– Давай попробуем и посмотрим, что получится, – предложил Павел.
Изабелла задумалась.
– Хорошо.
Они вскрыли пачку, вынули одно печенье и раскрошили его в молоке, налитом в кувшин. Павел держал его над головой Изабеллы, и вдруг его охватил приступ смеха.
– Ну, давай же!
Он стал лить на нее смесь. Лил, пока кувшин не опустел, а Изабелла стояла вся в молоке. По её волосам и одежде сбегали вниз молочные ручейки. Они пристально смотрели друг на друга, ожидая, что же произойдет дальше. И вот на глазах изумленного Павла лицо Изабеллы становится плоским и постепенно сереет; он видит тревожное выражение её лица, которое тотчас застывает в неподвижной маске. её тело резко раскрывается и расширяется по горизонтали и вертикали. Куски хрома и стекла стремительно проносятся сквозь нее, видно, как крепнут её внутренности, превращаясь в винтовые лестницы и канделябры, которые заполняют все свободное пространство, метастазами распространяясь за пределы квартиры, поедая близлежащую улицу, разрушая город и превращая его в мрачное ущелье. Неведомая сила выносит их из дома. Изабелла становится огромной, как дорическая колонна. Она вписывается в линейный интерьер улиц Манхэттена. её последние человеческие черты застывают в острых углах. Вдруг наступает полная тишина, и девушка водворяется в городской пейзаж, будто всегда являлась его частью. А Павел стоит перед ней и смотрит уже не на её лицо и волосы, повязанные банданой, а на собственное отражение в витрине.
Изабелла прекратилась в магазин на Мэдисон-авеню.
Никто из прохожих, заполняющих тротуары улицы, не заметил, что произошли какие-то перемены. Люди спокойно входили в магазин и выходили из него, как будто он был один из многих в районе. Павел пытался понять, следует ли все еще доверять своим ощущениям. Не подводят ли его чувства, искажающие окружающий мир. Он стал изучать магазин, появившийся прямо на его глазах: роскошный трехэтажный бутик с большими окнами на первом этаже, за стеклами стоят манекены, одетые в нестандартную, многослойную одежду, которую, казалось, много раз перешивали вручную. За массивной дверью виднелся интерьер из стекла и стали, где висели такие же рукотворные создания в электронных ореолах, словно мощи святых. А над главным входом – Павел просто не мог понять, как такое возможно, – красовалась вывеска с названием магазина: «Изабелла».
Все еще не придя в себя от изумления, Павел вошел в бутик. На столешницах матового стекла лежали волокнистые рубашки, словно древние пергаментные свитки, а выше, со стальных тросов, поднимавшихся вверх и вниз и создающих иллюзию танца, свисали дорогие газовые платья. Широкая лестница, извиваясь, вела наверх, и повсюду мелькали вежливые длинноногие продавщицы, которые, казалось, принадлежали к новой расе сверхлюдей. Павел стоял и с удивлением смотрел по сторонам, а бутик тем временем наполнялся людьми, которым не терпелось прикоснуться к одежде оригинального покроя, сшитой из удивительной ткани. Возле касс образовались очереди. На экранах мониторов то и дело появлялись четырех– и пятизначные цифры; покупки аккуратно заворачивали, укладывали в пакеты наподобие оригами, и счастливые пары выходили на широкие тротуары Мэдисон-авеню.
Павел не знал, что предпринять. Осталась ли Изабелла самой собой? Помнит ли она инструкции о том, как следует перевоплощаться? И как ему узнать, когда придет нужный час?
Павел оставался неподвижным, как правый угол Мэдисон-авеню и Шестьдесят пятой улицы, а день набирал силу, толпы народа все увеличивались. Наконец, когда заходящее солнце светило уже прямо вдоль улицы и тени прохожих тянулись на несколько кварталов к востоку от их усталых ног, Павел услышал в голове голос, определенно принадлежащий Изабелле: «Орио, Орио, верни мне мой прежний облик!»
Он внимательно посматривал по сторонам, приближаясь к магазину с кувшином молока в руках, однако никто не обращал на него никакого внимания. С большой осторожностью юноша вылил всю пинту на порог. И в тот же миг монументальная постройка задрожала и зашаталась, окна раздвинулись, она снялась с места и галопом помчалась прочь. Павел лишь успел окинуть взглядом пролом между прилегавшими к магазину зданиями, а через мгновение находился уже за много миль от этого места. Бутик на его глазах превращался в двуногое существо, последние остатки бетона втягивались в живую плоть. И вот они с Изабеллой вновь стоят в квартире и смотрят друг другу в глаза.
Так: они стояли довольно долго.
Потом Изабелла бросилась к Павлу и крепко обняла его, смеясь от радости.
– Поразительно! Ты представить себе не можешь, как весело быть магазином!
– Я беспокоился за тебя.
– Понимаю. Просто я не могла сказать, что со мной все в порядке. Извини. Но я так здорово провела время.
Павел попытался улыбнуться.
– Ты знаешь, сколько денег мы сегодня заработали? Сотни тысяч долларов! Мы разбогатели, Павел!
Он же только теперь понял, как сильно страдал весь день от дурного предчувствия, и, к их общему удивлению, начал безудержно рыдать.
Магазин «Изабелла» на Мэдисон-авеню стал любимым местом нью-йоркской элиты. В журнале «Ньюйоркер» вскоре появилась статья о его «изначальном шике». Сюда приходили все представители культурного авангарда, с гордостью демонстрировавшие штопаную одежду в залах Музея современного искусства или Метрополитен. Казалось, никто не замечал, что магазин не всегда оставался на прежнем месте. Порой люди начинали искать бутик, прогуливаясь вечером по Мэдисон-авеню, удивляясь тому, как они могли пропустить его. Газета «Нью-ЙоркТаймс» описывала колоссальное здание как «скрытое». Похоже, у журналиста возникли какие-то подозрения.
Павел все реже водил такси. Внезапно они с Изабеллой стали обладателями такого количества денег, о каком разве что могли мечтать. Он привык носить костюмы фирмы «Армани», подбирал их по цвету и развешивал рядами в квартире Изабеллы. По вечерам они отправлялись в ресторан отеля «Четыре сезона» и для начала заказывали шампанское с лобстерами. Они купили «мерседес» с откидывающимся верхом и частенько наезжали в казино Лас-Вегаса. Обоим постоянно везло.
Время от времени Изабелла на одни день становилась магазином. Павел постоянно находился рядом, глазея на одежду, наблюдая за покупателями и практикуя перед зеркалом приемы кун-фу, если вдруг оказывался в одиночестве. Как бы он хотел разделить свою нежданную радость с близким другом. Постепенно печенья «Орио» подходили к концу.
Однажды утром, когда Павел раскрошил семнадцатое печенье, дабы произвести волшебное превращение в предпоследний раз, и роскошный бутик замял свое почетное место среди других магазинов на Мэдисон-авеню, молодой человек заметил, что неподалеку остановились четыре черных лимузина. Еще до того как магазин полностью оформился, дверцы автомобилей распахнулись, и на улицу высыпали тринадцать дочерей Чу Ю Танга. Хихикая и толкаясь, они вбежали в бутик взглянуть на модную одежду, о которой так много говорили в последнее время. Они осмотрели все представленные образцы, вскрикивая при этом от радости и восторга. Каждая отдельная фактура ткани, каждый шов был исследован тринадцатью парами рук, радужные юбки и фантастические платья примерили все девушки, чтобы определить, кому из них они подходят лучше всего. Возле кассы уже скопилась огромная груда покупок, однако они намеревались купить еще больше одежды и осмотреть буквально все товары. Только в поддень китаянкам удалось добраться до второго этажа, а к концу дня они продолжали позировать в шляпках и пальто перед зеркальными стенами третьего этажа. На улице покорно ждали шоферы лимузинов. Пробило семь часов, затеи восемь. Закрылись близлежащие магазины. Павел с нетерпением ждал привычного сигнала от Изабеллы. Однако тринадцать танцовщиц не подавали признаков того, что теряют интерес к вещам, и продолжали веселиться. Наконец юноша услышал голос Изабеллы: «Орио, Орио, верни мне прежний облик!»
Павел незаметно подошел к входу в бутик и вылил содержимое кувшина на порог. Через несколько секунд он уже стоял вместе с Изабеллой в её квартире. Девушка горела негодованием.
– Я ждала и ждала, когда же дочери Чу Ю Танга расплатятся за покупки. Однако они, похоже, не собирались этого делать! Китаянки провели в магазине целый день, прохаживались по нему с важным видом, повсюду наводя беспорядок и отвлекая внимание продавщиц. И не заплатили ни цента!
Павла крайне удивила вспышка девушки.
– Изабелла, я полагаю, нам надо вести себя осторожней. Ты же знаешь, насколько сильно влияние Чу Ю Танга в городе. Он неоспоримый король торговли недвижимостью в Нью-Йорке, и слава о нашем магазине, безусловно, докатилась до него. Возможно, его дочери навестили бутик не ради покупок. Предлагаю не использовать два последних печенья. Мы вволю повеселились и заработали кучу денег. Не стоит больше подвергать себя риску.
Юноша вспомнил предостережения мистера Синха на вечеринке.
– Ты с ума сошел? После того как мы потеряли сегодня столько денег, нам никак нельзя отказываться от печенья. На следующие выходные приходится День поминовения. В праздники люди обычно делают множество покупок. Мы сможем восполнить наши утраты.
Теперь уже никакие уговоры Павла не могли заставить Изабеллу изменить свое решение.
Как она н предсказывала, в следующую субботу улицы Нью-Йорка заполнились покупателями. Три этажа магазина «Изабелла» еще не видели такого большого количества посетителей. К этому времени совершенно необычная и качественная одежда завоевала признание всего города. Даже те люди, кто не мог себе позволить сделать покупку в модном бутике, приходили поглазеть на сенсационный товар. Кассиры не успевали сканировать кредитные карты, настолько длинны были очереди и нетерпеливы покупатели. Впервые выручка за день составила миллион долларов.
А Павел не мог избавиться от одолевавшей его тревоги в последний раз прогуливаясь вокруг магазина. В голове постоянно звучали слова мистера Синха. Кроме того, он не верил, что посещение бутика дочками Чу Ю Танга было простой случайностью.
Когда наступил вечер и покупатели стали покидать магазин, Павел с облегчением услышал: «Орио, Орио, верни мне мой прежний облик!» Он вынул из пачки последнее печенье, развернул его и раскрошил в кувшин с молоком. Оглянувшись по сторонам, дабы убедиться в том, что за ним никто не следит, юноша направился к входу в бутик.
Когда Павел уже собирался вылить молоко на ступени крыльца, его схватили двое здоровенных мужчин и прижали к входу в магазин. Кувшин чуть не выпал из его рук, и почти половина содержимого пролилась на напавших негодяев. Павел узнал водителей лимузинов.
– Теперь она наша, – прошептал один из них. – Говори, как вернуть её назад.
– Отпустите меня, и я покажу вам, как это делается, – с трудом проговорил Павел.
– Нет, приятель. Сначала скажи, а потом уж мы тебя отпустим.
– Никто, кроме меня, не сможет совершить волшебство. Вам придется отпустить меня, иначе мы её потеряем.
Гангстеры переглянулись.
– Ладно, давай колдуй. Только мы будем тебя держать – от нас не уйдешь.
Зажатый между двумя громилами Павел поднялся на ступени крыльца магазина. Зная, как происходит превращение, он с ужасом смотрел на ту жалкую лужицу, которая осталась от пинты молока на дне кувшина. Он согнулся и вылил остатки у входа.
Молока было недостаточно даже для того, чтобы покрыть порог бутика, и, выдавливая из кувшина последние капли, Павел уже знал, что произойдет нечто ужасное. Масивное здание зашаталось и затрещало. Павла и двух его спутников оторвало от земли и понесло по кругу. Они пролетели сквозь каменные развалы, оглушенные шумом падающих бетонных глыб. Казалось, дрожал весь остров Манхэттен. Они вслепую неслись по улицам, подобно взбесившимся диким животным. Павлу на мгновение показалось, что видневшийся в отдалении Бруклинский мост встал на дыбы. Наконец их с силой бросило на пол квартиры Изабеллы. Лица и одежда были забрызганы кровью существа из плоти и камня, бившегося неподалеку от них. Его органы не вполне сформировались и кровоточили, руки и ноги были перебиты и покрыты ранами.
– Изабелла! Изабелла! – кричал Павел, безуспешно пытаясь поднять безжизненное каменное тело девушки, и в итоге сам рухнул на нее. Она ничего не слышала, ибо уши н глаза еще не начали появляться из бетонной оболочки. Увы, Павел ничем не мог помочь ей.
Двое негодяев оторвали его от бесформенной фигуры, привязали к стулу и начали допрашивать:
– Как вернуть её назад? В чем заключается суть заклинания? Скажи нам, как оно действует!
– Слишком поздно! – рыдал Павел.
Они нетерпеливо кричали и били его по лицу.
– Ты хочешь её смерти? Как нам вернуть ей прежний облик?
Павел качал головой, горе душило его. Один из громил пнул юношу ногой в грудь. Стул опрокинулся и упал. Павел больно ударился головой о пол.
– Мы видели, как ты лил молоко. Дело в нем?
Говоривший эти слова распахнул холодильник и вытащил из него три коробки молока. Они начали поливать им кровоточащие останки Изабеллы. Однако ничего не менялось. В горячке они вылили на нее все, что смогли найти в Доме, дико крича и требуя, чтобы дергающаяся, словно эпилептик в припадке, каменная глыба встала на ноги. Негодяи обливали её сливками и мороженым со вкусом «колы» которое растеклось по стеклянной передней части могучего торса, впиталось в трещины в камне и растаяло на открытых участках плоти. Деформированное существо отчаянно билось о пол бетонными конечностями, а раздосадованные бандиты все больше зверели. Они разбили яйца и вылили их содержимое на запертые двери, потом вскрыли литровую коробку томатного сока. Кроваво-красное пятно растеклось по всей комнате. Соус «Табаско» попал в открытые легкие Изабеллы. Она агонизировала в страшных конвульсиях.
Павел не мог больше переносить этого. Он начал потягиваться, как делал это, когда младенцем лежал в коробке, пока не разорвал связывающие его веревки. И в той же комнате, где совсем недавно учился искусству боевой борьбы кун-фу, он яростно напал на двух негодяев, моментально сломил их волю к сопротивлению и расшвырял в стороны. Обретя новую силу, юноша поднял Изабеллу с пола, бегом помчался на улицу и уложил её на заднее сиденье своего такси. Завел машину и на большой скорости рванул вперед. В зеркале заднего вида он заметил, как вспыхнули четыре пары фар, и зловещие черные лимузины устремились за ним вслед, словно летучие мыши. Павел вел машину одной рукой и беспрерывно поглядывал на окаменевшее тело. Приступы становились все неистовее. Павел как безумный хлопал себя по карманам в поисках мобильника. Наконец он нашел и набрал номер «Орио-Волшебство».
– Здравствуйте, вас приветствует волшебная горячая линия корпорации «Набиско», работающая круглые сутки! – произнес хорошо поставленный бодрый женский голос. – В связи с перегрузкой на линии мы не можем немедленно ответить на ваш звонок. Пожалуйста, не кладите трубку. Волшебник из «Набиско» услышит вас! – И её голос исчез в слащавых звуках медленной мелодии саксофона.
Павел безошибочно ориентировался на нью-йоркских улицах. Ему вскоре удалось оторваться от преследователей. Стемнело, начал накрапывать дождь. Он направился за город. надеясь на то, что гнев господина Чу не распространяется за пределы Манхэттена.
Вдруг на фоне саксофонной композиции зазвучал уверенный мужской голос:
– Добро пожаловать в компанию «Набиско». Чем я могу помочь вам?
– Здравствуйте! Я по срочному делу. Моя подруга не может перевоплотиться. Она превратилась в магазин и не полностью вернулась в свой прежний облик. Мне нужно…
– Одну минуту, сэр. Успокойтесь. Давайте начнем сначала. Можно узнать ваше имя и адрес?
– Меня зовут Павел. Вы не понимаете. Дело действительно очень срочное. Она умирает.
– Вы хотите сказать, что продукт оказался плохого качества?
– Нет, я просто хочу знать, что делать!
– Вы следовали прилагаемым инструкциям?
– Да! Только у меня не хватило молока на последнее печенье. Два недоброжелателя помешали мне, я пролил молоко, и девушка не смогла полностью перевоплотиться. Мне кажется, она умирает. А эти негодяи преследуют нас…