— Я просто дал вам совет. Сами просили.
— Ничего я не просила. — Эмбер пошла к выходу.
Когда она взялась за ручку, Эдам уперся рукой в дверь.
— Выпустите меня, — тихо сказала она.
— Не уходите.
Она подняла голову. Эдам посмотрел ей в глаза. Затем внезапно наклонился и поцеловал ее.
Эмбер потрясенно замерла. Его теплые губы призывно двигались. У нее закружилась голова, и она медленно отдалась поцелую, упиваясь ощущениями, расплывающимися по ней, словно расплавленное масло.
Когда поцелуй закончился, сердце глухо билось у нее в груди. Эдам не отстранился, и она чувствовала на щеке его дыхание. Эмбер медленно открыла глаза.
— Вам нельзя целовать меня, — сказала она, пытаясь придать голосу твердость. — Я вдова.
— Значит, вы снова свободны.
— Нет. Я все еще скорблю по Джимми.
— Это не имеет значения. Вы свободны.
Нахмурившись, она сделала шаг назад. Ей нужно взять себя в руки, а не мечтать о втором поцелуе.
— Я не свободна, но, даже если бы была, вы не тот мужчина, с которым я бы хотела встречаться.
— Чем же я плох? — удивился Эдам.
— Во-первых, у вас опасная работа. Если когда-нибудь я надумаю сблизиться с кем-то, это будет человек, который не рискует жизнью каждый день.
— Через день, — спокойно уточнил он, смеясь глазами.
— И мне не нравятся самоуверенные мужчины.
Он поднял брови.
— И меня не интересует мужчина, который не хочет брать на себя никаких обязательств.
Его лицо омрачилось. Он отошел от двери.
— Тогда уходите.
Перемена в нем потрясла Эмбер. Из обаятельного и дружелюбного мужчины, беззлобно подшучивавшего над ней, он мгновенно превратился в другого человека — холодного и неприступного.
Она выскользнула из его квартиры, чувствуя, что легко отделалась.
У своей двери она остановилась. Ее сумка осталась у Эдама. Она ни за что не станет подниматься к нему!
Но как попасть в квартиру? Нет проблем. Вскоре после того, как она въехала, ей пришло в голову дать один ключ соседям — на всякий случай. Они оказались дома, и через несколько минут, Эмбер вошла в свою квартиру.
Автоответчик яростно мигал, и она неохотно включила его, чтобы прослушать сообщения.
Два раза звонила Вирджиния. Потом Бете. Затем снова Вирджиния, становясь все более настойчивой. Мать тоже оставила ей сообщение: «Эмбер? Вирджиния замучила нас звонками. Когда вернешься домой, позвони ей, хорошо? Она сводит нас с ума».
— Попытайся поставить себя на мое место, мама, — пробормотала Эмбер, стирая сообщение. Снова сообщение от Бете, а потом от Вирджинии — на этот раз почти истерическое.
Вздохнув, Эмбер набрала номер. Возможно, Вирджиния пользуется ее мягкостью, но она понимает горе матери, хотя сама скорбит не так глубоко. Пожалуй, чувство вины у нее сильнее. Ну не глупо ли это?
— Где ты была? — осведомилась Вирджиния, узнав голос Эмбер. — Мы страшно волнуемся. Я звонила, приходила… Я просто схожу с ума, Эмбер! Твоя мать сказала, что не знает, где ты.
— Вирджиния, я взрослая женщина и не обязана отчитываться перед матерью или вами. Поймите, у меня своя жизнь. Что я делаю и с кем — это мое дело, а не ваше или мамы, — удивляясь себе, сказала Эмбер.
— Я беспокоилась о тебе, — сухо возразила Вирджиния.
— Спасибо, но со мной все в порядке. Если случится что-нибудь страшное, маму известят в первую очередь. Если вы захотите увидеться со мной, дайте мне знать, и мы договоримся о встрече. Но, пожалуйста, прекратите постоянно приходить ко мне.
— Это тот мужчина, да? — сказала Вирджиния. — Ты встречаешься с ним…
— Какой мужчина? — притворно удивилась Эмбер. Вирджинии не понравится, если она узнает, какую роль Эдам сыграл во внезапном бунте ее невестки.
— Тот, которого ты назвала соседом.
— Эдам? Я не встречаюсь ни с ним, ни с кем-либо другим.
— Тогда я не вижу, в чем проблема.
— Я тоже, если мы будем уважать право на личную жизнь друг друга. Я не прихожу к вам без приглашения и буду, благодарна, если вы станете поступать так же.
— Мы всегда рады видеть тебя.
— Спасибо. Как только я перееду, я приглашу вас с Джеймсом на ужин.
— Когда ты переезжаешь? В конце месяца?
— Да.
— И до этого ты не хочешь видеть меня? — ужаснулась Вирджиния.
— Мы можем разговаривать по телефону пару раз в неделю, — сказала Эмбер, устав проявлять твердость.
— Джимми пришел бы в ужас от твоего отношения, — заявила Вирджиния.
— Возможно. Но сейчас я так хочу, — сказала она, гордясь своим твердым голосом.
— Гормоны, — объявила Вирджиния.
— Что?
— Гормоны действуют на беременных женщин по-разному. У тебя сейчас тяжелый период. Я понимаю. Буду ждать. Позвони мне завтра.
Она повесила трубку, прежде чем Эмбер успела ответить. Ну и ну! Неужели на все ее мысли и чувства действуют изменения, происходящие в теле?
В дверь постучали.
Это не может быть Вирджиния, она только что разговаривала с ней. Открыв дверь, Эмбер увидела Эдама. В руке, на которой висела ее сумка, он держал коробку с пиццей.
— Ужин, — объявил он, входя.
— Я не хочу есть.
— Очень плохо, так как я заказал на двоих. Вам придется помочь мне съесть ее. — Эдам прошел по комнате и поставил коробку на стол. Помахивая сумкой, он сказал: — Вы забыли вот это.
Эмбер взяла сумку и швырнула ее на ближайший стул. Чем скорее он поест, тем скорее уйдет. От запаха пиццы у нее потекли слюнки. Она обожает пиццу и не помнит, когда в последний раз ела ее.
Достав тарелки, стаканы и две бутылки с безалкогольными напитками, Эмбер направилась к столу и почувствовала себя польщенной, когда он отодвинул для нее стул. Мама оценила бы хорошие манеры.
Эмбер начала есть, не поднимая глаз на Эдама.
— Может быть, мне забрать свою порцию и уйти? — спросил он, спустя, несколько минут.
Она встретилась с ним взглядом.
— Оставайтесь, раз уж вы здесь.
— Вдохновляющее приглашение. Возможно, мне следует поучиться у Вирджинии.
— Я разговаривала с ней, когда пришла домой.
— Миллион сообщений на автоответчике? — догадался он.
— Несколько. Но я сказала, что не хочу, чтобы она приходила без приглашения.
Эдам огляделся.
— Пока помогает.
Эмбер улыбнулась.
— Пока.
Обстановка разрядилась.
— Вы уже готовы к переезду, — сказал Эдам, заметив коробки.
— Почти. Осталась кухонная утварь, но ее мало, так что я уложу все, когда буду уезжать.
— В конце месяца?
— Возможно, раньше, если мне помогут сотрудники отчима. Они помогали переезжать маме, и все прошло очень здорово. И весело.
— Если они не смогут, я позову ребят из депо, и за выходные мы все перевезем.
— Не терпится избавиться от меня? — поддразнила его Эмбер, почувствовав нотку огорчения в голосе Эдама.
— Нет. Просто хочу точно знать, где вы будете жить.
— Я дам вам адрес.
Эдам кивнул.
Они быстро расправились с пиццей и разговаривали, сидя за столом, когда раздался стук в дверь. Эмбер удивленно подняла брови.
— Вирджиния, — предположил Эдам. У нее вырвался тихий стон.
— Я же сказала, чтобы она не приходила без приглашения! Обещала, что буду звонить ей. Ну почему она должна появляться здесь все время? — Эмбер поднялась и пошла к двери, воинственно сверкая глазами. — Мама, Мэтт… Я не ожидала вас, — удивилась она.
— Привет, дорогая, — входя, сказала Сара. — Вирджиния вне себя от беспокойства, и мы пошли поесть мороженого, чтобы… — она умолкла, увидев Эдама.
Он встал, когда Такеры вошли в квартиру. Сара заметила остатки еды на столе и, посмотрев на Эдама, перевела взгляд на дочь.
— Мы помешали?
— Мама, Мэтт, это Эдам Каррузерс. Он живет в квартире на пятом этаже. Мы ели пиццу. Эдам, это моя мама Сара и мой новый отец, Мэтт Такер.
Эдам обменялся рукопожатием с Мэттом и улыбнулся Саре.
— Рад познакомиться.
— Мы тоже, — откликнулась Сара. — Мы на минутку. Я просто хотела убедиться, что с Эмбер все в порядке.
— Я прекрасно себя чувствую. Входите, располагайтесь. Так вы поели мороженого?
— Твоя мама съела двойную порцию. Она готова есть его на завтрак, обед и ужин, — шутливо сказал Мэтт.
— И в промежутках, — подтвердила Сара, садясь на диван.
Эдам улыбнулся и сделал шаг к двери.
— Не буду мешать вам.
— Нет, нет, вы не мешаете, — быстро возразила Эмбер. — Останьтесь.
— Если мы… — начал было Мэтт.
— Нет, — хором сказали Эмбер и Эдам.
— Как вы сломали руку? — спросила Сара, когда все сели.
Если квартира показалась Эмбер маленькой, когда в нее вошел Эдам, то с появлением еще одного рослого мужчины и матери она стала крохотной. Хорошо, что на новом месте она сможет приглашать друзей, не боясь, что они будут наступать на ноги друг другу.