Она чувствовала удовлетворение.
А еще она чувствовала себя как дома.
Все это удивляло. Принимая во внимание все обстоятельства, было бы более естественно, если бы она испытывала неуверенность, беспокойство. События развивались совсем не так, как она планировала. Лиа вылетела из Вашингтона вчера утром, на целые сутки раньше, чем предполагалось, в городе ей все равно нечем было заняться, и она решила, что ждать еще день не имеет смысла. Кроме того, ей захотелось сделать Вирджинии сюрприз. На протяжении всего полета она предвкушала, как удивится мать.
В Портленде Лиа арендовала машину и поехала на север. Но водителем она была не лучшим, солнце клонилось к закату, а дороги были ей незнакомы, и Лиа начала немного волноваться. С тех пор как она свернула с автострады, ей встретилось уже несколько развилок, о которых агент, сдавший ей машину и объяснивший дорогу, не упоминал. В первый раз Лиа свернула не туда, куда нужно, потом поняла свою ошибку и вернулась, но потеряла на этом больше часа. Дальше вышло еще хуже: она попала на ухабистую грунтовую дорогу и заехала в какую-то глухомань, и все это в кромешной темноте. В конце концов Лиа развернула машину и поехала обратно, но задела за что-то — за что, она не разглядела в темноте, — и на боку машины осталась царапина фута в два длиной.
Когда Лиа наконец оказалась в более или менее цивилизованном месте и притормозила возле придорожного ресторанчика, ее била дрожь. Но, выйдя из машины, она быстро успокоилась. К ней вернулось приподнятое настроение. Вооружившись более подробными указаниями, теперь уже владельца ресторана, она выехала на дорогу. Чем ближе становился конечный пункт ее путешествия, тем сильнее нарастало ее радостное возбуждение. Лиа обожала сюрпризы и не сомневалась, что Вирджиния будет довольна.
В десять часов вечера она наконец добралась до Даунли, но поняла это не сразу, а только минут через пять. Городок состоял из одной-единственной улицы, от которой, как ребра, в обе стороны отходили магазинчики, и все это освещалось лишь бледным светом восходящей луны. Она проехала весь городок насквозь и, увидев, что расстояние между домами становится все больше, повернула обратно и снова проехала по единственной улице.
Казалось, весь городок спал. Лиа страшно не хотелось будить какого-то незнакомого человека — да что там будить, даже обращаться к незнакомцу, — но она нуждалась в помощи.
Лиа затормозила посреди улицы, раздумывая, как поступить, и в это время откуда ни возьмись появилась патрульная машина, которая медленно двигалась в ее сторону. Вздохнув с облегчением, Лиа опустила стекло и почувствовала на лице дыхание океана.
— Добрый вечер, — приветствовал ее полицейский, снимая фуражку. Он был круглолиц и, кажется, дружелюбен. — У вас сломалась машина?
— Нет, я ищу Старз-Энд, — ответила Лиа. — Совершенно не представляю, куда ехать дальше.
— Почему именно Старз-Энд?
— Моя мать — новая хозяйка дома, меня зовут Лиа Сент-Клер
Полицейский высунул голову в окно и внимательно посмотрел на Лиа.
— Так вы ее дочь?
— Совершенно верно.
— Я не знал, что у нее есть дочь.
— И даже не одна, а три.
— Сколько вам лет?
Решив, что ее возраст к делу не относится, Лиа проигнорировала вопрос.
— Я самая младшая из троих, живу в Вашингтоне, в ваших краях оказалась впервые. Далеко до дома?
— Не очень. Сегодня туда проехал фургон с вещами. Он пробыл там довольно долго, должно быть, у вашей матери много вещей. — Полицейский больше не высовывался из окна, но не сводил глаз с Лиа. — Так она овдовела?
— Моя мать? Да, овдовела. Она не ждет меня до завтра. Я бы давно доехала, если бы не заблудилась по дороге… Мне хотелось бы добраться до дома, пока мать не легла спать. Не скажете, в какую сторону мне сворачивать?
— Поезжайте по Халмэн-роуд.
— Я не знаю, где это.
— Стало быть, вы младшая дочь. А сколько лет старшей?
Сказав себе, что склонность полицейского задавать много вопросов объясняется его профессией, Лиа ответила:
— Ей недавно исполнилось сорок. Скажите, а на Халмэн-роуд есть табличка?
— Поезжайте за мной, я провожу.
Лиа поехала следом за патрульной машиной. Через несколько минут на ней зажглись тормозные огни. Лиа подъехала ближе и остановилась. Полицейский, снова высунувшись из машины, указал направо.
—Это Халмэн-роуд, вам нужно ехать до самого конца.
Он коснулся пальцами полей шляпы и уехал.
На Халмэн-роуд было темно, высокие деревья по обеим сторонам улицы росли так часто, что их ветви не пропускали лунный свет. Лиа подняла стекло и заперла дверцы. Осветив себе путь фарами, она нажала на газ. Машина поползла вперед. Дорога петляла из стороны в сторону, то поднимаясь в гору, то спускаясь. Казалось, ей не будет конца, и Лиа уже начала опасаться, что снова свернула не туда, куда следовало, когда деревья неожиданно расступились и машина выехала на открытое пространство, на котором кое-где попадались отдельные группы кустов и деревьев. Дорога сделала широкий поворот, и только тогда в свете фар Лиа увидела дом.
У нее захватило дух от восторга. Длинный особняк в викторианском стиле, с остроконечными окнами и арочным въездом для карет, казался большим, хотя имел всего два этажа. Он был выстроен частично из камня, частично — из дерева. Галерею, опоясывающую весь дом по периметру, замыкала остроконечная башенка. Окна дома светились мягким теплым светом.
Лиа затормозила на круглой подъездной аллее и вышла из машины на прохладный влажный воздух. Где-то недалеко слышался шум волн, ударяющихся о скалы, в воздухе ощущался солоноватый запах моря, во всем этом Лиа чудилось что-то смутно знакомое. Дом словно манил к себе. Она прошла под арку, слыша, как под подошвами ее туфель скрипит галька, поднялась по широким каменным ступеням и дернула ручку парадной двери. Но дверь оказалась заперта. Лиа позвонила — свет в окнах вселял надежду, что в доме кто-то еще не спит. За дверью послышались шаги, хотя, подумала Лиа, вполне возможно, что она слышала стук собственного сердца. От волнения оно забилось сильнее. Лиа любила устраивать сюрпризы.
В окошке сбоку от двери возникло лицо Гвен, и через несколько секунд дверь открылась.
— Боже правый, деточка, как вы меня напугали! А я-то гадала, кто может звонить в дверь в такой час. В городе я по крайней мере знаю, чего можно ожидать, но здесь все новое, незнакомое. Мы не ждали вас раньше завтрашнего дня.
Лиа не смогла сдержать улыбки, в ее голосе слышалось радостное возбуждение. Здравствуйте, Гвен! Прошу прощения за позднее втор жение, я сама не ожидала, что доберусь так поздно. Мама наверное, очень удивится. Она уже легла?
— Ее нет, — ответила Гвен уже мягче. Лиа упала духом.
— А я думала, что она приехала с вами.
— Нет, она послала меня вперед.
Гвен Нмамби была не просто экономкой, а скорее чем-то вроде помощницы хозяйки. Она занималась в доме всем. что не могла или не желала делать Вирджиния. Гвен платили достаточно щедрое жалованье, чтобы она и не помышляла вернуться в машинописное бюро, где работала до того, как поступила к Вирджинии. Работа Гвен нравилась, она готовила, стелила постели, оплачивала счета, нанимала по своему усмотрению младший персонал и следила за его работой. Гвен была сильной и неутомимой, но вместе с тем чуткой, что объясняло виноватые нотки, прозвучавшие в ее голосе, когда она сказала Лиа:
— Хозяйка все еще в Филадельфии.
— О…
—Но возможно, приедет уже завтра. Она обещала позвонить.
Лиа вздохнула. Стало быть, сюрприз не получился, как она ни старалась. Но ей некого винить в этом, кроме самой себя, могла бы догадаться, что на Джинни рассчитывать не стоит.
—Ну что ж, — сказала Лиа, — значит, Мне просто придется ее подождать. — Она заглянула в дом. — Ого, все выглядит как новенькое.
Гвен поманила ее за собой, чтобы она могла рассмотреть дом получше.
— Все действительно новое или почти все. Ремонт длился несколько месяцев.
— Месяцев? Но я думала, что мама только что купила дом.
— Она купила его прошлой осенью, как только он был выставлен на продажу. Она давно к нему присматривалась.
«Вот тебе и общие мечты», — подумала Лиа. Она была задета, но ее обида продержалась недолго. Ее дух отказывался унывать, в самом доме было нечто такое, от чего у нее поднималось настроение.
Гвен взяла ее за руку.
—Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, положим вещи, а потом вы осмотрите дом без меня. Я устала за день, мои старые кости ноют.
Лиа догадывалась, что экономка провела немало долгих часов, распаковывая вещи, однако Гвен, одетая в брюки и блузку, поверх которой на плечи был наброшен свитер, выглядела подтянутой и спокойной — она всегда была такой. Высокая, худощавая и даже в свои шестьдесят прямая, как линейка, Гвен обладала врожденной элегантностью. Единственным намеком на громадную работу, которую она проделала за день, были влажные пряди жестких, как проволока, седых волос, прилипшие к черному лбу.