— Давненько не разговаривали!
— Я только хотела предупредить, — заявила Кэролайн, — что я вне пределов штата, но вовсе не вне досягаемости.
— Номер телефона твоей матери никуда не делся, он находится там же, куда ты его прилепила вчера.
—Вот и хорошо. Обязательно позвоните, если что-то случится. Не забывай, Даг, у меня не настоящий отпуск, а рабочий. Я взяла с собой все необходимые документы, что бы подготовить краткий отчет по делу Баретты, но если я понадоблюсь в офисе, звони, и буквально через несколько часов я буду на рабочем месте.
—Не волнуйся, все под контролем, — заверил Даг.
Именно этого Кэролайн и боялась.
— Даже если возникнет какой-то совсем мелкий вопрос, все равно звони не раздумывая.
— Кэролайн!
— Все, я вешаю трубку. Только не забывай, что я здесь. — Она повесила трубку и уже потом пробурчала: — К моему великому сожалению.
Кэролайн еще раз окинула взглядом стоянку такси, но так и не увидела нужного пикапа. Раз так, она снова сняла трубку.
—Привет.
Кэролайн вздохнула. Даже короткое «алло», произнесенное Беном, подействовало на ее душу как бальзам.
— Привет, малыш. Ты уже на месте?
— Не совсем, я в Портленде, жду этот дурацкий пикап. Бен, я совершила ошибку, мне не следовало сюда ехать. И зачем только ты меня уговорил!
— Вовсе я тебя не уговаривал. Ты сама сидела передо мной и перечисляла причины, по которым решила поехать.
— А ты мне не помешал, ты со мной не спорил. Бен, тебе нужно было меня отговорить, ты же знал, что я не хочу ехать.
— Но я знал и другое: что ты никогда себе не простишь, если не поедешь. Так что не злись, наверняка все окажется не так уж плохо.
— Тебе легко говорить, — проворчала Кэролайн, — не ты же бросил работу на целых две недели. Одному Богу известно, что может случиться без меня!
— Но ты же взяла документы с собой. Подумать только, ты сможешь заниматься своими делами, сидя на пляже!
— Сомневаюсь, что там есть пляжи, ведь это Мэн; должно быть, на берегу сплошные скалы.
— В таком случае ты можешь устроиться у бассейна, это даже лучше, не наберешь песка в трусики. — Бен хмыкнул. — Я серьезно. Ты и поработаешь, и расслабишься. Смена обстановки наверняка пойдет тебе на пользу. Только представь, тебя ничто не будет отвлекать: ни ехидные замечания твоих компаньонов, ни мои соблазняющие речи.
— Против твоих соблазняющих речей я как раз не возражаю, потому и звала тебя поехать со мной. — Кэролайн казалось, что это гениальная идея, но Бен с ней не согласился.
— Ты звала меня с собой, потому что тебе нужен был буфер, но твоя мать меня не приглашала. Она пригласила тебя. Тебе нужна эта поездка, малыш.
— Что мне нужно, — мрачно ответила Кэролайн, — так это сигарета. Так что предупреждаю, если эта дурацкая машина не появится в ближайшие пять минут, я куплю себе пачку сигарет.
— Нет, не купишь.
— Если таков уровень сервиса, принятый в Мэне, я тут и двух дней не выдержу.
— Как будто в Чикаго тебе никогда не приходится ждать.
Мне всегда приходится ждать чего-то, но по крайней мере я жду того, что сама выбрала. Сейчас — другой случай, было бы куда проще, если бы я взяла в аренду автомобиль и доехала до усадьбы сама. Но Джинни сказала, что меня встретят в аэропорту, и вот я жду уже двадцать минут, а меня никто пока не встретил.
— Двадцать минут — не так уж много.
— Однако за это время все, кто летел со мной в самолете, получили багаж и разъехались. Сейчас я уже вижу пассажиров со следующего рейса. — Кэролайн стала разглядывать толпу. — Пестрая публика.
— В каком смысле пестрая?
—В самых разных. Всех возрастов, всех размеров, самых разных стилей. Среди них есть даже — ты не поверишь, но это правда — мужчины в деловых костюмах. — Она посмотрела на электронное табло, установленное на Стене над багажной каруселью. — Это был рейс из Сент-
Луиса через Бостон. Что ж, это все объясняет или почти все. — Кэролайн ахнула: — Господи!
— В чем дело?
— Я увидела женщину, как две капли воды похожую на мою сестру. Но этого не может быть, мать не писала, что пригласила и Анетт.
— А это она?
— Не могу сказать точно, сейчас она стоит ко мне спиной. Раньше волосы у нее были темные, до плеч, но, на сколько мне известно, после нашей последней встречи Анетт подстриглась короче и покрасилась. Ей всегда хотелось быть блондинкой.
— Так это Анетт?
— Пока не знаю. Возможно. На ней легкие шорты и блузка, все очень хорошего качества, вполне в стиле Анетт. Нет, не может быть, чтобы это была она, — решила наконец Кэролайн, потому что самолет прибыл из Сент-Луиса. — У меня просто разыгралось воображение, и я в кошмарном состоянии. Джинни не могла так со мной поступить!
— Она написала, что приглашает одну тебя?
— Нет, но это подразумевалось. Она все время обращалась ко мне в единственном числе. Женщина возле багажной карусели взглянула сначала на часы, потом в сторону телефонов-автоматов, как раз туда, где стояла Кэролайн. Кэролайн поспешно отвернулась, надеясь, что ее лица не видно. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
—Если это не Анетт, значит, ее клонированная копия, — сказала она Бену. — Черт возьми, Бен! Мать меня обманула. Черт возьми!..
—Расслабься, детка, все не так уж плохо.
Но Кэролайн была в ярости.
— Она нарочно ввела меня в заблуждение, потому что прекрасно понимала: я ни за что не приеду, если узнаю, что кто-то из моих сестер тоже будет. Она дала понять, будто приглашает меня одну. Но если Анетт здесь, значит, я матери не нужна. Я бы с куда большим удовольствием осталась в офисе. Это просто неслыханно! Она забывает, что у меня есть работа.
— Твоя работа никуда не денется.
— У меня очень ответственная работа! Если у кого-то из моих клиентов возникнут проблемы, я должна быть рядом.
— Ничего, пусть коллеги тебя прикроют. Твои клиенты прекрасно обойдутся и без тебя.
—Ну утешил, спасибо большое.
Бен вздохнул:
— Оставь, Кэролайн, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
— Да, знаю. За последние несколько недель ты повторял это не раз. Я всего лишь один из зазнавшихся адвокатов и в конечном счете вовсе не так незаменима, как мне хочется думать.
— Этого я не говорил, ты сама вкладываешь в мои слова такой смысл. Я говорю, что ты очень много значишь для своих клиентов, но их проблемы — еще не все, что тебе нужно в этой жизни. Ты же не принадлежишь им и имеешь право хотя бы изредка куда-то уехать. Ты заслужила небольшой отпуск.
—Если бы я хотела отдохнуть, то отправилась бы уж точно не к Джинни. — Кэролайн понизила голос: — Тем более вместе с Анетт. С какой стати ей пришло в голову пригласить Анетт?
— Возможно, она решила, что Анетт неплохо немного отдохнуть от детей.
— Она просто манипулирует нами, вот и все. Утверждает свою власть. Джинни захотелось, чтобы мы были вместе, вот она и свела нас. Видно, ей нравится делать вид, будто мы все отлично ладим друг с другом. Она не желает замечать, что между нами нет ничего общего.
— У вас общая мать.
Кэролайн фыркнула:
— Но не более того!
—Однако именно поэтому ты и оказалась в Мэне, задумайся над этим. Ты прилетела потому, что Вирджиния твоя мать, и потому, что она тебя позвала. Так же она пригласила и одну из твоих сестер.
У Кэролайн мелькнула пугающая мысль:
— А что, если она пригласила их обеих? Вдруг намечается этакое воссоединение семьи?
— Даже если так, это не меняет основных причин, побудивших тебя приехать.
Идея о воссоединении семьи совсем не понравилась Кэролайн.
—Может, я все-таки обозналась, и это не Анетт.
Она бросила еще один взгляд в сторону багажной карусели. Женщина, бывшая объектом ее наблюдения, еще раз посмотрела на часы и вдруг решительно направилась к телефонам, прямо туда, где стояла Кэролайн. Последние сомнения развеялись. Кэролайн повернулась спиной к приближающейся женщине и пробормотала в трубку:
— Это Анетт, никаких сомнений. Образцовая мамаша, образцовая женушка. У нас с ней нет абсолютно ничего общего.
— В таком случае она может посидеть у бассейна, пока ты будешь карабкаться по скалам.
—Дело не в этом, — упрямо продолжала. Кэролайн, переходя на шепот и исподволь следя за сестрой. — Анетт подошла к телефону через четыре кабинки от нее. — Дело в матери. Ей следовало напрямик сказать, что она затеяла, а не ходить вокруг да около.
— Скажи это ей.
— Я и собираюсь. — В голосе Кэролайн появилась решимость, подкрепленная уверенностью в собственной правоте. — Надеюсь, у матери найдется убедительное объяснение ее обмана, иначе я завтра же вернусь в Чикаго. Помяни мое слово, Бен, я вернусь.
Анетт чувствовала себя не в своей тарелке. Это ощущение не покидало ее с раннего утра, когда ее разбудил Жан-Поль. Нет, даже раньше. Она чувствовала себя так уже несколько недель, с тех самых пор, как согласилась на эту поездку. Но как можно было отказаться, если муж и все пятеро детей в один голос твердили, что ей следует ехать? Какой пример она подала бы детям, если бы отказалась? Какие выводы они сделали бы для себя?