Предисловие
Призрак бродит по Европе. И по Азии, и по Америке, — добавим мы.
После десятилетий рейгановско-тэтчеровской реакции, когда типичный диктатор на содержании, Пиночет, признавался положительным культурным героем, когда так называемая стим- и киберпанк-фантастика, предшественница нынешних альтернативных историй выставляла революционеров полусумасшедшими уголовниками, а промышленных лордов — прометеями… Да что там, все мы это видели, читали и полагали последним словом постиндустриального прогресса.
Прогремевшее повсюду Оккупай-движение, избрание Джереми Корбина лидером английских лейбористов и кампания Берни Сандерса по вступлению в американскую президентскую гонку демонстрируют, что в самых развитых странах Запада угнетенные классы не удовлетворены существующей системой и готовы продолжить борьбу за равноправие и справедливое распределение общественного богатства.
Призрак бродит повсюду, от Венесуэлы и Украины до Курдистана и США. Пусть не везде одинаково верна его поступь. Если в непризнанных республиках стремление к народному самоуправлению подменено затхлым идеалом «русского мира» и скуплено олигархами — мы верим, что в этом противоборстве народ еще не сказал последнего слова!
Мы помним погибших и продолжающих борьбу за народную власть товарищей. И смотрим в будущее с уверенностью, основанной на марксистском понимании общественно-политических процессов.
Как коммунисты мы безусловно выступаем за научный и социальный прогресс. Сменяемость власти прогрессивнее и демократичнее, чем авторитаризм, в том числе путинский. Однако борьба за сменяемость одних капиталистов другими не должна превращаться в главную цель и подменять классовую борьбу. Правящий класс всегда найдет способ купить, реорганизовать и подмять под себя любое, самое благонамеренное правительство, как показывает пример «Сиризы» в Греции. Если либеральная оппозиция борется за то, чтобы продажные чиновники не мешали свободному развитию бизнеса, коммунисты не должны упускать из вида, что и те и другие – лишь паразиты, эксплуатирующие трудящихся, и различаются только стратегией эксплуатации.
Перефразируя одного из блогеров: «Мы не за Путина и не за сменяемость власти. Мы за вечную народную власть!»
Одно из главных заблуждений, препятствующих осознанию своих интересов трудящимися, — это наивная вера в то, что при «правильном капитализме» каждый может стать мелким предпринимателем, хозяином своего дела.
Разумеется, объективные законы концентрации капитала не допускают существования республики мелких лавочников в 21-ом веке. Мы давно живем в мире торговых сетей и аграрно-промышленных консорциумов, мультинациональных корпораций и аутсорсинга. Очарованные «приличными европейскими странами» мелкие российские буржуа не замечают, что благополучие этих государств основывается на эксплуатации третьего мира; что социальные гарантии, отвоеванные рабочими и крестьянами в нелегкой борьбе, съеживаются как шагреневая кожа; что обнищание пролетариата и безработица растут повсюду; что
Но вы ещё и хотите лишить наше человечество — нас! — самой его истории, его героев и его мучеников! Лишить всего того, что привело нас к нашему нынешнему состоянию, к прекрасному, неторопливому и чистому настоящему нашего мира! Нет уж, пусть мёртвые сами хоронят своих мертвецов. Они выполнили свой долг перед нами, они дали нам наш мир и нас самих — таких, какими мы себя знаем и ценим. Нельзя покушаться на эти завоевания!
— Ах, они выполнили свой долг перед вами! — возмущался Нильсен, один из главных сторонников эксперимента со временем. — А вы им, случаем, отдать свой должок не желаете?! Или вы уже никому ничего не должны? Как всякое совершенство, вы в принципе не обладаете никакими стимулами к внутреннему развитию; в частности же, и совесть вас не мучает! Уйду от вас, в дальний космос уйду! Не хочу иметь ничего общего с миром зажравшихся, совершенных в своей отвратительности мещан!
На попытки справедливо урезонить его, напоминая о соображениях общественной безопасности, Нильсен грязно ругался:
— Подарю каждому совершенному существу по лазерному ватерпасу! Чтобы вымеряли, достаточно ли ровно они на собственных задницах сидят! А то вдруг случится ужас и позор: существо возвышенное и прекрасное, совершенное, как платоновская идея, а на заднице сидит неровно, отклонение аж до трёх миллиметров по каждой оси! Позору не оберёшься!
С Нильсеном перестали разговаривать и стали его ругать. В отместку, как и следовало ожидать, Нильсен и его сторонники собрали вокруг себя партию молодых радикалов, а ругань самого Нильсена стала откровенно неприемлемой:
— Вы — либеральные демократы! — крыл он своих оппонентов, не утруждая себя более научной и этической аргументацией.
Сторонники эксперимента тоже составляли немалую часть общества. Их соображения были куда менее доступными для логики, зато обладали заманчивым и дразнящим ароматом всемогущества:
— Вы хоть представляете, какие возможности это даст?! Человечество выигрывает во времени развития, выигрывает в отсутствии страданий и исторических мерзостей. Да, новый мир создаётся в борьбе с трудностями. Но трудности мира и гнусность общества — не синонимы! Мы не знаем тех проблем, которые знали люди прошлого, сражавшиеся с себе подобными; но разве меньше стало у нас героев, или много легче стала наша жизнь?! Нет, у нас сменились и задачи, и масштабы, но история не прекратила своё течение. Отчего же вы опасаетесь, что люди нашего прошлого внезапно окажутся хуже и слабее нас, только оттого, что им не придётся драться друг с другом в таких масштабах?
— Но они и были и хуже, и слабее, — возражали противники опыта. — Мы, совершенные физически и психически, не могли бы ужиться с ними в одном обществе. Стоит ли тратить своё драгоценное время, разбираясь с давно отмершей исторической грязью?!
На этом месте «либерал-демократами» начал ругать оппонентов не только Нильсен, и дискуссия быстро приняла совершенно недопустимые в обществе формы.
К вихревой циркуляции страстей подключились проснувшиеся лирики, безошибочно учуявшие в общественных настроениях некий кладбищенский запах. Сетевые издания наполнились поэтичными описаниями разнообразных сцен всеобщей гибели Земли в результате непродуманного научного эксперимента. Роман Эмили Траубштихель о последних днях существования пожилой пары, трогательно прощающейся со своими детьми, внуками, коллегами и учениками накануне неизбежного исчезновения землян из исторической последовательности Вселенной, тронул немало умов и сердец. Пламенная исповедь писателя Салмана Карманкули, прозванного «остаточным националистом», пугала человечество призраком гибели самобытной культуры Западного Казахстана в том случае, если бы эксперимент по историческому вмешательству состоялся хоть в каком-нибудь виде.
Между тем физика темпорального поля не стояла без движения, и талантливая Мэйян Сичжэнь продемонстрировала возможность изоляции объекта на макроуровне от последствий вмешательства в его прошлое. Мысль об экспериментах с историей получила новое дыхание; однако самые яростные апологеты новой технологии пришли в чувство, стоило Независимой экономической комиссии огласить данные расчётов по трудовым затратам на изоляцию Солнечной Системы от исторических изменений. При текущих темпах развития, ставя себе задачу защиты истории как первоочередную, экономика всей Земли затратила бы на реализацию такого проекта не менее семнадцати тысяч лет. Астроинженерные масштабы работ всё ещё оставались лакомым, но недосягаемым кусочком для человечества.
Выход был найден в упрощении. На внеземных объектах к тому моменту работало семьдесят три тысячи человек, а вклад этих объектов в экономику, при всём фантастическом богатстве внеземельных ресурсов, составлял не более четверти процента. Поскольку путешествия во времени сулили не только возможность вмешательства в историю, но и прямые выгоды от различных открытий и изобретений, связанных с ними, то решено было на краткое время отказаться от покорения космического пространства ради битвы за власть над временем. В рекордно короткий срок — четыре года! — вокруг Земли был возведён Изолят, сеть гравитемпоральных спутников, составленная по схеме Мэйян Сичжэнь и защищающая