Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время[1] . Разве не так все и должно быть? Кажется, была середина ноября 1966 года; вечер, - наверное, часов семь; на улице, конечно, темно, холодно и тихо. Небо над городком Вудбридж, штат Виргиния, просто усыпано звездами - их было так много, что темный, холодный вечерний воздух казался подсвеченным каким-то необычным зеленоватым светом. Может быть, правда, это отражалось освещение небольших заправочных станций и магазинчиков, расположенных неподалеку вдоль автострады № 1.
Я шел домой с ярмарки не пользующихся спросом товаров в торговом центре Фишера, который находился рядом с шоссе. Сам я начитался комиксов и съел две порции жареной картошки-фри с кетчупом, но все равно хандру это не развеяло. Я здорово задержался - прочитал почти целиком "Фантастическую четверку", теперь можно было и не покупать книгу. Я должен был вернуться домой к половине седьмого, потому что мать спешила на свидание.
С каким-нибудь толстым рабочим, эдаким пропахшим пивом парнем с сальными волосами; она обычно говорила, что "встречается" с ними (но я-то знал, что имеется в виду); в течение двух лет после того, как она выгнала моего отца, один парень сменял другого, и мать оставляла меня дома присматривать за двумя маленькими сестренками, которым было три и семь.
Помню, я часто думал, что мать совсем опустилась.
Сейчас я стоял на восточном краю долины Дорво, смотрел вниз и удивлялся, как же там темно (долина напоминала пустую чашу и была такой же таинственной, как всегда). Мы с Марри обнаружили ее три года назад и сами дали ей название; почти полмили заброшенной земли, на которой даже кусты и трава не росли, а вокруг были деревья. Мы назвали ее в честь одного места из книги, которую тогда пробовали писать, - "Жители Венеры". Это был наш личный вклад в жанр научной фантастики, но после выхода в свет "Пиратов с Венеры" мы отказались от своей затеи.
Марри. Черт бы его побрал. Именно из-за него я оказался один на ярмарке. Когда я позвонил ему, в трубке сначала долго молчали, потом его мать сказала:
- Извини, Уолли. Марри снова ушел сегодня с Ларри. Я не знаю, когда он вернется, но передам, что ты звонил.
Я чувствовал полное опустошение. Сколько раз мы сидели вместе на таких же ярмарках, бесплатно читали комиксы, пили кока-колу и поедали картошку-фри с кетчупом. Потом я вспомнил, как прошлым летом мы в последний раз тут, в Дорво, играли "в Венеру", размахивали мечами из тростника и сбивали грозди ягод с кустов Контака - ведь это были зловредные существа, которых мы называли Красными Дьяволами. Мы хохотали и делали вид, что стали героями настоящего романа. Нашего романа.
Контаком назвал эти кусты отец Марри, он же объяснил нам, что на самом деле они называются эфедра и именно из них изготавливают лекарства против аллергии.
Но потом снова начались занятия в школе, одиннадцатый класс, и мы познакомились с Ларри. Тем самым Ларри, который встречался с Сузи. Хорошенькой блондинкой Сузи, а у той была толстая подруга-коротышка в очках по имени Эмили.
Нечто подобное случалось и раньше. Когда нам было лет десять или одиннадцать, Марри вступил в "Малую лигу"[2] , он еще сказал тогда, что это поможет ему добиться успехов в многоборье. Теперь же место бейсбола заняла "киска".
Я молча стоял и смотрел на темную долину, за ней простирался лес, а над деревьями поднимался золотой шпиль католической церкви Божьей Матери. Церковь подсвечивалась снизу. Мне приходилось бывать там до того, как родители развелись. В наших мифах о долине Дорво, о прекрасной планете Венере, утраченной Венере, мы называли эту церковь собором Венусии, а город, расположенный рядом, из торгового центра превратился у нас в столицу Дорво Ангор.
Я понимал, что пора идти. Через темный лес, вниз по Зеленой дороге, мимо дома Марри (его родители наверняка молча сидят перед телевизором, попивают пиво Пабст[3] ), потом через ручей, через площадь Стэггс домой, где меня поджидает бешеная, вечно ко всему придирающаяся мать.
Если мне повезет, она не вернется домой до утра, и тогда мне не придется лежать всю ночь без сна в темноте и слушать, чем они там занимаются.
Я сделал глубокий выдох - струя теплого воздуха, которая заблестела в темноте при свете мириадов звезд; и тут я замер: в темноте долины показался какой-то слабый свет. Сердце у меня готово было выскочить из груди. Смотри, Марри! Межоблачный гидроплан!..
Да. Точно. Где же теперь Марри? Где-нибудь в темном кинозале, щупает там себе девчонку, словно взрослый парень.
Свет не исчезал, и спустя мгновение я принялся спускаться вниз, сквозь высокую траву, продираясь через Красных Дьяволов и сорняки, огибая ямы, которые и не разглядеть было, но ведь я прекрасно все знал здесь. Чем дальше я уходил в темноту, тем острее становилось ночное зрение.
Я всмотрелся в призрачный свет, приставил ладонь ко лбу, чтобы заслонить собор и свет звезд.
И встал как вкопанный.
Нет, не может быть.
Я отвернулся и заморгал как сумасшедший. Потом снова взглянул в ту сторону.
Летающая тарелка ничего особенного собой не представляла - обычный диск, едва касается земли, примерно шестьдесят футов[4] в диаметре. Размером с дом. Не блестит, иначе в ней отражались бы звезды. Под тарелкой, там, где еще больше сгущалась темнота, виднелось что-то, - может, амортизирующие посадочные модули, и еще какие-то тени - и эти тени двигались, даже слышно было, как шелестит трава.
Совсем рядом. Что-то сжалось в груди.
Защекотало между ног. Захотелось писать.
Я медленно спустился вниз, до самого дна долины. Двигающиеся в траве и кустах тени были совсем маленькими - по размерам не больше крабов, только без клешней, и я никак не мог разобрать, что же у них там вместо клешней.
Казалось, что тени хватают кусты Красных Дьяволов, пригибают их к земле и срывают с них гроздья ягод. Зачем крабам без клешней понадобились ягоды Контака?
Роботы. В книжке комиксов они были бы роботами.
Во всяком случае на меня они никакого внимания не обращали.
У меня было такое чувство, что все это происходит не со мной, как будто я принял три таблетки Контака или выпил целую бутылку сиропа от кашля.
Снизу под тарелкой виднелся длинный узкий трап, он вел к люку; изнутри лился неяркий синеватый свет, - может, как раз этот свет я и заметил, стоя наверху. Я подошел ближе, хотя сердце у меня колотилось все быстрее и быстрее; потом поднялся по трапу и зашел внутрь.
В кино летающие тарелки бывают оснащены лучевыми пушками, они прямо-таки сжигают целые города. Мысленно я слышал, как Марри, совершенно забыв о девчонке, с завистью говорит, что не ожидал от меня такого смелого поступка.
Как бы там ни было, я зашел внутрь.
Тарелка оказалась очень похожей на звездный корабль из книги "День, когда Земля остановилась". Вот изогнутый коридор, одна стена цельная, вторая решетчатая и слегка вогнута. Вот несколько лампочек над чем-то похожим на дверь. За поворотом…
Дыхание у меня перехватило, я замер, только сердце бешено колотилось в груди.
Я еще раз успел подумать, зачем вообще тут оказался.
То, что я увидел, мало походило на торга из фильма. Тот был совсем никакой. А у этого все как у людей - локти, запястья, колени, бедра, но на месте лица - пусто, лишь серебристый щиток, такой выпуклый пятиугольник, напоминающий бляху городского полицейского. У моего дяди Ала похожий значок работника Бостонского метро.
Я стоял прямо перед ним. Ростом он был примерно как мой отец, то есть всего на дюйм или два выше меня. Чем-то он походил на тех роботов, которых я сам рисовал, когда пытался писать рассказы о Звездах; я изображал их на заднем плане, а на переднем были герой Золтан Тарки, полицейский Декстеран Келенн и те негодяи и разбойники, с которыми им приходилось сталкиваться.
Я вспомнил, как мы с Марри, бывало, сидели на ярмарке и рассматривали картинки в комиксах и раскрасках, добавляли свои персонажи: Тарки, Келенна, роботов, а также Элендара и Райтериона с Венеры. У этих даже были девушки…
Тут я остановился и содрогнулся.
Протянул руку и дотронулся до него.
Холодный. Неподвижный.
Голос меня совсем не слушался, но я все же пробормотал:
- Клаату, барада…
С трудом сдержал смешок, вместо этого чихнул. Вспомнил, что Патрисия Нил никак не могла произнести эти слова, как Майкл Рении, вместо этого у нее получалось что-то вроде "Клатту, буродда" - чисто по-американски. Стоп! О боже!
Спокойно.
Я отвернулся от серебристого призрака; может, это всего лишь скафандр, пустой внутри? Я провел рукой по панели с лампочками. Совсем как в кино, дверь бесшумно отворилась, и я вошел.
- О-о-о-о-о!..
Я даже голоса своего не узнал.
За дверью начинался еще один коридор, задняя стена его была прозрачной, - наверное, сделанной из толстого стекла. В комнате за ней был мутный желтый свет, много воды и какие-то вещи, похожие на папоротники. Что-то шевелилось в этом призрачном тумане…
Я прислонил нос к теплому стеклу и впился глазами в помещение; тут же вспомнил последнюю сцену из комикса "Том Свифт и побег на Луну" - это всегда была моя любимая книга, там им в самом конце все-таки удается попасть на борт тарелки, управляемой роботами, которую послали за ними друзья из космоса.
Маленькие динозавры. Маленькие тиранозавры. Маленькие бронтозавры. Маленькие птеранодоны, летающие в тумане.
- Но не совсем бронтозавры, - сам себе сказал я, почти прошептал. - Головы длиннее и костлявее. Но и не диплодоки. Ноздри не там. - Вдали в тумане двигалось что-то еще. Может, младенцы? Только что вылупившиеся из яйца? Наверное, целый выводок.
Медленно я двинулся дальше, миновал еще одну дверь, прошел еще один коридор. Через какое-то время я вдруг подумал, как же им удалось разместить в одной летающей тарелке столько помещений, ведь вся тарелка целиком спокойно приземлилась в долине Дорво.
Еще один робот, еще одна дверь, и вот я уже в изогнутой комнате с большими окнами вдоль одной стены. Палуба наблюдения, вспомнил я; этот термин использовался в одной из книг. Я снова прижался к холодному стеклу и уставился в зеленоватые ночные сумерки.
Долина Дорво. Небольшие сухопутные роботы, похожие на крабов. Откуда-то из-за леса яркий зеленый свет. Странно. Снаружи совсем не так светло. Сейчас ведь часов восемь вечера.
Перед моим мысленным взором мелькнуло лицо матери.
Скоро она начнет звонить в полицию.
Я отогнал эту мысль.
Что же мне делать?
Сейчас же выбираться отсюда! Бегом домой. Надо самому вызвать полицейских.
Я представил себе, как это будет. Как они будут смеяться надо мной перед тем, как повесить трубку, а мне потом придется объясняться с разъяренной матерью. "Негодяй!" - закричит она. Боб даже не стал ее ждать.
Потом я проиграл другой сценарий. Вот приезжают полицейские, вместе мы отправляемся в долину Дорво. Там пусто, даже трава не примята. А в школу утром мне нужно идти в любом случае. Так или иначе, но там обо всем узнают.
Неожиданно замигали огни и раздался спокойный женский голос:
- Ратан адун дахад, шай ункахан амараналей. - Снова замигали огни. Я видел, как снаружи маленькие крабоподобные роботы принялись спускаться по склону, таща за собой собранный урожай Красных Дьяволов.
Внутри у меня все похолодело.
Я повернулся и побежал, через дверь, по коридору, снова через дверь, потом опять по коридору, повернул за угол, снова через… Палуба наблюдения! Я повернулся и чуть не наткнулся на безликого робота. Он так и не двигался. Я еле выдавил из себя: "Пожалуйста…" Откуда-то снизу раздался громкий вой, корабль весь затрясся. Огни снова замигали, а женский голос тихо произнес:
- Амеоглат оррис темтуил аглат эотаэо.
Опять замигали огни, где-то далеко раздался звук, похожий на вой сирены.
Я почувствовал, что могу наделать в штаны, крепко сжал ягодицы и прорычал:
- Дурацкая история! Думай! Делай же что-нибудь, недоносок! - Словно привычные слова отца могли мне сейчас помочь.
Я повернулся и выглянул в окно. Земля куда-то опускалась. Я как на ладони увидел за лесом поселок Марумско в свете ночных фонарей. Вот Зеленая дорога, родители Марри уже, наверное, допивают свое пиво. Дальше темная полоска реки, где-то там, на площади Стэггс, должно светиться крыльцо моего дома. Мать, конечно, уже готова меня убить.