Меньше чем через десять минут показалось двое парней в форме моряков торгового флота, несколько покрасневших или из-за быстрого крутого подъема, или от невозможно вкусных запахов, льющихся из-под крышки серебряного, закрытого узорной крышкой блюда, которое нес первый. У второго в руках была кастрюлька с чем-то еще булькающим.
Чуть поклонившись, они поставили на наш столик принесенные блюда и, исподтишка бросая на меня крайне заинтересованные взгляды, откланялись.
Спускаясь, они умудрялись смотреть не под ноги, а на меня, и я возмущенно спросила у их хозяина:
– И за кого они меня приняли?
Роман вздрогнул, будто я щелкнула хлыстом у него над ухом. Похоже, он никогда не задумывался, какие чувства у обслуги вызывают те или иные его поступки. Немного растерянно предположил:
– Ну, за мою знакомую, я думаю.
Это меня умилило, и я невольно засмеялась. Какая скромность!
– А кто тогда живет с вами на яхте? Тоже знакомая?
Поняв, что я видела его подружку, он сердито поежился. Ему явно не хотелось, чтобы я знала такие пикантные подробности его личной жизни. Боится, что я продам их какой-нибудь газетке типа той, что он нашел на моей кухне?
– Она уже уехала.
Это прозвучало так фальшиво, что я решила – конспиратора из него точно не выйдет. Но сообщать свои выводы ему не стала. Пусть думает, что я вполне поверила. К тому же, с кем он живет, совершенно не мое дело.
Решила по мере возможности вести себя прилично. Пронин в благодарность за свое спасение кормит меня потрясающим ужином, а я ему допросики неприятные устраиваю. Нехорошо.
Бифштекс по-веллингтонски был потрясающим. Это банальное название принадлежало нежнейшему, благоухающему, восхитительно таявшему во рту произведению искусства. Я призналась, что ничего подобного в своей жизни не пробовала, и на физиономии моего кавалера появилось самодовольное выражение, будто этот шедевр был делом рук исключительно его, Романа Пронина.
Гарниром к бифштексу служила слегка затушенная в умопомрачительном соусе разнообразная зелень. По-моему, там был шпинат, спаржа, кусочки зеленой фасоли, разные виды капусты и что-то еще. В общем, я даже пожалела, что добавки не было – ухаживающий за мной Роман, не жадничая, и без того положил на мою тарелку большую часть, оставив себе совсем немного.
Покончив с горячим, он налил в чистые бокалы вина из следующей бутылки и быстро, как сок, выпил, уж слишком задумчивым взглядом уставясь на мое серебряное колье. До меня не сразу дошло, что любуется он вовсе не колье, а моей грудью. От вина мне стало жарковато, и я не заметила, как скромно прикрывавшая мои прелести шаль скатилась с моих плеч.
Подняв ее, я целомудренно прикрылась, вызвав этим болезненную гримасу на лице визави. Покрутив в руках вилку, он не слишком любезно осведомился:
– Вы любите своего мужа?
Я не сразу осознала смену темы разговора и ответила с легкой заминкой:
– Что?.. Ну, конечно! – в свете наших с Георгием отношений я проявила к нему, конечно, гораздо больший пиетет, чем он заслуживал.
Уловивший заминку Роман подумал то, что ему хотелось, и заметно воспрянул духом. Хотя с чего бы это? Самого на яхте ждет такая сексапильная красотка, а он за мной ухлестывает. Но, старясь быть объективной, признала: скорее всего, это просто результат перенесенного им стресса, ведь не каждый же день ему доводится тонуть.
Вспомнив о том же, он внезапно признался:
– Знаете, когда всё мое тело свела судорога от ледяной воды, последнее, о чем я подумал – что это конец. Никто не видел, как я нырнул, поэтому спасать меня никто не будет. К тому же я угодил в натуральный морозильник, где ни один нормальный человек не сможет выдержать больше пары минут. Как вам удалось меня вытащить? Вам не было страшно?
Выглядеть героиней мне не хотелось, поэтому я решительно отказалась от навязываемого мне пьедестала:
– Просто повезло. Я увидела вас сразу. Если бы не это, мне бы вас вытащить не удалось, второй раз нырнуть я элементарно бы не смогла. И очень хорошо, что у вас достаточно длинные волосы – если бы был короткий ежик, всё стало бы гораздо труднее.
Он поднял бокал и с благодарностью мне улыбнулся.
– Давайте выпьем за вас. За то, чтобы вы всегда были рядом со мной, но не спасая от гибели, а… – тут он посмотрел на меня сквозь хрусталь бокала томно-медлительным взором, как герой-любовник из старых фильмов, и выпил вино одним махом.
Мне не понравилось это фривольное полупризнание, но возразить я не успела – снова послышались торопливые шаги, и к нам поднялись наши эрзац-официанты. На сей раз они притащили десерт – массу малюсеньких пирожных, фрукты, мороженое и, что меня и умилило, и посмешило, – изрядно побитый металлический термос.
Извиняясь, Роман неловко выговорил:
– Понимаю, вам смешно, но нести чашки с кофе от яхты нереально. Во-первых, кофе остынет, а, во-вторых, на таком крутом подъеме его просто расплещут. – И налил мне в малюсенькие чашечки крепкого черного кофе.
Говорить, что кофе на ночь я не пью, потому что боюсь не уснуть, не стала. Авось после интенсивной работенки и обильного ужина одна такая чашечка особого вреда моему сну не нанесет. И я принялась за десерт, съев его практически одна, потому что Пронин молча сидел за единственной чашкой кофе, рассматривая меня в упор. Но меня его пристальные взгляды совершенно не смущали, и это меня изрядно озадачивало: обычно я не выношу, когда на меня пялятся.
Ужин подходил к концу. С Волги дул легкий ветерок, относя комаров, что было очень приятно – терпеть не могу их назойливый звон. Кусали бы себе молча, что ли, без этих мерзких зудящих песен.
Немного захмелевший Роман поглядывал на меня с нескрываемым вожделением. Не желая недомолвок и напрасных ожиданий, я предупредила его сразу:
– Не смотрите на меня, как на продолжение десерта. Я на него вовсе не похожа.
Он вяло согласился:
– Конечно. А жаль. – И, желая увести меня от опасной темы, спросил:
– У вас есть дети?
На что я с несколько завышенной гордостью поведала:
– Да. Два сына-близнеца. Они уже студенты МГУ, отличники.
Он восхищенно поцокал языком.
– Здорово. А вот у меня никого нет. Во всяком случае, пока.
Пришла моя очередь поинтересоваться его жизнью, что я и сделала исключительно благодаря хорошему воспитанию, а не искреннему любопытству, как напрасно подумал мой собеседник:
– А вы женаты?
Он сумрачно покачал головой.
– Да нет, как-то не встретил еще ту, на которой захотелось бы жениться.
Ну, это уже, как говорится, не мои проблемы. Я хотела закончить разговор, но какой-то чертик всё же заставил меня задать ему еще один вопрос:
– А сколько же вам лет?
Сверкнув великолепными зубами, он сообщил:
– Я гораздо старше, чем вы думаете. Просто выгляжу молодо благодаря строгому образу жизни.
Мне очень захотелось уточнить, что он имеет в виду под этим загадочным термином «строгий образ жизни», поскольку я-то под ним предполагала, похоже, нечто вовсе противоположное, но следующие его слова заставили меня всё забыть:
– А так мне почти тридцать пять.
Вот это да! Да мы с ним ровесники! Это меня и удивило, и озадачило, хотя и не должно было бы. Ведь даже в нашей стране олигархами за пару лет не становятся.
Желая подвести черту под нашей встречей, я призналась:
– Знаете, Роман, я ужасно устала и спать хочу.
Он уныло констатировал, соображая, что можно предпринять для исполнения своего желания:
– И, конечно, без меня…
Я любезно согласилась с его выводом:
– Без вас, естественно. Я же сказала: хочу спать, а не трахаться.
Моя манера называть вещи своими именами привела его в некоторую прострацию. Он нелепо похлопал глазами, не зная, как на это отреагировать. Решительно поднявшись, я быстро пошла к дому.
По шуршанию, раздавшемуся следом, поняла, что он бредет за мной. Остановившись у двери, я повернулась к нему. Он смотрел на меня мечтательным взглядом, как ребенок на вкусную конфетку, несправедливо доставшуюся другому.
Стоя перед открытой дверью, чтобы можно было вовремя ретироваться, я ожидала окончания вечера. Он молчал, и я, вспомнив о хороших манерах, постаралась его поблагодарить как можно сердечнее. Но, едва начала, как он недовольно замахал руками.
– Да будет вам! – И на одном дыхании добавил: – Я забыл спросить, а кто ваш муж? – это прозвучало у него с такой надеждой на недостойность этого самого мужа, что в другое время я бы изрядно повеселилась.
Но сейчас отвечать на этот вопрос было очень больно, но я, обнаруживая недурственные актерские способности, ответила с несуществующей гордостью:
– Профессор, доктор технических наук, генеральный директор одного из Нижегородских НИИ всероссийского значения. Умница, светило науки и всё такое прочее.
Роман задумчиво протянул:
– Светило, говорите? – Похоже, это его изрядно огорчило. – И хорошо светит?
Вопрос прозвучал с таким явным сексуальным подтекстом, что я несколько покраснела. Хорошо, что уже стемнело, и мой девичий румянец был не виден, а то бы я смутилась еще больше. Сердито отрезала:
– Великолепно!
На что он недоверчиво протянул:
– Лояльность сохраняете? Ну-ну!