Казалось, Ричард не знает, как реагировать на ее улыбку. Он посмотрел на стену, потом на ее подбородок:
– Интересуешься экологией Гаэа?
– Да нет, – призналась Лейша. – Собираюсь изучать политику в Гарварде на подготовительном юридического. Но, конечно, нам преподавали Гаэа в школе.
Взгляд Ричарда наконец-то оторвался от ее лица. Он запустил пальцы в свою шевелюру:
– Садись, если хочешь.
Лейша с уважением посмотрела на плакаты, где по синему фону, как океанские течения, бежали лазурные разводы.
– Здорово. Сам программировал?
– Ты совсем не такая, как я себе представлял, – произнес Ричард.
– А какой ты меня представлял?
– Заносчивой. Высокомерной. Пустой, несмотря на твой высокий КИ [1].
Она не ожидала, что ее это так заденет.
– Из всех Неспящих только двое по-настоящему богаты. Ты и Дженнифер Шарафи. Впрочем, для тебя это не новость, – выпалил Ричард.
– Нет. Никогда не интересовалась.
Он сел на стул рядом и, сгорбившись, вытянул ноги.
– Вообще-то смысл тут есть. Богатым ни к чему генетически изменять своих детей – они считают своих отпрысков и без того выше всех. Благодаря капиталам. А бедняки не могут себе этого позволить. Мы, Неспящие, принадлежим к верхушке среднего класса, где ценят ум и время.
– У моего отца такие же ценности, – сказала Лейша. – Он ярый сторонник Кенцо Иагаи.
– О Лейша, неужели ты думаешь, я не знаю? Или ты меня испытываешь?
Лейша смогла скрыть обиду.
– Прости. – Ричард резко оттолкнул стул и забегал по комнате. – Мне, правда, очень жаль. Но я не понимаю… не понимаю, что ты здесь делаешь.
– Мне одиноко. – Лейша поразилась собственным словам. Она взглянула на него снизу вверх. – Честное слово. У меня есть друзья, и папа, и Алиса. Но никто по-настоящему меня не понимает…
Лицо Ричарда осветила улыбка. Улыбка преобразила его лицо, оно прямо засветилось.
– Я тебя прекрасно понимаю. Что ты делаешь, когда они говорят: «Мне приснился такой сон!»?
– Вот именно! – сказала Лейша. – Но это еще полбеды. А вот когда я произношу: «Я для тебя это поищу сегодня ночью», – они очень странно реагируют.
– Ну, это тоже ерунда, – подхватил Ричард. – А вот когда ты играешь в баскетбол в спортзале после ужина, потом идешь в столовую, а после предлагаешь прогуляться, а тебе отвечают: «Я и вправду устал. Пойду спать».
– И это мелочи! – воскликнула Лейша, вскочив. – Стоит тебе увлечься фильмом и закричать от восторга, как Сьюзан говорит: «Лейша, можно подумать, что никто, кроме тебя, никогда не радовался».
– Кто такая Сьюзан? – спросил Ричард.
Настроение улетучилось, и Лейша тихо обронила: «Мачеха», – не испытывая лишний раз досады от несоответствия того, чем Сьюзан стала и чем могла бы стать. Ричард стоял всего в нескольких дюймах от нее и улыбался. Внезапно Лейша подошла к нему вплотную и обняла за шею, а когда он дернулся назад, только сильнее сжала руки. И разразилась рыданиями. Впервые в жизни.
– Эй, – произнес Ричард. – Эй!
– Остроумно, – рассмеялась Лейша.
Он смущенно улыбнулся:
– Лучше взгляни на кривые миграции рыб.
– Нет, – всхлипнула Лейша, и они долго стояли обнявшись, и Ричард неловко похлопывал ее по спине.
Кэмден ждал дочь, хотя уже миновала полночь. Он много курил. Сквозь синий от дыма воздух он спросил:
– Ты хорошо провела время, Лейша?
– Да.
– Я рад. – Он погасил сигарету и стал подниматься по лестнице – медленно, на негнущихся ногах, ведь ему было почти семьдесят, – в спальню.
Их видели вместе почти целый год: в бассейне, на танцах, в музеях, в библиотеке. Ричард познакомил ее с остальными двенадцатью Неспящими от четырнадцати до девятнадцати лет.
Вот что узнала Лейша. Родители Тони Индивино, как и ее собственные, развелись. Но четырнадцатилетний подросток жил с матерью, которой не особенно хотелось иметь неспящего ребенка, в то время как его отец, мечтавший именно о таком, обзавелся красной спортивной машиной и молодой любовницей. Тони не позволяли никому рассказывать о том, что он Неспящий, – ни родственникам, ни одноклассникам.
– Подумают, что ты ненормальный, – сказала ему мать, пряча глаза.
После того единственного раза, когда Тони ослушался и признался другу, что никогда не спит, мать избила его и перевезла семью в другой район. Мальчику тогда было девять.
Жанин Картер, такая же длинноногая и стройная, как Лейша, фигуристка, готовилась к Олимпийским играм. Она тренировалась по двенадцать часов в сутки и боялась, что газетчики пронюхают о ней и не допустят к соревнованиям.
Джек Беллингэм, как и Лейша, в сентябре должен поступать в колледж. Однако он уже начал самостоятельную карьеру. Если с юридической практикой приходилось повременить до получения диплома, то для инвестиций требовались только деньги. У Джека было немного сбережений, но точный расчет позволил ему превратить 300 долларов, заработанных летом, в 3000, а затем сделать из них 10000. А с подобной суммой уже можно играть на бирже информации. Несовершеннолетний Джек все сделки оформлял на имя Кевина Бейкера, самого старшего из Неспящих, который жил в Остине. Джек рассказывал Лейше:
– Когда я получил 84 процента прибыли два квартала подряд, информационные аналитики выследили меня. Впрочем, работа у них такая, даже если сумма пустяковая. Их больше волнует схема. Интересно, если они удосужатся сверить банки данных и узнают, что Кевин – Неспящий, попытаются ли они как-то помешать нам?
– Безумная мысль, – покачала Лейша.
– Не скажи, – возразила Жанин. – Ты их не знаешь, Лейша.
– Ты хочешь сказать, что я папенькина дочка? – спросила Лейша. Никто не поморщился – здесь было принято высказываться без обиняков.
– Да, – сказала Жанин. – Я слышала, твой отец замечательный человек. И воспитал тебя в убеждении, что инициативу нельзя сковывать. Господи, он же иагаист. Мы рады за тебя. – В ее голосе не было сарказма. Лейша кивнула. – Но окружающий мир не столь добрый. Нас ненавидят.
– Не сгущай краски, – заметила Кэрол.
– Ну, может быть, – согласилась Жанин. – Но они не такие, как мы. Мы лучше, и, естественно, нам не могут этого простить.
– Что здесь естественного, – удивился Тони. – Гораздо логичнее восхищаться нами. Мы же не завидуем Кенцо Иагаи? Или Нельсону Уэйду или Екатерине Радуски?
– Мы не завидуем именно потому, что мы из другого теста, – подвел итог Ричард. – Что и требовалось доказать.
– Давайте создадим собственное общество, – предложил Тони. – Кто позволил ограничивать наши честные, природные достижения? Почему Жанин не допускают к соревнованиям с ними, а Джек не допущен к инвестициям на равных условиях только потому, что мы – Неспящие? Среди них тоже хватает одаренных. Ну а у нас большая сила воли, лучшая биохимическая устойчивость и уйма времени. Все люди созданы разными.
– Будь справедливым, Джек, официально еще никому ничего не запретили, – заметила Жанин.
– Подождите, – Лейшу очень встревожил этот разговор. – Да, мы во многом лучше них. Но ты вырываешь цитату из контекста, Тони. В Декларации Независимости не сказано, что способности у людейодинаковы. Она подразумевает, что все равны перед законом. У нас не больше прав на отделение или на свободу от ограничений, чем у любого другого. Нет иного способа продавать свои усилия, кроме как при наличии права на составление контрактов.
– Слова подлинного иагаиста. – Ричард сжал ее руку.
– Хватит с меня интеллектуальных заморочек, – засмеялась Кэрол. – Мы уже несколько часов ломаем копья. Мы же на пляже, побойтесь Бога. Ну, кто со мной в воду?
– Я, – отозвалась Жанин. – Пошли, Джек.
Все вскочили, отряхивая песок с купальников, побросали куда попало солнечные очки. Ричард помог Лейше подняться. Но когда они почти уже вбежали в воду, Тони положил ладошку ей на плечо.
– Еще один вопрос, Лейша. Если мы способны добиться большего, нежели средний человек, и если мы торгуем со Спящими на взаимовыгодных условиях, не делая различий между сильными и слабыми, тогда какие у нас обязательства перед теми, кто настолько слаб, что не может тягаться с нами? В любом случае мы отдадим больше, чем получим; обязаны ли мы превращаться в альтруистов? Должны ли мы заботиться о калеках, больных, беспомощных и лентяях, отдавая им результаты своего труда?
– А Спящие обязаны? – возразила Лейша.
– Кенцо Иагаи ответил бы отрицательно. Он – Спящий.
– Он сказал бы, что они получат выгоду от контрактной торговли, даже не участвуя напрямую в сделке. Весь мир лучше питается и стал здоровее благодаря И-энергии.
– Идите сюда! – закричала Жанин. – Лейша, они меня топят! Джек, прекрати! Лейша, на помощь!
Лейша рассмеялась. Помогая Жанин, она вдруг поймала на себе взгляды Ричарда и Тони. Во взгляде Ричарда читалось откровенное желание, Тони же был сердит. Странно. Чем же она обидела юношу?
Но тут Джек поднял целый фонтан брызг, Кэрол опрокинула Джека в теплые волны, а смеющийся Ричард крепко обхватил ее руками.
Когда Лейша протерла глаза, Тони уже не было.
Полночь.
– Ладно, – сказала Кэрол. – Кто первый?
Шестеро подростков, собравшихся на полянке среди зарослей куманики, посмотрели друг на друга. Свет И-лампы бросал причудливые тени на их лица и голые ноги. Густые и темные деревья Роджера Кэмдена словно стеной отгораживали их от ближних строений. Было жарко. Августовский воздух висел плотной, тяжелой пеленой. Они проголосовали против того, чтобы захватить с собой И-поле для кондиционирования, – ведь их ждал возврат к примитивной, полной опасностей жизни!
Пять пар глаз уставились на стакан в руке Кэрол.
– Ну, – спросила она. – Кто хочет выпить? – Ее беспечный голос звучал театрально. – Не так-то просто было раздобыть это.
– Как же тебе удалось? – удивился Ричард, происходивший из наименее влиятельной и наименее обеспеченной семьи. Если не считать Тони. – Да еще в потребном виде?
– Дженнифер достала, – объяснила Кэрол, и компания посмотрела на Дженнифер Шарафи, уже две недели гостившую в доме Кэрол. Дженнифер была дочерью голливудской кинозвезды и нефтяного принца. Родилась она в Америке – принц желал положить начало династии Неспящих. Сейчас кинозвезда была стареющей наркоманкой, а принц, вложивший свое состояние в И-энергию на заре деятельности Кенцо Иагаи, уже умер. Дженнифер Шарафи была куда богаче, чем когда-нибудь могла стать Лейша, и чрезвычайно изобретательна. В стакане находился интерльюкин-1, препарат, стимулирующий иммунную систему, побочным эффектом которого являлся крепкий сон.
Лейша пристально смотрела на жидкость. В низу живота разливалось тепло, похожее на то, которое она чувствовала, занимаясь любовью с Ричардом. Она поймала внимательный взгляд Дженнифер и вспыхнула.
Дженнифер беспокоила ее. Лейша никогда не встречала Неспящего, который не смеялся бы или говорил так мало и с такой нарочитой небрежностью. Лейша ловила себя на том, что нередко гадала: чего же не сказала Дженнифер Шарафи? Было странно испытывать такие чувства по отношению к Неспящей.
– Дай мне!
Кэрол подала стакан Тони.
– Помни, всего один глоточек.
Тони поднес стакан ко рту, замер на мгновение и обвел всех своими бешеными глазами.
Кэрол взяла у него стакан. Спустя минуту Тони лег на твердую землю и уснул.
Это было совсем иначе, чем наблюдать за спящими родителями, младшими братьями и сестрами, друзьями. Они прятали друг от друга глаза. Лейша избегала смотреть на Дженнифер. Ей почудилась в этом смутная непристойность.
Теперь наступила очередь Лейши. Она медленно глотнула и передала стакан Ричарду. Голова стала тяжелой, словно туда натолкали мокрых тряпок. Деревья на краю полянки расплывались. Свет портативной лампы плескался волнами и собирался в капли; если до него дотронуться, он размажется. Потом ее мозг поглотила темнота. «Папа!» Она пыталась позвать его, ухватиться за него, но тьма захлестнула ее.
Потом у всех болела голова. Они плелись назад через лес в предрассветных сумерках, и мучения усиливало странное чувство стыда. Они не прикасались друг к другу. Лейша старалась идти как можно дальше от Ричарда. Дженнифер решилась нарушить молчание.
– Вот теперь мы знаем, – сказала она, и в ее голосе прозвучало странное удовлетворение.
Целый день Лейшу изводила пульсирующая боль в затылке и тошнота. Она переждала это противное состояние в своей комнате. Несмотря на жару, ее сотрясал озноб.
Но снов она так и не увидела.
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной сегодня вечером, – повторила Лейша в десятый или двенадцатый раз. – Мы обе через два дня уезжаем в колледж; это наш последний шанс. Я хочу познакомить тебя с Ричардом.
Алиса лежала на животе поперек кровати. Ее каштановые, лишенные блеска волосы падали на лицо. Дорогой шелковый спортивный костюм морщил под коленками.
– Зачем? Не все ли тебе равно, познакомлюсь я с Ричардом или нет?
– Потому что ты моя сестра. – Лейша воздержалась от выражения «мы близнецы». Ничто не могло сильнее рассердить Алису.
– Я не хочу. – В следующее мгновение выражение лица Алисы изменилось. – О, прости меня, Лейша. Но… но я не хочу. – Будет только Ричард. И всего-то на час, не больше. Потом ты вернешься сюда и будешь собираться в Северо-Западный колледж.
– Я не еду в Северо-Западный.
Лейша уставилась на сестру.
– Я беременна.
Лейша села на кровать. Алиса перевернулась на спину, откинула с глаз волосы и рассмеялась. Лейше захотелось заткнуть уши.
– Посмотри на себя, – сказала Алиса. – Можно подумать, что это ты беременна. Но ты бы никогда этого не допустила, правда, Лейша? Пока не наступит подходящий момент.
– Как! – изумилась Лейша. – Нам же обеим поставили колпачки…
– Я его удалила.
– Ты хотела забеременеть?
– Вот именно, черт возьми. И папе ничегошеньки с этим не поделать. Разве что лишить меня средств к существованию, но я не думаю, что он на это пойдет. – Она снова рассмеялась.
– Но, Алиса… зачем? Не для того же, чтобы позлить папу?
– Нет, – ответила Алиса. – Просто мне хочется любить кого-нибудь, принадлежащего только мне. Кого-нибудь, не имеющего ничего общего с нашим домом.
Лейша вспомнила, как много лет назад они с Алисой бегали по оранжерее в потоках солнечного света.
– Не так уж плохо было расти в этом доме.
– Лейша, я никогда не думала, что умный человек может быть таким тупым. Убирайся из моей комнаты! Убирайся!
– Но, Алиса, ребенок…
– Вон! – взвизгнула Алиса. – Поезжай в Гарвард! За успехом! Только убирайся!
Лейша рывком встала с кровати:
– С радостью! Ты беспечна, Алиса. Ты не думаешь о будущем, ребенок…
Ей никогда не удавалось разгневаться. Гнев вытекал по капле, оставляя мозг пустым. Алиса внезапно протянула к ней руки. Сестры обнялись.
– Это ты – ребенок, – с удивлением произнесла Алиса. – Наивный ребенок.
Лейша ничего не ответила. Теплые руки Алисы вновь напомнили Лейше детей, бегающих в солнечных лучах.
– Я помогу тебе, Алиса. Если папа откажется.
Алиса резко оттолкнула ее:
– Мне не нужна твоя помощь.
Алиса встала и пнула распахнутый пустой чемодан, потом вдруг улыбнулась такой улыбкой, что Лейша смутилась и приготовилась к дальнейшим оскорблениям. Но Алиса произнесла очень мягко:
– Желаю тебе хорошо провести время в Гарварде.
Глава 5
Она влюбилась с первого взгляда.
Массачусетс-Холл был на полвека старше Соединенных Штатов. Лейша почувствовала нечто такое, чего никогда не испытывала в Чикаго. Древность. Корни. Традиции. Она прикасалась к кирпичным стенам библиотеки Уайднера, к витринам музея Пибоди, будто к святыням. Ее оставляли равнодушной мифы или драмы; страдания Джульетты казались ей надуманными, а муки Вилли Ломана – пустой тратой сил. Только король Артур заинтересовал ее. Но сейчас, проходя под огромными осенними кронами, она внезапно уловила тонкую связь поколений, формирующих грядущие столетия. Она остановилась и посмотрела сквозь листву на небо, на здания, назначение которых придавало им особую солидность. В такие минуты она думала об отце, победившем волю целого Института генетических исследований, чтобы создать ее такой, как ему хотелось.
Через месяц она перестала размышлять о таких высоких материях.