Плеск был обречен. Его обитателей заперли в их домах, а сами жилища подожгли, чтобы люди гарантировано сгорели заживо. Никто из них не спасся. Страшная, мучительная смерть ожидала каждого человека.
Но кто мог учинить такое?! Обречь людей на столь ужасные муки, и за что?
Неужели это дело рук магов? Нормальный человек не способен на подобную жестокость. Даже разбойники, если уж и лишают жизни, то делают это быстро, без лишних эффектов. А тут устроили настоящее представление. Ну, как же, как же - округлые костры, огонь до небес…
Выходит, маги отомстили за то, что Пелес регулярно стал устраивать на них облавы. Смотрящие напали на их след, и они, в качестве устрашения, устроили это пепелище. Хладнокровно сожгли людей… А в городе, наверное, еще ничего не знают о об этом. Даже на постоялом дворе печальная судьба Плеска была неизвестна, иначе весть о гибели села не сходила бы с уст.
Что теперь будет с Миррой, куда идти этой девочке? У нее больше не осталось родных, ей всего двенадцать лет и никто в этом безжалостном мире не поручиться за ее жизнь и благополучие.
Клемент поднял глаза и поискал на пригорке одинокую фигурку. Но Мирры уже не было на том месте, где он ее оставил. Она спустилась с пригорка и медленно шла по улице. Монах кинулся вперед, и вовремя остановил ее, не дав войти во двор дома.
– Не надо! Не смотри! - Клемент повернул к себе бледное лицо девочки. - Благой Свет, дай же нам сил…
– Где они? - Мирра попыталась вырваться, но он держал ее крепко. - Это точно Плеск?
– Мирра, нам здесь нечего делать.
– Но моя тетя…
– Она погибла, - монах ненавидел себя за то, что он был вынужден сказать. - Погибла, как и остальные жители. Это действительно Плеск.
– Я не верю тебе… - испуганно сказала она. - Нет, нет!
– Посмотри, это место не для живых. Тут нет ни птиц, ни зверей. Даже ворон. Кругом только пепел. Проклятое место и чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше.
Клемент совсем некстати вспомнил свой сон, про нескончаемое поле мертвецов и почти физически ощутил дух боли и безысходности витающий над этой землей.
– Наши души в опасности! Люди погибли в муках и ночью могут вернуться, чтобы отомстить. Они могут стать призраками.
– Злые духи… - прошептала Мирра. - Что нам делать?
Вместо ответа монах потянул ее за собой обратно на дорогу. Она больше не сопротивлялась, позволив ему выбирать, куда идти. Клемент спешил покинуть эту землю, ему казалось, что если он не сделает этого, то будет навечно обречен скитаться среди этих обугленных стен и человеческих останков.
– Куда мы теперь? - жалобно спросила Мирра, прижимаясь к нему в поисках поддержки, когда они вышли обратно на тракт.
– Вперед, а там видно будет. Но стоять на месте я не могу.
– Но ведь уже ночь.
– Ничего не поделаешь, - ответил Клемент.
Тут как назло начал лить дождь. Тракт и без того грязный, совсем раскис, и теперь они брели по колено в грязи. Монах, насквозь промок, и замерз до костей. Свое одеяло он опять отдал Мирре, набросив его ей на плечи. Толку от одеяла было немного, но все же это было лучше, чем ничего.
У Клемента из головы не выходили картины увиденного. Погибнуть в столь страшных муках… По закону долга и чести он должен был похоронить мертвых, но справиться с целым селом ему не под силу. О, Создатель! Он расскажет об этом несчастье другим людям, и они сделают это за него. Совесть не должна его мучить.
– И что будет со мной? - не выдержала, наконец, затянувшегося молчания Мирра. - Ты обещал, что отведешь меня в Плеск, но тети больше нет, значит, ты несвязан никакими обещаниями.
Монах упорно молчал, глядя перед собой. На самом деле, его ничуть не радовала перспектива вечного опекуна. С какой стати, ему такое наказание? Да и вдвоем им будет намного тяжелее.
– Ну, скажи хоть слово!
– Что ты хочешь от меня услышать? - ему приходилось повышать голос, чтобы перекрыть шум дождя. - Что? Я не знаю, как помочь тебе, у меня нет средств, нет знакомых. Я простой монах!
Мирра скривилась и закрыла лицо руками.
– Но я не брошу тебя, - тихо добавил Клемент, но девочка его услышала.
Она настороженно посмотрела на него и вытерла с лица воду - слезы вперемежку с дождевыми каплями.
– По крайней мере, здесь: ночью под дождем среди пустой дороги. Так что успокойся. Завтра мы что-нибудь придумаем. Вместе. А пока пойдем скорее. По моим расчетам до следующего постоялого двора еще два часа ходу.
Клемент немного ошибся, но ошибка была им только на руку. Белая вывеска постоялого двора, освещаемая фонарем, показалась уже через сорок минут. На ночь ворота запирались, и Клемент потратил немало времени, чтобы достучаться до охранника, который дремал, убаюканный стуком дождевых капель у себя в каморке. Охранник долго смотрел на них, но на разбойников они не походили, и он открыл ворота.
– В такое время вся спят уже… - ворчал он. - Ишь, чего выдумали - гулять по дождю. И ребенка зачем с собой поволок? - с укором спросил он Клемента. - Вымахал как жердь высокий, а мозгов нет. А вдруг вас поселить хозяину негде будет, где тогда спать будете?
К счастью для путников все же нашлась свободная комната, снова под самой крышей. Мокрые вещи хозяин заведения, которое, кстати, носило гордое название "Вечный гусь", милостиво разрешил высушить на первом этаже возле камина.
Клемент уложил измученную девочку спать, а сам занялся сушкой рясы, накидки и одеяла. Оставлять вещи без присмотра было рискованно. Утром, благодаря предприимчивости некоторых бессовестных граждан, их могло не оказаться на месте.
Клемент, взял скамеечку и подсел поближе к огню. От тепла его разморило, веки отяжелели и стали слипаться.
Вездесущий хозяин, толстый обладатель пышных рыжих усов, подсел рядом и протянул ему кружку с горячим чаем. Клемент с сомнением посмотрел на кружку.
– На, держи! - хозяин, чуть ли не насильно впихнул ее ему в руки едва не расплескав содержимое. - Не бойся, это бесплатно.
– Спасибо, но чем обязан такой щедростью?
– Поговорить хочется. Меня зовут Барток, - он хлебнул свой чай и довольно крякнул. - Это самый лучший напиток - с добавлением вишневых веточек и черной смородины. От простуды избавляет, если не навсегда, то надолго. Ты, монах, много где побывал, расскажи чего-нибудь интересное. Девочка тебе кем приходиться?
– Сирота, - коротко ответил Клемент. - Почти. Сопровождаю к дальним родственникам.
– А… Это ничего, что в комнате только одна кровать?
– Ничего. Я посплю на полу. Не в первый раз.
– Отлично, ты значит не в обиде. - Барток почесал затылок. - Я, конечно, понимаю, ты непростой человек, монах Света, последователь великого Мартина и все такое, но деньги еще никто не отменял. Я бы и рад поселить тебя за туже цену в комнату получше, да не могу.
– Деньги - это прах. К чему о них говорить?
– Тогда выбери другую тему, - предложил Барток.
– У меня есть одна важная новость, но она тебе не понравиться, - сказал Клемент. - Словно мельничный жернов она давит меня, мешая дышать.
– Что такое?
– У тебя родственники в Плеске или друзья есть?
– Родственников нет, а друзей полно. Я человек общительный. Так что случилось?
– Плеск сгорел дотла, - монах вздохнул.
– Как?! - хозяин даже привстал со скамейки. - Ты что такое говоришь?! Да я же был у них на прошлой неделе. Все было в порядке.
– Я был там несколько часов назад. Хотел зайти и остановиться у знакомых. От села остались одни головешки.
– Так это… Надо же их спасать! Узнать, что случилось и тушить или… Я не знаю… - он бестолково взмахнул руками.
– Поздно. Я же говорю - одни головешки. - Лицо Клемента было отрешенным. - В них обратились и все жители вместе со своими домами.
Барток рухнул обратно на скамейку.
– Ты меня не разыгрываешь? - несчастным голосом спросил он. - Скажи, что это шутка.
– Я бы все отдал, чтобы забыть то, что я там увидел. - Клемент закрыл лицо и из его груди вырвался стон. - И зачем я пошел туда? Хорошо, что я могу рассказать тебе об этом. Мне становится легче оттого, что ты тоже узнал о печальной судьбе этого места.
– Почему это случилось? Как может сгореть целое поселение? Должен же был кто-то остаться в живых!
– Барток, вне сомнений, - монах наклонился и прошептал ему прямо в ухо, - это было сделано специально. Им не дали выйти из домов.
– Чьих рук злодеяние?! - воскликнул хозяин, готовый на все. - Ты знаешь?
– Нет. Кто бы это ни был, они не оставили следов, - монах покачал головой. - Почти. Ты должен послать весть в город и достойно похоронить погибших. Их надо предать земле не позднее новолуния. Собери людей.
– Да-да, конечно, - закивал Барток. От волнения его лицо покрылось потом и он достал большой зеленый платок, чтобы вытереть его. - Вот тебе и попили чаю… - с грустью сказал он.
– Мои вещи высохли, и я, пожалуй, пойду к себе. На сегодня мне хватит впечатлений.
Барток понимающе кивнул и налил ему еще напитка.
– Для девочки, - буркнул он и ушел к себе. Как только закрылась дверь, как послышался крик толстяка. - Тина, вставай! Я сейчас тебе кошмарную новость расскажу!
Клемент взял в одну руку одежду, в другую кружку и не спеша поднялся наверх. Его качало из стороны в сторону, от усталости или пережитого - кто знает? Думая, что Мирра заснула, монах, стараясь не шуметь, осторожно открыл дверь. Но девочка не спала. Она сразу же повернулась к нему и облегченно вздохнула.
– Почему ты еще не спишь?
– Я… боялась, что ты уйдешь ночью, оставив меня здесь одну.
– Как, даже не попрощавшись? - попробовал пошутить Клемент. - Кроме того, у меня осталась бы твоя накидка. Зачем она мне? Размер не тот.
Мирра продолжала пристально смотреть на него.
– Ты и правда, так обо мне плохо подумала? - огорчился монах. - Разве я заслужил такие мысли? Дать обещание и бросить тебя здесь - это было бы подло. Так поступают предатели, а на свете нет ничего хуже предательства.
– Прости меня. Просто мне сейчас очень страшно.
– Выпей это, пока горячее. - Он протянул ей кружку.
Девочка всего за пару минут расправилась с чаем, сделав несколько жадных глотков. Клемент накрыл ее еще одним одеялом, и присев на жесткую кровать, положил руку на лоб, проверяя температуру. Тот, к счастью, не был горячим. Это радовало, потому что сейчас, им только простуды не хватало.
– Ни о чем не беспокойся, - мягко сказал монах. - Первый человек, которого ты увидишь, когда откроешь глаза - это буду я.
– Хорошо, я тебе верю, - успокоено сказала она и тут же заснула.
Монах, предварительно помолившись, устроился на голом полу. Рукой он нащупал в кармане последнюю оставшуюся у него монету, хорошо, что серебряную, и тяжело вздохнул.
Закрывай глаза, не закрывай глаза - нет никакой разницы. Все равно видишь одну и туже картину - обугленные головешки, тонны пепла, берцовую кость, черепа и почему-то над всем этим всплывает лицо Рема… От этого нельзя уйти, нельзя избавиться.
Хорошо, что я не дал Мирре зайти в дом. Она бы не смогла спать. Девочке и так тяжело приходиться, а тут еще такой удар. У меня мурашки по коже бегают, что же говорить о ней?
О неугасимый Свет, что мне делать? Что? Как ты пустил подобную жестокость в наш мир, почему не остановил этих людей, не отвел их руку, несущую смерть через чистое ни в чем неповинное пламя? Ты всякий раз посылаешь нам новые испытания, но хватит ли у нас сил выстоять? Я спрашиваю себя и заглядываю в свое сердце. В последнее время его слишком часто терзали сомнения, и тот огонек, что всегда теплился в нем, теперь светит не так ярко. Этот огонек говорит мне, что я на правильном пути, что Свет мною доволен, что я стою на Белой стороне, но он тускнеет…
Дай же мне, Свет, везде быть твоим проявлением, чтобы я приносил в мире любовь всем ненавидящим. Прощение - обижающим и примирение - враждующим. Приносил веру сомневающимся, надежду - отчаявшимся и радость - скорбящим. Чтобы я приносил Свет во Тьму. Дай же мне, Свет, утешать, а не ждать утешения. Понимать, а не ждать понимания, любить, а не ждать любви. Потому что кто дает, тот обретает, кто о себе забывает - находит себя, кто прощает - будет прощен, кто умирает - воскресает для жизни вечной.
Помолился, и легче стало. Нет, камень на душе остался, слова молитвы его не забрали, а всего лишь немного приподняли, и теперь можно делать редкие вздохи без риска быть задушенным этой громадной серой глыбой. Жаль, что молитва не дает прямого ответа на поставленный вопрос, и никогда его не даст.
У меня есть два пути: продолжать мучить себя бесполезными размышлениями или собраться с мыслями и подумать, как выбраться из сложной ситуации, в которой я оказался. У меня нет денег, нет дома, нет друзей и знакомых. Рядом со мной девочка, у которой тоже нет ничего из вышеперечисленного. И в довершении, я не простой человек, а монах Света и это накладывает на мой образ жизни определенные обязательства. Признаюсь откровенно, я предпочитаю одиночество и не желаю кроме своих проблем развязывать еще и чужие. Я не думаю, что в состоянии взять на себя такую ответственность…Одно дело наставлять человека на правильный путь и совсем другое, насильно тянуть его туда за руку.