– Не совсем так, – возразил граф, широко улыбнувшись жене. – Но должен признать, запрет на посещение определенных стран без приглашения оказался необъяснимо… долговечным. Возможно, это объясняется древними территориальными инстинктами. Однако, – добавил он радостно, – я разработал методику обучения, которая – и я в этом нисколько не сомневаюсь – всего через несколько лет…
– О, – со стоном перебила его Лакримоза. – Опять эта скукотища. Пап, только не начинай, а?
– Да-да, согласен, мои измышления могут быть несколько утомительными, – подтвердил граф, благосклонно улыбаясь дочери. – Этот чесночный соус просто восхитителен! Никто не желает?
Агнесса с удивлением посмотрела на короля, который, похоже, чувствовал себя неловко. И это показалось ей весьма странным, ведь граф и его семья были такими очаровательными людьми, и говорили они вполне разумные вещи… Все вокруг казалось ей просто восхитительным!
– Вот именно, – сказал стоявший рядом Влад. – Госпожа Нитт, ты танцуешь?
На другом конце зала Ланкрский слегка симфонический оркестр (дирижер – Ш. Ягг) извлекал из музыкальных инструментов нестройные звуки.
– Э-э… – Она едва сдержалась, чтобы не захихикать. – Честно говоря, нет. Вернее, очень плохо…
«Неужели ты не слышала, что они говорили? Они же вампиры!»
– Заткнись! – громко сказала Агнесса.
– Прошу прощения? – переспросил удивленный Влад.
– Кроме того… кроме того, оркестр у нас не самый лучший…
«Ты что, совсем не обращала внимания на их слова, никчемная тупица?»
– Оркестр играет очень плохо, – согласился Влад.
– Ну, честно говоря, король приобрел музыкальные инструменты всего месяц назад, и наши музыканты еще учатся…
«Отруби ему башку! Поставь чесночную клизму!»
– С тобой все в порядке? Тут нет никаких вампиров, все хорошо, все спокойно…
«Он контролирует тебя! – завопила Пердита. – Они… влияют на людей!»
– У меня немного… кружится голова от волнения, – пробормотала Агнесса. – Наверное, мне пора домой. – И какой-то инстинкт на уровне костного мозга заставил ее добавить: – Меня нянюшка проводит…
Влад смерил ее странным взглядом, словно она как-то не так реагировала на его слова, но потом широко улыбнулся. «Какие у него белоснежные зубы…» – подумала Агнесса.
– Мне еще никогда не приходилось встречать такую девушку, как ты, госпожа Нитт, – сказал он. – В тебе… есть какая-то тайна.
«Это я! Я! Меня-то подчинить он не может! А теперь нам обеим пора сматываться!» – заорала Пердита.
– Но это не последняя наша встреча.
Агнесса кивнула и нетвердым шагом направилась прочь, ощупывая свою голову. Голова была как будто набита ватой, в которую непостижимым образом затесалась длинная острая иголка.
Она приблизилась к всемогучему Овсу, который, выронив свою книжку и закрыв лицо руками, сидел, тихонько постанывая. Заслышав шаги, священнослужитель поднял голову.
– Э… госпожа, у тебя, случаем, ничего нет от головной боли? – спросил он. – Страшно мучаюсь…
– Королева делает пилюли от головной боли из ивовой коры, – задыхаясь, произнесла Агнесса и поспешила дальше.
Нянюшка стояла с мрачным видом и кружкой пива в руке – невиданная комбинация.
– Дурностаевый циркач так и не появился, – сообщила она. – Всем расскажу об этом обманщике. В нашей местности он может забыть о своей карьере, иначе мигом очутится в каком-нибудь карьере, ха-ха.
– Нянюшка, ты не могла бы проводить меня домой?
– Интересно, а если бы хорек укусил его прямо за… ну, ты понимаешь, что я имею в виду… Эй, с тобой все в порядке?
– Нянюшка, я ужасно себя чувствую.
– Тогда пошли. Все хорошее пиво уже кончилось, и раз веселья не предвидится, так чего нам здесь торчать?
Под яростный свист ветра они брели к домику Агнессы. На самом деле было больше свиста, чем ветра. Скрипели лишенные листьев деревья, слабый лунный свет наполнял лесные своды зловещими тенями. Тучи сгущались, и вот-вот должен был начаться дождь.
Агнесса заметила, как нянюшка на выходе из города подняла что-то с земли.
Это была палка. Агнесса глазам своим не поверила. Чтобы ведьма брала с собой палку, пусть даже ночью?
– Нянюшка, зачем она тебе понадобилась?
– Что? А… Сама не знаю. Сильный ветер, темень – хоть глаз коли…
– Но ты в Ланкре никогда ничего не боя…
Какие-то существа выскочили из кустов и застучали копытами по дороге. Агнессе показалось, что это лошади, но потом на них упал лунный свет, а буквально в следующее мгновение существа исчезли в темноте на другой стороне дороги. Слышался лишь быстро удаляющийся стук копыт среди деревьев.
– Давненько я их не встречала, – заметила нянюшка.
– А я видела кентавров только на картинках, – сказала Агнесса.
– Должно быть, из Убервальда пришли, – откликнулась нянюшка. – Что ж, приятно снова их увидеть.
Едва зайдя в домик, Агнесса бросилась зажигать свечи. Жаль только, на дверях засовов нет…
– Сядь и успокойся, – велела нянюшка. – Сейчас принесу воды, не переживай, сама налью.
– Все в порядке, я…
У Агнессы вдруг задергалась левая рука. Согнувшись в локте, она принялась махать ладонью перед Агнессиным лицом, словно стремясь завладеть ее вниманием. Агнесса в ужасе уставилась на собственные пальцы.
– Что, жарко здесь, да? – участливо осведомилась нянюшка.
– Я принесу воды! – задыхаясь, выдавила Агнесса.
Схватив правой рукой взбесившуюся конечность за запястье, Агнесса выскочила на кухню, но мятежная рука тут же вырвалась, схватила с сушилки нож, воткнула его в стену и вывела на осыпающейся штукатурке неровными буквами:
ВМПИР
Потом рука выронила нож, схватила Агнессу за волосы и сунула ее лицом прямо в надпись.
– Эй, девочка, ты там как? – крикнула нянюшка из соседней комнаты.
– Э… По-моему, я пытаюсь что-то себе сказать…
Какое-то движение заставило ее обернуться. Крошечный синий человечек в синей шапочке пристально смотрел на нее с полки над медным котлом для белья. Затем человечек высунул язык, продемонстрировал очень неприличный жест и спрятался за пакетом со стиральной содой.
– Нянюшка?
– Да, милая?
– А синие мыши бывают?
– Нет, если ты трезвая, дорогуша.
– Значит… мне нужно выпить. У тебя еще осталась укипаловка?
Нянюшка вошла в кухню, вынимая пробку из фляжки.
– Немного долила на празднике. Конечно, это купленное в лавке пойло нельзя…
Агнессина левая рука вырвала у нянюшки фляжку и вылила ее содержимое в Агнессин рот.
А потом Агнесса закашлялась так сильно, что бренди чуть не брызнуло у нее из носа.
– Ну-ну, не настолько уж оно и слабое, – покачала головой нянюшка.
Агнесса стукнула фляжкой по кухонному столу.
– Отлично, – сказала она голосом, который показался нянюшке каким-то иным. – Меня зовут Пердита, и теперь я – хозяйка этого тела.
Ходжесааргх почувствовал запах дыма задолго до того, как добрался до конюшни, но объяснил его горевшим во дворе замка костром. Он рано покинул праздничное пиршество. Никто не хотел разговаривать с ним о соколах.
Когда же он заглянул проверить птиц, то почувствовал тот же дымный запах, только куда сильнее, и сразу заметил крохотный огонек в самом центре пола. Некоторое время Ходжесааргх тупо пялился на него, после чего схватил ведро с водой и попытался залить пожар.
Однако язычки пламени и не подумали исчезнуть с залитого водой каменного пола.
Ходжесааргх взглянул на птиц. Они с интересом таращились на огонь, хотя, как правило, едва заметив пламя, сразу начинали паниковать.
Сам Ходжесааргх никогда не паниковал. Еще немного понаблюдав за происходящим, он поднял щепочку и поднес ее к пламени. Огонь мгновенно перескочил на дерево.
А щепка даже не обуглилась.
Тогда он отыскал сухую веточку и поднес ее к щепке; огонь плавно перешел на веточку. Он был единым целым и даже не думал делиться.
Половина решетки в окнах сгорела, а в углу конюшни, там, где валялись старые клетки, Ходжесааргх увидел головешки. Прямо над ними в крыше зияла обугленная дыра, сквозь которую виднелись клочья тумана и проступающие между ними звездочки.
В этом углу совсем недавно что-то горело, пришел к выводу Ходжесааргх. Причем горело сильно, но почему-то только в одном месте, как будто что-то не давало огню распространиться…
Ходжесааргх протянул руку к танцевавшему на конце веточки пламени. Огонек был теплым, но… не обжигающим, в отличие от обычного пламени.
Вдруг огонь перекинулся на палец, и стало щекотно. Ходжесааргх замахал рукой, и все птицы дружно закрутили головами, следя за пламенем.
Используя огонек как лампу, Ходжесааргх осмотрел оставшуюся от клеток груду головешек. В пепле он нашел кусочки яичной скорлупы.
Аккуратно собрав их, Ходжесааргх отнес находку в тесную комнатку в конце конюшни, которая служила ему и мастерской, и спальней. Тихонько потрескивающее в тиши комнатки пламя он осторожно переложил на блюдце.
В тусклом свете он отыскал на висевшей над кроватью полке потрепанный толстый том, на обложке которого много веков назад кто-то написал «ПТЫЦЫ».
На самом деле эта книга представляла собой очень толстую папку. Несколько раз в прошлом корешок разрезался, чтобы туда можно было вклеить дополнительные страницы, после чего неумело сшивался.
Сокольничие Ланкра хорошо разбирались в птицах. Королевство находилось прямо на пути перелетных птиц, мигрировавших между Пупом и Краем. Соколы и ястребы на протяжении веков приносили своим хозяевам самых разных птах, и сокольничие кропотливо вносили в книгу их описания. Страницы были испещрены всяческими рисунками и описаниями; записи мелким аккуратным почерком добавлялись, копировались, а потом опять копировались в течение нескольких веков. Иногда к странице аккуратно приклеивалось перо, что лишь добавляло «птычьему» труду толщины.
Составить указатель никто так и не удосужился, но какой-то древний сокольничий постарался распределить многие описания по алфавиту.
Ходжесааргх посмотрел на ровно горевшее в блюдце пламя и, осторожно переворачивая страницы, отыскал букву «П».
Однако некоторое время спустя он обнаружил искомое под буквой «Ф».
В самом темном углу конюшни пряталось, съежившись от страха, какое-то существо.
В доме Агнессы книги занимали целых три полки. По ведьмовским стандартам это была гигантская библиотека.
Две крошечные фигурки лежали на книгах и с интересом наблюдали за происходящим.
Нянюшка Ягг пятилась от Агнессы, размахивая кочергой.
– Все в порядке, – сказала Агнесса. – Это снова я, Агнесса Нитт, однако… Она тоже здесь, но пока я с ней справляюсь. Да! Да! Хорошо, просто заткнись… Послушай, это мое тело, а ты – лишь часть моего воображе… Ладно! Ладно! Возможно, не все так очевидно… Позволь мне поговорить с нянюшкой, хорошо?
– И кто ты сейчас? – спросила нянюшка.
– Агнесса, кто ж еще? – Она закатила глаза. – Ну, хорошо! Я – Агнесса, которая в данный момент слушает советы Пердиты, которая – тоже я. В некотором смысле. И я не слишком толстая, спасибо тебе большое!
– Так сколько же вас всего? – уточнила нянюшка.
– Что значит «да тут места на десятерых хватит»? – рявкнула Агнесса. – Вот и заткнись! Послушай, Пердита говорит, что на празднике присутствовали вампиры. Семейство Сорокула помнишь? И Пердита не понимает, почему мы себя так вели. Она утверждает, что вампиры каким-то образом… влияют на людей. Включая меня, и именно поэтому ей удалось вырваться наружу… Да, хорошо, я как раз это и говорю! Большое тебе спасибо!
– А на нее почему они не влияют? – спросила нянюшка.
– Потому что у нее отдельный ум! Нянюшка, ты можешь вспомнить, что именно они нам говорили?
– Гм, если уж об этом зашла речь… нет, не могу. Но мне они показались очень даже приятственными людьми.
– А ты помнишь, как мы разговаривали с Игорем?
– А это кто такой?
Крошечные синие человечки завороженно наблюдали за ведьмами еще с полчаса.
Наконец нянюшка устало опустилась на стул и долго-долго смотрела в потолок.
– И почему мы должны ей верить? – поинтересовалась она.
– Потому что она – это я.
– Говорят, внутри каждой толстушки живет стройная красавица и… – начала было нянюшка.
– Ага, – с горечью перебила ее Агнесса. – Я слышала. Вот именно. Она и есть худышка, а я – это очень много шоколадных конфет.
Нянюшка наклонилась к уху Агнессы и громко крикнула:
– Эй, как у тебя дела? Все в порядке? Она хорошо с тобой обращается?
– Ха-ха, нянюшка. Очень смешно.
– Значит, они все время говорили о том, как убивают людей и пьют их кровь, а все лишь кивали: «Ну и ну, надо ж, как интересно»?
– Да!
– И эти вампиры ели чеснок?
– Да!
– Этого не может быть.
– Я не знаю! Наверное, мы использовали не тот сорт чеснока!
Нянюшка задумчиво почесала подбородок. Сразу два откровения в один вечер: во-первых, вампиры, а во-вторых, Пердита. Нянюшка откровенно разрывалась между двумя этими заманчивыми темами.
– А чем занимается эта твоя Пердита?
Агнесса тяжело вздохнула.
– Послушай, в любом человеке живет частичка, которая хочет поступать так, как ты поступать не смеешь, и думать о том, о чем ты даже боишься задуматься.
Нянюшка ответила бессмысленным взглядом.
– Ну, например… – попыталась объяснить Агнесса. – Сорвать с себя одежду и голышом побегать под дождем?
– Ага, тут ты абсолютно права, – согласилась нянюшка.
– Думаю, Пердита – это такая частичка меня.
– Правда? А у меня такой частичкой была я сама, – пожала плечами нянюшка. – Главное – не забыть, где одежду оставила.
Агнесса слишком поздно вспомнила, что нянюшка Ягг во многих смыслах была очень незамысловатой личностью.
– Не волнуйся, я понимаю, что ты имеешь в виду, – продолжила нянюшка уже более серьезно. – Иногда мне очень хочется выкинуть что-нибудь этакое, и я с трудом себя останавливаю… – Она покачала головой. – Но… вампиры?… Веренс ведь не настолько глуп, чтобы приглашать сюда вампиров? – Она задумалась. – Хотя нет, именно настолько. Типа рука дружбы и так далее.
Она встала.
– Значит, так. Уехать они еще не успели. Займемся делом. Ты позаботишься о чесноке и колах. Я соберу Шончика, Джейсончика и других ребятишек…
– Нянюшка, ничего не получится! Пердита видела, на что они способны. Стоит только приблизиться к ним, как обо всем забываешь. Они что-то вытворяют с нашими головами.
Нянюшка некоторое время медлила с ответом.
– Не могу сказать, что настолько хорошо разбираюсь в вампирах, – наконец призналась она.
– Пердита считает, что они умеют читать наши мысли.
– Значит, надо подключать Эсме. Это по ее части, копаться в мозгах. Как говорится, хлебом не корми, водой не пои.
– Нянюшка, они говорили, будто бы хотят остаться. Мы должны что-то сделать, чтобы им помешать!
– Куда ж она подевалась-то?! – почти взвыла нянюшка. – Только Эсме способна во всем этом разобраться!
– Может, они и до нее добрались? Первым делом?
– Надеюсь, ты это не всерьез? – Нянюшка явно запаниковала. – Чтобы какой-то там вампиришка вонзил зубы в Эсме?…
– Не волнуйся, ворон ворону глаз не выклюет.
Эти слова произнесла Пердита, а досталось Агнессе. Причем, удар был не какой-то там женской пощечиной, символизирующей неодобрение. Нянюшка Ягг вырастила дюжих сыновей, кроме того, рука Яггов всегда считалась тяжелой.
Когда лежащая на коврике у камина Агнесса наконец подняла глаза, нянюшка, потирая ушибленную руку, мрачно смотрела на нее.
– Больше мы этой темы не касаемся, договорились? – сказала она. – Обычно я избегаю физических методов воздействия, но они позволяют экономить время, которое тратится на всякие бесполезные споры. Итак, мы возвращаемся в замок. Попытаемся разобраться во всем немедленно.