– Обрадовала!.. – Раздраженно протянул я и тут же поинтересовался. – А почему ты так уверена, что ее именно Змей Горыныч сманил?!
– Ха, – снова усмехнулась Василиса, – Точно сказал – сманил!! Потому и думаю, что это Змей Горыныч, что больше у нас никто так сманить не умеет.
И тут мое копившееся раздражение выплеснулось разъяренным воплем:
– Никто не умеет?!! Да я сам из этого вашего Горыныча вытряхну его гнилую душонку и заставлю бегать за ней по всему вашему тухлому Миру, пока вся его змеиная суть сквозь шкуру жидкой дрянью не просочится!!! А потом обдеру с него эту шкуру и натяну на самом высоком дереве в назидание всем таким умельцам!!!
Девчонка отскочила за дверь, но не захлопнула ее, а, просунув голову в щель, заверещала дурным голосом:
– Ой, ой!!! Гляньте на него – обдерет… натянет… Смотри, как бы самого на что не натянули!!! Да наш Змей Горыныч таких, как ты по пять за раз проглатывает и не давится!!! Сам девку удержать не смог – руки-крюки, а сам обдирать-натягивать собрался!!! Ты сначала штаны на задницу натяни, чтобы не спадали, когда от Змея Горыныча удирать будешь!!!
Дверь с глухим стуком захлопнулась, и в тот же момент из-за угла дома выскочил Макаронин, размахивая деревянной бадейкой, в которой что-то плескалось.
– Сорока, ты что орал?!! Тебе что, эта бабища на ногу наступила?!!
Следом за старшим лейтенантом вынесся Володьша с перекошенной физиономией и мокрой веревкой в руке. Вопил он не слабее Юрика:
– Василисушка, душа моя, тебя кто обидел?!! Пожалуйся мне, я тебя защищу-обороню!!!
В открытое окошко плеснуло нахальным визгом:
– Ой, защитник-оборонщик выискался!!! Радость-то какая неописуемая!!! Я теперя кажную неделю День защитника-оборонщика отмечать буду!!!
Тут наступила короткая пауза, видимо «красавица» набирала побольше воздуха в свою обширную грудь, а затем последовал заключительный аккорд:
– Уматывай отсюдова Володьша, видеть тебя больше не хочу!!! И дружков своих малахольных утаскивай!!! А то я сейчас матушкино заклинание на вас напущу – так устанете медведями по лесу бегать!!!
Из бедного Володьша словно выпустили воздух, он весь как-то сразу обмяк, медленно повернулся ко мне и посмотрел на меня глазами побитой собаки:
– Что ты ей такое сказал?.. За что разобидел девушку?..
Физиономия его вдруг скривилась, так что я даже испугался, что он сейчас заплачет. Однако никаких слез не последовало. Наоборот, тряхнув головой, сын Егоршин вдруг достаточно грозно заявил:
– Ты что думаешь, если вот это умеешь… – он поводил перед собой ладонями, повторяя мои колдовские пассы, – … так тебе уже и мирное население обижать можно?!
– Никто никого не обижал, – буркнул я в ответ, – так, поговорили немного!
– Как это – не обижал! – Взвился Володьша. – Как это не обижал, когда бедная девушка глотку себе сорвала, взывая, можно сказать, о помощи!!
– О помощи?!! – неожиданно подал голос Юркая Макаронина. – О какой помощи?!! Я такой ругани даже на нашем вокзале не слышал!! Этой… э-э-э… этой девочке свободно можно вышибалой у нас в «Лютике» работать, она своим визгом враз всех «в натуре» в чувство приведет.
Я хорошо знал заведение, о котором говорил Юрка, народ там собирался – сплошные монстры!
Володьша повернулся к Макаронине и укоризненно покачал головой:
– Вот от тебя я никак такого не ожидал, а еще опер… уполномоченный!.. Э-эх! Мы ж с тобой пили воду из одного ведра!!
– И что?! – Оторопел Юрик.
– И то!! – Содержательно ответил ему сын Егоршин.
Однако их интересная, познавательная беседа была прервана новым взрывом визга:
– Я кому сказала – уматывайте отсюдова!!! Кончилось мое терпение!!!
И вдруг истошный визг сменился кошмарным утробным рыком:
– Изага-кончала!.. Карала-мурла!..
Сын Егоршин мгновенно пригнулся и, словно под обстрелом, бросился зигзагом в сторону плетня. Мы с Макарониным посмотрели друг на друга, и в этот момент Володьша, перемахнув изгородь, заорал:
– Бегите ребята!.. Она заклинание Лосихино с цепи спускает!!!
– Падрыдло-молчало!.. Орало-кварла!.. – Неслось из дома.
Юрка растерянно потер небритую щеку и, кивнув в сторону открытого окошка, спросил:
– Ты понял кто орало?..
– Кварла… – Пожал я плечами в ответ.
И тут из открытого окошка резкими, нервными толчками начали выплескиваться прозрачно-темные, какие-то нереальные клубы дыма.
Юрик отступил от дома шага на два и все с той же растерянностью проговорил:
– Глянь-ка, похоже у девки загорелось что-то!.. Может ей помощь нужна?!
Сделав пару шагов в сторону дома, он пригнулся, словно перед броском.
– С кварлой хочешь познакомиться?.. – Остановил я его.
– С какой кварлой?.. – Переспросил Юрик.
– Которая орало!.. – Пояснил я, и Макаронин с некоторой опаской посмотрел на дымящее окошко. А оттуда тем временем продолжали нестись непонятные слова:
– Ипадло-травило!.. К-ха!..
– Слышь, – шепотом выдохнул Юрик, – ругаться начала!
– Иклимс-дырбанул!.. К-ха, к-ха, кха!! – Хозяйке дома явно не хватало свежего воздуха.
– Кого-то убило, а я лишь всхрапнул! – Неожиданно для самого себя закончил я.
А из окошка неслось сплошное: – К-ха, к-ха, к-хе, к-хе…
– Слышь, – снова шепнул старший лейтенант, – она, кажись, задыхается!
И вдруг он в полный голос заорал:
– Держись, девка, щас я тебя вытащу!!!
На этот раз я не успел остановить нашу доблестную милицию. Старший лейтенант стремительным броском преодолел остававшиеся до стены дома пять метров и рыбкой нырнул в открытое окошко, совершенно заволоченное дымом!
Как он ухитрился безо всякой магии допрыгнуть до окна, которое располагалось в паре метров над землей, и самое главное, как он попал в это окно, совершенно невидимое в дыму, а не врезался башкой в стену, для меня до сих пор является загадкой, но спустя два десятка секунд, дверь дома распахнулась, и на крыльцо вывалился Макаронин. Живой и здоровый! А на его могучем плечике обвисла маленькая тоненькая девчушка с распущенными по макаронинской спине длинными, спутанными черными волосами.
Сиганув на землю мимо ступенек и отбежав от дома на пяток шагов, Юрик присел на одно колено и осторожно опустил девчонку на травку. Затем, склонившись над девчушкой, грубый Юрик неожиданно жалостливым тоном прошептал, обращаясь ко мне:
– Ты искусственное дыхание когда-нибудь делал?..
Я присел рядом на корточки и отрицательно покачал головой, на сводя глаз с миловидного тонкого личика со вздернутым носиком и длинными, темными ресницами, прикрывшими глаза.
– Вот и я… только в теории… А девчонка, похоже, наглоталась этого дыма!.. Руки-то ей качать теперь, пожалуй, бесполезно, придется это… рот в рот… дышать!..
– Слушай… – проговорил я, не обращая внимания на его, столь необычный, тон, – Ты откуда эту девчушку взял?!
– Как это – откуда?! – Не понял Юрик. – Из дома! Ты же сам видел, откуда я вышел!
– А ты не находишь, что с нами разговаривала совсем другая… э-э-э… девушка?!
Юрик внимательно посмотрел на спасенную и почесал в затылке:
– Знаешь, я какую нащупал, ту и вытащил!.. Может их там еще… три?!
Мы подняли головы и посмотрели на все еще дымящее окошко.
– Только они… это… не задыхаются!.. – Добавил Юркая Макаронина, которому явно не хотелось еще раз забираться в задымленное помещение.
– Ну, три вряд ли, – задумчиво не согласился я со старшим лейтенантом, – а вот еще одна точно должна быть!
– Не… Никого там больше нет!.. – Уверенно прозвучал из-за моего плеча голос Володьши, – У Лосихи только одна дочка есть – вот эта!
– Эта?! – Недоверчиво переспросил Юрик. – Тогда та, кто была?!
И он потряс около своей физиономии сложенными лодочкой ладонями, показывая ширину щек явленой нам Василисушки.
– Та – это тоже эта… – не совсем понятно пояснил Володьша, – просто Лосиха заклинание на дочку накладывает… Чтобы, значит, того… не позарился злой человек!..
Он склонился над все еще неподвижно лежащей девушкой и негромко добавил:
– Эх, ребята, знали бы вы, на кого я только не насмотрелся здесь! Сегодня еще ничего… а вот пять дней назад со мной василиск разговаривал… Как только я в камень не превратился!.. Вот тогда и решил уходить отсюда…
– Брешешь!.. – Изумленно проговорил старший лейтенант, в свою очередь наклоняясь на девушкой.
Я тоже посмотрел на лежащую девчушку, и в этот момент раздался странный, короткий глухой стук, и Володьша без звука рухнул носом в траву рядом с девчонкой.
Юрик коротким, резким движением отклонился в сторону, и в то же мгновение рядом с его головой просвистел конец здоровенной узловатой дубины. А старший лейтенант непонятным образом изменил направление движения своего тела и вместе со смачным, чуть хрипловатым выкриком резко выметнул вправо руку со сжатым кулаком. С другой стороны от девчонки мягко улеглось тело здоровенной тетеньки, наряженной в длинную темную юбку и короткий, наглухо застегнутый плюшевый жакет, над воротом которого тонкой полоской красовался воротник светлой кофточки. Из-под края юбки вызывающе торчали теткины ноги, босые и грязные.
Я немного растерянно почесал щеку и с глупым смешком поинтересовался:
– За что ты, Юрик, тетеньку уделал?..
– За Вовика, за нашего… – совершенно спокойно, с полной уверенностью в своей правоте ответствовал старший лейтенант. А затем пояснил еще для непонятливых:
– Это ж она Вову дубиной своей по затылку приласкала.
Мы оглядели отдыхающих на травке субъектов, а затем, не сговариваясь перевели взгляды на открытое окно дома. Дым из него валить перестал, хотя горелым все еще пованивало. Юрик поскреб затылок, посмотрел на меня и неуверенно проговорил:
– Вообще-то мы вроде бы как… торопимся… Но и оставлять их здесь…
– Тем более неизвестно, кто из них первым придет в себя! – Подхватил я его мысль.
– Да! Если это будет… тетенька, тогда нашему… этому… – Старший лейтенант мотнул головой в сторону Володьши, – …сыну Егоршину точно не поздоровится! А ежели тетенька дубину свою разыщет, то и до смертоубийства дело дойти может!..
– Вообще-то, эта тетенька и без дубины Володьшу запросто изничтожит, – задумчиво констатировал я, а затем самым что ни на есть бодрым тоном скомандовал, – а ну, бери за ноги!..
Макаронина, снова взглянув на меня каким-то странным, чуть диковатым взглядом, спросил:
– Кого?!
– Начнем по старшинству и по тяжести полученного увечья. – Предложил я.
Юрик тут же, без тени сомнения, ухватился за грязные лодыжки незнакомой тетки. У меня мелькнула мысль, что при таком раскладе основная тяжесть транспортировки падает на меня, но делать было нечего – сам предложил! Просунув руки тетеньке подмышки, я поднапрягся и оторвал-таки ее грузное тело от земли. Юрка, пятясь, посеменил к крыльцу, я, естественно посеменил следом за ним. Когда старший лейтенант начал подниматься по ступенькам, тетенькина юбка медленно поползла вверх, открывая толстые грязные коленки. Юрик демонстративно отвернулся и ускорил шаг.
Наконец мы затащили хозяйку «гасьенды» в дом. Более того, миновав большую переднюю комнату, мы пронесли ее в заднюю горенку и немного покряхтев, уложили на высокую кровать.
Быстро вернувшись во двор, мы приняли на руки остальных двух пострадавших, причем мне досталась девчушка, а Макаронина подхватил Володьшу. Этих мы разместили в большой комнате: девушку на огромном, покрытом толстым лоскутным покрывалом, сундуке, а Володьшу на длинной лавке, стоявшей вдоль стены.
Оглядев пострадавших, Юрик негромко крякнул и довольно заявил:
– Ну вот, теперь и уходить не стыдно – все пристроены, всем удобно.
– Куда это ты уходить собрался?! – Раздался вдруг вполне добродушный низкий женский голос.
Мы повернулись в его сторону и увидели, что в дверях, ведущих в маленькую заднюю горенку стоит «тетенька», что одна рука у нее уперта в бок, а вторая – правая, спрятана за спину.
«Напрасно, выходит, мы ее тащили, – огорченно подумал я, – она вполне могла и сама дойти!»
– Так, это… – довольно развязным, и в то же время слегка неуверенным тоном заговорил Макаронин, – … дела у нас… срочные… Торопиться нам надо! – И повернувшись ко мне, он гораздо увереннее добавил. – Правда, Сорока?!
Тетенька неторопливо перевела взгляд со старшего лейтенанта на меня, затем обратно на старшего лейтенанта и прежним добродушным тоном поинтересовалась:
– И кто же это из вас мое сторожевое заклинание потер?!
Мы с Юриком, не сговариваясь, посмотрели на тихо лежащего Володьшу, но Лосиха, а это без сомнения была она, тут же добавила с коротким смешком:
– Не-е-е… Володьша, конечно, парень юркий, но с колдовством-ведовством не связанный! Это кто-то из вас двоих!..
Я с кривоватой улыбкой пожал плечами:
– Ну, я заклинание… «потер». Только ведь и не твое оно было!
Лосиха с нескрываемым интересом оглядела меня и словно бы про себя пробормотала:
– Ишь ты, и это учуял!..
А затем, хмыкнув и покрутив головой, спросила:
– А что, дорогой-хороший, может ты мне на плетень новое заклинание наложишь?.. Нам ведь с дочкой в нашей-то глухомани без серьезной охраны ну никак нельзя, а где здесь хорошего колдуна взять?!
Я в легком недоумении пожал плечами:
– Да ты и сама, вроде бы, кое-что умеешь… Вон из дочки какую… э-э-э… «красавицу» смастерила, позавидовать можно!
– Где уж там – сама, – вздохнула тетенька, – Это у меня палочка такая есть… дареная! Так она кроме как образину наложить, почитай, ничего и не умеет… К тому же тоже, того гляди… это… сработается…
И тут вдруг Лосиха запрокинула голову и завыла с подвизгиванием:
– И никому-то мы, сиротинушки, не нужны!.. И никто-то нас, сиротинушек не защитит, не оборонит!.. Погрызут нас звери лютые, обидит-изгадит лихой человек!..
– Вы, гражданочка, чем в голос завывать, объясните лучше поведение свое антиобщественное! – Грубо прервал ее вой бесчувственный Макаронин. – Вы за что дубинкой своей Володьше башку снесли!! Он и так на голову слабый был, а теперь и вовсе соображать перестанет!!!
Тетенька мгновенно смолкла, сурово покосилась на нетактичного старшего лейтенанта и совершенно спокойным тоном ответствовала:
– Ничего с его головой не случится! А вмазала я ему, как предупреждала – говорила, не пяль зенки свои бесстыжие на Василису, или по башке схлопочешь?! Говорила!! Застала его прям-таки за этим занятием?! Застала!! Вот и вмазала!!!
– Да?! – Возмущенно переспросил Юрик. – А мне по башке почему без предупреждения целила?!!
– А что б ты, милок, на чужую девку слюни не пускал!!! – Гаркнула в ответ Лосиха. – Думаешь, я не видела, какими ты глазищами на дочку мою смотрел?! Ты ж ее… это… вожделел!!!
– Куда?! Кого?! Тьфу ты!.. Когда?!! – Совершенно растерялся Макаронин.
– Тогда!!! – отрезала Лосиха. И тут же совершенно не по теме добавила:
– А еще кулаками махает!!! Следующий раз помахаешь у меня!! Помахаешь!! Так в ответ махну, что имя-прозвище свое забудешь!!!
– Но-но, гражданочка, попрошу без угроз в адрес представителя закона! – С суровой строгостью проговорил Юрка. – А то и на пятнадцать суток загреметь можно!!
– Я те дам… Как сказал?.. Грамдамочку… – С угрожающим присвистом просипела Лосиха. – Ты у меня сам грамдамочкой щас станешь и разговаривать будешь тоненько-тоненько!!
Тетенька потянула правую руку из-за спины, и вытащила на свет божий здоровенную заржавленную саблю!
– Так! – Совершенно спокойным тоном констатировал старший лейтенант, – применение холодного оружия против представителя правоохранительных органов!! Статья двести пятьдесят вторая Уголовного кодекса!! Пять лет тебе тетка светит!!
В ответ на его замечание Лосиха нехорошо ощерилась темноватыми зубами и гнусаво-ласково проговорила:
– Мне-то пять лет светит, а тебе и двух мгновений светить не будет! Щас я тебе и правые, и левые охренительные органы оттяпаю!! И вот тогда будет тебе, милок, полный уголовой комикс со всеми статьями сразу!!