***
Во сне кто-то звал ее по имени. Алиса, Алиса, АЛИСА!
Она проснулась, вздрогнув, всем телом ощущая какую-то угрозу, что-то важное что ей говорили во сне…
Морфей поцеловал ее в плечо.
— Снова кошмар?
Алиса повернулась к нему, обхватила руками, прижимаясь покрепче. Стало хорошо и спокойно.
— Да. Снова не помню о чем. Как будто кто-то меня звал, но я не поняла кто и зачем.
— А знаешь, какое самое лучшее средство от кошмаров? — спросил он отбрасывая одеяло в сторону, долой. — Кофе. По старинному рецепту. Такого ты еще не пила, даю на отсечение любую часть тела, на выбор!
— Погоди, — улыбнулась Алиса, обняла его лицо ладонями и поцеловала. — Вот. Чтобы кофе лучше варился.
— Ты ведь знаешь, что я вернусь за остальным, да? — лукаво спросил он и чмокнул ее в кончик носа. — И очень скоро!
— Жду не дождусь, — ответила Алиса.
Дурной сон и смысл, который он нес, выветрились из ее памяти без остатка.
***
Так прошла зима и весна и лето. Алиса была счастлива до неприличия, жила как в прекрасном сне, окруженная заботой, лаской, солнцем — ведь она любила самого потрясающего человека в мире, а он любил ее, и даже когда не говорил этого вслух, Алиса видела это, чувствовала всем сердцем и телом и нежилась в этом чувстве как в теплых водах южного моря.
Он варил ей кофе, носил подарки, всегда угадывая чего ей хотелось прямо сейчас, наполнял ее жизнь маленькими чудесами, которые делали ее восхитительной, волшебной.
Только сны омрачали ее счастье. Они становились навязчивыми. Не раз и не два Алиса просыпалась в слезах, но не помнила о чем плачет. Хорошо, что Морфей всегда был рядом и парой слов, а иногда и одним взглядом разгонял странную, непонятно откуда взявшуюся тоску. Но когда его не было, Алисе приходилось непросто.
Жарким летним днем, проснувшись одна, Алиса обняла себя руками. Внутри было холодно и страшно. В зеркале она увидела свои заплаканные глаза и поскорей умылась, чтобы отвернуться от своего отражения, которое как будто хотело ей что-то сказать.
Она сварила себе кофе, потому что его вкус всегда ее успокаивал, но сегодня все было не так, все валилось из рук. Алиса пошла прогуляться, надеясь что солнце и ветер выгонят навязчивую тоску. Вместо этого, стало только хуже.
Алиса! — шептало что-то внутри и она вздрагивала и ускоряла шаг.
Алиса! — повторял голос, бился как птица внутри. В голову лезли непрошенные мысли.
Почему сейчас лето, если совсем недавно была осень? Она ведь точно помнит, как вчера, теплый осенний день, вот этот фонтан. Она ждала Морфея, зачем, если они живут вместе?
Алиса как будто играла сама с собой в "горячо-холодно".
Ее что-то беспокоило, но что? Что это было? О чем она хотела попросить Морфея?
Ей захотелось, чтобы он оказался сейчас рядом. Погладил по голове, поцеловал в лоб и сказал что все пройдет, сейчас они вернутся домой и все будет хорошо.
Алиса обняла себя руками, чтобы согреться. Почти два года они вместе… но почему она не может вспомнить как они познакомились? Почему воспоминания плывут и подменяются?
"Что-то мне подсказывает, что вы здесь не просто так, а ждете кого-то?".
Но зачем она его ждала? Алиса села на бортик фонтана, глядя куда-то в пустоту, путаясь в воспоминаниях. Как будто она сошла с ума. О, Морфей, где ты когда так нужен?
Небо заволокли тучи, сгустилась духота. Будет гроза.
Взгляд зацепил яркое пятно. Алиса обернулась и увидела что кто-то забыл на бортике коробочку, перевязанную синей летной. Она огляделась по сторонам, увидела исчезающего за поворотом живой изгороди мужчину — единственного кто мог забыть коробочку. Алиса бросилась за ним, но он уже исчез. Она растерянно опустила взгляд и увидела на коробке надпись:
"Открой меня, Алиса".
В коробочке лежал галстук-бабочка цвета индиго. Сердце стукнуло в грудную клетку с такой силой, будто хотело пробить ее насквозь.
***
Беспокоясь об Алисе Матвей взял за правило по многу раз проезжать мимо ее дома, ожидая ее возвращения. Он брал с собой копии раздобытых документов о деле, читал, думал и ждал. Несмотря на слова Белого, Матвей был уверен — Алиса попала в какую-то передрягу.
Увидев бредущую по тротуару девушку, он сперва не узнал ее, гадал пока она не открыла дверцу его машины и села на переднее сидение. Тогда он убедился что это действительно она: совершенно обезумевшая, дрожащая, как осиновый листок. Нашлась.
Минуту она молчала, обхватив себя руками и глядя прямо перед собой. Матвей тоже молчал, чувствуя что она не в себе — тронь и взорвется.
— Сколько меня не было?
— Девять дней, — ответил Матвей.
Алиса кивнула, опустила голову и расплакалась, жалобно, как ребенок. Матвей прирос к сиденью на зная, что делать, но инстинктивно протянул руку и неловко погладил ее по плечу. Алиса уткнулась лицом в его плечо вздрагивая от рыданий, неразборчиво что-то говоря:
— Было так хорошо, а все обман, все ложь, понимаешь, и зима волшебная и лето, иллюзия, сон, как же я зла, но как же больно…как я могла забыть? Как это вообще?
— Значит он тебе не помог? Только околдовал? — понял Матвей.
Алиса кивнула, утирая лицо рукавом. Матвей вытащил их бардачка коробку с бумажными салфетками и Алиса яростно стала разорять ее, сморкаясь и вытирая слезы. Теперь она выглядела скорее злой, чем печальной.
— Ничем не помог. Только обманул.
Руки у нее дрожали. Алиса тоже это заметила и глубоко вздохнула.
— Прости. У меня до сих пор в голове все путается. Не помню что было на самом деле, а что — во сне. У меня… у меня как будто жизнь украли. Ненадолго, надолго не получилось. Но теперь все путается. Помоги мне, пожалуйста
Она вся поникла, сжимая горсть платков и Матвей почувствовал, что она вот-вот снова заплачет.
— Конечно. Что нужно сделать? Ты учти, я не колдун, но тоже много могу. Вот что, у меня чувство, что ты за эти девять дней вообще ничего не ела. Мы сейчас поедем туда где есть еда, а по дороге ты придумаешь чем я могу тебе помочь прямо сейчас.
— Хорошо. Ты извини… не повезло тебе с напарницей.
— Глупостей не пори, — ответил он. — Это еще кому не повезло!
Алиса неловко улыбнулась, помолчала, а потом сказала:
— Ужасно боюсь, что это все иллюзия. Просто продолжение сна, новый сюжет, чтобы сделать его более реалистичным.
— А есть способ определить наверняка?
— Думаю да. Во сне я была счастлива. Это была очень добрая ко мне иллюзия. А сейчас я в норме, если считать нормой отчаянье, страх, разбитость и ощущение, что мной воспользовались и обманули… Я придумала. Расскажи мне все что знаешь обо мне и что мы делали в последние дни. Хорошо?
— Договорились, — ответил Матвей и принялся рассказывать. Он старался вспоминать детали, диалоги, даже погоду которая была в тот или иной день. Он рассказывал пока вез ее к себе домой, потому что боялся теперь оставить ее одну и пока готовил для нее обед и ужин.
В конце концов Алиса уснула у него на диване. Хрупкая, что ваза из тончайшего стекла. Матвей стащил с нее ботинки и тщательно укрыл, чтобы не замерзла. Это все, чем он мог помочь ей прямо здесь и сейчас. С тем, что творилось теперь у нее в душе, она могла справится только сама.
***
Алиса проходила в задумчивости целый день, а потом неожиданно попросила Матвея:
— Прозвучит безумно, но мне нужно с ним поговорить.
— Мы о Чародее?
— О Морфее. Да. О нем.
Матвей заботился о ней как о непутевой, но любимой племяннице и Алиса ожидала, что он ответит отказом, чтобы не рисковать ею попусту. Но ей нужно было поговорить с Морфеем. Нужно было понять зачем он это сделал, и почему, если уж на то пошло, так легко отпустил. Ошибся или намеренно допустил чтобы птичка упорхнула?
Она точно знала, что зла он ей не желал. И теперь отчаянно хотела понять что же это было.
— Хорошо. — неожиданно согласился Матвей. — Только я буду рядом, хорошо?
— Об этом я и хотела попросить, — сказала Алиса, — чтобы ты вернул меня назад, если… если что-то пойдет не так.
Матвей вздохнул.
— Это все безумный и неоправданный риск, но мне наверное нужно привыкать к тому, что все равно все будет так как ты захочешь. Откажусь помочь — сбежишь и ищи тебя потом.
Алиса смущенно кивнула, на самом деле очень багодарная, что Матвей согласился помочь.
Дом, который она помнила, стоял на месте. Ее дом. Воспоминания поднялись внутри и Алисе пришлось напомнить себе, что все они — ложь. Они отступили оставив привкус безнадежности.
Конечно Алиса. Откуда в твоей жизни такое счастье?
— Если я не вернусь через десять минут…
— Ты собралась говорить с ним наедине?
Алиса закусила губу и кивнула.
— Да.
Матвей сверлил ее взглядом добрую минуту, потом снова согласился. Алису это удивило, но на самом деле Матвей не мог поступить иначе.
Он видел ее разбитой, раздавленной, несчастной и догадывался почему она хочет говорить с Морфеем наедине. Догадался что он с ней такого сделал и внушил, и страстно желал однажды стать метафизическим существом такой силы, какое сможет завернуть его в бараний рог, потому что с молодыми девочками нельзя так поступать.
Чем это лучше насилия?
"Намного лучше", — Ответил бы на его вопрос Морфей. Потому что она действительно чувствовала то что чувствовала и хотела того чего хотела. Никакого принуждения, лишь маленькая корректировка реальности. Обман — ну да, обман. Зато какой приятный.
Дверь была не заперта. Морфей ждал Алису. Взгляд у него был все такой же ласковый, чуть-чуть лукавый, медовый. Одного взгляда на него Алисе хватило, чтобы чувства снова охватили ее: нежность, желание приблизится, запустить пальцы в светлые волосы, прижаться и забыть страшный сон.
"Это все ложь", — напомнила себе Алиса. — "Все вранье".
— Ничего подобного, — сказал Морфей, — Это не ложь, это то что ты чувствуешь, На чувства я, поверь, никак не влияю, я же не купидон.
— Это ты сделал так, чтобы эти чувства возникли. Ты все так подстроил.
Он развел руками с улыбкой:
— Все мужчины так делают, солнышко, когда хотят очаровать девушку. Просто у меня возможности побольше.
— Зачем ты это сделал?
— Я ведь уже сказал, — ответил Морфей, глядя на нее лукаво.
— Я тебе не верю, — Алиса покачала головой. — Ни капли. Ты украл у меня память и почти украл жизнь, обманом заставил верить в то, чего никогда не было.
— Украсть у вора, не преступление. Или ты думаешь, что такие, как я никогда не влюбляются? Спроси у папы.
Алиса никогда не видела, как он злится. У Морфея всегда было лучезарное настроение, теплое, уютное. А сейчас воздух вокруг него звенел, брови едва заметно хмурились, губы кривились — совсем чуть-чуть, но Алиса почувствовала.
Его досаду.
— Зачем ты тогда меня отпустил?
Он вздохнул.
— Я не отпускал, а упустил. Моя бы воля, ты прожила бы со мной долгую жизнь. Очень счастливую, я бы об этом позаботился. Знал, что такая как ты однажды найдет способ вырваться из моих иллюзий, но все равно украл тебя и сейчас больше всего на свете хочу сделать это еще раз. Думаешь сложно зачаровать тебя еще раз и твоего друга тоже? Заставить его забыть, что ты когда-либо была несложно, он ведь просто человек.
Алиса покачала головой и отступила назад.
— Да зачем тебе это?
Морфей поморщился, как от зубной боли и подошел совсем близко, так что Алиса видела желтые искорки в его глазах. Хотелось еще раз шагнуть назад, потому что ей снова захотелось к нему. Да, вся жизнь рядом с ним была ложью, но как бы она не убеждала себя в этом, сердце ей не верило. Для него все было правдой.
— Потому что это и есть правда. Ответь сама на вопрос зачем я это сделал. Информации у тебя более, чем достаточно.
Алиса испугалась по-настоящему. Морфей нежно отвел ее волосы от лица. Взгляд у него был и ласковый и отчаянный. Взгляд влюбленного.
— Ты будешь сопротивляться. Будешь раз за разом выпутываться из моего сна, чувствовать подвох, просыпаться среди ночи от кошмаров, в которых твоя потерянная часть будет звать тебя. Ты будешь очень счастливой, рядом со мной. А на самом деле будешь несчастной. Это — все что меня останавливает, и если ты все еще не понимаешь зачем я тебя украл, клянусь, я тебя придушу.
Алиса наконец сделала то, что давно хотела — качнулась вперед, спрятала лицо у него на плече. Стало хорошо, стало спокойно, но от этого еще горше. Она ни на минуту не забывала о том, что у нее есть долг. Есть друг, которого она должна спасти. Она была полностью во власти Морфея, но она была готова сражаться. Вспоминать снова и снова, сделать все, для побега.
Он взял ее за плечи, поцеловал в лоб. Алиса ждала завесы забвения. Ждала что начнут выцветать воспоминания о Джентльмене, об их дружбе, об обещании. Но Морфей сказал:
— Уходи.
Она подняла на него глаза не веря своим ушам. Он смотрел в сторону, сжав челюсть так, что на скулах вздулись желваки.
— Уходи, пока я не передумал. Живи свою жизнь.
Алиса попятилась, отыскала дверь и прошептав "спасибо" побежала, перепрыгивая через ступеньки, так сильно ее гнало что-то в спину. Когда она выбежала из дома и обернулась, то обнаружила, что он просто исчез — там где стояла пятиэтажка, теперь росли цветы и вились усыпанные гравием дорожки.
Алиса стояла одна, на глаза наворачивались непрошенные слезы, сердце рвалось одновременно от радости и от тоски.
— Тут был дом, а теперь его нет. — сказал Матвей у нее за спиной. Она обернулась и увидела, как он неодобрительно качает головой.
— Его никогда и не было, — ответила Алиса, — просто показалось.
И запретила себе об этом думать.
Глава 12: Танцы на кладбище
— Что ты думаешь о кладбищах? — Матвей знал этот обманчиво ласковый тон и сразу представил, что за ним последует. Его предположения не радовали ничуть.
— А это обязательно? — спросил он.
Алиса наклонилась к нему, глаза горят, жесты порывистые: напарница снова была во власти идеи, а значит переубедить ее все равно не выйдет. Матвея в последнее время несколько беспокоил факт, что в их пара неравноправна — генератором идей и действия являлась Алиса, а он только вяло трепыхался да приводил ее головку в порядок, когда то требовалось. Незавидная участь, долго на такой роли он так точно не протянет.
— Гостья замучила не только тех, кого мы видели! — говорила Алиса, — А значит есть и другие свидетели, которые расскажут нам о ней больше!
— Ты, конечно имеешь ввиду мертвых свидетелей… постой, ты хочешь сказать, что ты умеешь оживлять мертвецов?!
— Никто не умеет оживлять мертвых, — строго ответила Алиса, — это запрещено законом. Но поговорить с умершим можно, почему бы и нет!
Алиса посмотрела на часы, а Матвей — на сгущающиеся за окном сумерки.
— Надеюсь, ты любишь кладбища ночью так же как и я! — нежно улыбнулась Алиса.
***
Ночь была безоблачной. Голубоватый свет луны серебрил полированные бока надгробий, коих здесь были сотни и тысячи. Во все стороны простиралась бесконечная, как космос, равнина усеянная холмиками и низкими оградками, с узенькими, в одну стопу тропинками между ними. Памятники попадались роскошные, с лепниной и вензелями, трагическими статуями плачущих ангелов и пудовыми плитами, но гораздо чаще встречались покосившиеся ржавые кресты с нечитаемыми табличками и могилы заросшие травой по пояс. Равенства смерть не принесла никому.
Алиса шла вперед, не сводя глаз с маятника, который указывал ей путь в лабиринте мрачного некрополя. Она хмурилась: что-то не получалось. В конце концов она убрала маятник в карман и сказала:
— Не выходит, маятник водит нас кругами. Здесь территория смерти, это его сбивает.
— Стало быть, идея провалилась, — буркнул Матвей, втайне подозревающий, что Алису не остановит и отсутствие ориентира, — Можем отправляться по домам?