А я вам скажу, куда. Она смотрела телевизор, в учительской, а конкретно— «Магазин на диване», потому что она без ума от свитера с вышитым американским флагом.
Ну вот, отлично, на меня орет бабушка.
— Амелия, ты слышала хотя бы что-нибудь из того, что я тебе говорила, или я разговариваю сама с собой?
— Конечно, я тебя слушаю.
Чему мне действительно надо уделять больше внимания, так это урокам экономики. Тогда, может быть, я научусь делать так, чтобы деньги у меня задерживались подольше.
— Я вижу, — сказала бабушка. — В таком случае, о чем я говорила?
— Э-э... я забыла.
— Джон Пол Рейнольдс-Эбернети Четвертый. Ты о нем когда-нибудь слышала?
О боже! Только не это! Опять! Знаете, какой у моей бабушки последний пунктик? Она покупает недвижимость на берегу моря. Только, конечно ей мало просто владеть обычной недвижимостью на берегу моря — она покупает остров.
Да-да, целый остров.
Если точнее, остров Дженовия.
Настоящая Дженовия — не остров, но та Дженовия, которую покупает бабушка, — остров. Он находится недалеко от побережья в районе Дубая. Одна строительная компания сделала там несколько искусственных островов, они образуют разные фигуры, которые можно увидеть из космического корабля. Например, они сделали несколько островов, которые вместе образуют фигуру, похожую на пальму, и назвали их Палм.
Теперь они делают скопление островов под названием Мир. Там будут острова в форме Франции, Южной Африки, Индии и даже в форме Нью-Джерси, которые, если смотреть с неба, в результате будут выглядеть прямо как карта мира, вот так:
По-видимому, острова сделаны не в масштабе, потому что иначе остров Дженовия был бы размером с мою ванную, А Индия была бы размером со штат Пенсильвания. Все острова примерно одинакового размера — достаточно большие, чтобы построить огроменный особняк с парочкой гостевых комнат и бассейном — в итоге человек вроде моей бабушки может купить остров в форме какой-нибудь страны, какой ему захочется, и потом там жить, прямо как Том Хэнке в фильме «Изгой».
Вот только он не выбирал остров сам. А еще на его острове не было виллы площадью пятьдесят тысяч квадратных футов с суперсовременной системой безопасности, центральным кондиционированием и бассейном с водопадом, как будет на бабушкином острове.
С бабушкиным островом есть только одна проблема: не одна она хочет его купить, у нее есть конкуренты.
— Джон Пол Рейнольдс-Эбернети Четвертый, — повторила бабушка настойчиво. — Только не надо мне говорить, что ты его не знаешь! Он учится в твоей школе.
— Парень из нашей школы торгуется на аукционе за искусственный остров Дженовия?
Мне показалось, что это как-то неправдоподобно. То есть я, конечно, знаю, что мне выдают карманных денег меньше, чем любому ученику СШАЭ, потому что папа боится, как бы я не превратилась в кого-нибудь типа Ланы Уайнбергер, которая тратит все карманные деньги на то, чтобы подкупать вышибал и попадать в клубы, куда ей но закону еще нельзя ходить по возрасту (она оправдывает себя так: «Если это делает Линдсей Логан, почему мне нельзя?»). Кроме того, у Ланы есть собственная кредитная карточка Америкэн Экспресс, которой ока расплачивается абсолютно за все, начиная от кофе и «Хоз Дели», и заканчивая стрингами в магазине «Агент Провокатор», а ее папа только каждый месяц оплачивает счет. Так что Лане очень повезло.
Но все равно, неужели у кого-то так много карманных денег, что он может купить свой собственный ОСТРОВ?
— Не мальчик, который учится в вашей школе! Его отец.
Бабушка прищурилась так, что полоски черной подводки, вытатуированные на ее веках, сошлись вместе. Это всегда дурной знак,
— Против меня торгуется Джон Пол Рейнольдс-Эбернети Третий, А его СЫН учится в вашей школе. Он на класс тебя старше. Ты наверняка его знаешь. Кажется, он увлекается театром, и в этом не сильно отличается от отца-продюсера, который жует вонючие сигары и грязно ругается.
— Извини, но я не знаю никакого Джона Пола Рейнольдса-Эбернети Четвертого. И, если честно, то меня беспокоят проблемы посерьезнее, чем вопрос, достанется тебе остров или нет, — заявила я. — Дело в том, что я обанкротилась.
Бабушка просияла. Она обожает говорить о деньгах. Потому, что разговоры о деньгах очень часто переходят в разговоры о шоппинге, а шоппинг — ее любимое увлечение, если не считать питья «сайдкара» и курения. Бабушка просто счастлива, когда ей удается делать все эти три вещи одновременно, К несчастью для нее, новый закон, который она считает фашистским, ограничивает курение в Нью-Йорке, и единственное место, где она может пить, курить и одновременно делать покупки, — это ее дом. Как вы понимаете, ей приходится делать покупки через Интернет,
— Амелия, ты хочешь, чтобы я что-то тебе купила? Что-нибудь чуть более модное, чем эти ужасные армейские ботинки, которые ты упорно продолжаешь носить, несмотря на мои заверения, что они не улучшают форму твоих икр? Может быть, ты хочешь те очаровательные туфли из змеиной кожи от Феррагамо, которые я тебе недавно показывала?
— Бабушка, ты не поняла, это не я лично обанкротилась, — сказала я.
Хотя на самом деле я тоже банкрот, потому что мне выдают всего двадцать долларов в неделю и из этой суммы я должна платить за все развлечения. Так что моих карманных хватит на один поход в кино, если купить и газировку, и конфеты с Гингко билоба. Чтобы мой папа предложил МНЕ кредитку Америкэн Экспресс... да упаси бог!
Правда, если судить по тому, что получилось из покупки контейнеров для перерабатываемых отходов, папа, наверное, прав, что не доверяет мне неограниченный кредит.
— Я имею в виду, что обанкротился студенческий совет средней школы имени Альберта Эйнштейна, — пояснила я. — Мы растратили весь бюджет за семь месяцев вместо десяти. Ц теперь у нас большие проблемы, потому что мы должны были платить за аренду Элис-Талли-холла, где в июне будет проходить церемония вручения дипломов старшеклассникам. Но мы не можем заплатить, потому что у нас вообще не осталось денег. И это означает, что мне предстоит умереть — вероятнее всего, долгой мучительной смертью — от руки Амбер Чизман, которая в этом году должна выступать с прощальной речью на выпускной церемонии.
Я понимала, что в какой-то степени рискую, признаваясь во всем этом бабушке. Потому что наше банкротство — это большой секрет. Лилли, Линг Су, миссис Хилл и Ларе все вместе поклялись под страхом смерти никому не рассказывать о том, что казна студенческого совета пуста — до тех пор, пока огласки уже нельзя будет избежать. Мне сейчас только импичмента не хватало!
Ясное дело, Лана Уайнбергер двумя руками ухватится за малейший шанс избавиться от меня как от президента студенческого совета. А ее папа, глазом не моргнув, выложил бы пять тысяч, если бы думал, что это поможет его дражайшей доченьке.
А мои родственники? Да ни за что.
Но всегда есть шанс — знаю, малюсенький — на то, что бабушка мне как-нибудь поможет. Она это уже делала. Мало ли, вдруг она училась с Элис Талли в одном колледже и они были лучшими подругами? Может, ей достаточно снять трубку и сделать один телефонный звонок, и я смогу снять Элис-Талли-холл забесплатно!!!
Только глядя на бабушку, не скажешь, что она собирается в обозримом будущем сделать ради меня хотя бы один звонок.
— Полагаю, ты потратила все деньги на безделушки и мишуру, — сказала бабушка, не то чтобы совсем неодобрительно.
— Если под безделушками и мишурой — у меня вдруг мелькнула мысль, что, может, бабушка начала заговариваться и надо срочно вызвать горничную, — понимать двадцать пять суперсовременных контейнеров для перерабатываемых отходов с разными отделениями для бумаги, банок и бутылок и встроенным измельчителем мусора, не говоря уже о наборах для электрофореза для школьной биологической лаборатории, ни один из. которых я не могу сдать обратно — я уже интересовалась, — тогда мой ответ «да»,
Казалось, бабушка мной очень разочарована. Сразу видно, что она считает контейнеры для перерабатываемых отходов пустой тратой денег. И это я еще ни словом не заикнулась об истории с наклейками.
— Сколько тебе нужно денег? — поинтересовалась она обманчиво небрежным тоном.
Стоп! Неужели бабушка собирается совершить немыслимый поступок — предложить мне ссуду?
Нет, этого просто не может быть,
— Немного. — Я понимала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Всего пять тысяч.
На самом деле пять тысяч семьсот двадцать восемь долларов — ровно столько, сколько Линкольновский центр запрашивает со студенческих общин за аренду Элис-Талли-холла на тысячу мест. Но я не собиралась вдаваться в подробности. Если бы бабушка выложила пять тысяч баксов, оставшиеся семьсот двадцать восемь я бы где-нибудь раздобыла.
Но, увы, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Бабушка спросила:
— Интересно, а что делают школы в такой ситуации, ну, когда им нужно быстро раздобыть деньги?
— Не знаю.
Я была подавлена и ничего не могла с собой поделать. К тому же я врала (ха, что в этом нового?), потому что я отлично знала, как поступают школы, если им срочно нужны деньги. После того как Линг Су потрясла нас всех заявлением о состоянии нашего банковского счета, мы обсуждали этот вопрос на заседании студенческого совета, причем очень долго.