– Верно, – согласилась она и объяснила: – Я зашла потому, что Ламберт намерен позвонить тебе сегодня и попросить, чтобы ты ускорил работу над моим портретом. Так вот, я хочу, чтобы ты отказался.
Алан поднял брови в насмешливом удивлении.
– А почему я должен отказываться? – спросил он.
– Уверена, что мне не нужно объяснять причину, – ответила Джулия, продолжая сверлить его немигающим взглядом.
Нет уж, после той пытки, которой он подвергся, О'Мейл никак не мог дать ей возможность улизнуть столь простым способом. Кроме того, его невероятно раздражало равнодушие, написанное на ее лице.
– Ты, вероятно, намекаешь на наш с тобой поцелуй в тот вечер? – не унимался он.
Щеки Джулии залил румянец.
– Помимо грубого нрава, Алан, у тебя еще и весьма избирательная память, – возмутилась она. – Это ты поцеловал меня!
– Ну, это было только в самом начале, – несколько скучным голосом проговорил он. – Если быть точным, ты достаточно страстно ответила мне.
Джулия сердито поджата губы.
– Ты далеко не джентльмен!
Нет, он-то как раз самый настоящий джентльмен, поскольку, если бы в данную минуту следовал своим отнюдь не джентльменским инстинктам, то бросился бы и начат целовать Джулию снова!
Его губы насмешливо искривились.
– Ну, а мистер Уиндем, конечно, джентльмен!
Она напряглась, и глаза ее холодно сверкнули.
– К чему ты клонишь?
Алан пожал плечами.
– Просто ни на секунду не могу поверить, что в том большом-пребольшом особняке Ламберт Уиндем спит в одной спальне, а ты невинно покоишься в другой, – презрительно заметил он.
– Полагаю, что это не ваше дело, мистер О'Мейл, – высокомерно заявила Джулия. – Сегодня я пришла к вам в надежде затронуть лучшие стороны вашего характера, но, видимо, таковых у вас просто нет.
– Уиндему ведь ничего не известно про тот вечер, не так ли? – вдруг спросил Алан, почти наверняка зная, что прав, но желая все же получить прямой ответ.
Джулия вспыхнула.
– Ламберт в курсе того, что мы виделись…
– Это не совсем то, что я имею в виду, и ты прекрасно знаешь об этом! – воскликнул он.
– Скажи мне, Алан, ты еще можешь ходить без посторонней помощи? – сузив глаза, насмешливо спросила она. – Тогда, думаю, ты сообразишь, что я не рассказала Ламберту о твоей чрезмерной фамильярности в тот вечер.
Алан сухо улыбнулся.
– То есть, ты намекаешь на то, что твой будущий муженек мне все кости переломает, не так ли?
О'Мейл не переставал думать о том, что будь Джулия его невестой, одна мысль о ее связи с другим мужчиной привела бы его в ярость.
Она бросила на него взгляд, полный неприязни.
– Ты…
– Кстати, а как твоя матушка? – внезапно переменил тему Алан, чувствуя, что Джулия собирается уйти, и одновременно не желая допустить этого.
Перемена темы застала ее врасплох. Немного помолчав, она устало ответила:
– С матерью я не говорила с того самого дня, как мы с тобой ужинали.
– Откладываешь волнующий момент? – слегка упрекнул ее Алан. – Неужели это справедливо по отношению к собственной матери? В конце концов, исходя из того немного, что ты рассказала мне, я сомневаюсь, чтобы ты ответила ей хоть какой-то снисходительностью.
Щеки Джулии вновь порозовели.
– Послушай, но ведь это совершенно не твое дело, Алан!
– Лицемерка, – тихо пробормотал он.
Ее глаза расширились от негодования.
– Тебя это совершенно не касается, но я твердо намерена поговорить с матерью. Но так, как мне нужно. И тогда, когда мне нужно.
Он кивнул.
– А тем временем она может пока повариться в собственном соку!
Джулия нахмурилась.
– Ты ничего не знаешь о моей матери…
– Я знаю, что она позаботилась о том, чтобы приехать сюда и рассказать о запланированной поездке с другом в Венецию, – возразил Алан. – Несмотря на то что, вероятно, догадывалась, как ты на это прореагируешь.
Джулия растерянно смотрела перед собой, с горьким недоверием оценивая сказанное. О'Мейл не сдерживал своего натиска и постоянно давил на нее. Но что он мог поделать: холодная леди, словно закрытая непроницаемой толщей льда, была ему недоступна.
С того самого момента, как она переступила порог его дома, Алану больше всего на свете хотелось вновь поцеловать ее!
Джулия тяжело вздохнула, бросив на О'Мейла недоуменный взгляд. Сегодня он выглядел по-другому, и дело было не в щетине, не во взъерошенных волосах и не в измятой одежде. В конце концов, художник мог и не обращать внимания на свой внешний вид. Нет, было что-то еще… Только она никак не могла понять, что именно!
– Ты можешь запросто жить с мужчиной, который годится тебе в отцы. Но кто поможет твоей матери? И почему надо осуждать ее, если она пытается обрести для себя хоть капельку счастья на склоне лет? – едко проговорил Алан.
Джулия покачала головой, слабо улыбаясь и не задумываясь над его колкостями, особенно касающимися разницы лет между ней самой и ее женихом.
– Сомневаюсь, что моя мать всерьез озабочена своим возрастом. В ее роду почти все доживали до восьмидесяти!
– Вот-вот, – кивнул Алан. – Будь я на твоем месте, то хотя бы пожелал ей удачи!
Но Джулия, наконец, точно осознала, что делает Алан, и собиралась дать почувствовать ему, что все прекрасно понимает и без него.
Она уверенным тоном произнесла:
– Я пришла сюда не для того, чтобы вместе с тобой обсуждать судьбу своей матери!
Его губы искривились.
– Знаю, ты явилась попросить меня, чтобы, когда позвонит Уиндем, ответить, что я не смогу написать твой портрет.
Посмотрев на него, Джулия смогла окончательно понять, что О'Мейл не собирался выполнять ее просьбу.
– Совершенно очевидно, что я зря потратила силы, – вздохнув, торопливо сказала она и мельком взглянула на изящные золотые часики. – У меня нет времени обсуждать это с тобой, Алан…
– Конечно, не стоит заставлять Ламберта ждать, – сурово заключил О'Мейл. – И вездесущий Тони наверняка уже заскучал в автомобиле, – добавил он с издевкой.
– Насчет Ламберта ты ошибся, он опять в отъезде. Сегодня я ужинаю с подругами, поэтому не хочу опаздывать. А насчет Тони ты прав, он ждет в машине.
– Хорошо хоть в этом не ошибся.
Джулия взяла свою сумочку.
– Очень жаль, Алан, что мы не можем прийти к какому-нибудь дружескому соглашению по поводу портрета, – холодно произнесла она. – Я действительно надеялась, что нам удастся…
Его зрачки недобро сузились.
– Мне все-таки хотелось бы кое-что узнать, Джулия, – проронил Алан странным вкрадчивым тоном.
Джулии показалось, что он подошел слишком близко, и тепло его дыхания она чувствовала у себя на плечах. Все это напомнило ей о минутах, проведенных в его объятиях.
До встречи с Ламбертом, почти год назад, у нее было несколько поклонников. Отношения с ними ни в малейшей степени не казались ей серьезными. Ни один из них не смог заставить хоть немного быстрее биться ее сердце. А теперь, после помолвки с Ламбертом, уже было поздно пытаться снова отыскать в себе возможность любить и принимать чью-то любовь.
Джулия боялась повернуться лицом к Алану, стараясь сдержать участившееся дыхание.
– О чем еще тебе хотелось узнать, Алан? – спросила она.
– Скажи, что было в том письме, ну помнишь, в зеленоватом конверте… Оно тебя так перепугало, – медленно произнес О'Мейл.
Она застыла, словно окаменев, каждый мускул ее тела замер, дыхание сбилось, а к горлу внезапно подступил комок. Джулия ощутила, как кровь разом отхлынула от лица.
– Джулия! – Алан прикоснулся к ее плечу, повернув к себе. – Что с тобой? – в испуге пробормотал он, когда увидел уже знакомую реакцию женщины.
Она сглотнула, силясь что-то сказать, но язык, казалось, отказывался повиноваться ей. Перед глазами возникли неясные, размытые очертания, и разглядеть лицо Алана она уже не могла. Хотя видела, что его губы двигаются, понимала, что он, наверное, что-то говорит.
А потом все вокруг поглотила темнота…
7
Алан сумел подхватить Джулию, не дав ей упасть, осторожно перенес на диван. Укладывая, случайно задел заколку, и ее волосы рассыпались по подушке. Джулия показалась ему легкой как пушинка, и теперь, когда он посмотрел сверху на ее стройное тело, бледные и немного провалившиеся щеки, то с тревогой заключил, что за последние несколько дней она сильно похудела. И вообще выглядела какой-то изможденной. Из-за него? Потому что он поцеловал ее, разбудив дремлющие чувства? Или она мается из-за того письма, о котором он только что напомнил?
Последнее предположение, судя по реакции на его вопрос, наиболее вероятно. Но от кого был тот злополучный конверт? Что могло содержаться в письме, чтобы разговор о нем так убийственно повлиял на нее даже спустя несколько дней?
Джулия начала приходить в себя, ее глаза приоткрылись, но она снова зажмурила их, когда увидела над собой пристальный взгляд О'Мейла.
– Ну же, – подбадривал ее Алан. – Все будет хорошо!
Джулия сделала гримасу, как будто отвечая, что ему только так кажется, а потом медленно открыла глаза. Она тяжело вздохнула и облизала пересохшие губы.