— Это что-то новенькое! — Первая дала голос Хвоя. — Порез ты там как, жив еще?
— Гребаная нога у меня сейчас отвалиться. А так ничего.
— Не отвалится. До МгЛы точно. Вон смотри, костюм ее еще придерживает. — обнадежила его позитивная напарница.
— Встать и идти сможешь? — спросил Зрячий.
— Подсобите, там допрыгаю сам куда скажете. — не унывал стойкий Порез.
— Варна по ходу жива еще? — сощурился их босс и забыв о шлеме, хотел почесать татуированную голову сквозь шлем, у него не вышло и он убрав забрало, смачно сплюнул с досады.
— Не факт — это могут быть старые запасы пушечного мяса. — предположила Велена.
— А чего на них импульс не подействовал? — поинтересовалась Хвоя, поднимая с Кубом Пореза.
— Да кто ж их знает. — отмахнулся я. — Заговоренные.
— Тогда я тоже. — ухмыльнулся Порез и поморщился от боли в ноге. — Заговоренный выжить, а не умереть в этой дыре.
— Ладно, хорош бздеть. Пришли почти. — закрыл тему прений Зрячий.
Пленного связали основательно и оставили с кляпом во рту, на старинном, коричневом, кожаном кресле, чтобы молчал и не отвлекал от важной миссии всех нас. Разделить судьбу нашего поискового отряда, никто не отважился. Пленного не спрашивали, хотя он мычал и кивал головой. Понятное дело. Ради одной девчонки рисковать здоровьем больше никто не захотел. Могут не бояться, что без них улетит Зрячий, все равно никуда не денутся, он ОСМу на буксир брать будет. Соответственно и опасаться не стоит. Лучше отсидеться на тайном, хорошо бронированном мостике босса. Хвоя, правда, назвала эту всю эту затею по спасению, прихотью. Капризом Велены. Будто мало колонистов сгинуло за все время. Что касается меня, не могу спокойно смотреть, как страдает Велена и думать о жалобно плачущей девочке. Где-то на тёмной, холодной станции, совсем одной, или в окружении разлагающихся киборгов.
Поисковый отряд, предназначенный для поиска похищенной девочки, состоял всего лишь из меня и Велены. Куб остался, чтобы проследить за не важным здоровьем Пореза. Коленная чашечка у него сильно опухла. Вдобавок, несмотря на защиту костюма, его изрядно помяло то пятиногое чудище. Названия приличного ему, так никто и не дал. Оно и не надо. Ни к чему таким уродцам давать имена, вдруг они вернуться. В душе своей я свято верил, что Варна, не наделала таких как оно слишком много, а забитый нами всего лишь очередной экспериментальный образец, уникальный и неповторимый. Полет фантазии Варны. Временное помешательство художника. Но, по моему мнению, к нее творческий кризис и безвкусица. Здесь все предельно просто. Шедевр бы нас похоронил, прям там. Вдавив в решетчатый пол. Легкие травмы Пореза не в счет. Не легкие допустим — так он сам виноват. Взрослый мужик. Понятно ведь, машина большая, опасная, тяжелая, на первую полосу пуль реагирует спокойно, нелегко ранимое создание, во всех смыслах. Чего впереди то пошел? Космос так на него влияет чтоли?
Пополнив наши припасы, мы выступили. Зрячий сказал нам заковыристый пароль, из набора чисел и букв. Пришлось запомнить, предупредил, что если забудем или не скажем, назад можем не возвращаться. Он обратно не пустит и делайте что хотите после этого. За помощь в подрыве сферы ядра, Зрячий предложил мне, любое оружие, на мой вкус и выбор. Но у меня и так было, все, что мне нужно. Велена оставила при себе «Перуна» и взяла новую винтовку. Тяжелый автомат калибра 13.1 мм., с подствольным гранатометом 25 мм.
— Ничего так ствол, тебе очень идет.
— Правда? — я кивнул. — Давно хотела такой взять, да без костюма пользоваться им невмоготу. Весит четырнадцать килограмм. Хорош в осаде и засаде. Когда с упорами работаешь. Один длинный ствол чего стоит.
— Сразу видно, Зрячий настоящий коллекционер. Любит собирать эксклюзивное оружие.
Про себя я даже смутно, отстраненно не догадывался, где мы будем ее искать. Даже примерно не мог предположить. Велена — аналогично. Никаких мыслей. Пустая голова, а станция гигантская. Фраза — найти девочку на ОСМе звучит заковыристее и невозможнее, чем иголку в стоге сена. Зная ненормальную логику Варны, хоть отдаленно угадать ход ее мыслей, тоже не получится. Можно и не пробовать. На помощь ко мне пришел Куб.
— Вар, слушай сюда. У вас мало времени. Вам надо идти на запад, нулевой уровень. Просто идите туда, больше я ничего не могу сказать. Потому что не знаю. Видел лишь эту часть, а еще, какой то белый эллипсоид.
— Чего белый эллипсоид? — спросила Велена.
— Береста, я не знаю чего, просто видел. Знаю еще, что Лучезару стоит опасаться синей полосы.
— Синей полосы? — в этот раз удивился я.
— Откуда я знаю? Все мне пора, у Пореза осложнения походу. — по внутренней связи которую Порез забыл отключить был слышен его дикий ор. — Раздевают его, похоже, а я говорил без меня ничего не трогать. Хуже детей.
Куб убежал, обратно, оставив после себя больше вопросов, чем ответов.
— Согласна с ним, хуже детей.
— Ты знаешь, мне тоже все время эта аналогия на ум приходит. Нет ведь никаких взрослых, не важно, сколько ребенку лет, десять или тридцать, мечты, желания, фантазии и устремления сменяются и приобретают только более отчаянный и сумасшедший окрас. Человек остается. Понятийная возрастная концепция весьма условная штука.
— Тянет тебя прям, философию из ничего выстраивать, на пустом месте фактически.
— Ты права, хотя, что есть философия, как не абстрактное осознание собственной жизни, в проецировании ее на самом же себе, но в идеальном раскладе жизненных приоритетов и ценностей.
— Тебе Куб ничего из веществ не давал там случайно?
— Давал. Но очень давно и я обещал ему ничего не говорить об этом. Даже то, что говорю тебе сейчас. Мне пора остановиться, думаю, ты поймешь меня. Это все отсутствие планеты твердой под ногами.
— Да уж, давай пока в тишине пойдем. Странно все это получается. Не находишь? Очень странно.
Я кивнул. Опустив голову вниз, меня внезапно посетило, не то чувство, не то видение маленькой девочки похожей на Веселину с грустно смотрящими глазами на потолок, а потом на пол, такой же как сейчас под моими ногами. Я продолжал смотреть в пол, не мигая, остановившись на месте. Боясь спугнуть дальнейшее продолжение видения, но все закончилось. Пол оставался полом. Ничего не произошло.
— Ты очень странно себя ведешь. — заметила мое нетипичное поведение напарница. — Самочувствие нормальное?
— Нет. Не нормальное. Но нам определенно стоит поторопиться. Тревожное у меня чувство на душе растет с каждым шагом и кошки скребутся.
— У нас всего лишь второе свидание, а ты меня до смерти хочешь напугать своими заскоками. — пожаловать мне Велена. — Давай уж, колись что видел.
— Видел пол. — о, грустных глазах девочки я понятное дело умолчал, ни к чему бередить эмоции Велены. — Будь начеку.
— Угум. Пол он видел. Шутник.
Мы определенно торопились. Поэтому забрели на один склад и взяли воздушные борды, то есть доски, с эффектом обратной гравитации. С ними дело пошло быстрее. Не испытывая трения и прочих препятствий, Летящий борд над полом, на расстоянии тридцать сантиметров, перемешал владельца со скоростью до пятидесяти километров в час. Спортивных бордов мы не нашли, пришлось довольствоваться любительскими, но и этой скорости нам хватало с избытком. Лавируя по коридорам и залам ОСМы, мы прямо на ходу подстреливали тех исчадий разума Варны, которых чудом не задел электромагнитный импульс. Пользоваться дробовиком в таком режиме полета было несравненно удобнее, чем любым другим оружием. Раздавая порции картечи направо и налево, было нетрудно уклоняться от наведенных стволов киборгов. Так быстро и точно стрелять по движущимся объектам, им было не дано по природе своей.
— Ты чего раньше молчал. Мы бы на бордах, пол станции уже обкатали.
— Тогда мы были без бронекостюмов, а это самоубийство. Да и не знал я, что детство заиграет. Свою пластинку, там, где не нужно.
Когда мы спустились на самые нижние уровни, приближаясь к нулевому, за нами увязалась тройка ретивых увров. То, что импульс их не убил, объясняется наличием защищенных зон на ОСМе, до которых он просто не дошел, либо не смог их преодолеть. Других теорий у меня пока нет. Картечь слабо брала быстро барабанящих следом за нами, длинными членами ремонтных роботов. Зато автоматический огонь из новенькой винтовки Велены, оставлял в каждом из них неплохие, порой сквозные дырки. Я не успел сменить разряженный автоматическим огнем дробовик, на лучемет. Велена справилась без меня. Что значит превосходство огневой мощи над роботами. Мне любопытно, Варна действительно осталась нетронутой или все таки почила нас, своим последним раздражающим присутствием. Оставив за собой богатое и завидно наследие. В виде радикально переделанной станции, под манер своего мировоззрения и видения жизни искусственного интеллекта в космосе.
Точно ничего нельзя сказать наверняка. По моему глубочайшему внутреннему убеждению, она не могла просто так взять и покинуть нас. На кого, дескать, ты нас оставила? А если и оставила то какой мерзопакостный сюрприз приберегла?. Не даром, мозговитый ее ум, немного вздорный и взбалмошный, управлял тут всем. Что могло свести ее с ума? Управление таким большим количеством процессов в одиночку или вселенская тяжесть бытия в принципе. Осознанная, в один прекрасный момент, как неизбежно осознает его любое мыслящее существо на этапе своего пути жизненного взросления. Докопалась ли она до сути всех вещей? Весьма вероятно да, в своем ненормальном смысле. Могла легко выйти, за пределы досужего представления вещей, такими какие они есть в перманентном виде и далеко ступила за рамки. Не найдя, а потом и не желая находить дорогу назад и теперь поныне пребывает там, которую я и все здравомыслящие люди, посчитают безумной. Может мысль, которую она хочет донести, но не может передать, гложет ее больше чем, что-либо другое. Явилось камнем преткновения на желании убрать живых со своего пути, раз мы не внемлем ее мудрости. Я бы многое сейчас отдал за возможность побеседовать с ней с глазу на глаз, там, где нам не будут угрожать машины, люди и обстоятельства, делающие нас лютыми врагами друг для друга. Может ее желание единения машин и людей так высоко стоит, что она считает нас кучкой людей не достойных в посвящение ее грандиозного замысла.
— Лучезар, мать вот когда такой меня видела в детстве, как ты сейчас. Говорила обычно — лицо попроще сделай, и все у тебя наладится.
— Тревожно мне Велена и не по себе. Понимаешь о чем я?
— Понимаю, но уже перегорела. Надо найти ее и точка. Нечего тут размазывать вокруг за около. Странности подождут. Изольешь мне душу, но не здесь.
— Я о том, что меня гложет чувство, будто что-то очень важное ускользает у меня прямо из под носа, а я не могу его ухватить.
— Ну мне знакомо, то о чем ты говоришь, только ничего такого я не чувствую ни сейчас, ни до этого.
Вдруг перед нами вышел тот самый человек, которого мы встретили с кислотной винтовкой. Его отличала другая одежда и некоторые особенности травм. На нем были новенькие серые брюки и гранатовый джемпер. Ботинок не было, а вместо ступней он почему то стоял на обычных кистях с ладонями и пальцами. Руки были тоже с кистями и пальцами. Вся его кожа головы, была прозрачной и под ней, виделся прозрачный череп, с хорошей подсветкой мозгов. Он, увидев нас хотел направить на нас свое оружие и удивленно спросить что-то типо «Вы кто такие». Сложилось все для него трагичнее, чем я смел надеяться. Киборг с малым количеством плоти на теле подошел к нему вплотную и разрядил охотничью двустволку ему в голову. Я оперативно напичкал его грудь четырьмя зарядами картечи с эффектом воспламенения и он, треща пламенем, объявшим его тело слег рядом с первым.
— Знакомый господин. А эти патроны с огоньком просто великолепны. Чего я раньше ими не пользовался?
— Такой же утырок, сейчас сидит связанный, на МгЛе, рядом с отрядом. — Велена, проверила внутреннюю связь, но она как и следовало ожидать не брала с того расстояния, на которые мы успели уйти. — Только башка, не прозрачная. Патроны и впрямь огонь. Благословляю на дальнейшее их использование.
— Новый образец экспериментов Варны. Интереснее предыдущего. Может в темноте без фонарика ходить. Другого применения мы ему так и не узнаем. Только ты не переживай, наемники люди серьезные, что случись, они его вскроют как банку, не успеет дернуться. Зрячий просто так рисковать не будет, беря к себе на корабль, кого не попало.
— Самое интересное, этого тоже киборги за своего не принимают, как и первого.
— Точно. Натаскивает она, что ли своих верно подданных на своих экспериментах челокоподобных? Не похоже. Первый образец, который шел с нами, даже не походил на киборга. Это говорит о том, что с него взяли образец для создания киборга и с нами был человек. Либо о том, что Варна научилась их делать не отличными от людей. Последнее самое опасное. Так она может подменить кого угодно.
— Смотри Лучезар внимательнее и чаще по сторонам, а не в пол. Чтобы нас с тобой не подменили, а то нам предстоит вернуться. Ладно хоть, пароль знаем оригинальный.
— Память она интересно уже умеет сохранять после «переделки»? Да как ни крути, думаю, сложно будет, подделать всю специфику странностей каждого индивида в отдельности. Особенно если его повадки все хорошо знают. Вычислят быстро и примут меры.
— Ладно, ладно. — Велена смягчилась. — Ты умеешь успокаивать и убеждать. Меня точно.
А ведь я не пытался ее успокоить и убедить, так лишь поток сознания. Но раз она так считает, то пусть будет так, подсознательная реакция не всегда сопровождается очевидным поведением и соответствующей реакцией на нее. Чем ниже мы спускались, тем темнее был уровень. Оно и понятно, зачем малоиспользуемый периметр ярко освещать, если здесь не задействовано практически ничего важного. Так лишь, от избытка энергии ядра подсветка, которого больше не будет, после наших с Морком дюжих стараний. Еще на спуске по лестнице, до меня стали доноситься жужжащие вибрации. Знакомые звуки звонких механизмов. Лишь сейчас мои уши окончательно различили многомерное жужжание не одной сотни пчел. Не настоящих конечно, а робо пчел, с огромными острыми жвалами, длинными с локоть жвалами, и такой же черно желтой расцветкой. Даже свой мед умудряются раздобыть. Голубую энерго смесь в прочных стеклянных колбах. Все по-старому у Варны, все стабильно и по полочкам.
Назад идти было бесполезно, в обход путей не было. На нас надвинулись соты из святящихся бледно голубых колб, с энергосмесью. Проходы между сотами то сужались, то расширялись, в хаотичном порядке вели вверх, в стороны, вниз. Настоящие лабиринты. Вдруг из ниоткуда появились две пчелы, грозного вида, крупнее своих собратьев, которых мы успешно перебили однажды. Морды у них крупнее и жвала. Дожужжать свою симфонию мы им не дали, открыв ярый огонь.
— Кто это был, пчелы охранники? — поинтересовалась Велена.
— Скорее всего, у них здесь целое деление, как у оригинальных насекомых есть. Давай мы скорее отсюда уйдем уже. Вот кстати и проход имеется, полезли.
Спрятав борды за спины, мы залезли в округлую дыру, лаз, прямо в стене. Высота его была примерно в два с половиной метра, так что мы без труда, могли идти там, в полный рост. В паре мест ход вертикально поднимался вверх, и мы карабкались по уступам. Я почувствовал сильный запах, очень напоминающий, какую-то приторно сладкую горючую смесь. Что-то среднее между ракетным топливом гиптилом и авиационным керосином. Жаль, что не пахнет медом, резкая ностальгия по пасекам вдруг пробрала меня насквозь. Велена же вздрогнула, ее пробрало сильнее моего.
— У меня мурашки по телу идут от этого места. — созналась она мне.
— А у меня такие приятные воспоминания о деревне, но это я больше надумал.
— Романтик, что с тебя взять.
— Нда.
Вскоре мы вышли в цилиндрообразные помещения, оставшиеся неизменными, не переделанными пчелами, а из них в новые тоннели, но уже гораздо больше. Потолки там достигали высоты в пять, а то и шесть метров. Гул пропал.
— Слышишь что нибудь? — спросила Велена, у нее шалили нервы, она постоянно оборачивалась и прислушивалась.
— Нет, если верить логике, мы уже должны выйти из любого пчелиного улика. Они же не бывают такими длинными?
— У нормальных, не бывают, на эти жалкие подделки рассчитывать нельзя.
— Иди позади меня. — сказал я, перехватил поудобнее лучемет и выставил на нем автоматический режим. — Так спокойнее будет.
— Лады. — Велена сменила початую обойму, на целую.
Коридор расширился до невероятных размеров, как будто его таким проектировали при создании ОСМы. Мы вышли в помещение, напоминающее хоккейный стадион. Только хоккеистов здесь не было, и ворот тоже. Вместо сидений с фанатами, кучковались робопчелы, сложив свои крылья на спинах. Склонив низко головы, они присоединялись хоботками над жвалами к толстым кабелям. Кабеля тянулись к центру и все сводились к огромной пчеле матке, размером не меньше реактивного трамвая. У них тут, похоже вечеринка в самом разгаре намечается, надеюсь мы не помешаем. Ее матка раздувалась и съеживалась, будто она дышит, что невозможно. Или возможно? Сияла ярко оранжевыми и желтыми всполохами изнутри. Явно аккумулировала энергию, которой подпитывала свой рой. Приторный запах усилился до уровня невыносимой вони, и это сквозь все фильтры! Матка на половину была погружена в подобие бассейна с той самой голубой энерго смесью. Вот зачем они ото всюду таскают эти баночки, где только они ее набирают и заряжают, не с цветов же. Явно сгустки энергии, избыток ведь как то снимают, а потом тащат сюда, сливают в бассейн. Матка питается из бассейна сама и аккумулирует ее для всех желающих. Интересный энергообмен тут у них происходит, тоже чтоли присоединиться нам? А то мы утомлены малость.