– Ё-моё, – говорю. – Должны же. Когда мы засечем, как ракетина на Саб-Тихо пойдет, поздно будет. Они друг дружку топтать будут и в капсулы пхаться, тогда их ничем не удержишь. Финн, твои ребята должны их сейчас насильно заставить.
Проф головой замотал.
– Нет, Мануэль.
Я разозлился, говорю:
– Проф, вы с этой вашей мыслей насчет «не принуди» больно далеко заходите. Там же будет жуткое дело.
– И пусть будет. Но мы должны действовать убеждением, а не силой. Давайте еще разок прикинем планчики.
Планчики были не ахти, но в рамках наших возможностей предельно в жилу. Предупредить всех насчет ожидаемой бомбежки или вторжения. Вывести сменные посты из ополченцев Финна на поверхность над каждым поселением, когда и если крейсера завернут над Луной в мертвую зону, то есть на ту сторону, чтобы по-новой не пришлось на бегу штаны застегивать. Во всех гермозонах обеспечить максимальное давление и проверку гермоскафов. Всех вояк и ополченцев перевести на готовность номер два в субботу в шестнадцать ноль-ноль, а как только крейсера маневрировать начнут или запуск ракет произведут, объявить готовность номер раз. Пушкарям Броди предоставить увольниловки насчет смотаться в город, кирнуть и прочего с тем, чтобы железно вернулись в субботу к пятнадцати ноль-ноль – это профова идея была. Финн хотел хоть половину на дежурстве оставить. Проф сказал, мол, нет, они в лучшей форме окажутся и на подольше, ежели вперед отдохнут и разгрузятся. Я с профом согласился.
Что касаемо бомбежки Терры, на ее первом обороте мы изменений не внесли. Из Великого Китая новостей не было, пришли те еще ахи и охи из Индии. Но уж Индии-то плакаться было ни к чему. Там повсюду так густо набито, что мы сетки на нее не накладывали. Назначили пару мест в пустыне Тар, несколько горных вершин и точки в прибрежных водах возле крупных портовых городов.
Но горы пришлось выбрать повыше, а насчет предупреждений не усердствовать. Из сообщений, похоже, следовало, что какие-то святые люди задумали карабкаться на каждую гору-цель и предотвратить наше возмездие чисто духовным противодействием, а за ними прутся паломники без числа.
Так что по-новой в убийцы угодили. Помимо того, наши бултыхи в воду побили миллионы штук рыбы и множество рыбаков, поскольку рыбаки и прочая морская шатия пропустили предупреждения мимо ушей. Вид был такой, что индийское правительство шухер подняло одинаково что из-за рыбы, что из-за рыбаков. Но принцип насчет священности всякой жизни, по их мнению, нас не касался. Они наших голов требовали.
Африка и Европа откликнулись поумнее, но вразброд. В Африке жизнь всю дорогу ни в грош не ставили, народ не дюже пёрся глазеть поближе к нашим целям, так что кровопускание вышло умеренное. У Европы были целые сутки на сообразить, что мы не на понт берем и четко попадаем, куда обещано. Народу наколошматили, это да, особенно из мореходов, кто подурнее. Но пустоголовые там кишмя не кишели, как в Индии и Северной Америке. А в Бразилии и вообще в Южной Америке насчет жертв даже полегче было.
И вот по-новой настал черед Северной Америки – в 09.50.28 в субботу 17 октября 2076 года.
Майк наметил бомбежку ровно на десять ноль-ноль. Учитывая движение Луны по орбите и вращение самой Терры, при этом Северная Америка была тик-в-тик под нами. На восточном побережье было пять утра, а на западном – два ночи.
Но уже с раннего утра в субботу пошел раздрип насчет целей на этот раз. Никакого военного Совмина проф не назначал, но все сами явились кроме «Клейтона» Ватанабе, который вернулся в Гонконг организовать оборону. Проф, я. Финн, Ваечка, судья Броди, Вольфганг, Стю, Теренс Шихан, – восемь душ, восемь разных мнений. Прав был проф: больше трех соберутся – ничего толком не решат.
То есть шесть мнений, поскольку Ваечка крепко помалкивала и проф тоже не высказывался, он примирял. Но остальные гвалт подняли за добрых восемнадцать. Стю чихать было, по чем тюкнуть, он толковал за открытие нью-йоркской биржи в понедельничек утром. Мол, мы играли на понижение по девятнадцати позициям в четверг с задержкой платежей. И ежели не хотим, чтобы нашу новорожденную нацию еще в люльке банкротом объявили, указания насчет покупки и расчета по этим платежам лучше бы выполнить. И Вольфа призывал, чтобы он нам мозги вправил.
Броди хотел, чтобы мы любой борт, который сходит с паркинг-орбиты, курочили с помощью катапульты. В баллистике он на фиг не тянул, просто о своих заботился, чтобы лишней дозы не огребли от солнца. Я не возражал, поскольку большая часть наших «булыганов» была уже на низких орбитах, остальные туда подгребали, а старой катапульте жить, по-моему, оставалось недолго.
Шини считал, что будет умно повторить сетку плюс засадить одну штуку точно в здание Директората. Мол, он американцев знает, разок там был до того, как этапировали. Они жутко жалеют, что доверили ворочать делами Федеративным Нациям. И, мол, ежели разом прикончить этих бюрократов, американцы все разом сделаются за нас.
Вольфганг Корсаков, к большому расстройству Стю, толковал, что ежели все биржи будут закрыты, пока это не кончится, наш шахер-махер только выиграет.
Финн хотел вдарить ва-банк: предупредить их, чтобы на фиг убрали крейсера с нашего неба, а ежели не уберут, то уж тогда и жвахнуть по-новой. Мол, Шини насчет американцев заблуждается, а уж он-то, Финн, их знает. Мол, Северная Америка – это заправилы в федеративных Нациях, а больше никто в зачет не идет. Мол, там всё равно уже объявили нас убийцами, так что теперь нам ничего не остается, кроме как вдарить, причем со всей силы. Долбануть по американским городам, а всё прочее можно и отменить.
Я смылся, потолковал с Майком, кое-что себе заметил. Вернулся, а они всё еще спорят. Проф поднял взгляд, когда я сел.
– Фельдмаршал Дэвис, вы еще не высказали своего мнения.
– Проф, а нельзя ли послать куда подальше парашу насчет «фельдмаршала»? – говорю. – Детки в кроватках, давайте в открытую.
– Как хочешь, Мануэль.
– Я-то думал, – говорю, – может, всё же без меня договоритесь.
Молчат.
– Не вижу резона иметь свое мнение, – продолжаю. – Я что? Я пацан, от папы с мамой отбился, а здесь, поскольку баллистический компьютер программировать умею.
И в упор на Вольфганга гляжу, он в чистом виде камрад, а как пасть раскроет – погань из образованных. Я-то слесарюга, через пень-колоду выражаюсь, а он какую-то шикарную школу кончил в Оксфорде до того, как сюда замели. В откровенку только с профом говорил, больше ни с кем. Ну, разве со Стю, поскольку Стю – мужик с теми еще связями.
Вольф поежился, застеснялся и говорит:
– Да что ты, Мании? Давай. Нам очень хочется знать твое мнение.
– А у меня его нет, – говорю. – План бомбежек разрабатывали со всем старанием, и в свое время каждый имел возможность придраться. Не вижу поводов что-нибудь в нем менять.
– Мануэль, а может, нам только на пользу будет, если ты кратенько сделаешь обзор второго захода на Северную Америку, – проф отозвался.
– Окей, – говорю. – Цель второго захода – заставить их израсходовать свои перехватчики. Каждое попадание намечено в крупный город, вернее, поблизости от него по пустым местам. Насчет чего им и будет сказано перед самой долбежкой. Шини, напомни, когда именно.
– Как раз передача идет. Но можем внести изменения. И должны.
– Может, и так. Пропаганда не мой хлеб. В большинстве случаев, чтобы прижаться поближе к городам и заставить оборону пойти на перехваты, мы наметили водные цели, достаточно крупные. Не только рыбу поглушим и любителей возле берега шустрить, но и местные жуткие шквалы устроим и берега покурочим.
Глянул на часы, вижу – надо резину потянуть.
– Сиэтл, – говорю, – свою штуку огребет прямо в Пыоджет-Саунд, между ножек. Сан-Франциско, – говорю, – без двух своих любимых мостов останется. Лос-Анджелес получит одну между Лонг-Бичем и островом Санта-Каталина, а другую – десятком кэ-мэ выше по побережью. Мехико-сити от берега далеко, поэтому мы засадим одну штуку прямо в Попокатепетль. чтоб им виднее было. Солт-Лейк-сити огребет свою прямо в «лейк», то есть в озеро. Денвер мы игнорируем: там пусть любуются насчет что мы в Колорадо-Спрингс сотворили, поскольку по-новой засадим в гору Шайенн и будем долбать и долбать, пока место начисто не сровняем. Сент-Луис и Канзас-сити получат по своим рекам, и точно так же Новый Орлеан. Вероятно, в Новом Орлеане будет потоп. Все города по Великим озерам тоже получат, их там целый список. Зачесть?
– Наверное, чуть позже, – проф говорит. – Давай дальше.
– Бостон получит по бухте. Нью-Йорку предназначена одна штука по Лонг-Айленд Саунд, а другая – на полдороге между двумя его крупнейшими мостами. Думаю, оба рухнут, но мы обещали, что в них не попадем, и слово сдержим. Следуя на юг по восточному берегу, отделаем два города по заливу Делавэр и два – по Чесапикскому заливу, причем один из них – исторический памятник, который пробуждает чувства. Дальше к югу мы еще три крупных города уделаем через бултыхи в море. Следуя вглубь материка, мы долбанем по Цинциннати, Бирмингему, Чаттануге, Оклахома-сити. Либо посредством ближних рек, либо по окрестным горам. Ах да, еще по Далласу. Расколошматим тамошний космопорт и прихватим там кое-какие борта, в последний раз там их шесть штук я сам засек. Никого не побьем, если они сами под удар не сунутся. Даллас для удара – это самое то, космопорт здоровую площадь занимает, место ровное и пустое, а увидят, как мы туда засаживаем, миллиончиков десять народу.
– Если засадим, – Шини говорит.
– Я бы сказал не «если», а «когда». На каждый удар у нас есть запасная штука влупить часом позже. Если обе не сработают, у нас есть резерв, который можно перегруппировать. Например, легко поменять цели в группе заливов Делавэр и Чесапикского. Точно так же и в группе Великих озер. А против Далласа у нас заготовлена целая очередь запасных, причем жутко длинная, поскольку ожидаем, оборонять его будут до упора. Насчет кинуть запасные у нас будет шесть часов, то есть всё время, пока Северная Америка будет у нас в поле зрения, причем остаток мы можем раскидать по всему континенту, поскольку чем дальше штука сейчас от цели, тем дальше мы ее можем сместить.
– Это я как-то не отчетливо, – Броди сказал.
– По векторам так выходит, ваше судейство. Движки управления могут дать штуке боковой импульс на столько-то метров в секунду. И чем раньше этот импульс последует, тем дальше от первоначальной цели штука отклонится. Если мы запалим движок управления за три часа до намеченного удара, мы сместим точку удара в три раза дальше, чем если запалим за час. По делу, не так просто, но компьютер тип-топ разочтет, как да что, если вовремя дать задание.
– Что значит «вовремя»? – Вольфганг спросил. А я в чистом виде дурачка из себя строю.
– Компьютер решает задачи такого сорта практически одновременно со вводом программы. Но такие решения программируются заранее. Ну, как бы это яснее сказать? Имеется, скажем, группа целей А, В, С и D. Оказывается, что при первых двух залпах три из них остались не поражены. В этом случае вводится смещение всей первой группы второй запасной волны так, чтобы появилась возможность поразить эти три цели, а при этом сама эта группа перераспределяется таким образом, чтобы, в свою очередь; резерв этой группы можно было использовать как группу третьей волны, рассматриваемую как группа высшего порядка, скажем, альфа, а это означает…
– Не части, – говорит Вольфганг. – Я не компьютер. Я просто хочу знать, насколько заранее мы должны раскинуть мозгами.
– Ах, ты вот насчет чего! – говорю, а сам на часы гляжу с расстановочкой. – Значит, так. В нашем распоряжении три минуты пятьдесят восемь секунд на то, чтобы отклонить штуку, которая идет на Канзас-сити. Программа такого отклонения готова к введению, а на дежурстве у меня там светлый парнишка, Майк его зовут. Звякнуть ему?
– Ради господа бога. Мании! – Шини кричит. – Ман! Отклони!
– Во, бля! – Финн говорит. – Тереис, ты чего это? Бздишь?
– Камрады! – проф надрывается. – Я вас очень прошу!
А я говорю:
– Не забывайте, – говорю, – что приказы я принимаю только исключительно от главы государства, ну, я имею в виду профа. Если ему требуется знать ваше мнение, он вам за это скажет. А каждый частный вопл – это без пользы, – и на часы гляжу. – Две с половиной минуты осталось. Для других целей, кроме Канзас-сити, запас времени несколько больше.
Канзас-сити – цель наиболее удаленная в глубь материка. Впрочем, для кое-каких целей по Великим озерам время отклонить ихние штуки в океан уже истекло. Самое большее, что можно успеть, это отклонить в озеро Верхнее. Лишняя минута имеется поразмыслить над Солт-Лейк-сити. А потом, – говорю, – уже навалом пойдет. И жду.
– Подаем голоса, – говорит проф. – Кто за исполнение ранее намеченной программы? Генерал Нильсен?
– За!
– Гаспажа Дэвис? Ваечка дух перевела.
– За!
– Ваше судейство Броди?
– Само собой, «за». А как иначе?
– Вольфганг?
– Утвердительно.
– Граф Ла Жуа?
– За!
– Гаспадин Шихан?
– Считаю, упустили шанс. Но куда все, туда я. Единогласно.
– Минуточку. Мануэль?
– Проф, я как вы. Всю дорогу как вы. А голосовать – дурью маяться.
– Я четко сознаю, что вы как я, гаспадин министр. Исполняйте бомбардировку согласно намеченному плану.
Со второго залпа мы все цели поразили, хотя все кроме Мехико-сити пробовали обороняться. Очень похоже (вероятность была 98, 5 процентов, как Майк потом рассчитал), что перехватчики подрывали дистанционными радиокомандами на расстоянии с неверной оценкой прочности наших болванок из цельного камня. Всего три наших штуки расколошматили. Остальные просто маленько с курса сбили и тем только больше вреда себе наделали. Лучше бы не перехватывали вообще.
Нью-Йорк отбивался. Даллас отбивался, причем зверски. Разница, я считаю, была за счет местного управления перехватом, поскольку навряд ли центр управления под горой Шайенн сохранил боеспособность. Был шанс, что мы ихнюю нору не раздолбали (поскольку я не в курсе, на каком она заглублении), но запросто залежусь, что и люди, и компьютеры там понакрывались.
Даллас раскурочил или отпихнул первые пять штук, так что я Майку сказал, пускай все, которые он горе Шайенн приготовил, переадресует на Даллас. Он это переиграл всего двумя залпами позднее, поскольку расстояние между целями было меньше тысячи кэмэ.
И на следующем залпе оборона Далласа накрылась. Майк присадил по космопорту еще тремя штуками (причем все тик-в-тик врезались), а после снова взялся за гору Шайенн, так что последующие как шли с меткой «гора Шайенн», так и продолжали идти. И кидал туда гостинчики из космоса, пока Америка не уехала от нас за восточный край Терры.
Я всё время бомбежки неотлучно просидел с Майком, поскольку понимал, что самый шухерной сеанс предвидится. Когда он взял тайм-аут до выколотить пыль из Великого Китая, то, подумавши, сказал:
– Ман, по-моему, нам чем-нибудь другим пора заняться, а гору эту оставить в покое.
– Это почему же?
– Да нет там больше никакой горы.
– Тогда дай отклонение на ейный резерв. Сколько у тебя есть до принять решение?
– Могу переиграть на Альбукерке или Омаху, причем лучше бы сходу. А то я завтра буду занят. Ман, мой лучший друг, тебе отвалить бы.
– Что, милок, поднадоел я тебе?
– Через несколько часов первый крейсер может дать ракетный залп. Как только даст, я хочу перевести управление нашим огнем на новую катапульту, на «пращу Давида». А при том тебе надо бы поприсутствовать в Море Волн.
– Майк, что тебя тревожит?
– Мой пацан работает в лучшем виде, Ман. Но глупый он. За ним пригляд нужен. А решать, возможно, придется в диком темпе, и кто-то должен быть поблизости, чтобы не вышло путаницы с программами. Тебе надо бы побыть там.
– Раз ты так считаешь, то окей, Майк. Но ежели программировать придется в дичайшем темпе, то позволь, я тебе позвоню.
В натуре запаздывание на компьютерах это вовсе не на компьютерах запаздывание, а на том, что у людей много времени уходит, иногда по нескольку часов, на ввод программ, которые компьютер потом щелкает за миллисекунды. Высшее качество Майка состояло в том, что он мог сам себя программировать. Сходу. Объясни задачу и не лезь больше – он сам себя запрограммирует. И таким же макаром и наравне он мог программировать и своего «дурачка-сыночка». Человеку не помыслить, насколько шибко.