– Что за деревня там, впереди? – Ей пришлось кричать.
– Биттерфилд, госпожа! – крикнул в ответ Верк. – Жалкое местечко.
В жизни мало что может быть прекрасней, чем ранним утром править молодыми онаграми, особенно когда ветер вот так треплет волосы – если, конечно, они правильной длины. Однако это не самое подходящее время для разговоров. На ровной дороге – да, но здесь вообще не было дороги. И путешествие могло многому научить.
Ее сопровождал Верк, старший стражник отца. Он держался за поручни так легко и уверенно, что даже не побелели костяшки пальцев. Его нисколько не трясло, лишь сокращались равномерно мышцы предплечий.
– Скажи ей, чтобы сбавила скорость! – завопил Альс из другой колесницы, мчавшейся за ними.
Если бы он ехал немного подальше, ему бы не пришлось дышать пылью, которую поднимала Френа, но он не слишком хорошо владел мечом и старался держаться рядом с Верком. Братья были невероятно похожи друг на друга – пока молчали. Стоило им открыть рот, как все становилось ясно.
– Сбавить скорость? – переспросила она.
– Мрак и Ночь любят побегать, – сказал Верк. – Если они не перегреются, с ними все будет хорошо.
Тактичный ответ, потому что сейчас Френа никак не могла исполнить просьбу Альса. Если она натянет вожжи, онагры испугаются и поранят рты. Ей не хватало сил справиться с тормозным рычагом, а просить помощи у Верка она не стала бы ни за что на свете. Мрак и Ночь уверенно мчались вперед, точно пара горных козлов, а колесницу специально для нее делал лучший мастер в Скьяре.
Каменистые холмы вывели их к чаше долины с полями скудных хлебов. Френа совсем не знала этой дороги. Обычно она путешествовала по северной, однако в письме отца говорилось, что лучше отправиться по южной. Почему – непонятно.
– Биттерфилд? Эти земли принадлежат отцу! – Она слышала название деревушки в перечне его владений. – Что-то здесь припозднились с посадками.
Ей следовало остановиться и поговорить со старостой: им невредно будет знать, что Хорт Вигсон за ними присматривает.
– Дожди пошли слишком поздно, – пояснил Верк.
Френа не очень хорошо знала Верка – командир домашней стражи большую часть времени проводил рядом с ее отцом. Он оказался приятным спутником, симпатичным и с хорошо поставленной речью. Отец нанял близнецов незадолго до того, как Френа уехала в Кирн, чтобы провести лето среди холмов, как поступали все здравомыслящие богатые люди.
Колесница была слишком тесной для двоих, и они сидели очень близко друг к другу. Из-под бронзового шлема Верка свисали длинные косы, которые подпрыгивали, когда колесница наскакивала на ухабы; ветерок играл золотыми волосами у него на руках. Он был одет в кожаную кольчугу до колен, отделанную бронзовыми пластинами; та разогрелась на солнце и пахла стражниками, что надевали ее прежде. В этом не было вины Верка, но запах напоминал о его близости. Свободной рукой он придерживал ножны на боку, и при каждом толчке Френа, хотела она того или нет, касалась ее своей обнаженной рукой.
К счастью, Френа всегда умела держать чувства под жестким контролем. С точки зрения романтических увлечений, ее не интересовал простой стражник, человек, готовый рисковать жизнью ради того, чтобы жить и столоваться в богатом особняке. Ну, а Верку хватало ума флиртовать, не питая каких бы то ни было иллюзий.
Он посмотрел на нее сверху вниз, и в его необычных темно-голубых глазах загорелся веселый огонек.
– Госпожа, если треснет ось или отвалится колесо, позаботьтесь о том, чтобы сломать шею не только себе, но и мне.
– Ты решил покончить жизнь самоубийством? За тобой охотятся разъяренные мужья?
– Мужья меня не пугают, в отличие от недовольного хозяина.
– Мой отец мягкий, любящий человек, невероятно великодушный и щедрый с теми, кто на него работает.
–
Дорога была едва видна, и Биттерфилд представлял собой разбросанные вокруг родника земляные хижины. Наверняка под одной из соломенных крыш скрывался храм Светлых, а под другими – сараи для скота. Отвратительное зрелище! Как можно мириться с такой смертельно скучной жизнью в дыре, где единственное занятие – следить за тем, чтобы скот не пробрался на поля? Однако эти земли принадлежали ее отцу, как и большинство земель вокруг Скьяра, и жители деревни с радостью встретят Френу, предложат ей ягодные конфеты, мед и сливки, а дети станцуют и споют. Она осмотрит деревню и расскажет счетоводам отца о нуждах селян.
Только вот в домах никого не было. У основания скалистого холма, возле которого росло несколько чахлых фруктовых деревьев, на расстоянии пары выстрелов из лука, проходила какая-то церемония. Толпа показалась Френе на удивление большой для такого маленького количества домиков.
– Что происходит? Праздник летнего солнцестояния?
– Что-то вроде, – нахмурившись, пробормотал Верк.
– Наверное, они просят богов послать им дождь. Давай посмотрим.
Френа натянула поводья, заставив онагров повернуть. Колесница помчалась по полю в сторону толпы.
В середине поля под деревом стоял мужчина с поднятыми вверх руками, словно молящийся Светлым. Толпа собралась вокруг него полукругом, ближе всего дети, по внешнему краю взрослые. Голоса накатывали, точно океанские волны на берег, но Френа не узнала песню или молитву, которую они произносили.
– Что они все-таки делают?
Верк не ответил, и на его лице появилось напряженное выражение, когда он принялся разглядывать толпу.
– Какому богу молятся крестьяне? – Даже девушка из города должна была бы знать такие вещи. – Священному Веру, наверное? Он ведь бог бурь.
Продолжая рассматривать толпу, Верк пробормотал:
– Не Веру, госпожа. И они не крестьяне.
– Тогда священному Укру?
Все знали, что ее отец посвящен в таинства священного Укра, потому что никто не мог стать