— Нога, — сказал он виновато.
— Ранение?
— Какое там ранение. Просто вошел однажды напролом в стеклянную дверь… Не заметил. Звону было! Колено рассадил. С тех пор от непогоды болит. Холодно.
— Есть хотите?
— Нет, спасибо, мне принесли.
— Так я печку затоплю.
Я притащил из прихожей вязанку дров, сложил в печке «сруб», как учила меня когда-то мама, нащипал бересту, и пламя дружно схватило сухую березу. Теплая волна загудела, не умещаясь в дымоходе, пахнула в комнату искрами, засветилась на полу, на желтых стенках и потолке.
— Ловко у вас получается.
— Детство провел у печки…
— Не надо зажигать свет…
Я сбегал в столовую, принес чайник, пригоршню кофе, сухое печенье, два граненых стакана. Воду я согрел на плитке. В комнате у нас пахло березовым дымом и кофе. Дрова горели отменно.
— А я все думаю про ваши картинки, — сказал он, потирая ногу. — Можно, я буду их так называть… Скажите, если не секрет, между вашими двумя… программами… как они получены? Одинаково?
— Нет. Вторая, с Тбилиси, полностью подчиняется мне. Первая, сумбурная, та, что с оленями, стихийна, почти безконтрольна, как радиопомехи.
— Я почему-то понял именно так. Но аппаратура одна, значит, сумбурные картинки получены тоже без посторонней помощи. Без дальнего передатчика?
— Вы догадливы.
— Мне все больше начинает казаться, что половина картинок шла из Мексики.
— Почему?
— Растительность, похожая на кактусы, постройки, обнаженные люди, силуэты раскрашенных лодок. Правда, все мелькало, но…
— Я не посылал сигналы в Мексику.
Он говорил со мной, точно шел по темному, длинному, незнакомому коридору на ощупь и ни разу не споткнулся, хотя совсем ничего не знал.
Нега волной полыхала в открытую дверцу печки. Дрова трещали, пламя гудело. Когда я тронул горячую золотую россыпь брызнули искры, обдав жаром веки.
— Я не посылал сигналы в Мексику.
— Но как помехи…
— В это я не верю.
— И не уверены?
— Да.
— Можно ли найти какое-нибудь определенное решение?
— Да.
— В чем же дело?
— Я найду, если в другом, единственном на Земле месте, будет стоять второй такой же аппарат. Но сие для меня пока недосягаемо. Я даже не знаю точно до градуса такое место, куда можно поставить…
— Хорошо, забудем эти два неизвестных А и С. Но можно ли узнать, какие передачи в тот момент вела Мексика? Для вас это возможно?
— Разве там было что-нибудь похожее на постановку, на игру, на передачу?
— Нет, кажется…
— Тогда какая же Мексика? Древняя?
Он засмеялся.
— Ну это абсурд!.. Налейте, пожалуйста, еще стаканчик… Исторический сюжет в кино… История Мексики… Вы знаете, как это модно в наше время — исторические сюжеты.
— Далась вам эта Мексика! Вы же ничего не знаете… Ну представьте себе: луч, который пошел в Тбилиси, дважды был отражен магнитной сферой Земли. Кажется, я вам говорил о ней. Луч не мог вырваться наружу. Не мог! Как зяблик через броню! Понятна вам такая схема?
— Да.
— Зато «мексиканский» луч прошел эту сферу насквозь, как бумагу, но не туда, понимаете вы, не туда, — я показал на потолок, — а сюда, к нам?
Я подложил в огонь дрова, налил кофе, мы захрустели печеньем, обжигаясь, пили душистое варево. Печь накалилась, гудела.
— Тогда разрешите мне предложить вам еще одну версию, — сказал он, растягивая слова.
— Пожалуйста.
— Нет, я передумал…
— Что-нибудь смешное?
— Да.
— Говорите, мы с вами не в Академии наук.
— Сигналы идут из космоса.
— Даже с пятнистыми оленями?!
— Видимо, да.
— Ну, знаете…
Он остановил меня жестом.
— Самая красивая легенда на земле придумана в наше время.
— Какая легенда?
— Легенда о пришельцах из космоса… Хотите, я расскажу вам ее?
— Расскажите, — согласился я, — вы умеете увлекательно.
— Благодарю вас… Но если так, пожалуйста, приготовьтесь. Я заведу надолго. Это мой любимый конек. И если вы услышите что-то знакомое — не удивляйтесь. Я лишь один из фанатиков этой легенды, из тех, кто придал ей такую популярность.
Он посмотрел в окно, туда, где, наверное, были звезды.
— Итак, легенда… — словно приготовился он к дальней дороге. — Люди, говорит она, в далекой древности, когда вы не умели разводить огонь, боялись грома, дождя, затмения Луны, может быть, ели сырое мясо — к вам на Землю спустились боги, такие же, как вы, люди. Потому что вселенная-матушка едина…
Если есть одинаковые звезды, похожие планеты, если мир един в своем строении, значит, и живая природа всюду будет развиваться, похожая на вашу природу…
Так в один обыкновенный земной вечер к нам прилетели боги. Они сказали: «Мы были такими, как вы, а вы станете такими, как мы».
Люди поклонялись им. Боги были всемогущи, метали громы и молнии, сдвигали каменные глыбы для своих загадочных построек. Они ходили в шлемах, закрывавших наглухо лицо, разговаривали друг с другом на расстоянии сотен километров и даже видели все через моря и горы. От бога ничего не утаишь!
Боги научили своих малолетних братьев плавить металл, покорять огонь. Заронили в слабый дикий ум веру о справедливости, о другом, «божественной» укладе жизни, где все равны, где нет богатых и бедных, сильных и слабых, сытых и голодных, ленивых и тружеников, но есть люди — справедливые всемогущие боги.
С тех пор минуло много лет, а человеческая память хранит о них размытые временем воспоминания, в которых, по-моему, очень много подлинных сведений.
— О каких сведениях вы говорите? О легендах и сказках? Сомнительное доказательство. Мы с вами не ребятишки.
— Возможно. Правда, моя профессия научила меня верить легендам, как научным гипотезам, дорогой мой… Вы когда-нибудь замечали необыкновенную, прихотливую, неистребимую силу народной памяти?.. Не надо ворошить века. Даже теперь можно видеть курьезные тому примеры. Ну скажите, кому нужен и на кой ляд сдался мне и вам бывший владелец гастронома на улице Горького у нас в Москве. Но мы иначе, как елисеевским, его не называем. А почему, скажите, к названию современного завода мы старательно добавляем: бывший Гужона, бывший Путилова?
— В самом деле, — сказал я, — мы этого не замечаем.
— Но курьезы памяти остаются курьезами. Есть у нас другая поразительная память. Удивительная штука!.. Вот люди натягивают шпагат, намечая места работы, они вряд ли помнят, что это очень древнее движение, что точно так же натягивали в старину шнур на месте будущих каналов и крепостей, курганов и пирамид. Значит, столь обычное для нас движение — тоже исторический памятник, не менее древний, чем пирамида Хеопса.
— Тогда чиханье тоже памятник? — вставил я.
— О это модная манера быть язвительным! Я вас прощаю, но послушайте меня до конца. — Он поставил на подоконник стакан, стряхнул крошки печенья. — Казалось бы, самые обыкновенные наши движения, навыки, привычки, слова, в сущности, такое же наследие веков, такие же памятники человеческой культуры, как музейные сокровища. Где-то в современных словах и мелодиях, в узорах, вышитых на полотенцах, в сказках и легендах звучат песни, язык, история древних людей. Они живут в нас. И мы обязаны уметь слушать и видеть их.
Почему же я должен сомневаться, что в поведении, в рассказах древних не могло отразиться влияния «божественного»?.. Никакая легенда, никакой обряд не появляются из ничего, сами по себе.
Мне, археологу, надлежит знать очень многое: металлургию, химию, гончарное производство, историю, религию… Скажем, я сумею, могу догадаться, что первое железо человек нашел в метеоритах, а первый огонь получил, обрабатывая камень для своего топора. Но я не могу совсем отбросить легенду-гипотезу о Прометее, подарившем огонь людям.
— Почему?
— Потому что легенды часто получают материальное доказательство.
— Этот огонь в печке? — пошутил я.
— Нет, мой хороший, на свете найдено много загадочных предметов, земное происхождение которых труднообъяснимо. Но сначала послушайте примерное, как я его запомнил, описание летающего аппарата в древних индийских рукописях.
…В центре корабля большой металлический ящик, источник силы. От этого ящика сила идет в две металлические трубы, одна ведет на корму корабля, другая к носу. Кроме них, восемь труб направлены от ящика вниз. При взлете корабля сначала открывались нижние задвижки восьми труб, а верхние задвижки у них были закрыты. Сила вырывалась в открытые отверстия, поднимая корабль вверх. А когда он взлетал, нижние задвижки прикрывали до половины, чтобы корабль мог свободно висеть в воздухе, не падая. Тогда силу направляли в кормовую трубу, и она толкала корабль вперед… Понимаете?! — воскликнул он. — Ракетный двигатель описан в древнейшей рукописи, когда еще не умели делать бумагу и писали примитивными средствами… Сказка перед нами?.. Но сказка рождается из реального… Почему тогда на корабле нет крыльев орла? Почему не ковер-самолет?..
Он говорил свои «почему» так решительно, словно я, не кто-нибудь, а только я, должен ответить немедля, сию же минуту.
— В легендах, — рассказывал он, — и древних рукописях много таких современных явлений… Миф о сыне Солнца — Фаэтоне, который в огненной колеснице промчался по небу и, не умея сладить с нею, рухнул вниз… Мать его Алкимена вместо разбитого тела нашла камень. Омраченное горем Солнце в тот пасмурный день так и не появилось…
Это весьма точная картина полета и падения в Греции колоссального метеорита, затмения Солнца космической пылью. Картина реального события конца второго тысячелетия до нашей эры…
Знаменитая сказка из «Тысячи одной ночи» — «Волшебная лампа Аладдина»… Помните, как он попадает в сокровищницу? В сказке расположение подземелья, число и последовательность помещений целиком совпадают с устройством гробниц в долине Царей, гробниц фараонов позднего периода… Вот вам и легенды и вымыслы!..
Он легко рассказывает, отметил я, преподает, наверное.
— Кстати, о легендах… Вы, конечно, слышали про летающие диски, тарелки и прочие таинственные летательные предметы, о которых много пишут и говорят? — спросил он. — Их как будто видели в самых разных точках планеты. Многие связывают появление тарелок с небесными пришельцами… Очень модная тема современности. Вот, например, два сообщения: «На двадцать втором году в третьем месяце зимы, в шесть часов дня на небе появился огромный предмет правильной формы, который медленно двигался на юг…» Дальше не помню. Или такое:
«Над головами пастухов показалось овальное серебристое тело, похожее на диск, которое медленно пролетело…»
Могу добавить к этому лишь одно. Первое сообщение сделано за пятнадцать веков до нашей эры в официальной хронике жития фараона Тутмоса Третьего. Другая публикация найдена в латинской рукописи 1290 года.
Такие современные байки в древних манускриптах!
Но есть не только словесные, могу рассказать о вещественных уликах. Например, знаменитые древние рисунки, на которых изображены люди в скафандрах с антеннами на головах. Рисунки на скалах, найденные в пустыне Сахара и в пойме реки Шахимардан-Сай в районе Ферганы.
— Да, — перебил я, — но говорят, это всего лишь ритуальные маски. Где-то в Африке видели современных жрецов, которые, прислуживая богам, надевают на голову раскрашенные пустые тыквы.
— А священные ритуалы, как и мифы, тоже не могут появиться без причины. Люди подражали богам, прилетевшим с неба и постарались найти замену «божественным» гермошлемам. Кто не хочет походить на бога?
— Я не хочу, — сказал я.
— Вы скептик, а боги не могут быть рассудительными. Но скептики были во все времена. Так, один из них уверял, что клинописные знаки на стенах древних дворцов и храмов не что иное, как лазейки, проеденные червями. Другой такой скептик назвал иероглифы декоративным украшением и советовал не тратить попусту время на их прочтение… Не будем такими, как они.
Он переменил сигарету, сбросил потухший пепел с колен и продолжал:
— Совсем недавно в Перу нашли рисунки животных, растений, людей, рисунки с добрый километр величиной. Археологи расчищали площадку для раскопок и вдруг увидели в земле канавки шириной от пятнадцати сантиметров до двадцати метров. Сначала подумали, что обнаружены остатки древней оросительной системы. Но, когда взглянули на них с вертолета, увидели, что канавки — линии рисунков. Огромная долина сплошь была покрыта ими. Одинаковые фигуры некоторых зверей повторялись одна за другой с поразительной точностью. Похожие скорее на выбитые штампом в каменистой почве. Фигуры людей поразили ученых. На рисунках были странные люди с четырьмя пальцами на одной руке, зато с шестью на другой. Самое необычное в этих рисунках то, что сделать их могли только математики, отличные математики. Можно ли в наше время с предельной точностью провести по земле две параллельные длиннющие линии, расстояние между которыми равно почти двум километрам?
— Очень трудно, и, главное, смысла нет, — ответил я.
— В перуанской долине древние, малограмотные люди сделали это! — он ликовал. — Многие линии ведут с юга на север точно по меридиану, хотя компас был неизвестен племенам Южной Америки, а Полярную звезду в Перу не видно… Кто научил их таким современным знаниям? Кто начертил эти рисунки? Кому нужен такой астрономической чертеж или посадочные знаки, или картинки на вечную память?.. А если перед нами карта звездного неба, то ее могли сделать лишь замечательные астрономы, владеющие астрономическими приборами. Но их-то как раз и не было.
— Постойте, — возразил я, — вдруг это современная подделка, рекламный трюк, мистификация?
Он с удивлением и даже неким сожалением посмотрел на меня.
— В археологии, в раскопе такие подделки заметны даже профану, — сказал он. — А кто мог сделать, например, такую мистификацию? В глубине болотистых джунглей Мексики найдены гигантские каменные головы, каждая весит около тридцати тонн. Ближайшее месторождение базальта находится примерно в ста пятидесяти километрах от голов. Мексиканское правительство решило переправить их в национальный музей, в город, через болота и джунгли, по которым даже пешеходу почти невозможно пробраться. Удалось перевезти, кажется, парочку из них. Остальные пришлось оставить… Подумайте, с нашей техникой!
— Может быть, изменилась природа? — подливал я масло в огонь. — Леса и болота появились там, где их раньше не было.
— Но как же древние скульпторы носили камень? Тамошние племена еще не знали принципа обыкновенного колеса. И отсутствовал у них тягловый скот.
Он взглянул на меня, как строгий учитель на шалопая-ученика.
— Но я, кажется, вас утомил. Может быть, вам неинтересно то, что я рассказываю?
— Ну что вы, мне интересно… Давайте вашу чашку, налью свеженького.
— Пожалуйста… Ну так вот. Слышали вы, конечно, про знаменитую Баальбекскую террасу на другом краю земли, древнее сооружение почти первобытных лет. Она сложена из каменных, идеально сработанных прямоугольных монолитов размером с пятиэтажный дом. Из древней каменоломни плиты несли через овраги, поднимали на большую высоту… Египетские пирамиды строила более развитая цивилизация, строила из плит в сто раз меньших, чем баальбекские. Неужели примитивный разум не мог постигнуть, что из более мелких плит строить легче? Но тогда, как и какие он придумал средства постройки, примитивный ум? А?.. Мы, современники, сделать этого не можем.