— Я все помню, месье… Я помню свое обещание. Я помню даже то, что вы получаете от треста пятнадцать процентов, а я только десять… Но я аристократ и свое обещание сдержу.
— О’кэй!.. Да благословят вас аллах и святая дева! — деловито сказал Кортец и молитвенно воздел очи горе.
* * *
А утром на другой день Тася пришла в комнату Волошина на первом этаже Дома колхозника и застала его разглядывающим какой-то фотоснимок. Тася заглянула через плечо товарища.
— М-да… полное разочарование, — сказал Волошин. — Красочная мозаика стала серой, и вся прелесть этого удивительного церковного пола поблекла.
— Профессор говорит, что мозаику эту сделали по указанию Грозного после его второго приезда в монастырь, — тихо произнесла Тася и добавила с сожалением: — Как жалко…
— Да, напрасно я не прихватил с собой цветную пленку… А остальные снимки хороши. Посмотрите, Настенька, на эту башню над озером. Ни дать ни взять богатырь стоит, как вечный страж в дозоре.
— Правда! — восхищенно воскликнула Тася. — А вы заметили, Ваня, что на многих старинных русских церквах все купола разные?
— Заметил… Ну что ж, это хорошо… нет однообразия… Народ большой, натура неуемная, и искусство такое же.
— А на вологодской Софье купола симметричные: один большой в центре, а четыре поменьше по углам… Когда смотришь прямо, видишь одну большую главу в центре и две малые по бокам. Я смотрела и все припоминала, где я уже видела эти три головы, одну большую и две малые по бокам…
— Ну и что же? Припомнили?…
— Припомнила, Ваня… Третьяковская галерея. Васнецов. «Три богатыря». В центре — Илья Муромец, а по бокам — Алеша Попович и Добрыня Никитич… Ну вот, вы опять смеетесь!..
— Да нет же, Настенька! Умница вы моя! — воскликнул Волошин. — Это здорово подмечено. Конечно, Васнецов это знал. Так вот с какой натуры он своих богатырей писал! Ох, и хитрый колдун!
— Вы говорили, что я сумасшедшая, а теперь говорите, что я умница, — с улыбкой сказала Тася.
— Я и сейчас то же говорю. Вы умница, но…
— …с придурью?
— Нет, с… ну, с сумасшедшинкой, что ли.
— А вам такие не нравятся?
— «Нравятся»? Это не то слово, Настенька, — сказал Волошин и протянул к Тасе руку.
Но она увернулась и отбежала к окну.
— Какой чудесный день сегодня, Ваня!..
Вдруг Тася что-то вспомнила:
— А что, если я попрошу этого художника… как его… Еланский, что ли? Попрошу зарисовать мозаичный пол в красках?
Волошин нахмурился:
— Ни в коем случае не делайте этого.
— Почему?.
— Я не люблю его…
— Напрасно. Он делает чудесные зарисовки.
— Я ему башку оторву! — свирепо прорычал Волошин.
— За что, Ваня?
— Это подозрительный тип… Приехал, шныряет тут по всему монастырю, во все сует свой нос… Куда ни повернись, он уж тут как тут и все в альбомчике малюет. Проныра! Не люблю таких…
— Но он для того и приехал из Вологды, чтобы все увидеть и зарисовать.
— Из Вологды ли? — многозначительно спросил Волошин. — А не из Москвы ли матушки?… И вообще, Настенька, он внушает мне подозрение. Не он ли это у Клавдии Антиповны на Ордынке побывал и письма Евгении Бельской прикарманил?…
— Что вы! — в ужасе воскликнула Тася. — Почему вы так решили?
— Имею основания… — с таинственным видом сообщил Волошин и тихо добавил: — Но вас я прошу об этом ни слова. Не общайтесь с ним…
Тася закивала головой:
— Да, да! Конечно!.. А с виду он такой симпатичный.
— Настоящий жулик всегда бывает с виду симпатичный, — изрек Волошин.
Желая переменить тему, он отошел от окна и снова обратился к снимку мозаичного пола:
— Сплошная серятина…
— А если подкрасить? — нерешительно спросила Тася.
— Ну нет! Будет не то… А ведь как интересно расположены цветные плитки… Тут целый узор…
Тася заглянула в снимок:
— Цветные плитки мозаики стали серыми и образовали единую извилистую линию.
— Верно… — согласился Волошин. — Смотрите, вот она начинается здесь, у притвора, подле огромного ромба, похожего очертаниями на Кузнецкую башню, а дальше вьется… Здесь в середине кружок, за ним снова витками идет линия. А вот тут ее конец помечен крестиком… Интересно!
Тася задумчиво глядела в окно.
— Я не понимаю, почему Грозный велел настлать в этой церкви такой причудливый пол…
— Наверное, на память об умершем маленьком сыне, — неуверенно произнес Волошин.
— А в каком месте он велел тайник для книг вырыть?
— Профессор Стрелецкий уверен, что тайник должен находиться где-то между Кузнецкой башней и церковью Иоанна Предтечи… А почему вы об этом спрашиваете, Настенька?
Тася молча взяла в руки снимок и стала пристально разглядывать ромбовидную серую плитку, от которой тянулась сплошная извилистая линия с крестиком на конце. Ромбовидная плитка действительно своими очертаниями напоминала Кузнецкую башню.
— Неужели… — тихо произнесла Тася.
— Что?
Но Тася положила снимок на стол:
— Нет… Это мне показалось.
— Что вам показалось?
— Нет, нет! Не скажу… — Она засмеялась: — А то вы опять будете называть меня сумасшедшей…
* * *
Позавтракав, молодые друзья отправились в монастырь. Но, как только они вошли на главный двор, Волошин схватил Тасю за руку.
— Стоп! — строго сказал он. — Нам, кажется, небесполезно будет понаблюдать за «умельцем живописных дел»…
— За кем? — недоуменно оглядываясь, спросила Тася.
— За художником Еланским…
— Неужели вы серьезно думаете, что он украл письма Евгении Бельской?
— Не знаю, он или нет, но я повторяю — мне его поведение кажется подозрительным…
Волошин взял Тасю за руку и повел за собой в обход управленческого здания на задний двор.
— Давайте обойдем конторские кельи, выйдем к Аллее Скорби и тихонько подберемся к этому «художнику», — тоном заговорщика предложил Волошин.
Они быстро прошли по березовой аллее, добрались до церкви Иоанна Предтечи и тихонько выглянули из-за угла… Еланского не было на холмике, где он часто сидел. Там, подле заброшенной гробницы, стоял только его мольберт.
— Гм!.. Куда же он делся? — проворчал Волошин.
Он вышел на холмик и стал осматриваться.
— Смотрите! — воскликнула Тася и указала пальцем на второй ярус крепостной стены, где мелькнула фигура человека.
— Он!
Еланский исчез в каком-то проломе так же быстро, как и появился.
— Что он там ищет? — обшаривая стену злыми глазами, спросил Волошин. — Настенька, вы по-пластунски умеете ползать?
— Это как?
— На животе…
— У… умею.
Волошин заговорил шепотом:
— Ложитесь на живот и ползите сквозь эти джунгли… — он кивнул на заросли полыни и репейника, — прямо к башне. Когда доползете, поднимайтесь через пролом в башне по каменной лесенке на второй ярус стены и очень тихо идите мне навстречу. Я тем временем проползу вон до того «каменного мешка». Понятно?
— Понятно…
— Вперед! — скомандовал Волошин и, бросившись плашмя на траву, как змея вполз в густую чащу полыни и репейника.
Тася с сожалением посмотрела на свое новое красивое платье и нерешительно оглянулась. Ей очень не хотелось порвать платье, расцарапать о колючки руки и лицо. Неожиданно ей пришла в голову простая мысль: если вернуться назад и быстро обогнуть холм, то до башни можно с успехом добраться и не «по-пластунски».
Так она и сделала, и уже через две минуты достигла башни. Быстро и бесшумно вскарабкавшись по ее внутренней лестнице на кровлю первого яруса крепостной стены, она пошла по настилу над казематами и вскоре увидела Волошина. Он сидел на корточках и оглядывался по сторонам. Завидев Тасю, которая на цыпочках приближалась к нему, он приложил палец к губам.
Внезапно Тася услыхала глухие голоса, доносившиеся снизу. Волошин уже приник ухом к щели в настиле и махнул рукой, жестом приказывая Тасе лечь. Позабыв о своем новом платье, Тася легла на живот и прислушалась. Внизу говорили по-французски…
* * *
Да, в полуразрушенном «каменном мешке» крепостной стены действительно говорили по-французски. Там находились Кортец, Джейк и монастырский сторож дед Антон.
Кортец то и дело беспокойно выглядывал из полуразрушенного «каменного мешка» во двор, а Джейк, вплотную подойдя к старику, говорил ему негромко, но внушительно, как гипнотизер:
— Нам все известно, князь. Вы не тот, за кого себя выдаете. Подделанная вами справка уличает вас полностью. Мы также знаем, что именно привязывает вас к этому монастырю уже много лет. Вы ищете здесь библиотеку Грозного…
Старик громко сопел и понуро глядел на груду кирпичей у себя под ногами. Джейк кивнул на Кортеца:
— Этот господин прибыл сюда из Парижа по тому же делу. Он представитель крупнейшей американской антикварной фирмы. Ему надо помочь. Если вы знаете что-нибудь о книжном тайнике, расскажите… Вы получите деньги, уедете отсюда и спокойно проживете еще много лет…
Старик молчал. Кортец напряженно вглядывался в его непроницаемое лицо. «Потомку великого конкистадора» казалось, что Джейк ошибся, что старик сейчас пожмет плечами и скажет:
«Не пойму я, барин, по-какому это вы со мной лопочете…»
Но старик выпрямился, сурово посмотрел на Джейка и заговорил на чистейшем французском языке:
— Да… вы не ошиблись… Я князь Платон Бельский… Я не знаю, кто вы, молодой человек… но я слышал… все ваши разговоры… Думаю, что и вы не тот, за кого себя… выдаете…
— Это не имеет значения, князь, — быстро ответил Джейк.
— Вы хотите найти… книги царевны Зои и Ивана Грозного? Напрасный труд… Я искал их здесь больше тридцати лет… и нашел…
Последнее слово старик не сказал, а прошептал, но этот звенящий шепот, как порыв ветра, можно было услышать и на берегу озера.
Кортец подошел к нему и вытаращенными глазами уставился в немигающие, сурово устремленные вперед глаза старика:
— Вы… нашли?…
— Нашел! — твердо, как последнее слово клятвы, вымолвил старик и тотчас же заговорил сам с собой, торопливо, то пришептывая, то крича: — Нашел пустой тайник! Совсем пустой!.. Грабители растаскали древнюю библиотеку… Но они не унесли ее далеко!
— Да? А где она? — Кортец вцепился в его рукав.
Старик молчал, будто припоминая давний сон. Он беззвучно шевелил губами и глядел в треснувший, грозно нависший над ним потолок.
— Да говори ты, старый пень! — грубо рявкнул Джейк.
— Спокойно, Джейк! — сказал Кортец. — Продолжайте свой рассказ, князь…
— Они… рассовали древние книги… по всему монастырю… Я десять лет собирал их… Я собрал и вновь захоронил их… Теперь уже никто… не найдет эти книги… — глухо сказал старик. — Никто!..
Кортец и Джейк напряженно смотрели на старого сторожа. Он молчал.
Кортец хотел что-то сказать, но Джейк властным жестом остановил его.
— Князь Платон… — заговорил он тихо и вкрадчиво, так, как говорил когда-то в кабинете Кортеца. — Доверьтесь нам. Мы люди вашего круга. Мы поможем вам унести отсюда всю древнюю библиотеку. Вы поедете в Париж вместе с месье Кортецом…
Старик перевел глаза на смиренную физиономию Джейка. Он будто вернулся на землю из какого-то глухого подземелья и еще не мог понять, чего хочет от него этот прилизанный, чистенький юноша.
— В Париж? — спросил он и внезапно рассмеялся своим глухариным, клокочущим смехом. — Нет, господа, мне ваш Париж не нужен… Мне нужно только одно: отыскать среди древних книг… индийский свиток с рецептом… Он вернет мне силы, память, вернет жизнь…
— Мы поможем вам найти индийский рецепт, — проникновенно зашептал Джейк. — У этого господина есть знакомые профессора, знающие все индийские наречия…
— Нет! — крикнул старик. — Родной брат украл у меня план тайника! Больше я никому не верю! Я не отдам вам древние книги… Я нашел их!.. Я спас их от гибели! Я! Один я!.. Они мои… И больше ничьи!..
Джейк обменялся быстрым взглядом с Кортецом и, отбросив вкрадчивый тон, заговорил уже с угрозой:
— А если мы расскажем, кто вы такой? Если докажем, что вы присвоили себе ценности, принадлежащие советской власти?
— Да, да! — подтвердил Кортец, глядя пылающими глазами на старого маньяка. — Вы знаете, что с вами сделают коммунисты?…
Старик поглядел на Кортеца, затем на Джейка и ответил внятно и спокойно:
— Знаю. Они отнимут у меня мои сокровища, а меня посадят в тюрьму как вора…
— Вот именно! — воскликнул Кортец. — Вы умный человек, князь!
— О да! — со смехом воскликнул старик. — Я умный человек… И потому я знаю… что вы ничего… и никому про меня не расскажете… Вы сами в моих руках, господа…
Он хитро прищурился, и Кортец с Джейком вновь услыхали глухариное клохтанье.
— Знаете что? — неожиданно оборвав смех, резко сказал старик. — Убирайтесь вы оба… туда, откуда пожаловали… пока я первый не заговорил… Вот вам, господа… ответ князя Платона Бельского…
Он грубо оттолкнул сперва Джейка, затем Кортеца и неуклюже полез в пролом…
Джейк выхватил нож, но Кортец схватил его за руку:
— Джейк! Опомнитесь!
— Проклятая старая развалина! — позеленев от бешенства, прошипел Джейк, но нож спрятал. Его «азбука Морзе» после долгого перерыва работала полным ходом…
— Нам надо хорошо подумать, — сказал Кортец. — Идемте, Джейк…
* * *
— Что он сказал? — шепотом спросил Волошин.
— «Нам надо хорошо подумать. Идемте, Джейк…» — перевела Тася последнюю французскую фразу, произнесенную в «каменном мешке».
— Значит, «товарища Богемского» зовут Джейком?… — сказал Волошин. — Ого! Это любопытно!
Тася и Волошин полежали еще минуты две на настиле, пока не затихли шаги Кортеца и Джейка.
— А теперь надо бежать немедленно в милицию, — решительно сказал Волошин, помогая Тасе встать и отряхивая ее платье от пыли.
— А это не обязательно, товарищ Волошин! — произнес кто-то почти рядом с ним.
Тася и Волошин оглянулись и увидели, что из расселины соседнего каземата выбирается весь испачканный пылью художник Еланский. Волошин смотрел на него взглядом Фауста, впервые увидевшего Мефистофеля. Еланский продолжал:
— Вы еще в Москве обратились в милицию по поводу исчезновения писем Евгении Бельской. Этого вполне достаточно, — он вынул из кармана какую-то бумажку. — Вот ваше заявление начальнику уголовного розыска… Бонжур, камрад Березкина! — обратился он к Тасе. — Компренэ ву франсэ?…
— Уй… — растерянно ответила Тася.
— Трэ бьен! — с отличным французским прононсом воскликнул Еланский. — Значит, вы все слыхали и все поняли?
— Позвольте! — настороженно глядя на него, воскликнул Волошин. — Кто вы такой?
— Ах да! Я забыл представиться. — Еланский вынул из кармана удостоверение и протянул Волошину: — Я сотрудник комитета государственной безопасности майор Руднев… Ваше заявление через милицию и уголовный розыск попало к нам.
Волошин и Тася переглянулись.
— Вы прибыли по моему заявлению и ничего мне не сказали? — сконфуженно и даже с обидой произнес «Волошин.
Руднев усмехнулся:
— Не обижайтесь.
Столь внезапно превратившийся в майора госбезопасности «художник» быстро и лаконично изложил перед комсомольцами свой план действий. Он считал, что спугивать непрошеных гостей раньше времени не следует. Руднев не сомневался, что Кортец и Джейк все же рано или поздно узнают, где князь-сторож зарыл найденную им библиотеку Грозного.
— Пускай поработают, раз уж приехали сюда, — заключил он.
Отныне Тася должна была внимательно наблюдать за Платоном Бельским, а Руднев и Волошин — за обоими «туристами». Начальник Сиверского районного управления милиции, оказывается, был информирован о миссии майора Руднева и готов был оказать ему поддержку в любой момент. Однако до поры до времени в монастыре не должен был появляться никто из представителей милиции.
Профессора решили не тревожить.
Как ни предусмотрителен был Руднев, он не учел, что события в монастыре начнут разворачиваться необыкновенно стремительно.