— Скажите, мистер Давенант, нет ли у вас на теле какой-нибудь отметины… чего-то такого, что вы могли бы соотнести… пусть и отдаленно… с вашей нынешней телесной слабостью и плохим самочувствием?
— Меня удивляет одно то, что вы задаете мне этот вопрос, — тут же ответил Давенант. — Действительно, такая отметина имеется. Нечто вроде шрама. Я показывал его обоим врачам, но они заверили меня, что он никак не связан с моим состоянием. А если бы он и был связан — видимо, это лежит за пределами их медицинского опыта. По-моему, они посчитали этот шрам чем-то вроде родимого пятна и спросили, всегда ли он существовал. Но я могу поклясться: раньше его не было. Он появился полгода назад, как раз в то время, когда мое здоровье начало ухудшаться.
Давенант расстегнул воротник рубашки и обнажил горло. Вэнс встал со стула и внимательно оглядел подозрительное место. Оно находилось почти по центру (точнее, с незначительным смещением влево), над ключицей. Мой друг предложил и мне осмотреть повреждение. В отличие от двух лондонских докторов отметина сильно заинтересовала Вэнса.
Правда, ее нельзя было назвать особо впечатляющей. Обычный участок кожи, никаких воспалений. И на ней — два красных пятнышка на расстоянии дюйма друг от друга. Каждое имело форму полумесяца. Если бы не болезненная белизна кожи Давенанта, мы бы вряд ли их заметили.
— Пустяк какой-то, — натянуто рассмеявшись, сказал наш гость. — По-моему, эти пятнышки уменьшаются.
— То есть вы хотите сказать, что сейчас они не настолько воспалены, как прежде? — спросил Вэнс. — Если да, значит, когда-то они бывали заметнее.
Давенант задумался.
— Да, такое случалось. Я просыпался по утрам и замечал, что эти пятнышки стали крупнее и… более угрожающего вида, что ли. Прикосновение к ним вызывало боль. Правда, совсем незначительную. Даже не боль, а зуд. Но я не придавал этому особого значения. Только сейчас, когда вы стали меня расспрашивать, я припомнил: в такие дни я чувствовал себя особенно уставшим и выжатым. Меня охватывала совершенно несвойственная мне апатия… Еще вспомнил: знаете, мистер Вэнс, однажды вблизи этого места я заметил пятно крови. Тогда я не придал ему значения и просто стер.
— Понятно.
С этими словами Эйлмер Вэнс вернулся на свой стул и предложил посетителю последовать его примеру.
— Мистер Давенант, вы упомянули о любопытных обстоятельствах, о которых желали нам рассказать. Мы готовы вас выслушать.
Давенант застегнул воротник и тоже сел. Постараюсь с максимальной точностью передать его рассказ, опуская моменты, когда нам с Вэнсом приходилось его перебивать.
Как я уже говорил, Пол Давенант происходил из богатой и знатной семьи и потому считался достойным (со всех точек зрения) женихом для мисс Джессики Мактейн. И действительно, через некоторое время молодые люди поженились. Прежде чем рассказывать о внезапном ухудшении своего здоровья, Давенанту пришлось немало рассказать нам о своей супруге и истории ее семьи.
Джессика была шотландкой, однако, если не считать некоторых характерных черт этого народа, в ее облике не замечалось ничего шотландского. Она скорее походила на уроженку юга Англии, чем шотландских высокогорий. Имена не всегда соответствуют тем, кто их носит, и мисс Мактейн могла служить впечатляющим примером такого несоответствия. Имя Джессика явилось печальной попыткой уравновесить ее очевидную непохожесть на остальных членов семьи и предков. На то имелась причина, и вскоре мы о ней узнали.
Особое очарование мисс Мактейн придавали ее чудесные рыжие волосы. Это вовсе не кельтская рыжина; такой оттенок рыжего едва ли встретишь за пределами Италии. Добавлю, что ее волосы были очень длинными — почти до щиколоток, к тому же обладали удивительным блеском, отчего казалось, что они живут своей жизнью. Естественно, кожа лица Джессики могла быть только фарфоровой белизны — единственного цвета, какой встречается у рыжеволосых. Но в отличие от большинства рыжих девушек на ее лице полностью отсутствовали веснушки. Свою красоту мисс Мактейн унаследовала от неведомой прародительницы, привезенной в Шотландию издалека.
Давенант влюбился в Джессику с первого взгляда. Вокруг нее вилось немало поклонников, но он имел все основания полагать, что девушка ответит ему взаимностью. В то время он мало что знал о ней и об истории ее рода. Богатая невеста, круглая сирота являлась последней из рода Мактейнов, известного кровожадностью и жестокостью. В далеком прошлом ее предки были отъявленными разбойниками, вписавшими немало кровавых страниц в летопись Шотландии.
У отца Джессики имелся в Лондоне свой дом. Ей не исполнилось и пятнадцати, когда она лишилась родителя; мать умерла еще в Шотландии, вскоре после родов. Смерть жены так сильно подействовала на мистера Мактейна, что он с малюткой дочерью уехал в Лондон, вручив старинный замок заботам управляющего. Правда, особых хлопот у того не было, поскольку с отъездом хозяина Блэквик практически опустел. Окрестные жители предпочитали обходить эти места стороной.
После смерти отца мисс Мактейн переехала жить к некой миссис Мередит — дальней родственнице со стороны матери. По линии отца близких у нее не осталось. Как я уже сказал, Джессика была последней из некогда обширного клана — настолько обширного, что внутриклановые браки стали семейной традицией. Но эта же традиция способствовала их вырождению.
Миссис Мередит ввела Джессику в высшее лондонское общество, чего бы не случилось, будь жив ее отец. Мистер Мактейн был нелюдимым, погруженным в себя человеком. Горе преждевременно состарило его.
Итак, Пол Давенант с первого взгляда влюбился в Джессику и достаточно скоро попросил ее руки. Он имел все основания рассчитывать на взаимность, но, к своему великому удивлению, получил отказ. Мисс Мактейн ничего ему не объяснила, а только разразилась горестными слезами.
Ошеломленный и глубоко удрученный, Давенант обратился к миссис Мередит, с которой находился в дружеских отношениях. От нее он узнал, что Джессика аналогичным образом отказала уже нескольким претендентам — людям вполне достойным и уважаемым.
Утешая себя, Давенант рассуждал так: возможно, Джессика не питала к ним никаких чувств. Но почему же тогда она отказала ему? Эта мысль не давала Полу покоя, и он решил сделать новую попытку.
Вторая попытка увенчалась частичным успехом. Джессика призналась Давенанту, что любит его, но тут же повторила слова о своем нежелании выходить замуж. Любовь и брак — не для нее. Затем, к полному изумлению Пола, она объявила, что проклята от рождения. Рано или поздно проклятие ударит по ней, но еще сильнее — по тому, с кем она свяжет свою жизнь, и, возможно, даже погубит его. Так имела ли она право подвергать риску человека, которого любит? Поскольку проклятие передавалось по наследству, Джессика приняла твердое решение: ни один ребенок не назовет ее своей матерью и на ней старинный род прекратится.
Услышанное немало потрясло Давенанта. Он был склонен думать, что Джессика вбила в себе в голову какую-то абсурдную идею. Немного логики, и он поможет своей возлюбленной позабыть про этот бред. А если это не бред, то, возможно… лунатизм? Лунатизм тогда казался Давенанту единственным разумным объяснением ее странностей. Может, девушку пугает хождение во сне или что-то подобное?
Но Джессика только качала головой. Лунатизмом в ее семье никто не страдал, их недуг был более серьезным и таинственным. Давенант хотел знать, что это за недуг, и мисс Мактейн, после некоторых колебаний, рассказала ему все, что знала сама.
Проклятие (за неимением более точного слова она употребляла это) сопровождало весь их старинный род. Ему были подвержены ее отец и дед. Их жены умерли еще в молодости от какой-то страшной болезни, сгубившей обеих женщин за считаные годы. Если бы Мактейны придерживались традиции внутриклановых браков, такого, возможно, не случилось бы. Однако клан был на грани исчезновения, и приходилось искать супругов на стороне.
Проклятие (чем бы это ни было) не убивало тех, кто принадлежал к роду Мактейнов. Опасность подстерегала их близких. Казалось, стены родового замка, густо пропитанные кровью, исторгали миазмы, заражавшие тех, кто попадал сюда извне, — а ими оказывались самые дорогие для родственников Джессики люди.
— Знаете, кем мы становимся? — дрожа всем телом, спросила Пола девушка. — Отец мне говорил… Вампирами. Это были его слова. Вы только подумайте, Пол. Вампирами, питающимися кровью живых людей.
Давенанту хотелось рассмеяться, но Джессике было не до смеха.
— Такое вполне возможно! — воскликнула она. — Подумайте сами. Наш род — исчезающий. С ранних времен его история отмечена жестокостью и кровопролитием. Стены замка Блэквик буквально пропитались злом. Каждый камень способен рассказать о насилии, боли, вожделении и убийствах. Чего еще ожидать от тех, кто всю свою жизнь проводил среди этих стен?
— Но вы-то тут при чем? — удивился Пол. — Судьба пощадила вас. Вы были увезены из замка сразу же после смерти вашей матери, не получив возможности даже запастись воспоминаниями о Блэквике. И вам незачем туда возвращаться.
— Боюсь, что зло вошло и в мою кровь, — печально ответила она. — Возможно, пока оно дремлет и ждет своего часа. А воздерживаться от посещения Блэквика… сомневаюсь, что у меня это получится. Во всяком случае, отец предостерегал меня от поездок туда. Он говорил о существовании некой силы, которая будет звать меня в родной дом вопреки моим желаниям. Но я не знаю, ничего не знаю, и отсюда все мои трудности. Если бы я смогла поверить, что все это — не более чем глупые суеверия, ко мне вернулась бы радость жизни. Я умею и хочу радоваться жизни — ведь я совсем молода. Но отец рассказал мне об этом, когда находился на смертном одре. Он никогда не шутил, а перед смертью — тем более.
Последние слова, как передал нам Пол, Джессика произнесла совсем тихо и с оттенком ужаса. Тем не менее ему удалось выведать у девушки еще один фрагмент истории ее рода. По мнению Пола, этот фрагмент имел непосредственное отношение к судьбе Джессики.
Закат клана Мактейнов начался лет двести назад. Возможным виновником считался некий Роберт Мактейн. Он нарушил семейную традицию и не захотел выбрать себе жену внутри клана. Вместо этого он привез из чужой страны женщину удивительной красоты, со сверкающими рыжими волосами и белым, как тончайший фарфор, лицом. С тех пор отдельные ее черты проявлялись в облике каждой женщины, рождавшейся в основной ветви семьи. Но только Джессика унаследовала наиболее полное сходство с чужестранкой.
Вскоре об избраннице Роберта Мактейна поползли недобрые слухи. Ее называли ведьмой и рассказывали ужасные истории о ее проделках. Замок Блэквик и так пользовался дурной славой, а с появлением новой хозяйки и вовсе стал считаться нечистым местом.
Однажды Роберту понадобилось куда-то уехать. Он отсутствовал, всего сутки, но за это время его рыжеволосая жена исчезла. Слуги обыскали все вокруг, однако никаких следов не нашли. Роберт был человеком жестоким и скорым на расправу. К тому же он души не чаял в своей иноземной жене. В ее исчезновении он заподозрил двоих слуг замка. Оправданными были его подозрения или нет — об этом уже никто не узнает: Роберт собственноручно и хладнокровно убил подозреваемых. Убийство в те дни было явлением обыкновенным, но его расправа вызвала такой взрыв недовольства, что Роберт был вынужден бежать, покинув двоих детей на попечение няньки. Замок Блэквик надолго остался без хозяина.
Вернулся ли потом Роберт — Джессика не знала. Не знала она и того, что же случилось с Заидой, как звали рыжеволосую ведьму. Но со времен той давней трагедии считалось, что дух ведьмы продолжает витать над Блэквиком и творить свои черные дела. У слуг замка и окрестных крестьян вдруг стали болеть и умирать дети. Причины всех смертей были вполне естественные и объяснимые, однако людей охватил ужас. Некоторые видели призрак Заиды — бледнолицую женщину в белом. Говорили, что она летает над домами, высматривая себе очередную жертву. В жилище, над которым она задерживалась и кружила, вскоре кто-то заболевал и умирал.
С тех пор клан Мактейнов стал постепенно хиреть. У замка Блэквик менялись хозяева, и у каждого, стоило ему поселиться в этих мрачных стенах, менялся характер. На этого человека словно обрушивался многовековой груз злодейства предков, а сам он как будто и впрямь становился вампиром, неся беды всем, кто не был напрямую связан с его родом.
Постепенно замок Блэквик опустел. Желающих служить там больше не находилось. Опустели и дома окрестных крестьян, а их поля заросли травой. Местный суеверный люд утверждал, что «женщина в белом» по-прежнему летает по ночам и ее появление предвещает смерть, а возможно, и нечто похуже смерти.
Но самое удивительное — клан Мактейнов был не в состоянии покинуть родовое гнездо. Богатство позволяло им жить спокойно и счастливо в любом месте, но какая-то неодолимая сила заставляла их оставаться под крышей ветшающего замка Блэквик. Соседи-аристократы их сторонились, а горстка слуг, хотя и получала щедрое жалованье, относилась к хозяевам со страхом и неприязнью.
Судьбы отца и деда Джессики были похожи: оба потеряли своих жен совсем молодыми. Называйте это «вампирским духом» или злом минувших поколений, но некая сила по-прежнему требовала себе в жертву молодую кровь.
Отец Джессики повторил путь своею отца. Он привез горячо любимую молодую жену в Блэквик, где она начала чахнуть и через несколько лет умерла от злокачественной анемии. Так говорили врачи, однако мистер Мактейн считал, что это он погубил свою жену.
В отличие от предков он нашел в себе силы вырваться из Блэквика — не столько ради себя, сколько ради дочери. Только Джессика не знала, что ее отец ежегодно ездил в Шотландию. Наступали моменты, когда ему было не побороть тоски по мрачным, таинственным залам и коридорам старинного замка, по вересковым пустошам и густым сосновым лесам. Он знал: эта тоска передастся и его дочери — и перед смертью рассказал Джессике, какая судьба ее ожидает.
Такова была история, рассказанная мисс Мактейн тому, кто просил ее руки. Давенант отнесся к услышанному довольно легкомысленно, что свойственно мужчинам его типа. Он назвал все это дурацкими суевериями и умственными заблуждениями. Пол старался переубедить Джессику, что оказалось не таким уж трудным делом. Девушка по-настоящему любила его и приняла эту точку зрения. Она согласилась выбросить из головы «все жуткие мысли», а вслед за тем и выйти замуж за Давенанта.
— Ради вас я пойду на любой риск, — заявил ей Пол. — Я даже готов отправиться жить в Блэквик, если вы того пожелаете. Думать, будто вы — моя обожаемая Джессика — вампир? В жизни не слышал подобной глупости.
— Отец говорил, что я очень похожа на ведьму Зайду, — пыталась возражать Джессика, однако Пол утихомирил ее поцелуем.
Они поженились и свой медовый месяц провели за границей. Осенью шотландские друзья Пола пригласили его поохотиться на куропаток. Помимо спорта он не менее страстно увлекался и охотой. Джессика посоветовала ему принять приглашение. Зачем же отказывать себе в таком удовольствии?
Возможно, молодая пара совершила опрометчивый поступок, отправившись в Шотландию. Но в те дни всеми их мыслями руководила любовь, которая становилась все крепче. Какие там страхи! Джессика находилась в превосходном настроении и на здоровье не жаловалась. Несколько раз она говорила мужу: если они окажутся вблизи Блэквика, она будет не прочь взглянуть на старинный замок. Просто из любопытства и из желания доказать, что она преодолела свои давние опасения.
Пол счел план жены вполне здравым, а поскольку они действительно гостили неподалеку от Блэквика, то отправились туда на автомобиле и, разыскав управляющего, попросили его показать им замок.
Они увидели внушительное строение весьма почтенного возраста, частично разрушенное. Замок стоял на крутой скале, из камня которой его и построили. Один склон, почти отвесный, срывался в пропасть, где на глубине ста футов несся горный поток. Лучшей крепости древние разбойники из рода Мактейнов не могли и желать.
Неподалеку поднимался склон другой скалы, поросшей сосновым лесом, среди которого то там, то здесь проглядывали каменистые утесы. Некоторые из них имели причудливую форму и чем-то походили на стражников, стерегущих замок и узкое ущелье, по которому только и можно было добраться до Блэквика.