Увы, то, что он находился не в Ирнии и не в Вирдисе, нисколько не утешало. Что для столь могучего мага значат какие-то там расстояния?
Перо выпало из ослабевших пальцев профессора Шарная и упало на пол. На листе бумаги осталась невнятная закорючка.
«Да как же это?» – растерянно подумал профессор, и ледяная бездна сомкнулась над его головой.
Топота бегущих ног он уже не услышал. Равно как не успел увидеть одного из лучших ирнийских магов, мастера Нарлимара, ногой выбивающего дверь его кабинета.
* * *
Вокруг была пустота. Ледяная безмолвная пустота, в которой ничего не было. Совершенно ничего.
– Чушь, – решительно заявил профессор Шарнай. – Природа, как известно, пустоты не терпит. А кроме того, как это – ничего нет, если здесь есть я? А я – это уже нечто вещественное. И раз в некоем пространстве находится один вещественный объект, значит, допустимо предположить, что имеются в наличии и некоторые другие. Осталось их поискать. Заодно разберемся, где это я оказался. Если я и в самом деле умер, то это очень странное посмертие, а если все-таки нет, то где, к Запретным, я нахожусь?
С этими словами профессор храбро направился в никуда, дабы отыскать в нем хоть что-нибудь.
– Да что же это вы такое творите, коллега! – послышался возмущенный голос из ниоткуда. – Да как это вам вообще в голову-то пришло!
– Вот так и пришло, – дерзко откликнулся профессор Шарнай. – А вы что хотели, чтоб я сидел на одном месте, словно приклеенный, не сделав ни малейшей попытки научно обосновать окружающее?
– Немедленно возвращайтесь оттуда! – решительно приказало все вокруг.
– Откуда это еще «оттуда»? – возмутился профессор. – И с какой стати вы мне вообще приказываете? Куда бы я с удовольствием вернулся, так это туда, откуда пришел. Боюсь, сие не в вашей власти. И не в моей. А отсюда я еще покамест никуда не делся и даже не успел разобраться, что это такое. Так что возвращаться мне неоткуда. Я и без того – здесь. Кстати, если вы покажетесь и представитесь, мне будет приятнее с вами общаться. Я с трудом переношу анонимных собеседников.
– Понятно, – откликнулась пустота. – Тогда просто давайте руку.
– Назовитесь. Покажитесь. Я подумаю, – ответил профессор. – Откуда мне знать, кто вы такой…
– Понятно, – вздохнула пустота. – Ладно. Прошу извинить мою неучтивость, коллега.
Нечто схватило профессора Шарная за шкирку и поволокло его в темноту. Он попробовал было сопротивляться, но сие оказалось совершенно невозможно, так как волокущая его сила была, во-первых, непомерной, во-вторых, нематериальной.
Профессор Шарнай глубоко вздохнул и открыл глаза.
Юный ирнийский маг мастер Нарлимар склонился над ним. Смотрел он на профессора Шарная, астронома, математика, академика и дипломата, весьма и весьма сердито.
– Да что же вы это такое творите, коллега?! – возмущенно поинтересовался этот мальчишка.
– Вообще-то ничего особенного… – ошеломленно ответил профессор, начиная помаленьку осознавать себя живым. – Лежу себе… умираю…
– Вот именно, – обвиняюще проговорил юный маг. – Вам кто-нибудь разрешил?
– Умирать? – слабо ухмыльнулся профессор. – А что, в Ирнии для этого специальное разрешение требуется?
– Безответственным лопухам вроде вас – требуется, – сердито отрезал юноша. – Думаете, я не отследил, чем вы тут занимались? Это что – работа для начинающего? Для безответственного молокососа, который двух знаков толком сложить не умеет?
Профессор почувствовал себя… нет, ошеломленным он куда раньше себя почувствовал, а теперь… под взглядом этого рассерженного юноши, только что вернувшего его к жизни, он себя почувствовал… помолодевшим. Да. Точно. Лет на пятьдесят-шестьдесят помолодевшим. И честят его в точности как провинившегося мальчишку. Как студента лопоухого. А что самому мастеру еще и двадцати нет, так это… у наставника, как известно, нет возраста.
– Ну… я же вроде правильно все сделал, – тоном провалившего практику студента промолвил профессор. – Сам не пойму, как оно так…
– Правильно? – взвился спаситель. – А кто прозевал первый толчок чужой силы? Кто запутался и не успел сбросить узел привязки?
– Простите, наставник… – Вот ведь само выскочило! Не собирался профессор этого наглеца наставником величать, да еще и прощения просить – само вышло.
– Кто не сумел даже вовремя отсечь вражью нить, пьющую жизнь, словно запойный пьяница? – продолжал бушевать грозный наставник. – Кто зачем-то бросил на пол кристалл, словно это чему-то могло помочь, вместо того чтобы воспользоваться кристаллом как мечом, отсекая врага? Ведь одного-единственного правильно направленного движения хватило бы! Даже у такого слабого мага должно было получиться!
Профессор виновато вздохнул.
– Битвы такого высокого уровня – для взрослых серьезных специалистов! – гневно припечатал взрослый серьезный специалист. – А теперь вами займется ваш посольский врач, господин посол, – с поклоном закончил маг совершенно другим голосом.
– Подождите. – Профессор ухватил юношу за рукав. – Подождите, мастер Нарлимар! Мне нужен глава вашей секретной службы. Срочно!
– Я передам, – коротко кивнул маг. – Но вначале… дайте лекарю возможность себя осмотреть. Все остальные дела могут немного обождать.
Профессор кивнул и откинулся на подушки, только теперь заметив, что кто-то перенес его в спальню. Ну и ладно, какой там, к Запретным, этикет, когда такое творится?! Сейчас главное – сообщить о том, что он успел понять в короткие предсмертные мгновения. А дальше – этим займутся специалисты. Маги и секретные агенты. Настоящие маги, не ему чета.
– Доктор, прикажите позвать кого-нибудь из наших агентов, – слабым голосом попросил профессор склонившегося над ним лекаря. – Мне доклад сделать.
– Делайте, господин полномочный посол, – отозвался вирдисский лекарь. – Я буду вас осматривать, а вы – говорите.
– Так вы – тоже? – удивился профессор.
– Секретная служба Вирдиса слышит вас.
– Так. Генерал Гламмер открыл мне имена не всех сопровождающих меня агентов, – сам себе сказал профессор.
– Разумеется, – кивнул лекарь. – Когда это секретная служба открывала все свои карты? Ну, начинайте, профессор. Будет несколько неуместно, если ирнийская секретная служба получит эту информацию раньше нашей.
* * *
Карвен как раз закончил завтрак, он уже почти выбросил из головы приснившийся ему кошмар, когда появившийся сержант Йанор… вот и говорите после этого, что поверье некоторых рядовых, будто появление означенного сержанта – к несчастью, не имеет под собой вовсе никаких оснований! Еще как имеет.
– Эй, Карвен! – Ухмылка на лице сержанта была такая, что прочих свидетелей как ветром сдуло. Карвену – что, они с сержантом в таких переделках побывали, что уж его-то никакие сержантские ухмылки, поди, не проймут, а прочим за что страдать-погибать прикажете? Нет уж, к демонам такой героизм, и от греха подальше – на улицу!
– Да, господин сержант? – бодро улыбнулся Карвен.
А сам подумал: «Нет, не зря мне всю ночь кошмары снились. У сержанта такой вид, будто он для меня какую-то совершенно особенную пакость измыслил. Не иначе, всю ночь придумывал, вот мне и спалось так весело!»
Когда же ухмылка сержанта погасла, словно свеча на ветру, а Карвен вдруг сообразил, что глаз она и вовсе не касалась, он и в самом деле испугался.
Оглянувшись по сторонам, проверив, не задержались ли рядом чьи-то чужие уши, которые срочно требуется озадачить нарядом вне очереди, сержант негромко промолвил:
– Приятель твой этой ночью сбежал.
– Приятель? – деревянным голосом спросил Карвен, уже понимая, о чем, вернее, о ком речь.
– Некто Крэтторн. Бывший граф, – безжалостно подтвердил его дурные предчувствия Йанор. – Так что ты того… осторожней ходи по улицам. А лучше всего…
Сержант явно хотел сказать «не ходи вовсе», Карвен прочитал это по его глазам, но… как может один гвардеец сказать такое другому? Как может сержант сказать такое подчиненному?
– А лучше всего – ходи со мной, – закончил сержант и облегченно вздохнул.
– Слушаюсь, господин сержант, – кивнул Карвен.
Улыбка сержанта была вполне человеческой. Жаль, что никто, кроме Карвена, его в эту минуту не видел. Или не жаль? Сержанту ведь еще служить и служить. Ну, как его подчиненные догадаются, что он хороший?
– Марш на плац, рядовой Карвен, – прервал его размышления сержант Йанор. – Теперь у тебя еще больше поводов заниматься до посинения. И только попробуй сказать, что я не прав!
– Никак нет, господин сержант!
– Что?!
– Так точно, господин сержант!
– Что?!
– Виноват, господин сержант!
– Ну, то-то…
Ухмылка сержанта Йанора вновь была самой обычной поганой сержантской ухмылкой. Жизнь продолжалась. А заниматься до посинения – это как раз то, чему Карвен, кажется, неплохо выучился. Так что он выбросил из головы все мысли о бывшем графе и бегом бросился туда, где уже строился его взвод.
«Вот только опоздать сейчас не хватало!»
– Рядовой Карвен! – Начальственный возглас застиг Карвена на бегу. Застиг и остановил. То был совсем другой сержант, но… сержант есть сержант!
– Да, господин сержант! – Карвен вытянулся в струнку.
Сержант ехидно ухмылялся.
– Вас к генералу требуют, рядовой… Срочно. Говорят, дворец нуждается в вашей немедленной охране.
Щеки Карвена запылали.
«Ильтар совсем совесть потерял!
И без того меня любимчиком честят. Так одно дело в увольнение во дворец таскаться. Мое дело. Куда хочу, туда хожу. А другое – вот так. Приказом. Ну, ничего, я ему сейчас все скажу!»
* * *
Лорна проснулась, сладко зевнула, потянулась и с улыбкой посмотрела на башмачки у себя в руках. «Не защищают от волков? Глупости! Еще как защищают! Главное – в сундуке их не прятать».
Принцесса поднялась и кликнула служанку. Выяснив, что именно ее высочество намерены сегодня обувать, та вытаращила глаза, словно какая-нибудь простолюдинка, но промолчала. В остальном утренний туалет протекал без осложнений.
Покидая свои покои в башмачках принца Ильтара, Лорна ощущала гордость и удовольствие. А то, что не все разделяли ее мнение… ничего, ей и раньше случалось объяснять окружающим, в чем именно они ошибаются.
Объяснять пришлось почти сразу.
– Но, ваше высочество, вы же не можете позволить себе и дальше разгуливать по дворцу в этих ужасных башмачках, – с подкупающей искренностью промолвила старшая фрейлина, едва завидев принцессу. – Сейчас, когда ваши ноги полностью исцелились, в этом нет ни малейшей необходимости.
Было в ее голосе нечто такое, словно бы говорящее: «Мы же обе понимаем, что все так и есть, как я говорю, так и к чему тут спорить? Вовсе ни к чему, ведь ясно же, что я права. Вы ведь и сами хорошо это понимаете, ваше высочество, не так ли?»
Заранее, а то и вообще заочно поставить собеседника на свою точку зрения было излюбленным приемом старшей фрейлины. В самом деле, ведь не станет же серьезный разумный человек сам с собой спорить? Ясно, что не станет, а уж тогда с ним легче легкого договориться. Сразу же выясняется, что и спорить-то не о чем.
С неопытными спорщиками прием действовал безотказно. Вот только принцесса Лорна неопытной спорщицей давно уже не была. Это раньше ей случалось попадать в эту нехитрую, в общем-то, ловушку, когда соглашаешься просто ради того, чтоб не обидеть собеседника и чтоб не спорить из-за всяких глупостей. Когда приходится уступать, чтоб не обижать взрослую тетю, которая изо всех сил о тебе заботится, причем не из глупого каприза, а согласно закону и для блага государства.
Что ж, те времена прошли, а принцесса и сама уже не маленькая. И уж если она в свое время телескоп отстояла…
– Не могу? Себе позволить? Разгуливать по дворцу? В этих башмачках? – медленно и с расстановкой переспросила она.
– Вот-вот, – обрадованно кивнула старшая фрейлина. Не замечая или же делая вид, что не замечает вопросительные интонации в голосе принцессы.
– А что, дворец от этого развалится? – невинно поинтересовалась принцесса.
– О, Боги! Что вы такое говорите, ваше высочество?! – всплеснула руками старшая фрейлина. – Да неужели вы не понимаете, что это грубое изделие неопытного ремесленника позорит не только вас, но и весь Теарн в глазах мировой общественности?!
– Что ж, может, это «грубое изделие неопытного ремесленника» и в самом деле позорит меня в глазах мировой общественности, – ядовито откликнулась принцесса. – Зато оно не разваливается на третьем шаге, как то изящное произведение искусства великого мастера, что было на мне до того! И если мне еще когда-нибудь случится убегать от волков, я бы предпочла делать это в нормальной обуви!
– Никогда такого больше не случится, ваше высочество! – горячо заверила ее старшая фрейлина. – А во дворце волков нет.
«А во дворце волков нет… как маленькой», – подумалось Лорне.
– Жаль, – задумчиво ответила принцесса. – Жаль, что нет. Надо бы завести.
И, поглядев в глаза остолбеневшей от изумления фрейлины, пояснила:
– Я намереваюсь научиться их языку. А то ведь, когда они ко мне бежали, чтобы съесть, я сообразила, что даже вежливо поприветствовать их не могу. А это неучтиво, не так ли?
Старшая фрейлина смотрела на принцессу почти с испугом.
Лорна улыбнулась и продолжила:
– А что касается ремесленника… быть может, он и впрямь не самый опытный, зато вне всякого сомнения – самый родовитый. Вряд ли хоть какая-то принцесса по эту сторону моря может похвастаться, что носит на своих ногах башмачки, сшитые руками принца.
– Принца? – вяло пробормотала старшая фрейлина, еще не отошедшая от известия, что принцесса намерена разводить во дворце волков. – Какого еще принца, ваше высочество?
– Принца Ильтара, – ответила Лорна. И тотчас припомнила… ночь… костер… и руки, ловко орудующие иглой, самые чудесные руки на свете…
«Да что это со мной такое? – тотчас ошеломленно подумала Лорна. – Ведь я же не влюблена в него! Так и к чему эти дурацкие мысли?»
– Эти башмачки сделал для вашего высочества его высочество принц Ильтар? – оторопело поинтересовалась старшая фрейлина.
Принцесса Лорна кивнула.
Старшая фрейлина погрузилась в глубокую задумчивость. Ей и в самом деле предстояла нелегкая задача: попытаться понять, чем являются эти невероятные, нелепые, не вписывающиеся ни в один дворцовый канон башмачки – дуростью, блажью, позором… или, наоборот, чем-то таким, что завтра всколыхнет дворцовую моду? Чем-то, что заставит теарнских, а потом и прочих придворных модниц выкинуть целые состояния за точные копии башмачков принцессы… ах, всего лишь копии, потому что оригинал существует в единственном экземпляре и ценен не только формой, материалом и отделкой, но и руками, которые его сделали… разве что принц Ильтар когда-нибудь… нет! Об этом даже думать порядочной фрейлине немыслимо! Представить себе принца – пусть даже и соседнего государства – за черной работой?! Ужас!
Придя к последнему выводу, старшая фрейлина решительно выпрямилась.
– Ваше высочество… эти башмачки совсем не то, что следует вам носить… а уж о том, чьими руками они сделаны, говорить вслух просто немыслимо! Мне понятно ваше состояние, ваше высочество, вам пришлось столько всего пережить, но принцесса должна быть выше всего этого! Принцесса должна держать себя в руках, что бы ни произошло. И уж упоминать о том, что их высочество был вынужден… – старшая фрейлина поджала губы и замолчала.
– Недостойно? – подсказала принцесса. Ее глаза гневно сверкнули. – Что ж, быть может, и впрямь недостойно… недостойное принцессы упоминание о неподобающем принцу деянии… примерно таком же, как украшающий нашу Церемониальную залу Драный Плащ!
Старшая фрейлина дернулась так, будто ей пощечину влепили.
Ну да, еще бы, такое непочтение к одной из главных теарнских святынь! И от кого? От любимой воспитанницы, тихой книжной девочки Лорны, с которой ничего хуже телескопа в жизни не случалось. Да и телескоп, если разобраться, совсем не такая плохая вещь. Куда лучше волков, которых вознамерилась завести ее высочество. И ведь заведет, вот что самое ужасное! Она хоть и тихая, но уж если чего захотела… однако волки волками, а такое непочтение…