Адмиралтейские огни впредь до особого распоряжения будут гореть голубым светом.»
13
Когда Мэлтби подошел, она стояла к нему спиной. Поколебавшись, он напряг разум и удержал ее возле отсека, служившего некогда капитанским мостиком «Звездного Роя».
Длинная металлическая сигара лежала, наполовину зарывшись в болотистый грунт долины; нижний ее конец был погружен в мерцающие, глубокие, темно-желтые воды медлительной реки. Мэлтби остановился в нескольких футах от высокой, стройной женщины и, по-прежнему не выдавая своего присутствия, вновь осмотрелся по сторонам, внимательно изучая мир, который стал теперь их жизнью. Слепой дождь, мелкой водяной пылью посыпавший Мэлтби на всем протяжении его рекогносцировки сейчас удалился за желтый край долины на западе. Маленькое желтое солнце выглянуло из-за занавеса темных, охристых облаков и теперь заливало ослепительным сиянием джунгли, чуждо отблескивавшие коричневым и зеленым. Все вокруг было темно-коричневым и насыщенно, ярко-желтым.
Мэлтби вздохнул и вновь сосредоточил внимание на женщине, заставив Глорию не ощущать его присутствия до тех пор, пока, обойдя вокруг, он не очутился прямо перед ней. За время своей прогулки он много думал об ее сиятельстве Глории Сесилии. В основном, конечно, проблема мужчины и женщины, обреченных провести остаток своей жизни вдвоем на далекой планете, была чрезвычайно проста. Особенно если учесть тот факт, что один из них был подготовлен любить другого. Мэлтби мрачно улыбнулся. Он отдавал себе отчет в искусственном происхождении этой любви, но это не противоречило глубине чувства.
Гипногенератор ударил его в самое сердце. К несчастью, ее это не коснулось совсем; и двое суток их совместного пребывания выявили жестокую действительность: леди Лорр из Благородных Лорров и в мыслях не имеет уступать естественным требованиям сложившейся ситуации. Времени для размышлений ей хватило уже с избытком; срочно принимать решение не были ни необходимо, ни даже желательно; однако должна она все-таки отдавать себе отчет в том, что проблема существует! Мэлтби сделал шаг вперед и обнял ее.
Высокая, грациозная, Глория скользнула в его объятия, как если бы это было ее естественным местом; и, поскольку он все еще контролировал ее сознание, поцелуй, который она ему вернула, оказался страстным в точном соответствии с его намерениями. Мэлтби собирался освободить ее сознание посредине поцелуя.
Но не освободил.
Когда он наконец выпустил Глорию из своих объятий, это было лишь физическое освобождение. Разум ее все еще оставался полностью подвластным ему.
Возле одного из люков стоял снаружи металлический стул. Мэлтби опустился на него и пристально посмотрел на главного капитана. Он ощутил дрожь. Пламя желания, взметнувшееся в нем, свидетельствовало о том, насколько успешным оказалось кондиционирование его психики. Это не укладывалось в прежние представления о силе внушенных ему чувств. Он полагал, что полностью владеет собой, но все оказалось не так. Забавно, что объективность, с которой он полубеспристрастно пытался осмыслить собственное отношение к сложившейся ситуации, оказалась совершенно бессильна. Гипногенератор был чрезвычайно эффективен.
Мэлтби любил эту женщину с таким неистовством, что одного ее прикосновения хватало, чтобы его намерения тотчас же разошлись с действиями. Сердце его понемногу успокаивалось, пока он с видимой бесстрастностью рассматривал ее. Она была по-своему красивой и статной, хотя все женщины деллианской расы выглядели эффектнее; губы не слишком полные, но выдававшие некоторую жестокость; и что-то особенное во взгляде эту жестокость подчеркивавшее. В этой женщине, которой будет нелегко примириться с необходимостью вести жизнь робинзона на неизвестной планете, придется созидать чувства. Это надо будет обдумать. А пока…
Со вздохом Мэлтби освободил Глорию от чар трехмерного гипноза, наложенных его двойным разумом, из предосторожности заставив сначала отвернуться от него. С любопытством он наблюдал за тем, как она сперва постояла мгновение — не оборачиваясь, совершенно неподвижно, а затем направилась вверх по склону к небольшой купе деревьев, размеренно шагая по пружинящей под ногами, насквозь пропитанной влагой, топкой земле. Поднявшись туда, она остановилась и посмотрела в сторону, откуда несколькими минутами раньше пришел Мэлтби. Она явно высматривала его. Наконец Глория обернулась, заслоняя глаза от лучей заходящего желтого солнца; затем спустилась с холмика и тогда увидела Мэлтби.
Она остановилась, прищурясь, затем неспешно приблизилась и произнесла с излишней резкостью в голосе:
— Вы подобрались очень тихо. Должно быть, описали круг и зашли с запада.
— Нет, — проговорил он неторопливо. — Я задержался на востоке.
Казалось, леди Глория задумалась, хмурясь и с пренебрежением рассматривая Мэлтби. Она плотно сжала губы, которые припухли и, должно быть, болели, потому что Глория вздрогнула.
— Что вы обнаружили? — спросила она наконец. — Нашли что-нибудь…
Она смолкла, внезапно осознав, что с губами не все в порядке. Глория легко коснулась их пальцами, и в яростном взгляде отразилась осенившая ее догадка. Прежде, чем она успела произнести хоть слово, Мэлтби сказал:
— Да вы совершенно правы.
Она разглядывала его, с трудом сдерживая гнев. Наконец, справившись с собой, произнесла каменным голосом:
— Попробуйте снова — и я со спокойной совестью застрелю вас.
Мэлтби без улыбки покачал головой.
— И в одиночестве проведете здесь остаток жизни? Вы бы сошли с ума. — Он тотчас же понял, что для подобной логики гнев ее слишком велик, и поспешно добавил:
— К тому же вам пришлось бы стрелять мне в спину. Не сомневаюсь, что вы могли бы это сделать по долгу службы. Но не по личным мотивам.
К удивлению Мэлтби на глазах у нее выступили слезы. Разумеется, слезы гнева. Но слезы! Быстро шагнув вперед, она дала ему пощечину.
— Ты, робот! — всхлипнула она.
Мэлтби уныло посмотрел на нее, потом насмешливо улыбнулся и сказал:
— Если память мне не изменяет, леди, высказавшая это справедливое замечание, является той самой особой, которая в своем циркулярном радиопослании, адресованном всем планетам Пятидесяти Солнц, клятвенно заверяла, что за пятнадцать тысяч лет земляне забыли о своем предубеждении против роботов. Возможно ли, — закончил он, — что при ближайшем рассмотрении проблема оказалась куда более сложной?
Ответа не последовало. Сиятельная Глория Сесилия прошмыгнула мимо него и скрылась внутри корабля. Когда несколько минут спустя она появилась вновь, лицо ее выражало безмятежность, следы слез, как заметил Мэлтби, исчезли.
— Что вам удалось обнаружить за время моего отсутствия? — мирным голосом поинтересовалась она. — Я оттягивала связь с кораблем до вашего возвращения.
— Я полагал, они просили вас выйти на связь в десять часов, — заметил Мэлтби.
Она пожала плечами и в голосе ее зазвучали высокомерные нотки:
— Они ответят, когда я вызову. Удалось вам обнаружить следы разумной жизни?
Мэлтби ощутил прилив сочувствия к человеку, на долю которого выпало столько потрясений, сколько пережила главный капитан Лорр.
— Долина представляет собой сплошное болото, — сказал он наконец. — И джунгли — очень старые. Ни одного следа пилы или топора. Удалось заметить несколько странных зверей, а также двурукое и четвероногое существо, издали наблюдавшее за мной. Оно было вооружено копьем, но находилось слишком далеко, чтобы я мог воспользоваться гипнозом. Должно быть, деревня неподалеку. Возможно, на краю долины. Я думаю, в течение ближайших нескольких месяцев разобрать отсек и по частям перенести на твердую землю. Специалистам вашего корабля я передал бы следующее: мы находимся на планете, обращающейся вокруг звезды спектрального класса G; это солнце крупнее типичного желто-белого и имеет более высокую температуру поверхности; больше и горячее потому, что, даже будучи очень удаленным, оно дает достаточно тепла для поддержания в северном полушарии планеты субтропического климата. В полдень солнце стояло чуть к северу, а сейчас вновь повернуло на юг. Наклон оси планеты я навскидку определил бы градусов в сорок, а значит можно ожидать холодной зимы, хотя это и не подтверждается возрастом и характером растительности.
Леди Лорр нахмурилась.
— Все это не кажется слишком полезным, — проговорила она. — Впрочем, я всего лишь администратор.
— А я всего лишь метеоролог.
— Верно. Пойдемте — возможно, мой астрофизик сумеет извлечь из этого что-нибудь.
«Ваш астрофизик» — подумал Мэлтби, но вслух этого не сказал. Он последовал за Глорией внутрь корабельного отсека и закрыл за собой крышку люка.
С кривой усмешкой он разглядывал интерьер капитанского мостика, пока Глория усаживалась перед астровизором. Впечатляющее сверкание пульта управления, занимавшего целую стену, казалось теперь насмешкой. Вся управляемая отсюда машинерия осталась далеко в космосе. Некогда она царила над Большим Магеллановым Облаком; теперь же его собственный пистолет представлялся куда более могущественным орудием. Он ощутил на себе взгляд капитана Лорр.
— Не понимаю, — сказала она. — Они не отвечают.
— Возможно, — Мэлтби не смог сдержать легкой насмешливой интонации, отчетливо прозвучавшей в его голосе, — возможно, у них могли быть веские причины ждать вашего вызова именно в десять часов.
Мускул на ее лице чуть заметно вздрогнул, выдавая сдерживаемое раздражение, но вслух леди Глория не произнесла ни слова. Мэлтби холодно продолжал:
— В конечном счете это не так уж важно. Они всего лишь осуществляют стандартную процедуру, отыскивая ту спасительную уловку, при помощи которой нас можно было бы вытащить отсюда, — и не находят. Лично у меня не хватает воображения представить себе чудо, которое позволило бы нас отыскать.
Женщина словно и не слышала его слов.
— Почему мы ни разу не слышали радиопередач Пятидесяти Солнц? — хмурясь, спросила она. — За все десять лет пребывания в Облаке мы не поймали даже шепота.
— Все радиопередачи ведутся на крайне сложной плавающей волне, длина которой меняется чаще двадцати раз в секунду. — Мэлтби пожал плечами. — Ваши приемники зарегистрировали бы только регулярное пощелкивание — каждые десять минут. И…
Его прервал голос, раздавшийся из астровизора; на экране появилось лицо исполняющего обязанности главного капитана Рутгерса.
— Ох, это вы капитан, — воскликнула леди Глория. — Что вас задержало?
— Мы осуществляем высадку на Кассидор-8, — прозвучал ответ.
— Вы же знаете, Устав требует, чтобы главный капитан…
— Да, конечно. Но теперь вы свободны?
— Нет. Я улучил момент, чтобы убедиться, что с вами все в порядке, и теперь переключу вас на капитана Плэнстона.
— Как происходит высадка?
— Отлично. Контакт с правительством установлен. Похоже, они смирились. А теперь я должен идти. До свидания леди.
Лицо его мелькнуло и исчезло; экран опустел. Это было едва ли не самое краткое из когда-либо произносившихся приветствий. Но погруженный в уныние Мэлтби почти не обратил на это внимания.
Итак, все кончилось. Отчаянная затея лидеров Пятидесяти Солнц, его собственная попытка уничтожить гигантский линкор наглядно показали всю тщетность борьбы с непобедимым противником. Его охватило окончательное чувство поражения — в полном смысле слова. А с ним — и осознание того, что больше никакой борьбы в его жизни не будет. Но и это не изменило его угрюмого настроения.
На строгом, утонченном лице ее сиятельства Глории Сесилии Мэлтби заметил смешанное выражение радости и досады; ни малейших сомнений не было, что она не ощущала своей оторванности от главных событий, происходивших где-то далеко в космосе. Не упустила она и значения внезапного прекращения разговора.
Экран астровизора вновь засветился, но появившегося на нем лица Мэлтби никогда прежде не видел. Это был пожилой человек с тяжелым подбородком, сказавший тягучим голосом:
— Позвольте заверить вашу милость, что мы надеемся отыскать способ спасти вас. А надежды нельзя терять до тех пор, пока, как говорится, последний гвоздь не будет забит в крышку гроба. — Он захихикал.
— Капитан Мэлтби доведет до вашего сведения всю информацию, которой мы располагаем, — сказала леди Глория. — После чего, вы, несомненно, сможете изложить ему свои рекомендации, капитан Плэнстон. К сожалению, мы оба не астрофизики.
— Невозможно быть специалистом во всех областях, — пропыхтел капитан Плэнстон. — Э-э… капитан Мэлтби, что же вы узнали?