Вдруг в шаре отразилась матушка Ветровоск. Отразилась на секунду и пропала. И шар тут же затянуло непроглядной пеленой: мол, все, девушки, представление окончено.
– Она лежала на земле, – сказала Маграт. – Картинка была очень нечеткой.
– Значит, она в одной из пещер. Она рассказывала однажды, что ходит туда, чтобы побыть наедине со своими мыслями, – ответила нянюшка. – А вы подергивания заметили? Она пытается не подпустить нас к себе.
– Эти пещеры всего лишь дырки в земле, – возразила Агнесса.
– И да… и нет, – пожала плечами нянюшка. – У нее в руках действительно была табличка или мне показалось?
– «Я НИ УМИРЛА»? – уточнила Маграт.
– Нет, эта табличка осталась в ее хижине.
– То есть именно сейчас, когда матушка так нам нужна, она решила переселиться в какие-то пещеры?
– А откуда она знает, что нужна нам? Думаешь, ей известно про вампиров? – поинтересовалась Агнесса.
– Может, пойдем к ней и все у нее спросим? – предложила Маграт.
– Добраться дотуда по воздуху не получится, – задумчиво почесывая подбородок, сказала нянюшка. – Над кривой землей не больно-то полетаешь. Помело так и водит.
– Значит, доберемся пешком, – подытожила Маграт. – До заката еще несколько часов.
– А ты что, с нами? – в ужасе спросила Агнесса.
– Разумеется.
– А как же девочка?
– По-моему, ей нравится спать в перевязи, тепло, уютно… А кроме того, там, куда мы направляемся, чудовища не водятся, – сказала Маграт. – Так или иначе, лично я всегда считала, что материнство профессиональной карьере не помеха.
– А мне казалось, ты решила завязать с ведьмовством, – пожала плечами Агнесса.
– Ну да… решила… Но сначала надо убедиться, что с матушкой все в порядке, разобраться с вампирами, а потом уж я займусь другими делами…
– Там может быть опасно! – воскликнула Агнесса. – Нянюшка, чего ты-то молчишь?
Нянюшка Ягг развернулась вместе со стулом и посмотрела на девочку.
– Ухти-тухти… – проворковала она. Маленькая головка шевельнулась, и Эсме открыла голубые глаза.
Нянюшка Ягг задумчиво разглядывала девочку.
– Берем ее с собой, – наконец заявила она. – Джейсончик, когда был малышом, повсюду со мной таскался. Детки любят, когда мамочка рядом.
Она еще раз взглянула на малышку.
– Да, – кивнула она. – Отличная мысль.
– Э… А может, я чем-то могу помочь? – неуверенно произнес Овес.
– Нет. Вот тебя мы с собой не возьмем. Это слишком опасно, – не терпящим возражений тоном отрезала нянюшка.
– Тогда с вами отправятся мои молитвы!
– Главное, чтоб не отставали, – презрительно фыркнула нянюшка.
Мелкий дождь промочил возвращавшего в замок Ходжесааргха до нитки. В манок тоже попала влага, и теперь издаваемые Ходжесааргхом звуки могли привлечь разве что странных, населявших древние захоронения существ. Ну, или заболевшую ангиной овцу.
Вдруг Ходжесааргх услышал треск сорок.
Привязав осла к молодому деревцу, он вышел на поляну. Сороки разорялись на чем свет стоит, но, увидев сидевшего на осле Короля Генри, сразу вспорхнули с деревьев и разлетелись в разные стороны.
И тут Ходжесааргх увидел прижавшегося к поросшему мхом камню…
…Птенца. Маленькую сороку. Она была мокрой и какой-то неправильной, словно кто-то вдруг решил собрать сороку и даже сделал это, но так и не разобрался, как, собственно, она работает. Увидев Ходжесааргха, птенец начал биться, попытался взлететь, расправил помятые крылышки – и вдруг превратился в крошечную копию Короля Генри.
Ходжесааргх попятился. Сидевший на жердочке орел повернул закрытую капюшоном голову в сторону странной птицы…
…Которая превратилась в голубя, потом – в дрозда… в королька…
Внезапное предчувствие заставило Ходжесааргха закрыть глаза ладонью, но вспышка обожгла роговицу даже сквозь пальцы. В лицо ударила волна полыхнувшего пламени, резко запахло палеными волосами.
На земле появился выжженный круг, по краям которого курилась дымочком трава. А в самом центре круга лежали несколько трогательных, раскаленных докрасна косточек, которые буквально спустя пару секунд рассыпались в прах.
Далеко в лесу трещали сороки.
Граф Сорокула заворочался в темноте своей спальни и открыл глаза. Зрачки его быстро расширились, вбирая крохи света.
– По-моему, она залегла на землю, – сказал он.
– Быстро сориентировалась, что к чему, – покачала головой графиня. – Кажется, ты говорил, она достаточно могущественная ведьма.
– Да, несомненно, но человек есть человек. Кроме того, она стареет. А с возрастом приходят сомнения. Одинокие вечера в пустом домике, никакой тебе компании, кроме пламени свечи… Это так просто – открыть все маленькие трещинки и позволить разуму свернуться внутрь. Это все равно что смотреть за лесным пожаром: внезапно направление ветра меняется, и вот уже пламя бушует среди домов, которые казались такими надежными…
– Как наглядно ты все излагаешь.
– Спасибо.
– Воронау был твоим настоящим успехом…
– Это модель нашего будущего. Вампиры и люди наконец-то живут в гармонии. Исчезли сами основы враждебности, как я всегда и говорил.
Графиня подошла к окну и осторожно раздвинула портьеры. Несмотря на пасмурное небо, в комнату проник серый свет.
– В таких предосторожностях уже нет нужды, – сказал граф, подходя к ней сзади и широко распахивая портьеры.
Вздрогнув, графиня машинально отвернулась.
– Вот видишь? Никакого вреда. С каждым днем мы становимся все совершеннее и совершеннее, – бодрым голосом заявил граф. – Самоусовершенствование. Положительное мышление. Тренировка. Знакомство с неведомым. Чеснок? Приятная приправа. Лимоны? Дело вкуса. Вчера я забросил куда-то носок – и что? Мне абсолютно наплевать на это. У меня хватает носков. И можно еще купить!
Тут граф увидел выражение лица жены, и улыбка его несколько померкла.
– У тебя на кончике языка вертится какое-то «но», – сказал он без всякого выражения.
– Я только хотела напомнить, что в Воронау не было ведьм.
– Тем лучше! Без них легче дышится!
– Конечно, но…
– Дорогая, не начинай все заново. В нашем словаре не должно быть места всяким «но». Как ни странно, Веренс был прав. Наступает новый мир! Долой противных мелких гномов, долой ведьм, долой кентавров! Все они исчезнут бесследно, не говоря уж о каких-то там огненных птицах! Мы покончим со всякими тварями! Да здравствует прогресс! Они недостойны выживания!
– Но того феникса ты только ранил.
– Вот именно! Он позволил ранить себя, а значит, ему грозит вымирание. И мы, моя дорогая, если не хотим исчезнуть вместе со старым миром, должны приспособиться к этим переменам. Что же касается ведьм… Боюсь, они уже в прошлом.
Ну, а тем временем в настоящем…
Ведьмы приземлились чуть выше опушки леса, на самом краю вересковой пустоши. Как и говорила Агнесса, пустошь эта была совсем невзрачной, она даже не заслуживала столь громкого названия. На ее противоположной стороне тек ручеек, и отсюда вполне можно было расслышать его журчание.
– Нормальная земля. Никакая не кривая, – буркнула Агнесса.
Она понимала, что сейчас сморозила глупость, но в присутствии Маграт она несколько нервничала.
Нянюшка посмотрела на небо. Две другие ведьмы тоже подняли головы.
– Глаза должны немножко привыкнуть, нужно присмотреться, – пояснила нянюшка. – На самой пустоши будет гораздо лучше видно.
Агнесса, прищурившись, разглядывала пасмурное небо.
– О… Кажется, вижу, – сказала Маграт. «Готова поспорить, ничего-то она не видит, – заявила Пердита. – Как, впрочем, и я».
И вдруг Агнесса увидела. Как будто на самой границе зрения соединялись два огромных стеклянных полотна. Тонкая граница то появлялась, то исчезала, поймать ее было очень трудно, но какая-то… несовместимость здесь присутствовала.
Нянюшка послюнила палец и подняла руку, чтобы определить, откуда дует ветер. Потом вытянула ладонь вперед.
– Туда. И глаза закройте.
– Но тут даже тропинки нет, – возразила Маграт.
– Верно. Ты будешь держать за руку меня, Агнесса возьмет за руку тебя. Я пару раз тут ходила. Ничего сложного.
– Как в детской сказке, – хмыкнула Агнесса.
– Вот-вот, – кивнула нянюшка. – Мы стоим на пороге. Ну… пошли…
Сделав всего-навсего один шаг, Агнесса вдруг услышала, как под ногами зашуршал вереск. Она открыла глаза.
Бескрайняя пустошь простиралась далеко во все стороны. Воздух стал темнее, тучи – тяжелее, а ветер усилился. На горизонте высились горы. Откуда-то издалека доносился шум падающей воды.
– Где мы? – спросила Маграт.
– Там же, где и были, – ответила нянюшка. – Помню, отец рассказывал, иногда олени, на которых охотились, спасались в кривых землях.
– Наверное, от безысходности, – пробормотала Агнесса. Вереск здесь был более темным, он царапался так, будто вдруг отрастил колючки. – Все тут выглядит как-то… мерзко.
– Отношение тоже играет свою роль, – сказала нянюшка и постучала по чему-то ногой.
«Когда-то это был… вертикально стоявший камень, – подумала Агнесса, – но теперь он превратился в лежачий камень, густо поросший лишайником».
– Вешка, – пояснила нянюшка. – Помогает выбраться отсюда, иначе век плутать будешь. Так, надо идти к горам. Маграт, Эсме хорошо укутана? Я имею в виду маленькую Эсме.
– Она спит.
– Понятно, – сказала нянюшка несколько странным, как показалась Агнессе, голосом. – Вот и хорошо. Пошли. Ах да, нам еще понадобится вот это…
Она пошарила в бездонной панталонной кладовой и выудила носки, настолько толстые, что они скорее напоминали башмаки.
– Ланкрская шерсть, – похвасталась она. – Джейсончик по вечерам вяжет, а вы знаете, какие сильные у него пальцы. Этими носками стену пробить можно.
Вереск безуспешно цеплялся за похожую на проволоку шерсть, а три ведьмы тем временем углублялись все дальше и дальше в пустошь. Солнце было еще высоко в небе, по крайней мере какое-то яркое пятно маячило среди туч, и все равно было темно. Словно бы темнота лезла из-под самой земли.
«Агнесса…» – позвала Пердита из глубины поделенного на двоих мозга.
«Что?» – подумала Агнесса.
«Нянюшку что-то беспокоит. Что-то, связанное с девочкой и матушкой Ветровоск. Ты заметила?»
«Я заметила, что она смотрит на маленькую Эсме так, – подумала Агнесса, – словно пытается принять какое-то решение, если ты это имеешь ввиду».
«По-моему, тут замешано Заимствование…»
«Неужели она думает, что матушка при помощи девочки следит за нами?»
«Не знаю, но что-то происходит».
Грохот воды впереди становился все громче.
– Где-то тут течет ручеек, верно? – спросила Агнесса.
– Верно, – ответила нянюшка. – Совсем рядом.
Пустошь вдруг закончилась. Они смотрели в бездну, которая, однако, даже не думала смотреть в них. Эта бездна была практически… гм, бездонной. Вспененная вода едва виднелась далеко внизу. Холодный влажный воздух обдувал лица.
– Этого не может быть, – покачала головой Маграт. – Эта пропасть шире и намного глубже, чем Ланкрский провал!
Агнесса попыталась внимательнее рассмотреть затянутое туманом дно.
«Да тут не больше двух футов, – возмутилась Пердита. – Я могу рассмотреть каждый камешек».
– Пердита считает, что это… оптическая иллюзия, – вслух сказала Агнесса.
– Возможно, она права, – откликнулась нянюшка. – Вот что значит кривая земля, понимаешь? Внутри она больше, чем снаружи.
Маграт подняла камешек и бросила его в пропасть. Он несколько раз отскочил от стены и кувыркаясь улетел вниз, оставив после себя только каменистое эхо. Река текла слишком далеко внизу, чтобы можно было разглядеть всплеск.
– Очень реалистично, а? – еле слышно пробормотала Маграт.
– Мы можем воспользоваться мостом, – сказала нянюшка, показывая куда-то в сторону.
Все посмотрели на мост, если его так можно было назвать. Он скорее представлял собой прямую противоположность моста. Скажем так, если бы существовала самая мало-мальски вероятная возможность перейти пропасть по воздуху – ну, к примеру, появились бы какие-нибудь внезапно восходящие потоки или молекулы воздуха вдруг разом сошли бы с ума, – в общем, следовало бы данной возможностью воспользоваться. По сравнению с ней предложение пересечь эту же пропасть по мосту вызывало откровенный смех.
Строительный раствор отсутствовал. Опоры соорудили из валунов, просто поставленных друг на друга, а поверх были не уложены, а скорее навалены плоские плиты. Эту конструкцию назвали бы примитивной даже в самой глубокой древности, когда такого термина, как «примитивный», вообще не существовало. Кроме того, мост угрожающе скрипел на ветру. Это камни терлись друг о друга.
– Я туда не полезу, – сказала Маграт. – Этот мост сложится под первым же порывом ветра.
– Он и без ветра вот-вот сложится, – добавила Агнесса. – По-моему, он вообще не настоящий.
– Ну что ж, – промолвила нянюшка. – Судя по всему, это будет нелегко.
«Это просто каменная плита, переброшенная через канаву, – настаивала Пердита. – На ней можно прыгать, кувыркаться – в общем, что хочешь делай!»
Агнесса часто заморгала.
– Ага, я поняла, – сказала она. – Это такое испытание, да? Я ведь права? Мы напуганы, поэтому пропасть становится еще глубже. Это все наш страх. А вот Пердита всегда уверена в себе, поэтому для нее это не пропасть, а маленькая канавка…
– Хотелось бы и мне так думать, – откликнулась Маграт. – Но через эту маленькую канавку перекинут такой мост…
– Мы теряем время, – перебила Агнесса. Она уверено зашагала вперед по каменным плитам. На полпути она остановилась и обернулась.
– Немного качается, совсем чуть-чуть, – сообщила она. – Главное…
В этот самый момент плита под ее ногами покосилась, и Агнесса рухнула в пропасть.
И лишь каким-то чудом ей удалось уцепиться за краешек плиты. Пальцы у нее были сильные, но сейчас на них раскачивалось слишком много Агнессы.
Она опустила голову. Ей очень не хотелось смотреть вниз, однако данное направление занимало сейчас большую часть окружающего ее мира.
«Вода всего в футе от тебя. Уж поверь мне, – сказала Пердита. – Просто разожми пальцы. Ну да, промочишь ноги, но вот делов-то…»
Агнесса снова посмотрела вниз. Вода была так далеко, что всплеска никто даже не услышит. Она не только видела, но и чувствовала глубину. Вокруг поднимался холодный и влажный воздух. Пустота втягивала ее ноги, манила к себе.
– Но Маграт бросала туда камешек! – прошипела она.
«Ага, он падал целых несколько футов».
– Значит так, малыш, я лежу на плитах, а Маграт держит меня за ноги, – раздался вдруг над ее головой спокойный голос нянюшки Ягг. – И сейчас, милая, я схвачу тебя за запястья, а ты, умница, если немного качнешься в сторону, сможешь зацепиться ногой за каменную опору. Ну а дальше дело в шляпе, до свадьбы заживет и как говорится. Ты же у нас молодец.
– Не надо разговаривать со мной, как с какой-нибудь напуганной до смерти идиоткой! – огрызнулась Агнесса.
– Я просто пытаюсь успокоить тебя.
– Я не могу пошевелить руками!
– Можешь. Вот, все, я схватила тебя за руку.
– Я не могу пошевелить руками!
– Не торопись, у нас целый день впереди, – утешила нянюшка. – Главное – скажи, когда будешь готова.
Агнесса повисела еще немножко. Руки медленно, но верно теряли чувствительность. Предположительно это означало, что, когда ее пальцы соскользнут с камня, она этого даже не почувствует.
Камни издали громкий стон.
– Э… Нянюшка?
– Да?
– Не могла бы ты поговорить со мной еще немного, как с напуганной до смерти идиоткой?
– Хорошо.
– А при чем тут «до свадьбы заживет», я ведь даже не поранилась?
– Ну, понимаешь ли, если ты упа…
– Говори громче, а то Пердита орет мне прямо в ухо. По ее словам, до ручья каких-нибудь восемнадцать дюймов!
– А ты как считаешь, права она или нет?