Мы обошли дом и подошли к тому месту, где стоял с включенными фарами мой автомобиль. Я залез на место водителя, а Дэн тактично сел сзади, чтобы не беспокоить Шелли. Я завел мотор, чтобы погреться.
— В конце концов, насильник есть насильник, — заметил Дэн. — Но не спрашивай меня, что это за штука в ванне и откуда она взялась.
— Слушай, я вспомнил, — сказал я. — Когда я был здесь днем и разговаривал с Джимми, он сказал мне, что ему снится, как он тонет.
— Да? И что он сказал еще?
Я задумался. Джимми говорил что-то о подземелье, о каком-то подземном водоеме.
«Меня доводит чувство, что вода находится под тоннами непроницаемого камня. Так что, даже если бы я и добрался до поверхности, я не смог бы дышать».
Я сказал:
— Кажется, он думал, что вода была под землей. Затопленная шахта или что-то в этом роде.
— Под землей? Бессмыслица какая-то.
Я кивнул головой в направлении дома Бодинов, темного и молчаливого в холодной ночи.
— То, что случилось с Оливером, тоже кажется бессмысленным. Но это случилось.
— Сон Джимми мог быть чем-то вроде предчувствия, — предположил Дэн. — Я не верю в привидения, но есть данные о случаях чистейшего ясновидения.
— А как насчет панциря насекомого, или омара, или кого бы там ни было? — спросил я его.
— Есть во всем этом кое-что такое, что беспокоит меня больше всего, — сказал Дэн. Его лицо было слабо освещено зеленоватым светом приборной доски. — Это слишком уж напоминает нашу чешуйчатую мышку. Сложно сказать, не имея под рукой мыши, чтобы сравнить, но, кажется, есть некое сходство между наростом на теле нашей пациентки и панцирем наверху.
Я выключил мотор «Кантри Сквайра», чтобы не задохнуться от выхлопных газов. Было достаточно тепло, чтобы продержаться до приезда шерифа.
Шелли зевнул, потянулся, а затем опять свернулся в пушистый полосатый шар. Чтобы быть таким ленивым, действительно нужен талант.
Я вынул сигару. Это была последняя. Я засунул ее в рот и сказал:
— Думаешь, если животное покрупнее, чем мышь, напьется этой воды, с ним случится то же самое?
— Если виновата действительно вода, то все странности можно списать на нее, я бы так сказал, — ответил Дэн. — Может, это собака. Ведь у Бодинов была собака, а мы так ее и не заметили.
— Бодинов мы тоже что-то не заметили, — напомнил я ему.
Он отвернулся.
— Я об этом тоже думал. Но пока мы не уверены, что дело в воде и она так же действует и на людей, я бы воздержался от подобных догадок.
Я достал спички.
— По крайней мере, на Оливера она не подействовала. Я хочу сказать, он утонул, но он пил колодезную воду так же, как и Джимми с Элисон, однако чешуи на нем не было заметно.
Дэн потер глаза.
— Я не думаю, что Джимми и Элисон разгуливают по округе в виде живой рекламы «Продуктов Мори Швона». А ты?
Я чиркнул спичкой, и в этот момент мне показалось, что я увидел, как кто-то пересек лужайку. Оранжевое пламя спички, отразившись от ветрового стекла, помешало мне увериться в этом, и, быстро задув спичку, я уставился в темноту.
— Что такое? — спросил Дэн.
— Не знаю. Похоже, там кто-то есть. Подожди-ка немного.
Я открыл дверь машины и вылез. На мгновение мне показалось, что рядом с дальней изгородью я увидел человека, идущего прочь от меня. Было слишком темно, и я не мог разглядеть его получше, но похоже, он горбился и был довольно грузным. Шел он странно, слегка покачиваясь.
Я окликнул:
— Джимми! Это ты?
Казалось, человек повернулся ко мне, но это произошло так быстро, что я не понял, кто это, а он уже скрылся в неровных тенях.
— Джимми! — крикнул я и побежал через траву к ограде. Позади меня открылась дверь, и Дэн припустил за мной вприпрыжку, быстро догоняя меня. От холодного воздуха у меня перехватило дыхание; пульс в ушах и шуршание моей одежды, похоже, были самыми громкими звуками в мире.
Я добежал до края ограды. За ней были густые колючие кусты, которые невозможно было миновать, не исцарапавшись в кровь. Остановившись и тяжело дыша, я подождал Дэна, который с шумом бежал за мной, и мы оба стояли и смотрели на живую изгородь, сбитые с толку.
— Ты видел, кто это? — спросил Дэн.
— Не знаю, это мог быть кто угодно. Может быть, это просто тени. Я не вижу, как кто-нибудь мог пробраться через эти кусты.
Мы прошли немного вдоль изгороди в обе стороны, но проходов в ней не было. Если бы тут кто-нибудь побывал, то он бы проделал в изгороди здоровенную дыру. Может быть, он просто пробежал вдоль нее в тени. Хотя мне думалось, что в этом случае я бы увидел его. Когда я побежал, он был метрах в сорока от меня. Только бегун-олимпиец мог пробежать вниз по дороге и скрыться из вида за то время, пока я добирался сюда, а из того, что я видел, было ясно, что человек был тяжелым и неповоротливым.
Мы стояли и слушали. Холодный ветер слабо дул сквозь изгородь, и сухие листья, насаженные на шипы, шевелились со звуком, который был очень похож на поскребывание клешней гигантского омара.
— Не поминаю, что мы, черт побери, так нервничаем, — сказал Дэн, сердясь на самого себя и в равной степени на меня. — Нам ничего не известно, нет никаких свидетельств чего-либо, а мы скачем вокруг, как два школьника в публичном доме.
Я пошел обратно к машине, и Дэн поплелся за мной. Я не знал, слишком ли я бурно реагирую или нет. Я знал, что часть адреналина в крови находится там из-за моего воображения. В данных обстоятельствах было сложно отвлечься от образов Джимми и Элисон, постепенно превращающихся во что-то чешуйчатое. Но я знал, что видел кого-то или что-то, и, учитывая то, что маленький Оливер утонул несколько часов назад, я думаю, мне можно было простить то, что я был на пределе. Я не трус. Если надо, я могу без колебаний заехать по голове гаечным ключом кому угодно. Но я не чувствую себя таким уверенным с тем, что шепчется в темноте или шляется по саду в полночь, и уж тем более я теряюсь в спальнях, которые совершенно ненормально заливаются водой до потолка.
Мы уже почти достигли машины, когда услышали полицейскую сирену. Машина шерифа Уилкса с включенными сигнальными огнями свернула на подъездную дорогу и подъехала вплотную сзади к моему автомобилю. Шериф и три помощника открыли двери и выбрались наружу.
— Следователь тоже едет, — поведал нам шериф. — Где тело?
— Наверху, вторая спальня направо.
Картер был высоким человеком, шесть футов и четыре дюйма, с дополнявшим общее впечатление животом. У него было широкое суровое лицо, решительные темные глаза и косматые брови. Форма на нем всегда была безукоризненно чистой, обувь сияла, и он всегда был большим приверженцем белоснежных зубов. Он был женат на хорошенькой китаянке, и у них был сын, который играл в баскетбол за Хатфорд.
— Вы не хотите, ребята, пойти с нами и показать, что нашли? — спросил Картер.
— Если ты считаешь, что это так необходимо, — сказал я. — Мне там не нравится.
— Смерть не привносит ничего хорошего в обстановку дома, — заметил Картер.
— Я тоже так думаю, — сказал я ему.
Мы провели Картера с помощниками через кухню в холл, устланный промокшим насквозь ковром. Он хотел знать, когда мы приехали, что нам было здесь надо и что показалось нам подозрительным. Видели ли мы следы на мокром ковре лестницы? Слышали ли подозрительные звуки? Откуда, по моему мнению, лилась вода? Почему я сразу же не закрутил запорный кран?
Мы вшестером прошлепали наверх, и я показал спальню Оливера. У двоих помощников были тяжелые аккумуляторные фонари, и они осветили всю сырую и грустную обстановку сразу. Оливер лежал с синим лицом и открытыми глазами там, где мы его оставили. Шериф опустился на корточки рядом с ним и долго смотрел, не прикасаясь к телу. Потом он поднял глаза и оглядел слезающие обои, мебель, с которой капало, и отметку уровня воды около рамки картины.
— Ты водопроводчик, — сказал он, поворачиваясь ко мне. — Что здесь, по-твоему, произошло?
— Я не знаю, — признался я. — Комната даже не была закрыта, поэтому, наверное, нужно было как-то резко и сразу затопить ее. Но я не знаю, откуда взялась вода, равно как и затрудняюсь определить, как можно залить ее водой так быстро. В комнату такого размера вмещается тонн двадцать воды.
— Двадцать тонн? — переспросил Картер.
— Запросто. Может, больше.
Картер поднялся и поправил на поясе ремень с кобурой.
— Не похоже, что в коридор вылилось двадцать тонн воды, а? Двадцать тонн смыли бы дом, тебе не кажется?
— Да, пожалуй. Я об этом не подумал.
— Итак, вода появилась, залила комнату, а затем почти вся исчезла? — спросил Картер.
— Я полагаю, так. Я не знаю, как это получилось.
— А я тебя об этом и не спрашиваю. Я спрашиваю тебя, по-твоему, случилось так, как ты сказал?
Я кивнул.
— Да, так все и произошло.
— Так, согласия мы достигли, — сказал Картер. Он переступил через тело Оливера и прошел в другой конец комнаты. — Комната наполнилась двадцатью тоннами воды. Потом вода ушла так же быстро, как и появилась. Теперь скажи мне, какое снаряжение нужно, чтобы проделать такое. Насос какой-нибудь, или, может быть, брандспойт?
Об этом я уже думал. Существовали пожарные брандспойты, которые качали по нескольку тонн воды в минуту, но они были оснащены такими мощными и шумными насосами, что мысль о предполагаемом убийце, приезжающем на такой вот машине к дому Бодинов пораньше вечером, устанавливающем эту махину и включающем ее, была абсурдной. Кроме того, как могли эти тонны воды исчезнуть так быстро? Я не знал ни одного не стационарного насоса, который мог бы всосать двадцать тонн воды за считанные секунды.
Убийство Оливера казалось бессмысленным, бесцельным и проделанным с помощью чего-то абсолютно невозможного.
Я сказал шерифу Уилксу:
— Сожалею, но я не могу даже догадываться, как это проделали. Я бы сказал, что такого не может случиться, если бы не видел своими глазами.
Картер потер подбородок. Снаружи раздался вой сирены машины следователя и скрип покрышек, когда она затормозила. Захлопали двери, и мы услышали шаги и голоса.
— Есть еще одна странная вещь, — сказал Дэн Картеру. — Мы нашли ее в ванной.
— По-твоему, эта комната недостаточно странная? — спросил Картер.
— Да, странноватая. Но то, что мы нашли, еще более необычно.
Картер взглянул на одного из помощников и сказал:
— Хорошо, показывай дорогу.
Пройдя по коридору, мы оказались в ванной. Дэн отдернул занавеску и произнес:
— Вот. Что ты скажешь об этом?
Картер, нахмурившись, смотрел в ванну. Помощник тоже наклонился, затем он выпрямился и посмотрел сначала на Дэна, а потом на меня.
— Это ванна, — сказал он, подозрительно глядя на меня.
— Не ванна, — сказал я, проталкиваясь вперед, — а…
Ванна была пуста. Никаких следов чешуйчатого панциря. Я отдернул занавеску дальше, но за ней ничего не оказалось. Я посмотрел за унитазом, но там тоже ничего не было.
— Вы мне не скажете, что вы ищете? — потребовал Картер. — Или это настолько странно, что вы не знаете, что это было?
— Это был панцирь, — объяснил Дэн, пытаясь обрисовать руками в воздухе его форму.
— Что-что?
— Защитный панцирь насекомого, если проще. Роговой и жесткий, из двух половинок, соединенных как бы хребтом.
Шериф Уилкс понаблюдал за попытками Дэна обрисовать форму панциря, затем выставил вперед большой палец, а потом попытался указать размер с помощью большого и указательного пальца.
— Когда ты говоришь о панцире насекомого, ты ведь хочешь сказать, что он был маленьким? Не думаешь же ты, что он был таким большим, как ты показываешь.
Дэн опустил глаза на свои руки, между которыми было чуть меньше метра. Потом он посмотрел на шерифа.
В какой-то момент я не знал, что он скажет, но потом он опустил руки и изобразил на лице полную капитуляцию.
— Да, — сказал он устало, — я действительно не хотел сказать, что панцирь был таким большим.
— Тогда что же в нем такого странного? — спросил его Картер. — Ты сказал, что это будет необычнее, чем двадцать тонн воды в спальне, или нет?
— Кто, я?
Я положил руку на широкое и крепкое плечо Картера.
— По-моему, Дэн в шоке, Картер. Может быть, это просто игра воображения.
— Что — это?
— То, что, как он думал, было панцирем.
— Мне кажется, ты тоже сказал, что видел панцирь.
Я выдавил из себя улыбку.
— Все мы ошибаемся, Картер. У нас с Дэном был трудный день.
Уперев руки в толстые бока, Картер молча смотрел на нас почти целую минуту.
— Хорошо, — сказал он наконец. — На этот раз вам сойдет это с рук. Но если кто-то утаивает вещественное доказательство, у него будут большие неприятности. Вы меня поняли?
— Никто ничего не утаивает, Картер, — заверил я его. — Просто нам так же, как и тебе, хочется выяснить, что здесь произошло.
— Хорошо. Но помните о наказании за утаивание вещественных доказательств. Наказание — тюрьма. Понятно?
Мы все вместе вышли из ванной и пересекли коридор. Помощник следователя Лоренс Дан, худой, с серым лицом человек в очках, в коричневом с отливом костюме, поднимался по лестнице со своим старым коричневым саквояжем.
— Как дела, Ларри? — спросил Картер. — Ты готов расследовать дело об утонувшем в своей спальне?
Лоренс Дан фыркнул и моргнул.
— Что бы там ни было, Картер, я к этому готов. Привет, Дэн. Привет, Мейсон. Как я понимаю, вы — те двое несчастных, которые все и обнаружили. Бедняга Оливер, да?
— Точно, — сказал Картер. — Эролл только что объявил розыск Джимми и Элисон.
— А что, они пропали?
Картер отвел Лоренса в спальню утонувшего мальчика.
— Их не было, когда приехали Мейсон и Дэн, а это случилось больше часа назад.
Лоренс встал на колени на мокрый коврик рядом с телом Оливера и открыл свою сумку. Посветив в глаза мальчику специальным фонариком, он принялся проверять другие признаки жизни — сердце, дыхание, рефлексы. Все это было формальностью. Смерть Оливера не подлежала сомнению.
— Мне нужно померить его температуру, — сказал Лоренс. — Кто— нибудь, помогите мне перевернуть его.
Шериф наклонился, и они с Лоренсом перевернули мальчика на живот. При этом у мальчика полилась вода из носа и рта, и шериф быстро выпрямился, с несчастным видом взглянув на следователя.
— Если что-либо пугает людей больше, чем обнаружить, что кто— то, кто раньше жил, умер, так это случаи, когда обнаруживаешь, что кто— то, кто умер, оживает, — сказал Лоренс.
Он разорвал пижаму Оливера на спине и стал рыться в сумке в поисках термометра.
— Ларри? — произнес шериф.
— А? Чертов термометр где-то здесь?
— Ларри, — повторил шериф Уилкс. — Что со спиной ребенка? Она поранена, что ли?
Лоренс Дэн поправил очки и посмотрел на обнаженную спину и ягодицы Оливера. Прищурившись, он наклонился, чтобы рассмотреть поближе, а потом дотронулся до кожи мальчика, очень нежно, одними кончиками пальцев.
— Дайте фонарь, — сказал он.
Дэн и я подошли поближе, когда один из помощников дал Лоренсу свой фонарь.
— Не толпитесь, — сказал шериф, протискиваясь вперед и нагибаясь, чтобы посмотреть, что делает Лоренс.
Помощник прокурора поднял пижаму Оливера повыше, и от того, что нам открылось при ярком театральном свете фонаря, у меня свело желудок.
Один из помощников прошептал:
— Господи Иисусе, — что это, черт возьми?
Кожа вокруг поясницы, ягодиц и верхней части бедер Оливера покрылась твердым, похожим на скорлупу наростом: ягодицы вместо того, чтобы быть мягкими и круглыми, были похожи на зеленовато— серые роговые наросты, а вдоль позвоночника начали формироваться темные выступы. В том месте, где бедра переходили в ягодицы, теперь были хрящевые соединения, похожие на сочленения у моллюсков.
Лоренс трясущимися руками перевернул тело на спину, и мы увидели, что на месте гениталий у мальчика была покрытая шиповатыми наростами масса голубых и зеленых зароговевших волокон.
Мы молча стояли вокруг тела Оливера в круге света полицейских фонарей, которые выхватывали из темноты промокшего дома маленький кусочек пространства, и никто из нас не знал, что сказать. Наконец Лоренс поднялся, одергивая мокрую ткань на коленях и снимая очки.