Он ловко набросил на шею мальчишке веревочную петлю, короткой веревкой соединенную со второй петлей, совсем узкой. Выдернул из бухты конец разлохмаченного, смоленого каната, продернул в маленькую петлю, заботливо осведомился:
- Не давит?
Марк покачал головой, и, конечно, затянул петлю. Стражники заржали.
Пожилой стражник ослабил узел, наставительно сказал:
- Головой не дергай, удушишься... Следующий!
Придуманный план летел ко всем чертям. И все же, оттолкнув уже шагнувшего вперед Арни, я пошел к канату. Молча дождался, пока мне на шею оденут поводок, потом нагнулся, и стал бухту разматывать.
- Эй, ты чего? - удивился стражник.
- Удушится мальчишка, если между двумя взрослыми будет стоять, объяснил я. - Ему первому придется идти.
- И впрямь... - стражник зашарил взглядом по каторжникам. Видно соображал, кого бы поставить сразу за Марком, чтобы ростом поменьше был.
Но каторжники как на подбор были рослыми. Я и впрямь казался самым низким... особенно сейчас, когда старательно сутулился.
- Ладно, вставай за ним, - озабоченно сказал стражник. - И аккуратнее иди, задохнется пацан - получишь плетей!
Теперь ни о какой добровольности не было и речи, маленький рост Марка лишил стражников ожидаемого развлечения. Каторжников сортировали по росту, поругивая судей, определивших мальчишку во взрослый этап. Наверное Марк был прав, говоря, что попал на рудники случайно - обычно сюда ссылали крепких и рослых мужчин. Для детей есть наказания по силам - золотой песок на севере мыть, или в отвалах старых железных рудников остатки руды выискивать...
Я встал за Марком, и пользуясь общим шумом прошипел:
- Ты что творишь?
- Сами же сказали - между двумя взрослыми удушусь, - шепотом ответил мальчишка.
Врал он. Это только после моих слов оправдание придумал. А дело-то в другом было - не хотел нож из рук выпускать...
- Тебе замок не открыть!
- Сами откроете.
Я ждал, кипя от злости. Наконец, всех нас нанизали на канат, а концы его зажали в деревянных брусках на тяжелые замки. Так... ключ большой, бородка двойная, три прорези, поворачивается влево...
На двадцать секунд работы, если ножом. Много. Надо быстрее. Пусть стражники здесь службы не чтут - все равно, за двадцать-то секунд любой заметит неладное.
- Вперед, хватит бездельничать! - когда все мы оказались на запоре, тон стражников неуловимо изменился. Вроде та же насмешливость, но теперь она стала злее, раздраженнее. - Пошли!
И мы двинулись к трапу.
Глава вторая, в которой все бегут, но немногие знают
куда и зачем.
Ох, нелегкое дело - ходить на канате! Жесткий он, смоленый, лежит на плече как шест, не гнется. Чуть замешкаешься, чуть ускоришь шаг, или, того хуже - в сторону подашься, - петля дергается, грозит затянуть шею. Если кто упадет - может и убиться.
Неуклюжей человеческой гроздью мы развернулись поперек палубы, Марк первым ступил на сходни. Шел он на цыпочках, чтобы хоть как-то ослабить натянувшуюся петлю. Сестра-Покровительница, Искупитель - не дайте ему упасть! И сам пропадет, и мне конец...
Не зря нас на канате водят, ох не зря! Могли бы в колодки заковать, куда надежнее, так нет! Только веревка - напоминанием о позорной казни. Чтобы почувствовали себя униженными, будто уже готовыми в петле болтаться. Чтобы поняли - каторга не сахар. Если мне помять не изменяет, нас еще мимо площади Кнута проведут, покажут, как упрямцев наказывают. Давненько я не был на Печальных Островах, лет пятнадцать прошло. Попал сюда чуть старше Марка, хорошо хоть по мелочи, и на неполный год.
- Шевелись! - покрикивал стражник, что рядом со мной шел. На лицо добродушный, пузатый, ему бы по базарам ходить, с торговок оброк взимать. Ан нет, приставили к каторжникам, вот и пыжится, силу почувствовал. Я голову опустил, шел старательно, в землю глядя. Стражник поглядывал на меня, потом дальше вдоль ряда двинулся.
- Зачем стал впереди? - шепнул я Марку. Мальчишка, не оборачиваясь, хоть на это ума хватило, ответил:
- Я сам. Разрежу канат, и убежим.
- Побрякушки себе отрежь! Ты смоляные тросы резал когда?
Марк покачал головой.
- Его мечом с размаха не перерубишь! Лезвие завязнет!
Мальчишка сбился с шага. Провел ладонью по канату, обернулся. В глазах теперь была растерянность, понял, значит. Потом коснулся накинутой на шею петли. Стянуть-то ее нелегко, никто и не пытается, удушишься, а вот ножом порезать - запросто.
- Только не вздумай поводок сечь, - напомнил я то, что объяснял ему вечером. - Один далеко не уйдешь, надо чтобы все... сразу...
Конечно, иному дай нож поострее, да времени минут пять - сможет канат рассечь. Если сила немереная, если Искупитель улыбнется, если стражники глаза отведут.
Только не бывает такого, чтобы все сразу случилось - - и нож острый, и умение великое, и сила дурная, и стражники подкупленные.
- Я открою... замок открою...
Мимо нас прошел другой стражник. Глянул подозрительно, но спросил спокойно:
- Что разболтались, тля рудничная?
- Страшно пацану, успокаиваю, - сказал я.
На миг в глазах стражника появилось сочувствие. Не мне, конечно, а мальчику.
- А нечего разбойничать... - самого себя одергивая, изрек он. Закон - ко всем писан. Хватит болтать!
Но следить не стал, пошел вперед, где по улице толпа скопилась. Самострелом помахал - расходитесь, мол... Толпа, конечно, только на метр и сдвинулась. Не боялась его толпа, стражнику тут еще жить, вечерами по улицам ходить. Своего развлечения островитяне не упустят.
- Душегубцы! - тоненько взвизгнула в толпе девчонка. Знаю я таких, истеричек с горящими глазами, сама, небось, каждый год в чреве плод травит, потому и других обвинить всегда готова. - Убийцы! Насильники! Чтоб ваши руки-ноги отсохли! Чтоб у вас...
Это ничего. Эта толпа мирная была. Даже девица - покричала, покричала, да и пошла по своим делам, корзинкой плетеной помахивая. Видно на базар собралась. Шла бы с базара - не пожалела бы мятой помидорины или яйца давленого...
- Замок тебе не открыть, - сказал я. - Слышь, Марк? Тут умение нужно.
Молчал он. Сам все понимает, сопляк.
- Чуть вперед подайся, - велел я. - Чтобы жердь тебе на плечи легла.
- Поймут...
- Что плетешься как вошь! - завопил я в полный голос. И пнул мальчишку по заду. Марк дернулся, рванулся вдоль каната, прижался к деревяшке, что его канат щемила.
Стражники захохотали. Ясное дело, у каторжников нервы не выдерживают. Все развлечение.
Я продвинулся вслед за мальчишкой, впился взглядом в замок. Эх, не везет, германская работа, с таким всегда трудно справиться...
- Не усердствуй! - бросил мне возвращающийся стражник. - Задохнется пацан...
Отмычку бы мне, тонкую отмычку, да с двойным изгибом, тогда бы справился...
А мы уже к площади Кнута приближались. Самое место бежать. Дальше по холмам потянемся, места голые да безлюдные, не укрыться...
Эх, германская работа, хорошая сталь, тугая пружина, ключ в три прорези...
Никогда мне такой замок ножом не открыть!
И когда я понял это, так сразу и начал действовать. Нельзя панике поддаваться.
- Нож! - прошипел я в спину Марку.
Хоть сейчас не ослушался.
Повел рукой - будто потянулся куда-то, далекодалеко... Даже на меня холодом дохнуло, когда в руке у пацана кинжал сверкнул.
Хороший клинок.
За такой клинок домик в пригороде отдают без торга.
Протянул я руку Марку через плечо, нож взял - у парня пальцы задрожали, но отдал, смирился. И даже - хоть я и не просил, придержал жердину, приподнял, чтобы мне орудовать было легче.
Одно хорошо - стражники сейчас на нас не смотрели, в хвосте колонны порядок наводили. И впереди толпы не было. Только маленькая девочка-замухрышка на углу стояла, сосала грязный палец, да на нас смотрела. Будь постарше - - сразу бы крик подняла. А так только глазенки вспыхнули, уставилась на нож, руки опустила, рот закрыть забыла...
Смотри, смотри, маленькая, только не кричи, прошу тебя! Сестра-Покровительница не велит беглецов выдавать! Не кричи, прошу, пошлет тебе Сестра куклу фарфоровую, платье новое, как вырастешь - мужа богатого и дом - полную чашу. Только не кричи!
Так я про себя девочку заклинал, а сам в замке орудовал, и вроде нащупал что-то, только вот сталь скрипела, и нож блестел на солнце, значит времени у меня - до пяти сосчитать, не больше...
За спиной уже поняли. Славко-дубина рык издал - приготовился. Вот такие всегда из чужого умения пользу получают! Кузнец крякнул, с шага сбился, видно решил чтото сказать, да никак с языком управиться не мог...
- Эй, чего творите? - крикнул кто-то из конвоя. Еще не увидел, но почувствовал, все, пропадаю, что же ты, Сестра, за что так насмеялась...
И стоило мне Сестре взмолиться, как замок проклятый щелкнул, дужка раскрылась, из прорезей вылетела, деревяшка разошлась и под ноги упала. Марк запнулся, я подпихнул его - мигом с каната слетел, и сам следом рванулся. А дальше уже напирали - и Славко, и кузнец, и все остальные. Кто и впрямь бежать решил, кого напором понесло.
На это я и рассчитывал.
Как рыбешки с порвавшегося кукана каторжники рассыпались по улице. Те, кто подурнее, вперед кинулись бежать. Ага, на площадь, прямо толпе в лапы. За поимку беглого - три монеты плата. А если голову, руку или ногу беглого принесешь - две. Ох, не дура же толпа, умеет складывать. Умеет и отнимать. Толпа, она чудовище, но никак не дура.
Те, кто позлее, да поотчаяннее, на стражников бросились. Того, что с пулевиком, сразу с ног сбили. Может и остальных задавят толпой. Все бывает. Может и корабль потом в порту отобьют.
Только поднимут с гарнизона пару планёров, да и сожгут их вместе с кораблем...
А я, как последний идиот, с мальчишкой боролся. Марк у меня нож выдирал, уже все пальцы изрезал, но не отпускал.
Нет, парень, мне с тобой умирать не с руки!
Я выпустил нож - пусть натешится, может зарезаться успеет, и бросился в узкую боковую улочку, на ходу петлю с шеи сдирая. Рядом бежали кузнец и Славко - это ж надо, кто умнее всех оказался!
И тут Славко, по своей злобе и общей тупости, ошибку совершил. Прямо на пути оказалась та девчонка, по малолетству не додумавшаяся убежать.
- С дороги! - завопил Славко и отшвырнул девочку. Ну зачем, спрашивается? Времени больше потратил, чем если бы оббежал ее!
- Женщин обижаешь! - взвыл кузнец. В голосе не только ярость была, еще и восторг. Наконец-то он убедился, что Славко - мерзавец.
Через миг здоровяк уже прижал душегубца к стене какой-то лавки и молотил головой о стену, выкликая:
- Нельзя женщин трогать! Грех! Нельзя женщин трогать! Винись перед малышкой! Нельзя...
Я пробежал мимо вопящего Славко, гневающегося кузнеца и ревущей девочки. Ничего с ней и не случилось страшного...
Ах Сестра, спасибо Сестра! Не оставь и кузнеца в заботах своих, хороший он человек, просто темный. Сейчас народ набежит, стражники из порта подтянутся - может и не убьют его? Бежать вроде не пытается, стоит, душегубца колотит. Может и уцелеет. В рудниках нужны работники.
Ах, Сестра, дай мне уйти...
- Ильмар!
Я обернулся на бегу. Надо же, Марк тоже сообразил, куда бежать. И бежал хорошо, догнал. Ножа у него в руках уже не было, конечно, и от петли он тоже избавился.
- Щенок сопливый! - выдохнул я. - Чуть все не попортил...
- Не бросайте меня!
Хотел было я огрызнуться, но передумал. Нельзя, после того как судьба смилостивилась, в помощи другим отказывать. Вмиг все переменится.
Я просто продолжил бежать, с легкой надеждой, что пацан сам отстанет. Но мальчик явно был не из слабаков.
Дважды навстречу попадались люди. Но первый, крепкий, но умный мужик, не рискнул нас останавливать, а не в меру воинственного старика с клюкой я, скрепе сердце, уложил на мостовую одним ударом.
Не дело тебе, дедуля, чужой крови жаждать. Не по возрасту.
- Ильмар...
Мальчишка начал отставать. Ноги у него может и быстрые, молодые, зато я всю жизнь в бегах провел.
- Ильмар...
Направление я правильно выбрал. Дома вокруг тянулись все плоше и плоше, а потом и вовсе пошли развалины, давним пожаром оставленные. Под ногами уже не мостовая, а просто земля утрамбованная, трава кое-где лезет. Полгорода такие вот, заброшенные. Даже на Печальных Островах шахты пустеют, вот народец и разъезжается.
И когда я совсем уж было поверил, что ушли мы, Марк сзади вскрикнул.
Остановившись я посмотрел на него. Марк пытался встать, хватаясь за левую ногу. Сломал, что ли?