Он достал из рукава носовой платок и издал звук ржавой шарманки.
— Я продолжаю бдительно следить за всем, что вы мне поручили. Но должен сказать, что в данный момент Барон завладел всем моим вниманием. Мне необходимы очки… А для этого мне придется спуститься. Нет, вы доставите мне оптика. Такой должен быть в вашем экипаже, не так ли? Без инструментов я слеп, как крот. — Он вдруг бросился к Роберте и с жаром пожал ей руку. — Я очень рад нашему знакомству. — Подошел к Мартино и по-военному щелкнул пятками. — Я вас больше не задерживаю. Я пишу второй том Ужасающих преступлений, а как говорил Шарль Бодлер, жизнь коротка, искусство вечно!
Моргенстерн и Мартино еще не сдвинулись с места, а Пишенетт уже сидел за машинкой и энергично колотил по клавишам.
— В следующий раз привезите бумаги, запасы кончаются! — бросил он через плечо.
Следователи переглянулись. Беседа, несомненно, завершилась. Они пересекли платформу, взошли по мостику, подняли его и укрылись в рубке Альбатроса.
— Ну и фрукт… — вздохнула Моргенстерн.
— Так и уедем, ничего не сделав? — возмутился Мартино, вновь обретший право высказываться.
— Хотите сбросить его пресс за борт и убить невинного базельца? Этот тип совершенно безвреден.
— И чуть буйно помешанный.
— Конечно. Но мы узнали больше, промолчав, а не устраивая полицейский допрос. Мишо, Мишо, Мишо… Интересно знать, что за общие дела у глухонемого шофера и писателя, живущего в небе.
Молодой человек отвел корабль от тайного аэростата.
— Как вы узнали, что это Пишенетт? — недовольно осведомился он.
Будучи ярым почитателем его отца, он мог бы догадаться и сам.
— Стиль, мой маленький Мартино. Стиль.
Они вошли в облака, и стало темнее. По стеклам рубки и палубе хлестал дождь. Окружающая серая пелена окунула следователя в лунную атмосферу Далиборки.
Он вспомнил каждое слово спора между Барнабитом и Баньши. Перед его глазами стояли силуэты двух колдунов, склонившихся над таинственным ларцом и говоривших о доме на улице Старошкольска…
К его лицу внезапно прилила кровь, когда он установил связь между своим воспоминанием и загадкой, заданной Роземондом в задней комнате «Двух саламандр».
— Э-э-э… Я должен вам кое-что сообщить, — промычал он.
— Откровение туда и откровение обратно? Вы меня балуете!
Но теперешняя атмосфера не располагала к веселью. Черты Роберты суровели по мере того, как Мартино пересказывал ей сцену, невольным свидетелем которой стал, когда неделей раньше был прижат к потолку Башни голода.
— Роберта, вы считаете это важным?
По мрачному взгляду, который она ему адресовала, он понял, что эта история с крошащейся глиной была действительно важной. Он предпочел вернуться к роли немого пилота и без малейших трудностей вернул Альбатрос в ангар. Корабль вновь застыл в сухом доке. Тридцать семь винтов замедлили ход и остановились. Мартино отдал ключ Альбатроса Роберте, и та спрятала его в глубинах сумочки.
Начиналась ночь. День был долгим. Роберта устала. Но ей надо было срочно поговорить с Грегуаром. Она попросила высадить ее у дома Роземонда после быстрой езды в сопровождении колотящего по капоту дождя и скрипа «дворников».
Перед расставанием она сказала молодому следователю:
— Встретимся в чайном салоне пагоды Исторического квартала завтра в полдень. А пока об этом никому ни слова.
Оставшись один и положив руки на руль, Мартино глубоко задумался. После нескольких минут полной сосредоточенности он спросил у духов, которые, быть может, роились вокруг:
— О чем же я не должен говорить?
Он по-прежнему не знал, что означало Он, или Ему, или об этом и что такого ужасного скрывалось в доме с улицы Старошкольска. Духи не помогли, ибо ни один из них не просветил его.
Чуть ранее двое мужчин, стоявших на колокольне собора, выступавшей из лагуны, наблюдали за сушей. Раньше Мюнстеркирха имела две башни. Но несколько лет назад баржа снесла младшую сестру. Наблюдатели были одеты в разноцветные наряды, которые показались бы клоунскими жителю Базеля: широкие шаровары в желто-синюю полосу, пиджак с вышитыми галунами, цилиндры для защиты от тропического солнца. У одного за поясом висела сабля, а у второго на животе — два револьвера.
— Не жарко.
— Ага. Сейчас бы глоток рома.
— Только не во время вахты. Хозяин не шутит с такими делами.
— Вернее, хозяйка! Быть под началом у бабы… Чего не увидишь.
— Ты-то как раз ничего и не видел, — рявкнул второй, опустив бинокль. — Ты не видел ее, когда надо сражаться. Чистая львица. Ни один из нас так не владеет саблей, как она.
— Ладно. Увидим в бою.
Они вновь вернулись к наблюдениям.
— Это что за штука? — спросил скептик.
С неба к городу спускался корабль с лесом мачт без парусов. Он опустился до воды и исчез за башнями административного квартала.
— Похоже, корабль…
— Летающий корабль.
— Может, мир здесь вверх тормашками?
— Пока нет. Но начало неплохое.
Де-юре и де-факто
Пагода некогда украшала Кью Гарденс, бывший ботанический сад в пригороде древнего Лондона. Его создала в 1762 году принцесса Августа, мать Георга III. Задолго до Великого Потопа конструкции сада разобрали, пометили этикетками и отправили на склады Уэльса. Сады, как и большая часть Великобритании, исчезли под водами несколько лет спустя.
Ящики отыскали декораторы графа Палладио. Но пагоду восстановила королева цыган, поместив ее в Историческом квартале, удалив один этаж из прежде существовавших одиннадцати. Вход в нее охранялся двумя бронзовыми венецианскими статуями. Чайный салон располагался на четвертом этаже. На фронтоне можно было прочесть:
БОГИ ЛЮБЯТ НЕЧЕТНЫЕ ЧИСЛА
Роберте очень нравился вид, открывавшийся из чайного салона. Цыгане работали на лесах улицы Парижа, несмотря на плотные струи дождя. От пагоды в разные точки квартала расходились тросы. Они обеспечивали натяжение театрального тента, похожего на гигантский зонтик. Крылья ветряных мельниц, установленных на крышах, крутились, не останавливаясь.
Мартино сжимал руки. Роземонд рисовал па, которые они только что исполнили с Робертой на улице Мехико, и с точностью хореографа записывал возможности их воплощения. Официант принес чай. Колдунья восхищенно воскликнула:
— Фу-шон… Он намного превосходит дарджелинг из Савоя. — Она разлила чай по чашкам, двигая кистью и высоко подняв локоть. — Во времена Палладио цыганам поручалась самая грязная работа. Сегодня они управляют кварталом, их принимает муницип и… — Она попробовала чай, оттопырив мизинец. — Хм! Они наилучшие импортеры этого продукта. Давайте, Мартино. Перескажите нам свое приключение в Далиборке.
Роземонд отложил в сторону записную книжечку и выслушал следователя, не прерывая его, хотя Роберта вечером уже пересказала ему все.
— Барнабит и Баньши, — проворчал он наконец. — Эти способны вернуть его к жизни.
— Вернуть кого или что к жизни? — нетерпеливо воскликнул Мартино.
Он добрую часть ночи пытался решить загадку. Роземонд уставился на него без особого дружелюбия. Барабанные перепонки молодого человека зазвенели, но он выдержал инквизиторский взгляд.
— Малая Прага — запретный квартал, господин Мартино. — Святилище. Я мог бы вас выгнать из колледжа за попытку обследовать его без разрешения.
Роземонд, похоже, смягчился. Но в его улыбке не было ничего успокоительного.
— Однако без вашей авантюрной жилки мы бы не узнали, что там затевается.
Чтобы указать на это «там», достаточно было слегка повернуться к востоку. Малая Прага находилась всего в полукилометре. Размытая дождем, она походила на смутную темную массу, замершую у лагуны. Мартино обладал мужеством. И хотел знать.
Роземонд вопросительно глянул на Роберту, которая опустила веки. Она давала ему карт-бланш. Профессор взял несколько кусочков сахара, построил две стойки, уложил на них притолоку и выстроил ряд небольших стен, стоявших наискось, словно приоткрытые двери.
— Скажите, что вы знаете о святилищах.
— Ну, они были созданы до поднятия вод. Совет колдуний, магов и волшебников выработал срочный план спасения памятников, мест, которые… которые…
Мартино топтался на месте. История колдовства не была его сильной стороной.
— Можете назвать пять святилищ?
— Малая Прага. Театр Робер-Уден, который находится на Мондораме Уоллеса. Стоунхендж, восстановленный в Кашмире. Дельфы, перемещенные в… в… — Мартино умолял Моргенстерн о подсказке, но та лишь благожелательно улыбалась. — Боготу?
— Ла Пас, — поправил его Роземонд. — Но список святилищ сам по себе не важен. Нас интересует их роль. Почему они были сохранены в противовес всему? — Роземонд не стал ждать, пока молодой человек вновь выберется из затруднительного положения. — Чтобы спасти некоторые виды магии, которые вне среды их изобретения и использования могли быть утерянными навсегда.
— Как виды животных? — робко предложил Мартино. — Никакого спасения вне среды.
— Или как этот китайский чай, который не был бы так вкусен, испей мы его не в этой настоящей китайской пагоде, — кивнула Роберта.
— Нас лепит окружение. Палладио усвоил это. А вас к себе притягивает Луна. Вы — живое подтверждение этому.
— Точно, — продолжила Роберта. — Вы были бы иным человеком, будь вы связаны с Огнем или Землей. А об Эфире я даже не упоминаю.
Пока до Мартино доходил намек, Роземонд продолжил свою речь:
— Малая Прага была вновь возведена в Базеле, чтобы Каббала продолжала жить. При некоторых определенных условиях, соответствующих обязательствам Белой Хартии. Никакой черной магии, никакого вызова Дьявола, никакого домашнего вреда, никаких воскрешений древних демонов.
Роземонд щелкнул по одному из кусочков сахара, и его святилище повалилось, как домино. Он подобрал притолоку, бросил в чай, медленно выпил его и закончил свою демонстрацию двумя фундаментальными сообщениями:
— Барнабит — хранитель святилища. Кармилла Баньши — дурная компания.
— Что они совершили?
— Значит, вы не прочли ни одной книги из программы третьего курса?
— То есть… Я собирался за них взяться…
— Талмуд, — спросил Роземонд, намечая тропинку, — это вам что-нибудь говорит?
— Существо, созданное комбинацией букв?.. — добавила Роберта.
— Раввин Иуда Лоев Бен Бецабель…
— Дом на улице Старошкольска и его каморка…
— Глиняная фигурка, хранившаяся в пражской синагоге, которая без этого проклятого дома никогда бы не увидела белого света…
Роземонд выложил практически все. Мартино воскликнул:
— Голем!
— Наконец-то, — вздохнула Моргенстерн. — Вы еще не окончательно потеряны для науки.
— Голем, — тише повторил Мартино. — Вы думаете, что голем и есть Туманный Барон?
— Глиняное существо априори может проскользнуть повсюду, — кивнул Роземонд. — И оно уже доказало свои таланты в слепом и безжалостном человекоубийстве.
Роземонд вытянул ноги на подушках и глянул на низкие облака. Над лагуной плыла удлиненная форма, словно подтверждая его расслабленное состояние. Быть может, это были останки духов, которых они столь блистательно вызвали и которые никак не хотели рассеиваться в атмосфере? Роберта встала, вырвав его из задумчивости.
— Мартино, вставайте. У нас встреча с одной дорогой вам персоной, которая, похоже, собирается сообщить нам нечто важное.
Молодой человек с неохотой подчинился.
— По поводу голема?
— Барона. Мы еще не знаем, идентичен ли он голему.
Она схватила сумочку и шепнула Роземонду:
— До вечера, милый.
Потом направилась к лестнице. Следователю больше хотелось заняться Малой Прагой, хотя полдень не был идеальным часом, чтобы остаться незамеченным. Разве не он указал им нужную тропку, как и навел их на ветер? Моргенстерн остановилась на верху лестницы, обернулась, увидела, что он не тронулся с места.
— Если у вас есть дела, я пойду одна, — бросила она. — Будет жаль. Сюзи Бовенс явно хотела срочно встретиться с нами.
— Она живет на улице Роз, 18, — сообщила Роберта.
Мартино делал все возможное, чтобы объехать огромные лужи и не забрызгать прохожих, что было на него не похоже.
— Вы знаете, где находится улица Роз? — подзуживала его колдунья. — Она ведь совсем маленькая…
Он не мог признаться ей, что целые вечера проводил на улице Роз, прячась за фонарем в надежде увидеть, как Сюзи закрывает ставни.
— Загляните в «бардачок», — сказал он.
Роберта извлекла оттуда переплетенный план нового города.
— Занимательно, у меня второй том, план затопленного города. Хоть эти два спасены от пожара в Архивах.
— Я выучил его наизусть. Потому и знаю, где находится улица Роз.
— Хорошо. Если отдел закроется, сможете работать таксистом.
Оба замолчали. Тем более что прибыли на место. Мартино поставил машину перед хижиной из темного кирпича, типичной для этого бывшего рабочего квартала, ныне переданного высшим чиновникам. Дом Грубера был несколькими домами далее. Сюзи Бовенс открыла им до того, как они успели позвонить. Она выглядела усталой. Молодой человек, стоявший чуть позади, сиял.
На Сюзи были розовые тапочки и домашний халат из бордового шелка. Наконец он смог полюбоваться ее тонкими лодыжками, белыми, как алебастр, а также ахиллесовым сухожилием. И то, и другое он находил очаровательными.
— Бне очень жаль, — сказала она, пропуская их в дом. — Боя бать приучает беня Эвиру, а это деляет беня узасно нелобкой. Вчера, возврасяясь погорон, я… я… я…
Она чихнула с такой силой, что энергии хватило бы на разделение исходных элементов материи. Потом шумно высморкалась. Мартино показалось, что в райские трубы протрубили ангелы.
— Я убала в лагуну, — закончила она. — Отсюда насборк.
Они последовали за ней в комнату с огромным окном, через которое виднелся сад. Стены были заставлены полками с книгами и безделушками древнего Базеля. Рядом с камином торчал калорифер.
— Очень мило, — сообщила Роберта.
Бовенс чихнула. Пол под их ногами задрожал.
— Вы лечитесь?
— Бринибаю асбирин…
— Аспирин, фу, какая гадость. Сразу видно Эфир… Позвольте глянуть в ваши личные джунгли?
— Брошу бас, глядите.
Роберта набросила капюшон плаща на голову и вошла в густую траву сада. Сердце Мартино было готово выскочить из груди. Он был наедине с Сюзи. У нее дома.
— Горячее молоко с медом помогает от горла, — блеющим старческим голоском сообщил он, используя слова из далекого детства.
Бовенс не слушала его. Она пыталась схватить том, стоящий на самой верхней полке. Мартино бросился ей помогать, и двухтомный Новый Универсальный Словарь Мориса Лашатра рухнул прямо на них. Когда Роберта вернулась в гостиную, то нашла Мартино, который пытался уничтожить следы катастрофы, а сидящая в кресле Сюзи со стоном потирала макушку черепа.
— Вам не кажется, что нашему юристу и так худо? — рявкнула колдунья, глянув на следователя.
Из ее карманов торчали пучки трав.
— Я хотел помочь ей, — буркнул Мартино, уставившись на кончики ботинок.
— Где можно вскипятить воду? — спросила Роберта.
Сюзи отвела ее в кухню. Мартино шел следом, производя горлом странные звуки. Роберта взяла кастрюльку, наполнила ее водой и поставила на газ, который зажегся, как только она щелкнула пальцами. У Сюзи подкашивались ноги, и она предпочла сесть. И стала разговаривать со следователем, пока Моргенстерн готовила отвар.
— Сто у бас с эдиб дредьиб годоб?
— Ничего, все хорошо, все меня интересует. Правда все здорово.
— Ходела бас боздрабить. Бы были одниб из лучших усеникоб. Бас последний доклад о побешанных Лудена был прибероб. Субер. Урбен Грандье избег бы костра, если бы его защищали.
Ученик… Эту роль Мартино не хотел играть, находясь рядом с ней. Роберта краем глаза заметила разочарование на его лице и решила помочь.
— Клеман не только хороший ученик, но и превосходный следователь. Представьте себе, он вновь открыл одну из утерянных способностей. — Она отжимала листья алтея аптечного и тимьяна ползучего. — Наш Мартино летает. Похоже, при определенных условиях. Но летает.