Джон УИНДЕМ
Мое знакомство с Тавией началось, можно сказать, издалека. Как-то утром на плайтонской Хай-стрит ко мне подошел незнакомый пожилой джентльмен. Он приподнял шляпу, отвесил поклон, скорее на иностранный манер, и вежливо представился:
- Меня зовут Доналд Гоби, доктор Гоби. Я буду весьма признателен вам, сэр Джералд, если вы уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени. Очень прошу простить за беспокойство, но дело весьма важное и не терпит отлагательств.
Я внимательно посмотрел на него.
- Видимо, здесь какое-то недоразумение. Я не титулован - я даже не дворянин.
Он выглядел озадаченным.
- Неужели! Простите великодушно! Такое сходство... Я был совершенно уверен, что вы сэр Джералд Лэттери.
Настал мой черед удивиться.
- Я и есть Джералд Лэттери, но мистер, а не сэр.
- О боже! - смутился он. - Конечно! Как глупо с моей стороны. Есть здесь... - он посмотрел вокруг - ...есть здесь местечко, где мы могли бы побеседовать без помех?
Я заколебался лишь на миг. Бесспорно, передо мной был образованный, культурный джентльмен. Может быть, юрист. И уж конечно, не попрошайка или кто-нибудь в таком роде. Мы находились рядом с "Быком", и я пригласил его туда. Гостиная была свободна и предоставлена к нашим услугам. Он отклонил мое предложение выпить, и мы сели.
- Ну, так в чем же дело, доктор Гоби? - спросил я.
Он не сразу решился заговорить, но все же собрался с духом и сказал:
- Это касается Тавии, сэр Джералд... э-э, мистер Лэттери. Вы, вероятно, не представляете истинного масштаба возможных осложнений. Вы понимаете, я говорю не о себе лично, хотя мне это грозит серьезными неприятностями, - речь идет о последствиях, предвидеть которые невозможно. Поверьте, она должна вернуться, прежде чем случится непоправимое. Должна, мистер Лэттери!
Я наблюдал за ним. Несомненно, он был по-настоящему чем-то расстроен.
- Но, доктор Гоби... - начал я.
- Я понимаю, что это значит для вас, сэр, но все же я умоляю вас на нее воздействовать. Не ради меня, не ради ее семьи, но ради общего блага. Нужна величайшая осторожность, иначе последствия непредсказуемы. Порядок, гармония совершенно обязательны. Сдвиньте с места одно зернышко - и, кто знает, чем это кончится? Поэтому заклинаю вас убедить ее...
Я перебил его, но мягко, так как, о чем бы там ни шла речь, его это дело очень тревожило.
- Одну минуту, доктор Гоби! Боюсь, это все же ошибка. Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.
Он с явным недоверием поглядел на меня.
- Как?.. Уж не хотите ли вы сказать, что еще не встречались с Тавией?
- Насколько мне известно, не встречался. Я даже имени такого никогда не слышал, - заверил я.
У него был такой растерянный вид, что я снова предложил выпить. Он отрицательно покачал головой и понемногу пришел в себя.
- Мне так неловко. И впрямь вышла ошибка. Прошу вас принять мои извинения, мистер Лэттери. Боюсь, я показался вам не совсем нормальным. Все это так трудно объяснить. Забудьте, пожалуйста, наш разговор. Очень вас прошу, забудьте его.
Он удалился с потерянным видом. А я, хоть и несколько озадаченный, через день-другой выполнил его последнюю просьбу - забыл о этом разговоре. По крайней мере думал, что забыл.
Тавию я впервые увидел года два спустя и, конечно, не знал в то время, что это она.
Я только что вышел из "Быка". На Хай-стрит было людно, и все же, берясь за ручку машины, я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд с противоположной стороны улицы. Я обернулся, и наши глаза встретились. У нее они были карие.
Высокая, стройная, красивая - нет, не хорошенькая, больше чем хорошенькая, - она была в обычной твидовой юбке и темно-зеленом вязаном джемпере. Однако туфли ее выглядели несколько странно: на низком каблуке, но слишком нарядные, не гармонировавшие со стилем одежды. И еще что-то во внешности девушки обращало на себя внимание, хотя я и не сразу понял, что именно. Только потом до меня дошло, что прическа, отнюдь ее не портившая, была - как бы это сказать - неожиданной что ли. Вы можете мне возразить, что волосы - всегда волосы и парикмахеры причесывают их на бесчисленное множество ладов, но это неверно. Моды меняются, и каждому времени присущ свой определенный стиль; да вы взгляните на фотографию тридцатилетней давности, и сразу это заметите. Так вот, прическа девушки, как и туфли, нарушали впечатление цельности.
Несколько секунд она смотрела на меня, смотрела пристально, без улыбки. Затем, двигаясь как во сне, шагнула на мостовую. В этот момент стали бить часы на здании рынка. Она взглянула на них и, охваченная внезапной тревогой, бросилась бежать, как Золушка, догоняющая последний автобус.
Не представляя, с кем она меня спутала, я сел в свою машину. Я был совершенно уверен, что никогда не видел этой девушки.
На следующий день, подавая мне мою обычную кружку пива, бармен "Быка" сказал:
- Вчера о вас справлялась молодая особа, мистер Лэттери. Нашла она вас? Я дал ей ваш адрес.
Я покачал головой.
- Кто такая?
- Она не назвала себя, но... - и он описал мне вчерашнюю незнакомку.
- Я видел ее через дорогу, но не знал, кто это, - сказал я.
- А она вроде бы знает вас хорошо. "Это мистер Лэттери вышел от вас?" - спрашивает она. Я говорю, что да, вы здесь были. "Он ведь живет в Бэгфорд-хаусе, не так ли?" - спрашивает она. "Нет, - говорю, - мисс, то дом майора Флэкена. Мистер Лэттери живет в Чэтком-коттедже". Тогда она спрашивает, где это. Надеюсь, ничего, что я объяснил ей? По-моему, она вполне достойная молодая леди.
Я успокоил его:
- Мой адрес узнать нетрудно. Странно, однако, что она упомянула о Бэгфорд-хаусе: именно этот дом я хотел бы купить, если у меня когда-нибудь будут деньги.
- Тогда поторопитесь раздобыть их, сэр. Старый майор сильно сдает последнее время. Боюсь, он недолго протянет.
На этом тогда дело и кончилось. Зачем бы девушке ни понадобился мой адрес, она им не воспользовалась, я же со своей стороны и думать об этом забыл.
Снова я увидел ее примерно месяц спустя. У меня вошло в привычку раза два в неделю ездить верхом с девушкой по имени Марджори Крэншоу, а потом отвозить ее домой. Дорога шла узкими улочками, на которых едва могли разъехаться две машины. Завернув за угол, я вынужден был затормозить и рвануть в сторону, потому что встречная машина, пропуская пешехода, остановилась прямо посреди улицы. Когда эта машина наконец проехала, я глянул на пешехода и увидел прежнюю незнакомку. Она узнала меня в ту же минуту и, поколебавшись, сделала несколько шагов навстречу с явным намерением начать разговор. Но потом, заметив сидевшую рядом со мной Марджори, очень неумело сделала вид, что вовсе не собиралась ко мне обращаться. Я дал газ.
- О! - многозначительно произнесла Марджори. - Кто это?
Я сказал, что не знаю.
- Она определенно знает вас, - недоверчиво сказала Марджори.
Мне ее тон не понравился. Кто бы это ни был, ее это, во всяком случае, не касалось. Я не ответил. Но она не отставала:
- Я раньше не встречала ее.
- Должно быть, курортница, - сказал я. - Здесь их много.
- Звучит не слишком убедительно, если принять во внимание, как она смотрела на вас.
- Мне не нравится, когда меня считают лгуном.
- О, по-моему, я задала самый обычный вопрос. Конечно, если вас он смущает...
- И такого рода намеки мне тоже не нравятся. Полагаю, вам лучше пройти пешком остаток дороги. Здесь уже недалеко.
- Понимаю. Извините, что помешала. Жаль, что здесь невозможно развернуться, - сказала она, выходя из машины. - Всего хорошего, мистер Лэттери.
Подав машину назад, к воротам, развернуться можно было, но девушка уже скрылась, о чем я готов был пожалеть, так как Марджори пробудила у меня интерес к ней. А кроме того, даже не зная, кто она такая, я чувствовал, что должен быть благодарен ей. Возможно, вам знакомо это чувство освобождения от груза, о наличии которого вы до сих пор не отдавали себе отчета?
Наша третья встреча произошла на совершенно ином уровне.
Мой коттедж в Девоншире стоял в маленькой долине, прежде поросшей лесом. Здесь было еще несколько коттеджей, но мой находился в стороне от других, в ложбине, в самой нижней ее части, у самого конца дороги. С обеих сторон отвесно поднимались поросшие вереском холмы. По берегам ручья тянулись узкие пастбища. А то, что осталось от прежнего леса, образовало теперь несколько небольших кустарников и рощиц.
Однажды, когда я после полудня в ближайшей рощице осматривал участок, на котором, по моим расчетам, должны были уже дать всходы посаженные мною бобы, я услышал, как под чьими-то ногами затрещали ветки. С первого же взгляда я узнал, кому принадлежат эти светлые волосы. Какое-то мгновенье мы, как и в прошлые разы, смотрели друг на друга.
- Э-э... привет, - наконец, сказал я.
Она ответила не сразу, продолжая смотреть на меня. А затем спросила:
- Есть здесь кто-нибудь в поле зрения?
Я поглядел на дорогу, затем на холмы.
- Не вижу никого.
Она раздвинула кусты и осторожно вышла, оглядываясь по сторонам. Одета она была, как и при нашей первой встрече, только волосы растрепались от соприкосновения с ветками. На голой земле ее туфли выглядели еще более неуместно.
- Я... - начала она, делая несколько шагов вперед.
В этот момент в верхнем конце ложбины послышался мужской голос, а затем другой, отвечавший ему. Девушка в испуге замерла.
- Они идут. Спрячьте меня куда-нибудь побыстрее, пожалуйста.
- Э-э... - невразумительно произнес я.
- О, быстро, быстро! Они идут, - настойчиво сказала она.
Вид у нее был очень встревоженный.
- Лучше пройдемте в дом, - сказал я, направляясь к коттеджу.
Она торопливо последовала за мной и, войдя, закрыла дверь на засов.
- Не позволяйте им схватить меня! Не позволяйте! - взмолилась она.
- Послушайте, что все это значит? Кто такие "они"?
Она не ответила; глаза ее, обежав комнату, остановились на телефоне.
- Вызовите полицию. Вызовите полицию, быстро!
Я колебался.
- Разве у вас нет полиции?
- Конечно, у нас есть полиция, но...
- В таком случае позвоните, пожалуйста!
- Но послушайте... - начал я.
Она стиснула руки.
- Вы должны позвонить в полицию, пожалуйста! Быстро!
Она была очень испугана.
- Хорошо. Я позвоню. Но разговаривать будете вы, - сказал я, снимая трубку.
Я привык к тому, что в наших краях нескоро получишь соединение, и терпеливо ждал. Но девушка в отчаянии ломала пальцы. Наконец меня соединили.
- Алло, - сказал я, - полиция Плайтона?
- Полиция Плайтона... - отозвались на другом конце провода. И тут я услышал торопливые шаги по покрытой гравием дорожке, а затем настойчивый стук в дверь. Отдав девушке трубку, я подошел к двери.
- Не впускайте их! - сказала она и начала говорить в трубку.
Я колебался. В дверь продолжали все настойчивее стучать. Невозможно не отвечать на стук. К тому же, на что это похоже: быстренько завести в свой коттедж незнакомую молодую девушку и тут же запереть дверь, никого больше не впуская?.. На третий стук я открыл.
При виде стоявшего на крыльце мужчины я оторопел. Нет, лицо у него было вполне подходящее - лицо молодого человека лет двадцати пяти, но одежда... Непривычно увидеть нечто вроде очень обуженного лыжного костюма в сочетании с широкой курткой до бедер со стеклянными пуговицами да еще в Дартмуре в конце летнего сезона. Однако я взял себя в руки и справился, что ему угодно. Не обращая на меня внимания, он через мое плечо смотрел на девушку.
- Тавия, - сказал он, - поди сюда!
Она продолжала торопливо говорить по телефону. Молодой человек сделал шаг вперед.
- Стоп! - сказал я. - Прежде всего я хотел бы знать, что здесь происходит.
Он посмотрел мне прямо в лицо.
- Вы не поймете, - и попытался отстранить меня рукой.
Ну, скажу вам со всей откровенностью, я терпеть не могу, чтобы мне говорили, будто я чего-то не пойму, и пытались оттолкнуть меня от моего собственного порога. Я двинул его в подреберье и, когда он сложился пополам, выбросил его за дверь и запер ее.
- Они сейчас приедут, - раздался за моей спиной голос девушки, - я имею в виду полицейских.
- Если бы вы все же объяснили мне, - начал я.
Но она показала на окно.
- Смотрите!
Еще один человек, одетый так же, как и тот, чей стон отчетливо слышался из-за двери, появился на дорожке. Я снял со стены мое ружье 12-го калибра, быстренько зарядил его и, став лицом к двери, сказал девушке:
- Откройте и отойдите в сторонку.
Она неуверенно повиновалась.
За дверью второй незнакомец заботливо склонился над первым. На тропинке показался третий человек. Они увидели ружье, и разговор у нас был короткий.
- Эй вы, - сказал я. - Либо вы сию же минуту уберетесь отсюда, либо подождите полицию и будете объясняться с ними. Ну, как?
- Но вы не понимаете. Это очень важно... - начал один.
- Отлично. Тогда оставайтесь и расскажите полиции, насколько это важно, - сказал я и подал девушке знак закрыть дверь.