Она вновь взглянула на его два чемодана.
– Здесь твоя одежда и снаряжение? – спросила она. – Я устрою их для тебя.
В ту же секунду оба чемодана исчезли.
– Одну секундочку, – сказал Джим.
– Ты не хочешь, чтобы их сейчас убрали? – спросила она несколько изумленно.
В ту же секунду оба чемодана вновь стояли у его ног.
– Да нет, – ответил Джим. – Просто я должен захватить с собой еще кое-что. Я сказал Афуан, вашей принцессе, что мне понадобятся быки – животные, с которыми я устраиваю представления. В городе, в стойлах, стоят шесть этих животных. Она сказала, что я могу взять их с собой, и велела мне передать тому, кто возьмет меня на борт корабля, что она дала мне на это свое разрешение.
– О! – задумчиво произнесла девушка. – Нет… Не надо рассказывать мне. Просто подумай, в каком месте города они находятся.
Джим вызвал в уме мысленную картину стойла, позади здания Земной Торговой делегации. Он почувствовал себя немного странно, как будто его мозг оголили и коснулись легким перышком. Тут же он обнаружил себя вместе с девушкой у самого стойла, перед шестью большими клетками, в каждой из которых покоилось замороженное тело быка.
– Да, – задумчиво сказала девушка.
В ту же секунду они оказались совершенно в другом месте.
Они стояли в большом помещении с металлическими стенами, на полу которого размещались на равном друг от друга расстоянии разнообразные ящики и аккуратно сложенные предметы. Джим нахмурился. Температура комнаты была довольно высокой, градусов двадцать.
– Эти животные заморожены, – сказал он девушке. – И они должны оставаться…
– О, не беспокойся об этом, – прервала она его. Затем она улыбнулась ему, отчасти извиняясь за то, что перебила его. – Ровным счетом ничего не случится. Я оставила задание механизмам корабля.
Ее улыбка стала еще шире.
– Подойди, – сказала она. – Протяни руку и убедись.
Джим протянул руку к ближайшей клетке. Никакого изменения температуры не было заметно до тех пор, пока он не прикоснулся к самой клетке; затем внезапно он почувствовал, как его руку пронзает холод. Этот холод, он знал, не мог исходить от клеток, так как они были великолепно изолированы. Он отдернул руку.
– Понятно, – сказал он девушке. – Хорошо. Я не буду беспокоиться о своих быках.
– Ладно, – ответила она.
В ту же секунду они оказались где-то еще.
Не в яйцеобразной комнате, а в другой, большой и просторной, одна сторона которой, казалось, была сделана из стекла, так что был виден пляж и прилив на океанском побережье, расстилавшемся до самого горизонта. Но вид океана на борту звездолета был не более ошеломляющим, чем зрелище остальных предметов в этой комнате со стеклянной стеной.
Здесь находились самые разнообразные создания – от маленькой рыжей белочки до неизвестного высокого и покрытого мехом зверя, явно более высокоразвитого, чем обезьяна, но все же еще не человека.
– Это остальные мои приемыши, – услышал он у своего локтя голос девушки, и посмотрел в ее улыбающееся лицо.
– То есть, конечно, они принадлежат Афуан. Те, за которыми я ухаживаю для нее. Вот это… – Она остановилась приласкать маленькую рыжую белочку, которая изогнулась под ее рукой, как довольная кошка. Ни она, да и ни одно из прочих животных здесь не было привязано или посажено на цепь. И тем не менее, держались они друг от друга на расстоянии.
– Вот это, – повторила девушка, – ифни…
Внезапно она замолчала и даже подскочила на месте.
– Извини, Дикий Волк, – сказала она, – у тебя ведь тоже должно быть имя. Как тебя зовут?
– Джеймс Кейл, – ответил он. – Зови меня Джим.
– Джим, – повторила она, склонив голову на бок и пытаясь правильно произнести его имя. На языке Империи звук «эм» звучал длинно, так что краткая форма от полного имени «Джеймс» получилась у нее более музыкально, чем если бы ее произнесли на английском.
– А как твое имя? – спросил у нее Джим.
Она вздрогнула и посмотрела на него с огромным удивлением.
– Ты должен называть меня Высокородной! – несколько натянуто заявила она.
В следующее мгновение эта натянутость исчезла, словно ее природная доброта взяла верх.
– У меня, конечно, есть имя. И даже не одно, а несколько дюжин имен. Но, как правило, у нас есть одно общепринятое имя. Обычно меня зовут Ро.
– Благодарю тебя, Высокородная, – сказал он.
– О, ты можешь называть меня Ро…
Она внезапно замолчала, как будто испугавшись того, что только что сказала.
– По крайней мере, пока мы наедине. В конце концов, ты же человек, Джим, хоть ты и Дикий Волк.
– Это тебе тоже придется объяснить мне, Ро, – сказал Джим. – Почему каждый из вас называет меня Диким Волком?
Некоторое время она смотрела на него с почти непонимающим взглядом.
– Но ведь ты… Ну, конечно, ты ведь единственный человек, который этого не понимает!
Она еще раз покраснела точно так же, как и в прошлый раз. По всей видимости, виноват в этом был коричневый оттенок ее кожи, легко вызывающий прилив крови к щекам, но для Джима было необычным наблюдать такую реакцию у взрослой женщины.
– Это… это не очень привлекательное для тебя имя. Оно значит… значит, что ты – человек, но тот, который затерялся в лесах и был воспитан зверьми, так что он не имеет никакого представления, что такое быть человеком.
Она опять начала медленно краснеть.
– Извини, – повторила она, вновь глядя в пол. – Мне не надо было самой назвать тебя так. Но я не подумала. С этих пор я буду всегда называть тебя Джимом.
Джим улыбнулся.
– Это не имеет никакого значения! – сказал он.
– Нет, имеет! – ожесточенно сказала она, резко поднимая голову и глядя на него. – Я знаю, что это такое, когда тебя обзывают. Я никогда не позволю называть никого из моих… Афуан… питомцев всякими именами!
– Ну, что ж, благодарю тебя, – нежно сказал Джим.
Она вновь мягко потрепала его руку.
– Пойдем, посмотришь на других моих питомцев, – сказала она, двигаясь вперед.
Джим пошел за ней. Все создания в комнате казались совершенно свободными двигаться куда им вздумается, и тем не менее, они не могли подойти ближе чем на пять-шесть футов друг к другу, окруженные невидимым барьером. Все они были животными. Любопытно, что каждое животное либо напоминало чем-то земное, живущее сейчас, либо улавливалось отдаленное сходство с давно вымершими зверьми, жившими в минувшие геологические эпохи. Это уже само по себе было интересно. Казалось, это подтверждало, что население Империи и люди Земли происходили от одного и того же корня, затерявшегося в дали веков и вновь найденного в таких далеких просторах, как Альфа Центавра III. Альтернатива, казалось, доказывала, что населенные разумными существами планеты эволюционно развивались почти параллельно.
И все же, такое вполне могло получиться… Параллелизм фауны в различных мирах еще не доказывал абсолютной наследственности во всем.
Джим заметил также нечто необычайно интересное и в самой Ро. Почти все животные счастливо откликались, когда та разговаривала с ним или ласкала их. Даже те – а она без колебаний подходила к самым свирепым – которые выглядели особо устрашающе. Правда, некоторые животные не обращали на эти ласки никакого внимания. Так, например, большое животное кошачьей породы, ростом с южноамериканского ягуара и чем-то напоминающее ягуара своей полосатой окраской, хотя тяжелая голова чем-то напоминала лошадиную. Эта кошка зевала и позволяла себя гладить, но не делала никаких попыток ответить на заботу Ро. Обезьяноподобное существо, покрытое черными волосами, наоборот, печально ластилось к ее руке, заглядывало ей в глаза, когда она говорила, и покачивала головой. Отходя от обезьяны, последней из ее питомцев, Ро повернулась к Джиму.
– Теперь ты видел, – сказала она. – Может быть, ты иногда будешь помогать мне ухаживать за ними. Им требуется уделять больше внимания, чем я способен. Афуан иногда месяцами не вспоминает о них… О, с тобой этого не случится… – Она внезапно прервала свою речь. – Ты понимаешь? Ты будешь давать представление самому Императору, когда мы вернемся обратно в Тронный Мир. И, как я уже сказала, ты – не животное.
– Спасибо, – неохотно процедил Джим.
Она удивленно посмотрела на него, а потом рассмеялась. Она потрепала его по руке жестом, который он стал уже находить привычным с ее стороны.
– А сейчас, – сказала она, – тебе надо посмотреть свою комнату.
В ту же секунду оба стояли уже в другой комнате, в которой до сих пор еще не были. Так же, как и в помещении, занимаемом питомцами, здесь была стеклянная стена, выходящая на берег моря; прибой колыхал его волны футах в тридцати от самой стеклянной стены – иллюзия это была или реальность?
– Здесь ты будешь жить, – сказала Ро.
Джим огляделся: ни на одной из стен не было заметно подобия дверей.
– Может быть, – произнес он, – тебе лучше сказать бедному дикому волку, как ему перебираться из комнаты в следующую комнату?
– В следующую? – переспросила она, удивленно нахмурясь, и внезапно он понял, что она восприняла его вопрос буквально. Он сразу понял, в чем заключается сложность.
– Прости, – сказал он. – Я хотел сказать, – из этой комнаты в любую другую комнату. Но, если уж на то пошло, что находится в следующей комнате, – за стеной?
Он указал на непрозрачную стену, находящуюся напротив стеклянной, выходившей на пляж.
Она уставилась на стену, вновь нахмурилась и, в конце концов, покачала головой.
– Но… я не знаю, – сказала она. – Какая разница? Ты можешь пойти, куда захочешь. И где расположены комнаты – действительно не имеет никакого значения.
Джим отметил это про себя на будущее.
– Но мне все-таки надо знать, как мне перемещаться из комнаты в комнату? – спросил он.
– О, – произнесла она. – Прости. Конечно же, ты не знаешь. Корабль делает все. Тебе надо наладить контакт с кораблем – тогда он сделает все, что ты пожелаешь.
Внезапно она просияла.
– Хочешь посмотреть, как выглядит остальной корабль? – спросила она. – Я покажу тебе. Почему бы тебе не освоиться в своей комнате, распаковаться, сделать все, что нужно – я вернусь через некоторое время, и мы пойдем. Когда мне вернуться?
Джим назвал ей время в единицах Империи, равнявшееся примерно пятнадцати земным минутам.
– Отлично, – сказала Ро, улыбаясь ему. – Я приду.
Затем она исчезла.
Оставшись один, Джим осмотрел комнату, в которой лежали ковры и подушки всех размеров, так же, как и в той комнате, в которой он очутился при своем первом свидании с Ро. Один довольно большой куб, примерно четырех футов толщины и восьми футов в диаметре, находящийся на одном конце комнаты, он принял за кровать. Вначале он никак не мог понять, где же находится ванная: по крайней мере, похожих на нее форм в комнате не было. Но стоило этой мысли прийти ему в голову, как одна из секций стены послушно отъехала в сторону и он увидел небольшую комнату, в которой он узнал туалет, плавательный бассейн и не понял назначения некоторых других предметов.
Он опять повернулся к другой стене, и краешком глаза заметил, что стена ванной закрылась. Он поднял два своих чемодана, положил их на куб, напоминающий постель, и открыл их. Тут же отъехала в сторону другая секция стены, и он увидел небольшое помещение, которое можно было бы вполне назвать стенным шкафом, если бы только в ней были вешалки или хотя бы какое-нибудь их подобие.
Он решил попробовать – к этому времени он уже почувствовал какую-то свою связь с кораблем – представить себе, что его вещи висят в шкафу.
Послушно его воле они внезапно очутились там – единственное непривычное заключалось в том, что они висели так, как он себе и представил, но безо всякой видимой поддержки, прямо в воздухе, на невидимой вешалке и невидимой палке.
Джим кивнул головой. Он уже совсем было решил закрыть шкаф, когда в голову ему пришла мысль, и он с невидимой вешалки снял свой шотландский костюм, с юбкой и кинжалом, и надел его, повесив на пустующее место свою старую одежду.
Шкаф закрылся, и Джим уже собирался отойти от него, когда в центре комнаты внезапно материализовался посетитель. Но это была не Ро. Вместо нее он увидел одного из мужчин-Высокородных, человека с кожей цвета белого оникса и по меньшей мере семи футов роста.
– Вот ты где, Дикий Волк, – сказал Высокородный. – Пойдем, Мекон хочет тебя видеть.
Внезапно они очутились в комнате, которую Джим до сих пор не видел. Она была прямоугольной и большой, и они стояли примерно в ее центре. Других людей в комнате не было. Но в дальнем конце на небольшом возвышении из подушек лежало животное кошачьей породы, в точности такое же, как и один из питомцев Ро. При их появлении в комнате оно подняло свою лошадиную голову и пристально посмотрело на Джима.
– Подожди здесь, – сказал Высокородный. – Мекон присоединится к тебе через минуту.
Он исчез. Джим остался наедине с огромной свирепой кошкой, которая сейчас лениво поднялась на ноги и пошла через всю комнату по направлению к нему.
Джим стоял абсолютно спокойно, глядя на нее.
Животное на удивление жалобно взвизгнуло – звук получился настолько тонкий, что его просто трудно было ожидать от такого физически мощного зверя. Толстый конец короткого хвоста поднялся вертикально и напрягся, тяжелая голова опустилась и нижняя челюсть почти коснулась пола, рот медленно открылся, обнажая огромные, острые клыки.
Продолжая тихонько повизгивать, кошка медленно двигалась вперед. Мягко, почти неслышно, она спустила сначала одну лапу с подушек, затем другую, такую же мощную лапу. Так же медленно она двинулась по направлению к нему, ползя на брюхе и не умолкая ни на секунду. Совершенно отчетливо были видны острые зубы, а визг постепенно становился все громче и громче, переходя в грозное пение.
Не двигаясь, Джим ждал.
Животное приближалось. Примерно в двенадцати ярдах оно остановилось и почти замерло. Хвост его напоминал метроном, а рев, вырывающийся из глотки, наполнил всю комнату.
Казалось, оно оставалось на месте очень долго: с отвалившейся нижней челюстью, воя. Затем без всякого предупреждения звук этот прекратился, и животное взвилось в воздух, прямо к горлу Джима.
3
Зверь мелькнул у самого его лица и… исчез.
Джим так и не пошевелился. На мгновение он остался один в большой прямоугольной комнате; затем внезапно рядом с ним очутились трое Высокородных, на тунике у одного из них красовался вышитый дракон. Это был тот самый, что привел сюда Джима.
Из двоих остальных один был почти коротышкой по стандартам Высокородных – едва ли на три дюйма выше Джима. Третий мужчина был самым высоким из всей группы – гибкий, с благородной осанкой, глядевший на него с неким подобием улыбки, которой Джим никогда раньше не замечал на этих бледных лицах.
– Говорил я тебе, что они храбры, эти Дикие Волки, – сказал этот последний член троицы. – Твой трюк не сработал, Мекон.
– Храбрость! – зло сказал человек, которого назвали Меконом. – Слишком все это прошло гладко, чтобы быть правдой. Он и мускулом даже не пошевельнул! Можно подумать, что его… – тут Мекон замолчал, поспешно взглянув на самого высокого из них, Словиэля, который весь напрягся.
– Продолжай, продолжай, Мекон, – процедил он со скрытой угрозой в голосе. – Ты собирался что-то сказать, может быть «предупредили»?
– Ну, конечно, Мекон вовсе не хотел сказать ничего подобного, – вмешался Трахи, буквально протискиваясь и вставая между двумя собеседниками, которые сейчас глядели друг на друга, не отрывая глаз.
– Я бы хотел услышать это от Мекона, – прошептал Словиэль.
– Я… ну, конечно, я вовсе не это имел в виду. Я даже не помню, что я собирался сказать, – прошептал Мекон.
– Значит, – произнес Словиэль, – я выиграл? Один Пункт Жизни в мою пользу?
– Один…
Признание буквально застряло в горле Мекона. Лицо его потемнело от прилива крови, похожего на тот, что так часто возникал у Ро.
– Один Пункт Жизни в твою пользу.
Словиэль рассмеялся.
– Не надо так переживать, старина, – сказал он. – У тебя еще есть шанс отыграться, если предложишь что-нибудь благородное для спора.