицы. Один из них, неуклюжий мальчишка-подросток, возбужденно размахивая руками, пытался что-то объяснить своему спутнику, высокому широкоплечему мужчине на серо-стальной лошади. Судя по тому, с какой уверенностью держался этот тип, именно он был хозяином стада, а если не хозяином, то уж по меньшей мере старшим на ранчо.
По мере того как стадо входило в город, облако пыли становилось плотнее, а грохот подков — громче. Незнакомец был далеко не единственным, кто наблюдал за этой картиной. Похоже, жизнь местных жителей не изобиловала событиями, ибо желающих поглазеть на стадо становилось все больше и больше.
Наш незнакомец хотел уже вернуться в отель, как вдруг на противоположной стороне улицы появилась высокая стройная брюнетка, та самая, которая встретилась ему часом раньше.
Она шла ровным упругим шагом, слегка покачивая бедрами, и наблюдать за ней было приятно.
Женщина остановилась на углу прямо напротив дверей отеля. Гордо вздернув очаровательную головку, она с вызовом посмотрела на оказавшегося в нескольких шагах от нее мужчину, которого незнакомец посчитал за главного. Казалось, красотка готова была испепелить его взглядом.
«Ого! — мысленно воскликнул незнакомец. — Да в этой глуши кипят шекспировские страсти!» Он с изумлением и даже с восхищением смотрел на свою, условно говоря, визави. Последовавшие вслед за этой сценой события изумили его еще больше.
Женщина резко отступила от кромки тротуара, свернула под углом на грязную дорогу и направилась к небольшому зданию с декоративным фасадом, отделенному от отеля узким переулком. Секунду спустя всадник на серой лошади взмахнул хлыстом, и с дюжину животных, стараясь увернуться от ударов, повернули на боковую улочку. Вслед за ними последовали остальные. Женщина находилась уже почти на середине дороги — еще немного, и обезумевшие животные собьют ее с ног.
— Сумасшедшая! — завопил незнакомец. Женщина оглянулась, но было уже поздно: добежать до тротуара она не успевала.
— Пригнитесь! — стараясь поскорее сообразить, что делать, крикнул незнакомец.
Но гордячка даже и бровью не повела. С хладнокровием, которому позавидовал бы и бывалый ковбой, она принялась умело орудовать хлыстом, отгоняя от себя несущихся во весь опор животных. Незнакомец был бы рад аплодировать такой находчивости, но времени на аплодисменты не было. Не долго думая он бросился к ковбою на чалой лошади и схватил ее за повод.
Прежде чем ковбой смог что-либо возразить, наш герой рванул его за рубашку и стащил на тротуар. Через секунду он уже был в седле и, проклиная отсутствие шпор, заторопил лошадь в сторону брюнетки.
На мгновение женщина пропала из виду. Но вскоре незнакомец снова увидел ее, все так же отважно размахивающую хлыстом и пытающуюся сохранить уменьшающийся на глазах зазор между собой и наступающими животными.
Чалого не надо было особенно понукать, чтобы он нырнул в просвет, расчищенный женщиной. Низко пригнувшись в седле, незнакомец схватил ее за талию и рванул кверху, не обращая внимания на то, что она яростно закричала и тотчас же ударила своего спасителя хлыстом.
— Вы, негодяй, отпустите меня!
Изо всех сил стараясь удержать пятящуюся назад лошадь, «негодяй» все-таки ухитрился увернуться от удара хлыста и окоротить гордячку.
— Смирно, вы, черт бы вас побрал! — прорычал он.
В ее черных глазах полыхнуло пламя. Но она взяла-таки себя в руки и, уцепившись за сбрую, проворно взобралась на чалого. Лошадь, опиравшаяся теперь на все четыре ноги, споткнулась и чуть не опустилась на колени. Незнакомец натянул поводья и вздрогнул, почувствовав, как заныл шрам на левом запястье. Ему стоило неимоверных усилий натянуть поводья и выехать на обочину.
Основная часть стада уже схлынула. Опасность миновала. Мимо них со свистом пронеслись два ковбоя, изо всех сил подгонявшие замешкавшихся на перекрестке животных.
Когда улица опустела, женщина не долго думая спрыгнула на землю. «Она вовсе не так высока, как кажется», — подумал незнакомец, с любопытством разглядывая красотку.
Она стояла спиной к нему, ее одежда и волосы были густо припорошены пылью.
— Вы в порядке? — поинтересовался он.
Женщина повернулась к нему лицом, и в глазах ее снова вспыхнуло пламя гнева.
— Не пытайтесь делать вид, что вам есть до этого дело! Скот направили на меня специально. Я слышала щелканье бича! Но не думайте, что меня удалось запугать. Знайте, это не сработало. Вы слышите? Не сработало!
Она вся дрожала, то ли от гнева, то ли от пережитого страха, — от чего именно, сказать наверняка было трудно. Но лицо ее, оживленное и прекрасное в своей ярости, пылало, в нем чувствовалась порода и сила. Незнакомец не мог оторвать от нее глаз — она завораживала его, возбуждала плоть, будоражила воображение, как глоток хорошего виски.
— «О сердце тигра в женской оболочке», — пробормотал он и, переводя дыхание, чуть громче добавил — «Генрих VI», Шекспир.
— Что? — Красавица смутилась, но тотчас же взяла себя в руки. — Отправляйтесь к Де Парду, — твердо сказала она, — и скажите ему, что он проиграл.
Незнакомец в неподдельном изумлении вскинул брови:
— А кто это Де Пард?
Женщина остановилась. Посмотрела на чалого с клеймом «Даймонд Д.» на бедре, потом перевела взгляд на своего спасителя. Выражение ее лица было настороженным и недоверчивым.
— Разве вы не работаете на Де Парда?
— Так это он хозяин лошади? У меня не было времени узнать его имя, когда я скинул его на землю.
Он обернулся, положил поводья на шею лошади, потом шлепнул ее по крупу, пуская рысью.
— Вы, должно быть, новичок здесь. — Она прищурилась, внимательно и зорко разглядывая его.
— Я приехал в ваш город час назад, — с некоторым замешательством произнес он.
— В таком случае это все объясняет…
Говоря это, женщина отвела глаза в сторону и тотчас же замерла при виде трех приближающихся всадников, предводительствуемых широкоплечим человеком на серо-стальной лошади.
Справа от него ехал юноша, его по-мальчишески нежное лицо было покрыто пылью и залито потом. Он в упор смотрел на женщину, изо всех сил стараясь придать своему лицу выражение непреклонности и суровости и, по-видимому, подражая своему спутнику или даже стараясь превзойти его.
На лице второго верхового красовалось покрывавшее большую часть левой щеки родимое пятно пурпурного цвета. Он сидел на лошади со свободной грацией человека, привыкшего проводить жизнь в седле. Ростом он уступал мужчине на серой лошади, но во всем остальном был ему под стать — крепок, вынослив и ловок, как индеец. Похоже, незнакомец, бесцеремонно разглядывавший его с нескрываемой подозрительностью и холодностью, действовал ему на нервы.
Но главной фигурой в этой кавалькаде был все-таки мужчина на серой лошади. Он сидел в седле, тяжеловесный и мощный; мускулистая грудь и широченные плечи выглядели весьма внушительно. Выбившиеся из-под полей шляпы седые пряди придавали его облику редкую солидность — типичный скотовладелец, привыкший во всем и всегда быть первым.
Взгляд его, полный почти осязаемой ненависти, был направлен на женщину.
— Вы чертовски везучая. — Каждое слово он выдавливал из себя с трудом, и голос его источал яд.
— И это вызывает у вас разлитие желчи, Де Пард, не правда ли? — Красавица гордо выпрямилась и с вызовом посмотрела на своего врага. — Если хотите от меня избавиться, вам придется придумать что-нибудь поинтереснее: затоптать меня с помощью усталого и разомлевшего от жары скота у вас вряд ли получится.
Второй всадник рванулся вперед.
— Ты, маленькая сучка с хорошо подвешенным языком…
Незнакомец выступил вперед, чтобы принять удар на себя, но человек по имени Де Пард поднял руку и вполголоса отдал какое-то распоряжение. Всадник замолчал, но было заметно, что его просто распирает от ярости. Он свирепо посмотрел на незнакомца, по-видимому, пытаясь получше его запомнить.
— Очень умно с вашей стороны держать Шихэна на коротком поводке, Де Пард, — заметила брюнетка.
— Заткнитесь! — рявкнул Де Пард, потом бросил взгляд на незнакомца: — Вы отобрали лошадь у Дженкинса?
— В тот момент это было единственным, что я мог сделать.
Приезжий сдвинул шляпу на затылок и принялся нагло рассматривать своего собеседника.
— Вы, должно быть, здесь впервые.
— А это важно? — Незнакомец ухмыльнулся, всем своим видом показывая, что ситуация его забавляет.
— Не особенно. Просто это означает, что вы понятия не имеете, во что суете свой нос.
— А я думал, что знаю, — думал, что я, как вы изволите выражаться, сую свой нос вам в физиономию.
Теперь приезжий не улыбался. Его лицо не выражало ничего, кроме холодного вызова.