Шагнув к осыпающейся наискосок стене, он склонился.
– А это? Здесь все из какой-то резины. Или это глина?
– Ты просто еще не очухался. Придешь в себя, поймешь.
Гуль на миг зажмурился. Что он должен понять?… Сделав несколько неуверенных шагов, уперся руками в упруго-податливый, потемневший от времени брус. Опора… Крепь, которая не в состоянии удержать что-либо. Пальцы входили в нее, как в пластилин.
– Володь… – Он начал припоминать, и в голове вновь загремел барабанами сумасшедший оркестр, джаз-банд, набранный из роккеров-жестянщиков. Наигрываемая музыка вбивала в мозг гвозди, сердце переполнялось жутью. Радиация, свет тускнеющего фонаря, клейкое под ногами… Неужели эта гадина все-таки их настигла? Шахту завалило, а от бешеной радиации что-то приключилось с окружающим. Эта каучуковая упругость, земля, осыпающаяся под углом. Бред!.. Опираясь о стену, Гуль неуверенно шагнул… И уж само собой, никто не бросится вызволять двух исчезнувших неведомо куда военнослужащих. После сегодняшней-то пальбы!.. Спишут на кишечные заболевания, а в гроб насуют килограммов на семьдесят кирпичей. Это у них не впервой. Практика отработанная. Каждый год одних часовых сколько пропадает, сорок градусов, пурга и белый оголодавший мишка, с готовностью гардеробщика вытряхивающий из полушубка. Так и находят потом: полушубок, автомат, да валенки.
Гуль вернулся и решительно подобрал фонарь. Чушь! Он не собирается пропадать здесь! Слишком роскошно – семьдесят килограммов кирпичей!.. Ни одного кирпича вам, мерзавцы!..
Внимательно оглядывая стены, он неторопливо двинулся по гранитному коридору. Гуль более не доверял ни зрению, ни слуху. Впрочем, и рукам тоже. А если так, стоило ли вообще заниматься исследованиями? Наверное, нет, но он все же продолжал двигаться вперед. Обернувшись, посветил назад, но слабеющий раструб света не дотянулся до капитана, завяз где-то на полпути. Может быть, что-то с воздухом?…
В животе у Гуля неприятно ухнуло. Ему показалось, что он падает. Но никакого падения на деле не наблюдалось. Он стоял, где стоял, и те же каменные своды окружали его со всех сторон. И все-таки он
За поясом у него торчал кольт, на спине болталась исцарапанная каска, и Гуль с опозданием заметил, что на руке незнакомца поблескивают его часы.
Что, черт возьми, происходит?… Гуль снова огляделся. Раздражение добавило сил. Какой, к дьяволу, Узбекистан? Откуда?! Он ведь помнил последовательность событий! Сначала была каракатица, потом артобстрел и как результат – подземные лабиринты. В одном из лабиринтов он и сорвался в расщелину. Какое-то время, должно быть, пролежал без сознания, а затем… Затем сразу появился этот тип – смуглокожий, вооруженный длинноствольным револьвером.
Но где же тогда капитан? Ведь практически до последней минуты они были вместе!.. Гуль машинально посмотрел вверх, словно выискивая глазами место, откуда он рухнул в эту странную долину, и ему снова стало нехорошо. Глаза не обманывали. Никакого неба здесь не существовало. Сквозь колеблющееся марево теми же пупырчатыми буграми проступал каменный свод. Переплетение багровых гигантских мускулов.
Значит, все-таки пещера. Вулканический пузырь, в который угодил заплутавший солдатик. Но почему он не разбился? Или камни здесь такие же ненормальные, как в шахте?… Гуль медленно надавил ногой и поежился. Так оно и было. Ощущение было таким, словно он ступил на болотистую почву. На бугристой поверхности скалы остался отчетливый отпечаток каблука. Заметив его смятение, смуглолицый человек по-свойски кивнул.
– Точно! Такое здесь бывает.
– Но почему?
– Просто так, ни почему. А в общем, не ломай голову. Все равно не догадаешься.
Гуль встретился со смеющими глазами незнакомца. Что-то в чертах говорившего показалось ему странным.
– Это… Это какой-нибудь наркотик? – Гулю вдруг пришло в голову, что рухнув в расщелину, он поломал себе что-нибудь важное, и теперь над его помятыми костями орудуют хирурги, а в вены размеренным ручейком проливается какой-нибудь кофеин или ЛСД.
– Что со мной? – Он с надеждой взглянул на чудного своего собеседника. Тот пожал плечами.
– То же, что и со всеми. Некоторое время помучаешься, зато потом хоть гвозди в лоб и руки. Не хуже Христа будешь.
– Но где мы? – Гуль продолжал присматриваться к смуглому лицу незнакомца. Он никак не мог сообразить, что его так смущало.
– В желудке, малыш! В желудке. У толстого раскормленного слизняка.
Смысл сказанного не дошел до сознания, зато Гуль понял другое! Его поразили губы собеседника. Артикуляция резко контрастировала с произносимыми словами! Как в дублированных заграничных фильмах. Человек произносил «в желудке», но начинал слово округлив рот, а «малыш» получалось у него более коротко и энергично. Это было настолько явно, что Гуля прошиб холодный пот.
– Вот так, малыш… А теперь поднимайся.
– Не называй меня «малыш».
– О кей, только подняться тебе все равно придется. Так или иначе пора шагать.
Гуль машинально подчинился. Человек закинул автомат за спину, помешкав, протянул руку.
– Если хочешь, могу представиться. Лейтенант Монти. Или попросту Пол. ВВС США. Слышал, наверное, о такой стране? – он засмеялся собственной шутке.
Гуль назвал себя и пожал предложенную руку. Ладонь Пола Монти оказалась сухой и сильной.
– Ну вот, так-то лучше, – Пол удовлетворенно кивнул. – Путь у нас не близкий, а мне, признаться, не по душе, когда меня буравят глазенками. Я что, не нравлюсь тебе?
Гуль смешался.
– Ты забрал мое оружие… И часы.
– На первое время, парень, только на первое время. Не забывай, ты здесь еще новичок.
Уже через пару мгновений Гулю пришлось воочию убедиться в сказанном. Багровая, не знающая горизонтов долина неожиданно всколыхнулась, очертания скал размыло, словно они были нарисованы акварелью и кто-то вылил на них добрую порцию воды. В глазах у Гуля потемнело. На мгновение ему показалось, что он разглядел собственный всклоченный затылок. Сгорбленный силуэт, преувеличенно массивные из-за полушубка плечи. Рядом с этим призраком стоял похожий на японца американец, копия лейтенанта Монти…
Красочный вихрь налетел издалека, с небрежностью исполнив гамму, прогнав цвета по всему спектру от фиолетового к красному и обратно. И вновь все изломилось, словно в колеблющемся кривом зеркале. Мир успокоенно восстановился.
– Что это было?
– Привыкай, – американец усмехнулся. – Здесь таких фокусов достаточно.
Объяснять что-либо Гулю он явно не собирался.
– Значит, снова секреты? – у Гуля по-детски дрогнули губы. – Черт бы вас всех!.. Могу я по крайней мере знать, где я?
– Можешь. Безусловно можешь! – Пол Монти продолжал улыбаться. Ситуация явно забавляла его.
– Ведь это… Военная база, верно?
Лейтенант американских войск сочувственно похлопал его по плечу.
– Если начинаешь показывать характер, значит, все в порядке. А если все в порядке, то пора двигаться, – он неопределенно махнул рукой. – Главное сейчас – добраться до лагеря, а там наш проф ответит на все твои вопросы. Что-то, возможно, поймешь сам. Но для начала уясни: всех нас проглотили и переварили. Это, как говорится, факт, и с ним, хочешь или не хочешь, смирись. Тем более, что, ей богу, это не самое худшее. Поверь мне, малыш.
– Проглотили? – Гуль растерянно посмотрел на лейтенанта.
– Но я…
– Послушай, малыш… То есть, я хотел сказать, Гуль. Мы только даром теряем время, пытаясь выяснить что к чему. – Пол Монти по-прежнему улыбался, но в голосе его звучало легкое раздражение. – Я же сказал, в лагере проф все тебе объяснит. А сейчас нам следует убираться отсюда и поскорее. Это не наш край, и задерживаться здесь, мягко говоря, не рекомендуется. Счастье еще, что я первый набрел на тебя.
Гуль промолчал.
– Ну что, двигаем?
– Как скажешь…
Подавая пример, Монти взобрался на ближайший камень-пузырь и, взмахнув руками, перепрыгнул на ближайший валун, а оттуда на следующий.
Вот, значит, как оно здесь… Прыжками. Местный способ передвижения. Значит, и ему придется стать на время кузнечиком. Или блохой. Это уж как кому нравится называть. Но в том и в другом случае перспектива богатая…
Гуль с тоской посмотрел на протянувшуюся за лейтенантом цепочку следов. Пластилиновые наощупь скалы, ложная артикуляция и каменное небо – здешний мир жаловал сюрпризами сходу. Что ж, милости просим, рядовой Гуль!..
Остановившись, Монти выжидательно обернулся. Гуль со вздохом поднялся.
* * *
– Не взопрел в полушубке? – Монти стоял у подножия горной гряды, насмешливо щурясь.
Гуль невольно окинул себя взглядом. Он не знал, что сказать. Ему не было ни жарко, ни холодно. Они успели упрыгать довольно далеко, но несмотря на приличный темп, до сих пор не чувствовалось ни малейшей усталости. Они даже не запыхались. Звон в голове прошел, а о полушубке он попросту забыл.
Гуль растерянно взялся за пуговицы. Что-то во всем этом было не то. Какой-то очередной бред! Камни, воздушное марево, песок – все наталкивало на мысль о высокой температуре, об удушливой жаре. Потому он, собственно, и подумал об Узбекистане. Когда-то Гуль бывал там и сухой тот жар, исходящий от прокаленных песков, запомнил хорошо. Но сейчас о жаре трудно было говорить. Потому что ее не было. Совсем! И это было непонятно.
– Не спеши разоблачаться. С одежкой у нас неважно, так что сгодится твой тулупчик.
Гуль пригнул голову, чтобы лейтенант не заметил его зажегшихся глаз. Незачем прежде времени выдавать себя. Пусть… Перетерпим и это. Отметим галочкой и приплюсуем ко всему прочему.
Они обошли пузырчатое вздутие, формой напоминающее сытую жабу, и оказались перед входом в пещеру – идеально ровным отверстием, выполненным сверлом двухметрового диаметра. Гуль в нерешительности остановился.
– Куда теперь?
Пол кивнул на пещеру.
– Умный в гору не пойдет – слыхал про такое? Так вот это не про нас с тобой. По правде говоря, на обход у нас и времени нет.
Он еще что-то говорил про то, как небезопасно шляться по горам и сколько разных сюрпризов поджидает их наверху, а пещера или, как они называют ее, проход Зуула, – дорога проверенная и кратчайшая. Попутно пояснил, что в лагере он главный следопыт и, пожалуй, единственный, кто не боится бродить по этому краю в одиночку, и не боится, между прочим, потому, что досконально изучил такие вот дыры, которыми горы пронизаны, как хороший голландский сыр.