– Я не сомневаюсь, – ответил Хэл. – Хорошо. Спасибо. Буду рад видеть вас снова.
Он встал. Амид поднялся вслед за ним.
– Мне жаль сейчас прерывать наш разговор, – сказал Хэл. – Но у нас еще будет время поговорить. А сейчас мне нужно встретиться кое с кем еще.
Хэл протянул руку к пульту в подлокотнике кресла, с которого только что встал, и вызвал Аджелу.
– Хэл. – Ее голос отчетливо прозвучал в комнате, хотя изображения на экране видеотелефона не появилось.
– Я хотел бы, чтобы Амид остался у нас, – сказал Хэл. – Мы не могли бы предложить ему что-нибудь подходящее для жилья?
– Если его устроит обычная комната для приезжих ученых, то нет проблем, – ответила Аджела. – Скажи ему, чтобы, как только выйдет от тебя, сразу свернул направо; я буду ждать его в первой же комнате.
– Спасибо вам обоим. – Амид вышел.
Хэл снова сел и нажал кнопку вызова. На этот раз на экране видеотелефона возникло лицо Чуни, старшего секретаря приемной.
– Чуни, где сейчас Блейз?
– Он сидит в отдельном салоне для отдыха неподалеку от причального дока.
– Он один?
– Да.
– Пришли его… нет, проводи его, пожалуйста, ко мне сам, ладно?
– Хорошо. Это все? – Чуни на экране видеотелефона выглядел несколько встревоженным.
– Все, – ответил Хэл.
Прошло несколько минут. Наконец дверь открылась, и Хэл встал с кресла.
– Вот мы и пришли, Блейз Аренс… – послышался голос Чуни, и в комнату вошел Блейз и вслед за ним секретарь. Он остановился сразу же за порогом, кивнул Хэлу и тотчас вышел, закрыв за собой дверь.
Блейз сделал три шага вперед и остановился. Высокий и сухощавый, он был одет в короткую черную куртку и узкие серые брюки, заправленные в сапоги. Его грубоватое, словно вырубленное из камня, лицо с пронзительными карими глазами под прямыми черными бровями изучающе смотрело на Хэла.
– А ты повзрослел, – произнес он.
– Такое случается, – отозвался Хэл.
Без каких-либо видимых причин на него вдруг накатило чувство горечи: стоящий перед ним человек совершенно парадоксальным образом оказался единственным, что осталось от его прошлого, единственным, кто связывал его с тем временем, когда еще были живы его учителя.
Блейз повернулся, подошел к рабочему столу Хэла и присел на его край, как будто это Хэл, а не он был гостем.
– Такие перемены и всего за один год. – Блейз продолжал пристально смотреть на Хэла.
– Самая большая перемена произошла в милицейской камере в Аруме через день или два после твоего посещения. – Хэл опустился в кресло. – У меня было время, чтобы немного привести в порядок свои мысли.
– В столь непривычных условиях, – покачал головой Блейз. – Этот капитан умышленно исказил мои указания.
– Эмит Барбедж, – напомнил Хэл. – Ты что, забыл, как его зовут? Как ты потом с ним поступил?
– Никак. – Блейз сидел, спокойно глядя на него. – Он поступил так сообразно своей натуре. Если кого винить, то меня за то, что не сумел вовремя разглядеть его. Но в любом случае я не занимаюсь людьми. Мой удел – история.
– Ты не занимаешься людьми? Даже такими, как Данно?
Блейз удивленно приподнял брови, затем покачал головой.
– Даже такими, как Данно. Как большинство людей, которые любят власть, Данно сам себя уничтожил. Все, что я сделал, это предложил Иным альтернативный план; и, отказавшись рассмотреть его, Данно сам создал условия, приведшие к его гибели, но от других рук, не моих. Как я уже сказал, я работаю с более достойной материей, нежели отдельные личности.
– В таком случае что привело тебя сюда? – На него вновь снизошла ослепительная почти до боли, кристально чистая ясность ума, подобная той, что посетила его за длинным обеденным столом в Форали во время встречи с Серыми Капитанами.
– Я прилетел сюда, потому что ты представляешь для нас потенциальную проблему. – Блейз улыбнулся. – Потому что я ненавижу терять хорошие умы – спроси любого из моих соратников Иных – и потому что я чувствую себя перед тобой обязанным.
– И потому что тебе не с кем больше поговорить, – добавил Хэл.
Улыбка Блейза стала еще шире. Он секунду помолчал, затем продолжил:
– Весьма проницательно с твоей стороны. Но, видишь ли, у меня никогда не было, с кем поговорить, и поэтому, боюсь, я даже не знаю, чего лишился. Что до причин, приведших меня сюда, то я хотел бы, если это возможно, спасти тебя. В отличие от Данно, ты можешь принести пользу человеческой расе.
– Я как раз и намереваюсь это сделать, – произнес Хэл.
– Нет, – возразил Блейз. – То, что ты намереваешься сделать, это уничтожить себя – почти так же как Данно. Ты понимаешь, что схватка, в которую ты решил ввязаться, практически уже закончена, все остальное лишь пустое сотрясение воздуха? Твое дело не только проиграно, но скоро о нем вообще никто даже и не вспомнит.
– И ты хочешь спасти меня? – Хэл внимательно посмотрел на него.
– Я могу позволить себе эту прихоть, – ответил Блейз. – Но сейчас дело не в том, хочу ли я спасти тебя, а в том, хочешь ли ты сам спасти себя. Через несколько стандартных лет неумолимая лавина поглотит все, ради чего ты собираешься сейчас сражаться. Поэтому, если ты сложишь оружие прямо сейчас, абсолютно ничего не изменится.
– Похоже, ты считаешь, что мне пришло время остановиться? – спросил Хэл.
– Либо ты остановишься сам, либо, извини меня, тебя остановят. Исход сражения, в которое ты собираешься ввязаться, был предрешен еще до того, как ты родился.
– Нет, – медленно произнес Хэл. – Я так не считаю.
– Насколько мне известно, ты собирался стать поэтом, – сказал Блейз. – Я тоже когда-то испытывал тягу к искусствам, пока не понял, что это не для меня. Но для некоторых людей поэзия может стать делом всей их жизни. Почему бы тебе не стать поэтом? Выбрось из головы все лишнее. Пусть случится то, что должно случиться, и не трать свое время на попытки изменить ход истории.
Хэл покачал головой:
– Мне было суждено заняться этим делом, и только этим делом, задолго до того, как тебе это могло прийти в голову.
– То, о чем я говорю, абсолютно серьезно, – продолжал Блейз. – Остановись и подумай. Ну какой прок в твоей бессмысленной гибели? Разве не лучше будет и для тебя самого, и для многих других мужчин и женщин на разных планетах, если ты будешь жить долго и заниматься своим любимым делом – поэзией или чем-нибудь еще. Например, будешь делиться с согражданами плодами своих размышлений, и таким образом какая-то часть тебя станет всеобщим достоянием и будет и дальше служить на благо всей расе, даже когда тебя уже не станет. Разве это не лучше, чем совершить самоубийство лишь потому, что все складывается не так, как тебе хотелось бы?
– Мы говорим на разных языках. То, что тебе представляется неизбежным, мне таковым вовсе не кажется. То, что ты считаешь абсолютно невозможным, я полагаю вполне вероятным, – ответил Хэл.
Блейз покачал головой:
– Ты слишком увлечен своего рода поэтической иллюзией относительно жизни. Но это всего лишь иллюзия, хотя и поэтическая; потому что даже поэты, и притом хорошие поэты, приходят к пониманию жестких рамок реальности. Можешь не верить мне на слово. Помнишь слова, которые Шекспир вкладывает в уста Гамлета в одном из его монологов:
«…каким докучным, тусклым и ненужным мне кажется все, что ни есть на свете»?
Хэл неожиданно улыбнулся.
– Ты знаешь Лоуэлла[6]? – спросил он.
– Лоуэлла? – переспросил Блейз. – Вряд ли.
– Джеймс Рассел Лоуэлл, – сказал Хэл, – американский поэт девятнадцатого века.
И он продекламировал:
Он сидел, глядя Блейзу прямо в глаза.
– Ну что ж, ты читаешь стихи гораздо лучше меня. – Блейз поднялся. Хэл последовал его примеру. – Вынужден признать, что я не в состоянии спасти тебя. Так что я пойду. Могу я поинтересоваться, что ты нашел здесь, на Энциклопедии, если, конечно, что-нибудь нашел?
Хэл смотрел на него, не отводя глаз.
– Как сказал бы один из моих учителей, Уолтер, – это глупый вопрос.
– Ясно, – буркнул Блейз.
И он направился к выходу. Он уже был почти у самой двери, когда услышал за спиной вопрос Хэла и остановился.
– Как это случилось?
Блейз обернулся.
– Ну, разумеется, – мягко сказал он, – откуда тебе было узнать? Мне следовало бы подумать об этом раньше. Ладно, я расскажу тебе сейчас. Люди, которых мы в подобных ситуациях обычно пускаем впереди себя, обнаружили двух твоих учителей, дорсайца и Уолтера, на террасе. Третьего квакера они доставили туда же минуту спустя. Кстати, твой экзот, похоже, обожал поэзию, и в тот момент, когда я появился перед ними, он цитировал отрывок из драмы Алфреда Нойеса «Шервуд», как Робин Гуд спас одну из фей от того, что Нойес называл Мрачной Старой Тайной. Я в качестве примера более сильной поэзии процитировал ему песнь Блондена из того же произведения. Потом я спросил его о том, где ты; он сказал, что не знает, но на самом деле он, конечно же, знал. Они ведь все знали, не так ли?
– Да, – кивнул Хэл.
– Их ответ заинтриговал меня. Почему они так старались скрыть тебя? Я сказал им, что никому из них ничего не грозит, а они должны были прекрасно знать – я свое слово держу.
Он на секунду замолчал.
– Во всяком случае, – продолжал Блейз, – я попробовал расположить их к себе, но они были людьми старой закалки, и мои попытки не увенчались успехом. Это еще больше подогрело мой интерес – отчего это они так упорствуют; я уже было собирался попробовать подобрать к ним другие ключи, которые вполне могли бы подойти, когда Уолтер в прямом смысле атаковал меня – довольно странный поступок для экзота.
– Но не при данных обстоятельствах, – услышал Хэл собственный голос.
– Естественно, это послужило сигналом для дорсайца и квакера. Втроем они расправились с моими людьми, за исключением только одного, и естественно все трое при этом были убиты. Как раз в это время приехал Данно, и у меня не было времени обшаривать усадьбу в поисках тебя.
– Я был в это время на озере, – сказал Хэл. – Уолтер и Малахия Насуно, дорсаец, догадавшись о вашем вторжении, дали мне сигнал. У меня было время спрятаться в прибрежных кустах. А потом… я пробрался на террасу и увидел вас с Данно через окно библиотеки.
– Неужели? – удивился Блейз. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Потом Блейз медленно покачал головой.
– Значит, наше противостояние началось уже тогда…
Он открыл дверь и вышел, тихо закрыв ее за собой. Хэл подошел к ближайшему креслу и протянул руку к пульту управления связью.
– Чуни, Блейз Аренс направляется к выходу. Проследи за тем, чтобы он не заблудился.
Глава 51
Некоторое время Хэл находился под впечатлением только что состоявшегося разговора, затем вызвал Аджелу.
– Я хотел бы переговорить с тобой и Тамом прямо сейчас, – сказал он. – Если вы не будете возражать, мы придем с Амидом.
– Я спрошу Тама. – Лицо Аджелы удивленно смотрело на него с экрана. – Не думаю, что он будет возражать. Почему бы вам не подойти сейчас к кабинету Тама? Если возникнут какие-либо проблемы, я встречу вас у дверей и все Амиду объясню.
Хэл связался с комнатой, где находился Амид, и они отправились к апартаментам Тама. Аджела уже ждала их, придерживая рукой дверь.
– Боюсь, то, что я собираюсь сообщить вам, несколько нарушает привычный ход событий, – начал Хэл, усаживаясь в кресло, после приглашения Тама. – Я предполагаю на некоторое время покинуть вас…
Он повернулся к Амиду.
– …и возьму с собой Амида, если он не против.
Хэл пока еще не поделился своими соображениями со старым экзотом. Тот удивленно приподнял брови, но ничего не сказал.
– Кроме того, я хочу предложить начиная с этого момента ужесточить меры безопасности на Энциклопедии. Это означает, что все посетители станции, включая ученых, прибывших сюда для своих научных исследований, должны покинуть Энциклопедию.
Там нахмурился.
– Энциклопедия еще никогда не закрывалась. Даже тогда, когда она еще находилась на Земле, в Сент-Луисе, она всегда была открыта для тех, кто нуждался в ней и кто имел право воспользоваться ею.
– Но сейчас, я думаю, у нас нет выбора, – сказал Хэл. – Иначе в один прекрасный день сюда войдет через причальные шлюзы живая бомба. Блейз всегда найдет людей, готовых отдать свои жизни ради уничтожения Энциклопедии. А если мы закроемся, то останемся неуязвимыми. Естественно, если соответствующим образом позаботимся о снабжении.
– Об этом мы позаботились уже давно, – сказала Аджела. – Еще в самом начале Марк Торре полагал, что Энциклопедия в один прекрасный момент может оказаться изолированной, поэтому она представляет собой почти идеальную автономную систему. Единственное, чего нам будет не хватать в ближайшие полсотни лет, так это энергии для поддержания нашего существования на протяжении столь долгого периода. Если мы полностью закроемся, то сможем просуществовать на запасенной энергии от полугода до года, а после этого нам придется раскрыть лепестковые диафрагмы для того, чтобы пополнить запасы солнечной энергии. Конечно, я могу поручить Джимусу Уолтерсу поработать над способом поглощения солнечной энергии через защитный экран, не раскрывая панелей…
– Я все же не думаю, что в ближайшее время нам грозит прямое нападение извне, – сказал Хэл. – Что касается других аспектов, то мне кажется, времени у нас осталось гораздо меньше, чем мне представлялось раньше.
– Это связано с тем, что ты услышал от Блейза? – спросил Там.
– По существу, все его речи сводились к тому, чтобы я признал фактическую победу Иных.
– Победу! – хмыкнул Там.
– К сожалению, – продолжал Хэл, – эта согласуется с информацией, полученной от Амида. Амид, почему бы тебе самому не рассказать все Таму и Аджеле?
Амид так и поступил. Когда он закончил, Там фыркнул.
– Примите мои извинения и все такое, – сказал он Амиду. – Но я вас не знаю. Как я могу быть уверен в том, что вы не явились от Блейза Аренса?
– Это не так, Там, – мягко произнесла Аджела. – Я знаю его. Он из тех экзотов, кто ни за что не согласится работать на Блейза.
– Допустим, – проворчал Там, глядя поочередно то на Аджелу, то на Амида. – Вы, экзоты, разумеется, знаете друг друга. Но, возвращаясь к утверждению Блейза, что ты думаешь предпринять, Хэл?
– Я должен побывать еще раз на Гармонии, Маре или Культисе и на Дорсае. Пора организовывать наши силы. – Хэл повернулся к экзоту:
– Амид, ты поможешь мне. Пожалуйста, отправь прямо сейчас сообщение на Гармонию о нашем предполагаемом визите туда. Пусть они организуют мне встречу с одним из командиров отрядов сопротивления по имени Рух Тамани.
Амид нахмурился:
– Энциклопедия может соединить меня с посольством экзотов на Земле, в Реймсе?
– Разумеется, – кивнула Аджела.
– Прекрасно. Теперь дайте мне подумать, что я могу сделать, – сказал Амид. – С вашего позволения я отправлюсь в комнату, которую вы мне предоставили, и позвоню оттуда.
– Спасибо, – поблагодарил Хэл.
Немного угрюмо улыбнувшись, Амид вышел из комнаты.
– Он чрезвычайно догадлив, – сказал Хэл, когда дверь за маленьким человечком в сером хитоне закрылась. – Я думаю, он понял, что мне надо переговорить с вами наедине.
– Конечно, понял, – пожала плечами Аджела. – Но о чем он не должен знать?
– Особых причин скрывать что-либо от него у меня нет, – ответил Хэл, – но я пока не хочу полностью посвящать его в наши планы; во всяком случае пока…
– Весьма разумно, – произнес Там. – Когда мы узнаем его лучше… Но до поры до времени давайте ограничим круг посвященных только нами тремя. Так о чем ты собирался сообщить нам, Хэл?
– О моих выводах касательно Блейза и его визита. У меня сложилось впечатление, что он уже готов выступить против Земли. Вот почему я считаю, что с этого момента Энциклопедия находится в опасности.