Герцог рассмеялся:
— Вряд ли. Тень не даст добро.
— Безлюдное место, — вставил Укэррес.
Орлиная Вышка, рассказал старик, была названа так много лет назад, потому что гору облюбовали дикие орлы. Сейчас они снова вернулись туда. Склоны слишком круты, поэтому не пригодны для земледелия, но воды много, а следовательно, и дичи тьма-тьмущая. Орлы с Орлиной Вышки примирили враждующие стороны — попытка пролететь мимо этой огромной горы равносильна самоубийству.
— На чьей же они стороне, кого защищают? — удивился Виндакс.
— И нас, и их, — ответил герцог. — Примерно тысячу дней назад я разведал этот путь. Меня преследовала целая дюжина орлов — ни разу в жизни я не летал с такой скоростью. Аллэбан никогда не был неотъемлемой частью Ранторры. Теоретически он находился от нас в вассальной зависимости, но фактически всегда был более или менее независимой страной со своей королевской династией. Он не достался бы мятежникам, если б ваша дорогая… ваша многоуважаемая матушка и поныне правила там…
Господи, отойдите же от края пропасти!
— Орлиная Вышка — нечто вроде барьера, — промямлил герцог в заключение.
— Этот мятежник, Карэмэн, — спросил принц, — вы сталкивались с ним?
— Я нет, а Укэррес сталкивался.
Старик заулыбался, обнажив редкие зубы:
— Занятный тип, ваше высочество, если, конечно, еще жив. Религиозный фанатик, но довольно милый. Его фанатизм… как бы это сказать, не лезет в глаза. В остальном он вполне нормальный, спокойный человек. Не нужно его недооценивать. Еще он мастер дрессировать орлов, прямо чудеса творит.
— Итак, орлы с Орлиной Вышки стоят на страже границы, — задумчиво пробормотал принц. — Чтобы вернуть Аллэбан, нам сначала придется сражаться с ними, а потом с мятежниками.
Герцог нахмурился:
— Вы подумываете о возвращении Аллэбана, ваше высочество?
— Нет, всерьез пока нет. Не сейчас, — ответил Виндакс. — Может, когда-нибудь. В конце концов, Аллэбан тоже часть моего наследства…
Опять пропасть.
Наконец Виндакс заявил, что пора спать, герцога он так и не перепил. Согласились на ничью. Оба казались лишь слегка подвыпившими, хотя Сэлд, вылакай он столько, в беспамятстве валялся бы на ковре.
По дороге в отведенные ему покои принц почти не пошатывался. Там он шлепнулся на стул, скрестил руки на груди и мутными глазами уставился на Тень.
— Присватаюсь вот к его ненаглядной дочурке. Что он, интересно, ответит?
— Допускаю, что согласится, — отозвался Сэлд. Ему страстно хотелось, чтобы Виндакс наконец улегся спать и оставил его в покое. — А вам хочется?
— Ни за что! — воскликнул Виндакс. — Я ее насквозь вижу: окрутит меня мигом, быстрей, чем орлица орла, а потом откажется довести дело до конца — сошлется на кровное родство.
Сэлд про себя согласился. Вполне вероятно.
— Так пусть она достанется Джэркадону.
Проклятие!
Но Виндакс не заметил его бестактности.
— Почему бы и нет? Сегодня она имела нахальство спросить, какого цвета у него волосы.
Сэлд решил сменить тему:
— Позвольте уведомить вас, принц: когда вы… лжете, у вас подергивается правое ухо.
— Черт возьми! — ощетинился Виндакс. — Нечего меня разглядывать! Впрочем, благодарю. Учту. Но сегодня… оно дергалось не очень часто?
— Только когда вы сказали Элосе, что она очаровательно выглядит в том нелепом платье. Да, и еще. Вы спросили герцога, сталкивался ли он с Карэмэном. Он сказал «нет», но ухо у него дергалось.
— Да, — совершенно трезвым голосом отозвался Виндакс. — Думаю, его светлости пришлось-таки подергаться за последнее время.
На охоту решили ехать небольшой группой: принц, его Тень, графиня, герцог и четверо солдат. Но когда они после завтрака собрались у гнезда, грум под присмотром леди Элосы уже седлал Ледяную Молнию. Герцог недовольно сдвинул брови, но спорить не стал. Сэлд хотел было воспользоваться своей неограниченной властью и отослать девчонку прочь, но отношения и без того были натянутыми, не стоило еще осложнять их, ссорясь с этой избалованной маленькой дрянью.
Сэлд собственноручно оседлал Покорительницу Ветров, дважды проверил каждую подпругу. Правда, слухи о заговоре оказались лишь вымыслом, но осторожность не помешает: несчастный случай на охоте, что может быть проще… Острый Коготь сердито нахохлился: его отрывали от Ледяной Молнии в самый разгар «медового месяца» — молодожены часами чистили друг другу перышки и терлись гребнями.
Охотники стояли на верхней площадке, рядом с клеткой, глядя на окружавшие Найнэр-Фон тускло-коричневые и розоватые горы. Герцог описал гостям здешние воздушные потоки и повороты, предупредил об опасных боковых ветрах и предложил подняться повыше, где на согреваемых солнцем скалах водятся козы — охота на них считалась самой увлекательной.
Или, может быть, принцу больше хочется пострелять из лука по пернатой дичи, а коз оставить на потом?
— Нет! — не терпящим возражения тоном отрезал Принц Тень. Солдаты, конечно, вооружены, но без крайней необходимости он не позволит поднимать стрельбу вокруг своего подопечного.
Герцог удивленно нахмурился на такую дерзость, но Виндакс слегка улыбнулся и согласился с Тенью.
Всадники вскочили на спины орлов. Солдаты заняли верхнюю позицию, за ними охотники: герцог, графиня, Тень, принц и, наконец, Элоса.
Сэлд парил над городом. Подумал мельком, какое же это унылое, открытое всем ветрам, холодное место, потом вошел в поднимающийся вверх воздушный поток и покружился, наблюдая, как всегда, за летящим внизу принцем. И вдруг он услышал крик, обернулся, пораженный, и увидел, что Виндакс вырвался из воздушного потока и как будто поворачивает назад.
Покорительница Ветров упиралась, яростно била крыльями; еще минута — и орлица поднялась выше Тени. Какого черта, что выделывает его чокнутое высочество!
Сэлд неохотно направил Острого Когтя вверх, за Покорительницей Ветров, хотя знал, что такие гонки быстро изматывают орлов. Ему никак не удавалось догнать принца, наоборот, разрыв увеличивался. Неужели Покорительница Ветров, старая развалина, обскакала Острого Когтя?
А потом он понял.
Покорительница Ветров металась над ним, то и дело меняя направление, и в какой-то момент Сэлд увидел, что на глаза орлицы опущены шоры, а лицо принца под защитными очками побелело как мел. Виндакс опять закричал, и Принц Тень услышал самое страшное, чего больше всего боялся:
— Летучая мышь.
Орел, проглотивший одну-единственную летучую мышь, час или два находится в странном состоянии — как под действием наркотика. Птица, нахохлившись, сидит на насесте, глаза ее закрыты, тело сотрясается мелкой дрожью, а гребень синеет и отвердевает. Но мясо мыши действует не сразу. Можно подняться в воздух до появления признаков отравления и лишь через несколько минут обнаружить, что сидишь на летающем маньяке. Яд вызывает зрительные галлюцинации, поэтому шоры не помогают, орел мчится куда и как захочет, его может сдуть боковым ветром или затянуть в направленный вниз воздушный поток; тогда птица поломает себе крылья и упадет на землю. Другой вариант — она будет подниматься все выше и выше и в конце концов окажется на высоте, которую человеческим легким не выдержать. А Найнэр-Фон и так уже достаточно высоко.
В гнезде замка летучих мышей не было. Принц Тень сам все проверил сразу по приезде. Это дело рук предателя, и принцу уже не помочь. Покорительница Ветров стара, а Острый Коготь молодой и невероятно сильный орел, но и ему не угнаться за обезумевшей, отравленной мышиным мясом птицей.
Даже догнав принца, Сэлд ничего не сможет сделать. Ни один орел не выдержит двух седоков; нельзя ни пересадить Виндакса на Острого Когтя, ни поменяться орлами. Единственное, что остается, — не выпускать принца из виду и стать свидетелем его гибели.
Покорительница Ветров поднималась все выше, выше и выше. Легкие Сэлда разрывались, уши заложило, из носа шла кровь. Он постепенно настигал орлицу — у Острого Когтя размах крыльев был куда больше, — но перед глазами Тени мелькали красные круги. В гвардии о таких безнадежных случаях говорили: «Натяни вожжи, закрой глаза и молись погромче».
Воздушный поток оборвался; нижние, обитаемые склоны Рэнда остались далеко внизу, отсюда горы и ущелья казались едва различимыми точками. Было смертельно холодно — здесь не светило солнце.
Облако скрыло Покорительницу Ветров, а вместе с ней и Виндакса. Чувствуя, что теряет сознание, задыхаясь, Принц Тень направил Острого Когтя вниз.
Виндакс исчез.
7
Где тень, там и свет.
Поговорка
Столовая замка — просторная, полутемная зала с потемневшим от дыма потолком, потрескавшимся плиточным полом и каменными столами (в окрестностях Найнэр-Фона было мало леса) — отапливалась огромными печами и камином. Если б не вкусный запах, помещение казалось бы довольно мрачным.
Волоча ноги, Сэлд вошел в столовую, не глядя взял поднос с кружкой кофе, черным хлебом и мясной похлебкой и плюхнулся на табуретку. Залпом, обжигая рот и горло, осушил гигантскую кружку. Небритое лицо Сэлда обветрилось и загорело, он почти ослеп от усталости. Голова гудела. Не в лучшем состоянии были и остальные: одни, сгорбившись, сидели за столами; вокруг некоторых хлопотали жены и дочери; другие уже спали, уронив головы на заставленные посудой столешницы.
Сэлд отставил кружку и с отвращением взглянул на похлебку.
«Ешь», — приказал он сам себе, но желудок не повиновался голове.
Никогда в жизни он так не уставал.
Прохладные пальцы погладили его спутанные волосы, скользнули по щеке и шее. Сэлд поднял глаза, высвободился.
— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Фейса, девушка из свиты принца.
Принц Тень покачал головой:
— Я еще нескоро смогу прийти к тебе. Но спасибо на добром слове.
— Вообще-то тебе надо бы поспать.
— Еще один облет.
Недовольная гримаса портила миловидное личико Фейсы.
— Поспи хоть немного. Тень, а то заснешь в небе.
— Нет, — твердо сказал Сэлд.
Он заставил себя проглотить ложку похлебки. Потом вторую — и вдруг понял, что умирает от голода.
Фейса отошла так же бесшумно, как и появилась.
— Кто это. Тень? — спросил сидевший напротив Сэлда мальчик.
Глаза точно пелена застилала, но он все же присмотрелся и узнал Элосу, бледную как мел, с ввалившимися глазами, до сих пор в летном костюме.
— Это Фейса, — ответил Сэлд. — Почему ты не в постели?
— А ты можешь спать?
Сэлд стал есть медленнее: при Элосе неудобно жрать, как свинья.
— Здорово летаете, по-мужски, мисс Элоса.
— Это комплимент?
Сэлд и не подозревал, что еще способен улыбаться:
— А разве нет? Выражусь иначе — вы удивительная летунья, мисс. Вы нас всех за пояс заткнете.
Элоса застенчиво улыбнулась в ответ:
— Поправка принята. Благодарю. Итак, кто это — Фейса?
Кофе начал действовать. Сэлд впился зубами в ломоть черствого хлеба.
— Прислуга.
— Что-то не похоже, — усомнилась Элоса.
Сэлд откусил кусок хлеба — чтобы выиграть время — и изучающе посмотрел на девушку. Конечно, она вымотана не меньше других. Но какая храбрость, какая выносливость. Ей-богу, это искупает излишнюю романтичность. Горная порода: она лишь кажется хрупкой и воздушной, а на самом деле тверже гранита. Пожалуй, не мешает немножко просветить ее.
— По рождению она знатнее и графини, и леди Найномэр, вместе взятых.
Элоса серьезно посмотрела на него:
— Объясни.
Сэлд пожал плечами:
— Графиня — любовница принца, верно?
Элоса, видно, не знала даже этого — щеки ее слегка порозовели.
— А леди Найномэр?
— Ну графиня ведь не может путешествовать одна в мужской компании, поэтому захватили и леди Найномэр. Само собой она не настоящая жена вице-вице-вице-маршала.
Элоса закусила губку и ничего не сказала.
— А двум дамам не обойтись без служанки. Вот на эту роль и пригласили Фейсу. Сейчас двор разделен на три главные клики, и каждой было нужно включить в свиту принца свою даму. Все тщательно спланировано.
— Они шпионки?
— Разумеется, — ответил Принц Тень. — Докладывают, что принц говорит, кого любит, следят друг за другом.
— Ясно.
К Элосе вернулась ее обычная чопорность, но почему-то сейчас она казалась очень юной, совсем еще ребенок.
— А Фейса чья любовница?
— Моя.
Элоса зарделась.
— Поздравляю. Вам повезло.
— Вообще-то и да, и нет, — прибавил Сэлд. Он действительно ужасно устал, наверное, поэтому давно копившаяся горечь вдруг выплеснулась наружу. — Моего мнения не спрашивали. Леди пришла — требуется обслужить ее. Очень разумно: с ней сплю только я, и поэтому охранники не ссорятся — кто первый. Я ведь не принадлежу себе, сутки напролет я прикован к принцу, а другие могут развлечься и на стороне. Тонкостью чувств Виндакс не отличается, он таким образом заботится о моем здоровье: боится, что главный телохранитель превратится в сексуального маньяка, а ему нужно, чтобы голова у меня была ясная.
— Это отвратительно! — воскликнула Элоса.
— Согласен. Но вполне в духе дворца. Графиня — кто бы ни занимал должность — после отбоя является в спальню принца. Ее всегда сопровождает служанка, которая спит в приемной — вместе со мной. Я пытался возражать, но мне велели заткнуться и не скандалить попусту. Впрочем, иногда попадаются премиленькие. По-видимому, я куда лучше своего предшественника, поэтому теперь они разыгрывают меня в кости. Лестно, не правда ли?
Элоса вспыхнула и опять ничего не сказала.
— Я — Тень, у меня нет собственной жизни, мисс. Мое тело — часть дворцовой политики. Но я простой деревенский парень — и мне это не нравится. Дамы в восторге, но мне все равно не нравится.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — сердито спросила Элоса.
Сэлд сделал большой глоток, задумчиво оглядел ее с головы до ног:
— Думаю, тебе полезно узнать правду, хоть часть правды, о придворной жизни. И — если у тебя есть выбор — держись подальше от дворца.
Элоса тряхнула волосами, но сказать ничего не успела.
— Оставь нас, Элоса, — произнес голос у нее за спиной.
Виндакс! Сердце Тени радостно забилось, но потом вновь упало. Всего лишь герцог, небритый, как и остальные, глаза воспаленные, одежда в грязи, волосы всклокочены. Он тяжело опустился на табуретку Элосы, осушил чашку кофе. К ним подошел вице-вице-вице-маршал Найномэр; затем, стуча костылями, прихромал Укэррес. Сегодня старик еле ковылял, далеко не всегда он ходил так плохо. Но несмотря на дряхлость, он единственный выглядел более-менее отдохнувшим.
Не хватало только Вэка Вонимора, румяного егеря герцога, но через минуту подоспел и он.
— Рорин вернулся, ваша светлость, — доложил Вэк. — Видно, так уж принцу на роду было написано.
Сэлд выхлебал миску похлебки, подчистил остатки корочкой хлеба и подумывал о добавке. Нет, от сытости его совсем разморит.
— Главное, что надо решить, — заявил он, — расширить ли площадь поисков или еще раз прочесать окрестности.
Все ждали, что скажет герцог.
— Нет, — отозвался он. — Нужно сделать перерыв. Люди выбились из сил. Удивительно, что до сих пор у нас ни одного несчастного случая. Измотаны даже птицы, а это что-нибудь да значит. Я никогда не видел их в таком состоянии. Люди пусть спят, орлы отдыхают. После подъема мы продолжим поиски.
— Так точно, — по-военному отчеканил Найномэр. Его коротко подстриженные усики сливались с отросшей за последние дни щетиной.
— Повторяю, попробуем еще раз облететь окрестности. — Принц Тень был неумолим. — Прошло два дня. Если Виндакс ранен, каждая минута на счету. Пока мы спим, он умрет. Нет, продолжим сейчас же.
— Тень? — прошелестел чей-то голос — точно сухие листья.
— Сенешаль?
— Ты когда-нибудь видел человека, выжившего после полета на отравленной птице?
— Нет. Но всякое случается, и принц — необычный человек.
— Посмотри на меня, — прошептал Укэррес. — Это случилось со мной. Я выжил. Не я, а то, что от меня осталось — меньше половины… Небесная болезнь… Говорят, мне повезло. Сомневаюсь. У меня не осталось ни одного здорового органа, моя жизнь — сплошная мука.