Оулинг поскреб кадык и уставился на нее. У него было инстинктивное недоверие к субъективным идеям. Однако оно всегда уравновешивалось опасением, что только такие идеи могут оказаться правильными. Некоторые из них на вид, а это могло быть ТОЛЬКО видимостью, были вполне работоспособны.
— Я вам расскажу, что там в основе, — проворковала Гвен. — Материнство. Дом. Муж-защитник. Семейный очаг.
Оулинг подумал: «Это все звучит так логично… за исключением…»
— А что делает ваш скафандр? — спросила Гвен. — Броня приравнивается к отсутствию брони! Они заперты в бесполых кусках металла и пластика, где до них не сможет добраться ни один мужчина. Великий Фрейд! Мужчины даже не могут увидеть их там, внутри!
— На самом деле женщины НЕ ХОТЯТ, чтобы до них добрались мужчины! рявкнула Финнистер. — Из всех отвратительных идей, какие я только…
— Минуточку! — возразила Гвен. — НОРМАЛЬНОЙ женщине всегда нужна ВОЗМОЖНОСТЬ. Вот чего она хочет. И она хочет держать это под СВОИМ контролем. Вы лишили их возможности. Вы забрали у них из рук весь контроль и предоставили своих женщин на милость стихий. Женщин, отделенных от холодной, мужеподобной, костлявой ВНЕЗАПНОЙ И ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ СМЕРТИ лишь тонким слоем пластика и металла.
Батлемонт беспомощно уставился на нее. «Бедная Гвен. Обреченная. Она не сумеет продать эту идею. И мы все обречены вместе с нею».
Финнистер свирепо сверлила взглядом Гвен, все еще уязвленная скрытой насмешкой слова «нормальной».
— И как же вы предлагаете обойти эти, э, препятствия? — спросил Оулинг.
— Увидите, — ответила Гвен. — Теперь перейдем от преамбулы дальше. Запомните, основная идея в том, что женщина, удирая от мужчины, должна быть уверена в том, что он ее догонит, если она этого захочет. Женщина хочет рисковать, но не выглядеть при этом слишком развратной.
— Ммммф! — попыталась возразить Финнистер.
Гвен улыбнулась ей.
«Гвен нарочно губит себя и нас, за компанию», — подумал Батлемонт.
— Вы понимаете, чего не хватает? — спросила Гвен.
— Хмммм-эээээ-хммммм, — выдавил Оулинг.
— Универсального символа, — заявила Гвен. — Подчеркнутого символа. Символа!
— И что вы предлагаете? — спросил Оулинг.
— Именно это! План! — Гвен заколебалась, — символ! Ключ очень прост. Она выпрямилась, презрительно улыбаясь. — Фактически, это и есть ключ!
— Ключ? — произнесли в унисон генералы.
— Да. Два ключа, собственно. Символизм очевиден. — Гвен извлекла из кармана жилета два ключа и подняла их вверх. — Как видите, один ключ тяжелый, угловатый… мужественный ключ. У другого причудливые завитки. Он изящней, более…
— Вы хотите мне сказать, — взвыл Оулинг, — что ваши люди провели все эти недели, все эти консультации с экспертами, и предстают с… с… с… — Он ткнул пальцем, не в состоянии продолжить.
Гвен покачала головой из стороны в сторону.
— О, нет. Помните — это просто символы. Разумеется, они важны. Можно даже сказать — жизненно важны. У каждого космонавта будет свой индивидуальный ключ.
— Для чего эти ключи? — спросила Финнистер. Против своей воли, она даже в какой-то степени увлеклась.
— Для скафандра, естественно, — ответила Гвен. — Эти ключи запирают людей в их скафандрах — и мужчин, и женщин.
— Запирать их? — запротестовала Финнистер. — Но вы сказали…
— Знаю. Но видите ли, ключ, запирающий человека в чем-нибудь, еще и выпускает его наружу. Фактически, одним ключом можно отпереть все скафандры. Это ради фактора безопасности.
— Но они не могут выбраться НАРУЖУ из своих костюмов, когда они в космосе! — завопил Оулинг. — Из всех…
— Правильно! — воскликнула Гвен. — Они не могут ПО-НАСТОЯЩЕМУ выбраться. Поэтому мы даем им просто СИМВОЛ этого. Для обмена.
— Обмена? — Глаза Финнистер, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
— Конечно. Космонавт-мужчина видит девушку-астронавта, которая ему нравится. Он просит ее обменяться ключами. Очень романтично. Символика того, что МОЖЕТ произойти, когда они вернутся на Землю или попадут на базу, где смогут снять свои скафандры.
— Мисс Эверест, — сказала Финнистер, — как вы столь удачно указали ранее, ни один астронавт не может увидеть ни одну из наших женщин в этом скафандре. И даже если он сумеет, я не уверена, что я бы…
Она застыла, онемев от шока.
Гвен нажала кнопку на пульте дистанционного управления проектора. Казалось, в центре комнаты повис космический бронированный скафандр. В нем одетая в облегающий жакет, стояла грудастая секретарша из приемной агентства. Скафандр в верхней своей части, выше талии, был прозрачен.
— Нижняя половина все время остается непрозрачной, — объяснила Гвен. Из соображений благопристойности… знакомств. Однако верхняя половина…
Она нажала другую кнопку. Прозрачная верхняя половина затуманилась, пройдя через серый цвет до черного, пока не скрыла модель.
— Для уединения по желанию. Вот как мы использовали новый изменчивый пластик. Это дает девушке некоторый контроль над ее окружением.
Гвен опять нажала на верхнюю кнопку. Верхняя половина модели снова стала прозрачной.
Финнистер глазела на обтягивающую форму.
Гвен встала, взяла указку и повела ею сквозь проекцию.
— Эта форма разработана ведущим кутюрье. Она предназначена выявлять ранее скрытое. Женщина со всего лишь посредственной фигурой будет выглядеть в ней великолепно. Женщина с отличной фигурой, как видите, выглядит ошеломляюще. Невзрачные фигуры, — Гвен пожала плечами, существуют упражнения для их улучшения. Во всяком случае, мне так говорили.
— И что вы предлагаете делать с этой… этой фо… этим одеянием? Голос Финнистер звенел от льда.
— Это будет полевой формой ВОМС. Привлекательная шляпка прилагается. Очень сексуально.
— Наверное, замену можно производить медленно, так чтобы… — попытался вмешаться Батлемонт.
— Какую замену? — завизжала Финнистер. Она вскочила со стула. — Генерал Оулинг?
Оулинг оторвал взгляд от модели.
— Да?
— Совершенно невозможно! Я больше не намерена терпеть! — рявкнула Финнистер.
«Я это знал. О, моя бедная Гвенни! Они ее тоже погубят. Я знал это», промелькнуло в голове у Батлемонта.
— Мы больше не можем терять время в этом агентстве, — сказала Финнистер. — Пойдемте, генерал.
— Подождите! — взвизгнул Батлемонт. — Гвен, я же тебе говорил…
— Это прискорбно, но… — заявила Финнистер.
— Наверное, мы немного торопимся, — сказал Оулинг. — Может быть, из этого удастся что-то использовать…
— Да! — воскликнул Батлемонт. — Все, что нам нужно — это немного времени, чтобы получить новый…
— Думаю, нет, — возразила Финнистер.
Гвен улыбнулась и подумала: «Что за прелестная стая пустоголовых пташек! — Она чувствовала легкое опьянение, эйфорию, как будто только что пришла из мудбара. — Бунт — это замечательно! Да здравствуют ирландцы! Или что-то в этом роде».
Оулинг пожал плечами и подумал: «Мы должны проявить солидарность перед происками штатских. Генерал Финнистер права. Однако это слишком плохо». Он встал.
— Еще несколько дней, — умолял Батлемонт.
«С Андрэ слишком плохо», — подумала Гвен. Она глубоко вздохнула и сказала:
— Одну минуту, будьте добры.
Три пары глаз уставились на нее.
— Если вы думаете, что сможете нас заставить не выполнить своей угрозы — вы заблуждаетесь. Я прекрасно понимаю, что вы сделали такую фо… такой фасон этого ОДЕЯНИЯ, чтобы заставить МЕНЯ выглядеть отвратительно! заявила Финнистер.
— А почему бы и нет? — спросила Гвен. — Ведь проделали же вы то же самое для каждой женщины ВОМС.
— Гвен! — в ужасе взмолился Батлемонт.
— Успокойся, Андрэ. Это был лишь вопрос времени, в любом случае. Сегодня. Завтра. На следующей неделе. Это в самом деле не важно…
— О, моя бедная Гвенни, — всхлипнул Батлемонт.
— Я собираюсь подождать. Вероятно, неделю. По меньшей мере, пока не подам в отставку.
— О чем это вы говорите? — спросил Оулинг.
— В отставку! — задохнулся Батлемонт.
— Я просто не могу бросить бедного Андрэ на съедение волкам. Остальных наших мужчин — с удовольствием. Стоит им пополнить ваши ряды, они сразу же примутся выгрызать вам кишки.
— О чем это вы говорите? — спросила Финнистер.
— Остальные мужчины в агентстве могут постоять за себя… и вы тоже. Но Андрэ тут беспомощен. Все, что у него есть, это его положение… деньги. Он — это несчастный случай. Поместите его куда-то, где деньги и положение не имеют значения, и это его убьет.
— Прискорбно, — кивнула Финнистер. — Мы идем, генерал Оулинг?
— Я собираюсь погубить вас обоих, — сказала Гвен. — Но вот что я вам скажу. Вы оставляете Андрэ в покое, и я устрою развеселую жизнь только ОДНОМУ из вас.
— Гвен, что ты говоришь? — прошептал Батлемонт.
— Ддаа! — прошипела Финнистер. — Объяснитесь!
— Я только хочу выяснить, в каком порядке вас клевать. У кого из вас ранг выше?
— И что вы будете делать? — спросила Финнистер.
— Минуточку! — рявкнул Оулинг. ТОТ РАПОРТ РАЗВЕДКИ. Он свирепо взглянул на Гвен. — Мне сказали, что вы подготовили адюкел для пробной модели, изготовленный до того, как мы пришли в ваше агентство.
— Большая Герти. И это не просто адюкел. У меня есть все необходимое для общенациональной кампании. Смотрите!
Висевший в комнате прозрачный скафандр сменила голография гологрудой пробной модели.
— Идея Большой Герты исходила от генерала Оулинга, — продолжила Гвен. Моя кампания установит этот факт, когда займется аттракционом с анимированной Большой Гертой. Это же ходячая паника. Самая веселая штука, какую когда-либо видели. Генерал Оулинг, вы станете общенациональным посмешищем через час после того, как начнется моя кампания.
Оулинг сделал шаг вперед.
— Гвен! Они тебя уничтожат! — воскликнул Батлемонт.
Оулинг указал на проекцию.
— Вы… вы… не сделаете этого!
— Сделаю, — Гвен одарила его самой очаровательной улыбкой из личного арсенала.
Батлемонт потянул Гвен за руку. Она небрежно отмахнулась.
— Это меня погубит, — прошептал Оулинг.
— По-видимому, вы действительно это сделаете, — ухмыльнулась Финнистер. — Прискорбно.
Оулинг развернулся к Финнистер.
— Мы должны держаться вместе! — отчаянно завопил он.
— Ну еще бы, — согласилась Гвен. Она нажала другую кнопку на пульте дистанционного управления.
Большую Герту сменила голография генерала Финнистер в ее знаменитой форме.
— Вам это тоже будет интересно. Я полностью подготовилась к другой кампании, по дизайну этой формы, прямо от Соннет Боннет и до накидки Синнистер Финнистер. Сюда войдут даже эти туфли, создающие омерзительную походку. Я начну с кукольной модели генерала, одетой в нижнее белье. Потом я займусь показом, как каждый элемент нынешней формы ВОМС был спроектирован для… э… фигуры… э… Финнистер.
— Я подам на вас в суд! — рявкнула Финнистер.
— Вперед! Вперед! — Гвен сделала непристойный жест.
«Она ведет себя словно пьяная! — подумал Батлемонт. — Но она же не пьет!»
— Я полностью готова выйти на рынок с этими кампаниями. Вы не сможете меня остановить. Я докажу каждое утверждение, сделанное мною насчет формы. Я выставлю ее на всеобщее обозрение. Я продемонстрирую, почему люди шарахаются от ваших вербовочных пунктов.
Лицо Финнистер залила краска.
— Ну хорошо! — отрезала она. — Если вы уж собрались нас погубить, то мы не сможем с этим ничего поделать. Но вот что, мисс Эверест. Мы заберем всех мужчин этого агентства на службу. Это будет на вашей совести! И эти мужчины будут служить под началом наших друзей. Надеюсь, вы понимаете, что им придется весьма несладко.
— Нет у вас никаких друзей, — сказала Гвен, но в голосе ее не хватало убежденности. «Это дало обратный результат, — подумала она. — Не думала, что они проявят такую стойкость. О черт».
— Мы даже можем предпринять кое-что в отношении вас! — продолжила Финнистер. — Приказ президента, призывающий вас на службу из соображений национальной необходимости. Или какая-то мелкая статья в незначительном билле. А когда мы наложим на вас руки, мисс Эверест…
— Андрэ! — возопила Гвен. Все уходило из-под контроля. «Я не хотела никому вредить, — подумала она. — Я просто…» Она сообразила, что не знает, ЧЕГО хотела на самом деле.
Батлемонта словно ударило молнией. В течение двадцати двух лет Гвен Эверест ни у кого не просила помощи. А теперь она просит его! Он шагнул между Гвен и Финнистер.
— Андрэ здесь. — У него был приступ вдохновения. Как его Гвен взывала к нему!
— Вы убийца! — прорычала Андрэ, потрясая пальцем перед носом Финнистер.
— Послушайте! — огрызнулся Оулинг. — Я не намерен терпеть…
— И вы! — рявкнул Батлемонт, обернувшись. — У нас есть все записи совещаний здесь, начиная с первого и включая это! Они покажут, что здесь произошло! Разве вы не понимаете, что случилось с этой бедной девочкой? Вы! Вы свели ее с ума!
Теперь и Гвен присоединилась к хору:
— Что?
— Успокойся, Гвен, — сказал Батлемонт. — Я с этим управлюсь.
Гвен не могла оторвать от него глаз. Батлемонт был великолепен.
— Да, Андрэ.
— Я это докажу, — продолжал рычать Батлемонт. — С психиатрами Интердремы. Со всеми специалистами, каких только можно купить за деньги. Вы думаете, что то, что вам показала Гвен для своих кампаний — это нечто выдающееся? Ха! Я вам покажу кое-что. — Он направил палец на Оулинга. Может ли военщина свести с ума?
— О, послушайте, — закатил глаза Оулинг. — Это ушло…
— Да! Это может свести с ума! — рявкнул Батлемонт. — И мы покажем, шаг за шагом, как вы свели нашу бедную Гвен с ума страхом за ее друзей. Страхом за меня! — Он хлопнул себя по груди и свирепо уставился на Финнистер. — А знаете, что мы будем делать после этого? Мы скажем публике: это может случиться с вами! Кто следующий? Ты? Или ты? Что тогда случится с вашими деньгами от Конгресса? Что случится с вашими квотами вербовки?
— Послушайте, — вымолвил Оулинг. — Мы не…
— Вы не? — прорычал Батлемонт. — Вы думаете, эта бедная девочка в своем уме?
— Хорошо, но мы не…
— Подождите, пока не увидите нашу кампанию, — предупредил Батлемонт. Он погладил Гвен по руке. — Ну все, Гвен, хватит. Андрэ все исправит.
— Да, Андрэ, — согласилась Гвен. Это было все, что она могла сейчас сказать. Раньше Гвен никогда не чувствовала себя такой тупицей. «Он влюблен в меня», — подумала она. Гвен никогда раньше не любили. Даже ее родители шарахались от ее непомерно развитого интеллекта. Гвен чувствовала текущее через нее тепло. В хорошо смазанном механизме ее мозга произошел сбой. Он словно заскрипел от натуги. Гвен подумала: «Он в меня влюблен!» Ей хотелось задушить Андрэ в своих объятиях.
— Кажется, мы зашли в тупик, — проворчал Оулинг.
— Но мы же не можем просто… — сказала Финнистер.
— Молчать! — приказал Оулинг. — Он это сделает! Неужели ты до сих пор не поняла?
— Но если мы призовем…
— Тогда он сделает это обязательно! Купит какое-нибудь другое агентство, чтобы провести кампанию.
— Но мы могли бы вернуться и призвать…
— Ты не можешь призвать каждого, кто не согласен с тобой, женщина! Во всяком случае, не в этой стране! Ты спровоцируешь революцию!
— Я… — промямлила Финнистер.
— И это погубит не только нас, — сказал Оулинг. — Всю службу целиком. Он ударит просто по деньгам. Знаю я этот тип. Он не блефует. Это будет катастрофа!
Оулинг затряс головой, видя проходящий перед его мысленным взором парад рушащихся военных проектов, которые маршировали в бездну с транспарантом «Оставь надежду».
— Это Псих-Бюро! — прорычал Оулинг. — Чтоб они подавились своими блестящими идеями!
— Говорила я вам, что они пустоголовые, — сказала Гвен.
— Спокойно, Гвен, — вмешался Батлемонт.
— Да, Андрэ.
— Ну и что мы будем делать? — вопросил Оулинг.
— Я скажу вам, что, — ответил Батлемонт. — Вы оставляете в покое нас, мы оставляем в покое вас.
— Но как насчет моей вербовки? — возопила Финнистер.