с шутливой покорностью, во всяком случае до сих пор. Он думает, что у нас будет всего лишь романтический прощальный ужин на двоих в пустующем люксе бабушки (слава богу, в номере сделали уборку, а то я не смогла бы там оставаться, если бы в воздухе до сих пор висел стойкий запах «Шанель №5», как бывает во всех комнатах, где побывала моя бабушка). Майкл не знает, что я собираюсь подарить ему свое Драгоценное Сокровище.
Ох, он возвращается. Я брошу свою бомбу после обеда... в смысле секс-бомбу.
Ой, кажется, есть такая песня, «Секс-бомба».
9 сентября, четверг, 22.00, такси по дороге домой из отеля «Ритц»
Поверить не могу, что он...
О боже, как мне хотя бы написать об этом? Не могу! Я не в состоянии об этом даже ДУМАТЬ, не говоря уже о том, чтобы писать! Б такси очень темно, и я почти не вижу, что пишу. Мне бывает видно страницу, только когда такси, останавливаясь в пробке, оказывается рядом с уличным фонарем.
Но поскольку Эфраин Клайншмидт — так зовут таксиста, если верить его водительскому удостоверению, помещенному за пуленепробиваемым стеклом между ним и мной, — поехал не по Парк-авеню, как я просила, а по Пятой, то мы останавливаемся очень часто.
И это хорошо. Нет, правда. Очень хорошо. Это означает, что я выплачусь как следует до того, как доберусь до мансарды, и мне не придется выдержать Большой Допрос со стороны мамы и мистера Дж., когда я войду, похожая на Кирстен Данст после сцены в горячей ванне в фильме «Прекрасная/Сумасшедшая». Ну, вы знаете. В истерических рыданиях и все такое.
Мой плач очень напрягает Эфраина Клайншмидта. Наверное, в его такси никогда еще не ехала рыдающая шестнадцатилетняя принцесса. Он то и дело поглядывает на меня в зеркало заднего вида и пытается протянуть мне «Клинекс » из коробки, которая лежит у него на приборной доске.
Как будто «Клинекс» мне поможет!
Мне может помочь только одно: если я запишу все это на бумаге более или менее связно, чтобы увидеть во всем этом хоть какой-то смысл. Потому что смысла никакого нет. Вообще нет! Потому что этого не может быть, просто НЕ МОЖЕТ.
Но это произошло.
Я просто не понимаю, как Майкл мог вообще НЕ РАССКАЗАТЬ мне об этом. Я-то думала, что у нас идеальные отношения.
Ну, может быть, не ИДЕАЛЬНЫЕ, потому что ИДЕАЛЬНЫХ отношений не бывает. Признаюсь, то, что связано с компьютерами, всегда нагоняло на меня скуку.
Но, по крайней мере, Майкл об этом знал и не нагонял на меня скуку этими разговорами. Во всяком случае, не очень.
А я знала, что на него нагоняет скуку все, что связано с уроками принцессы — всякие правила, кто, когда и как должен делать реверанс и все такое. Поэтому я старалась тоже его этим не грузить.
Но в остальном я думала, у нас хорошие отношения. ОТКРЫТЫЕ. Отношения, при которых мы могли рассказывать друг другу все что угодно и не иметь друг от друга секретов.
Я понятия не имела, что Майкл скрывал от меня ТАКОЕ все время, пока мы с ним встречались.
А его отговорка, что, мол, я не спрашивала, это просто ЧУШЬ. Прошу прощения, но это просто... — О ГОСПОДИ, НЕТ, ЭФРАИН КЛАЙНШМИДТ, НЕТ, МНЕ НЕ НУЖНЫ НОСОВЫЕ ПЛАТКИ — просто глупо. Парень не может не рассказывать своей девушке такие вещи, даже если она никогда не спрашивала просто потому, что подразумевает...
Хотя я могла бы догадаться. О чем я только думала??? Майкл слишком горячий, чтобы жить без...
Ладно. Все ясно. Хорошо.
Все шло прекрасно. По крайней мере, Я ДУМАЛА, что все идет прекрасно. У меня даже прошла тошнота. Правда, я не могла много есть, для себя я заказала тунца с салатом из артишоков, бобов и лука-порея с тертым пармезаном, а для Майкла цыпленка а la moutarde, свежий горошек, карликовые луковички, карликовую морковь и гороховый соус «капучино», плюс на десерт для нас обоих одну на двоих порцию шоколадного мусса. Я засомневалась насчет лука-порея, но у меня было с собой полоскание для рта, поскольку я очень нервничала из-за того, что мне предстоит делать.
Но Майкл был рядом, я видела его шею, а значит, его феромоны меня успокаивали, поэтому я расслабилась и успокоилась. Когда дело дошло до шоколадного мусса, у меня появилось ощущение, что я на самом деле смогу довести все это до конца.
И вот, собравшись с храбростью, я начала:
— Майкл, помнишь то время, когда мама с мистером Дж. уехали в Индиану, и мне пришлось остаться одной в номере в «Плазе»? Я тогда пригласила в гости Лилли, Тину и всех остальных, а не только одного тебя, и ты ужасно разозлился?
— Я не разозлился, — уточнил Майкл.
— Ку да, но ты был разочарован, что я не пригласила тебя ОДНОГО.
— Да, — сказал Майкл, — это правда.
— Ну так вот, сегодня в моем распоряжении весь этот гостиничный номер, — сказала я. — И я пригласила только тебя, а на Лилли и других ребят.
— Знаешь, — сказал Майкл, улыбаясь, — я в некотором роде это заметил. Но на всякий случай не стал ничего говорить — вдруг девушки придут после обеда?
— С какой стати они должны прийти после обеда?
— Я пошутил. Я догадывался, что они не придут. Но с тобой иногда трудно предугадать, что будет.
— А-а. В общем, дело в том... — Господи, мне было УЖАСНО трудно это сказать, но я должна была. Я ХОТЕЛА. Я чувствовала, что готова сделать Это. — Я помню. Я говорила, что хочу подождать с сексом до выпускного вечера, но я много над этим думала и решила, что уже к этому готова. Сегодня вечером.
Я ожидала, что Майкл удивится сильнее. Наверное, он обо всем уже догадался, ведь мы проскользнули за спиной моего телохранителя и ужинаем вдвоем в гостиничном номере.
А потом он сказал нечто такое, что совершенно выбило меня из колеи. (В тот момент я еще не знала, что это лишь ПЕРВАЯ из МНОГИХ вещей, которые Майкл скажет, и которые меня совершенно выбьют из колеи.)
— Миа, — сказал Майкл. — Ты уверена? Мне казалось, ты была очень решительно настроена насчет ночи после выпускного, и я не хочу, чтобы ты передумала только потому, что я на какое-то время уезжаю, и ты боишься, что я... гм, свяжусь с какой-нибудь гейшей, как ты говорила.
!!!!!!!!!!!
Я, естественно, опешила:
— Э-э... что?
Давайте смотреть правде в глаза: Майкл довольно недвусмысленно выражался насчет своего желания... э-э... ко мне. Он сомневался в искренности моего предложения? Меня это просто ошеломило.
Не говоря уже о том, что он все еще не бросил меня на кровать и не объявил, что теперь он точно не поедет ни в какую Японию.
— Я знаю. — У Майкла был такой вид, как будто ему было больно физически. — Просто я... понимаешь, я не хочу, чтобы это произошло по неправильным причинам. Например, потому, что ты считаешь, что если мы это сделаем, то я передумаю насчет поездки.
Тут я просто оторопело уставилась на него, потому что... в общем, мне не верилось, что все это происходит на самом деле!!! Майкл был готов сделать Это, а потом все равно уехать!!!!! Мне стало ясно, он, как и Тина, решил, будто я только для того предложила ему заняться сладкой нежной любовью, чтобы доказать, что он меня достоин. И чтобы, когда он улетит в другое полушарие, у него бы остались приятные воспоминания.
Извините, но это не так. СОВЕРШЕННО НЕ ТАК!
— Гм, — сказала я, потому что совсем растерялась, — Нет. Я не поэтому передумала насчет ночи после выпускного. СОВСЕМ не поэтому.
— Правда? — По лицу Майкла было видно, что он мне НИСКОЛЬКО не поверил. — То есть, если мы сегодня займемся любовью, ты не рассердишься, если завтра я улечу в Японию?
— Нет, — сказала я. Я была уверена, что мои ноздри раздуваются, как сумасшедшие, потому что это было полное вранье. Но я надеялась, что в номере недостаточно светло, и Майкл этого не заметит. — Но я... пожалуй, меня немножко удивляет, что ты по-прежнему хочешь уехать. Учитывая... сам знаешь. Секс. Со мной. И возможность заниматься им регулярно.
— Миа, — сказал Майкл, — я же тебе говорил, что отчасти уезжаю ради НАС, Чтобы люди вроде твоей бабушки перестали спрашивать: «Почему она с НИМ? Она же принцесса, а он — просто какой-то парень, с которым она училась в одной школе».
— Понимаю, — сказала я. Я пыталась вести себя как взрослая, но, признаться, мне хотелось плакать. И дело было не только в том, что, судя по всему Майкл, все равно уехал бы в Японию, даже если бы мы с ним сделали Это. Просто у меня появилось ощущение, что мы все-таки не сделаем Это сегодня, потому что на самом деле настроение было испорчено, и я была очень разочарована.
Ведь в каком-то смысле я ждала этого момента с нетерпением. Если, конечно, отвлечься от моего тошнотворного ощущения.
— Я знаю, ты считаешь, будто должен доказать, что достоин меня и все такое, — продолжала я, даже не понимая толком, что говорю. Я просто пыталась спасти ситуацию. Я надеялась, что еще есть шанс и если мы все-таки займемся Этим Делом, то Майкл в конце концов передумает. Вдруг он просто не знает, от чего отказывается? — Согласна, твой хирургический робот-манипулятор очень важная штука. Но мне кажется, МЫ важнее. НАША ЛЮБОВЬ важнее. И я думаю, что если бы мы отдали друг другу Драгоценное Сокровище своей девственности, это было бы самым мощным выражением нашей любви.