Плотный массивный гость генерала коротко боднул головой воздух.
— Полковник Семёнов, командир оперативно-тактического подразделения. — Карпенко посмотрел на сухощавого гостя. — Товарищи, полковника Зайцева вы знаете, а это майор Пахомов.
Афанасий выдержал ещё два прямых попадания оценивающих взглядов, привстал.
— Сидите, — махнул рукой Карпенко. — Не до церемоний. О подвигах майора можно говорить долго, но могу вас заверить, что его не зря бойцы прозвали Барсом.
— Наслышаны, — процедил сквозь плотно сжатые сухие губы полковник Семёнов, не сводя карих глаз с лица Афанасия. — Сколько вам лет, майор?
— Двадцать семь, — так же сухо, без выражения, ответил Афанасий.
— Что оканчивали?
— Ярославский педуниверситет, факультет физической культуры.
— То есть вы не кадровый военный?
— Никак нет, рекрутированный, — позволил себе усмехнуться Афанасий.
— Мастер «Спирали», — добавил Зайцев, — мастер рукопашного боя, девять наград.
— Почему учились в Ярославском?
— Я родился под Костромой.
— Какими языками владеете?
— Английским свободно, немецким похуже, изучаю китайский.
Гости Карпенко переглянулись.
— Как вы оказались в группе «А»?
— Это секретная информация, — скривил губы Зайцев, бросив взгляд на генерала. — Надеюсь, таковой и останется.
Афанасий постарался сохранить невозмутимый вид.
Пять лет назад он отдыхал в Крыму, в Феодосии, и случайно стал свидетелем стычки «майданутых» украинских националистов УПА, каким-то образом сумевших проникнуть в Крым, с русскими туристами на пляже. За две минуты он уложил на песок шестерых горячих хлопцев, явно выполняющих заказ на провокацию, и был замечен отдыхающим здесь же ветераном «Альфы». После возвращения домой к нему и пришли рекрутеры ФСБ.
— Извините, могу я задать вопрос, товарищ генерал?
Карпенко кивнул.
— Что такое ВГОР?
— Войска геофизической обороны, — сказал крепыш-полковник басом. — Слышали?
— Нет.
— Это хорошо.
— Разве такие войска… существуют?
— Уже существуют.
— К делу, товарищи, — сказал Карпенко.
— Собственно, мы хотели бы рассмотреть вопрос вашего перевода к нам, — сказал Семёнов.
Афанасий с недоверием посмотрел на него, перевёл взгляд на Зайцева, на Карпенко, помедлил.
— Прошу прощения, не понял. Какого перевода?
— Вашего к нам, — терпеливо повторил полковник.
— Но это же… невозможно.
— Выслушай, что они предлагают, — обронил Зайцев.
— Мы предлагаем вам возглавить нашу оперативную группу, — сказал Черняк.
— Я и так командую группой.
— Это другой масштаб, — неожиданно мягко сказал Семёнов. — Войска ГОР созданы всего около двух лет назад в ответ на участившиеся эксперименты американцев с климатом и геофизическими процессами.
— Мы хотим на этом уровне защитить территорию России и адекватно отвечать на климат-атаки, — добавил Черняк. — Нас — Россию, я имею в виду, — перестали уважать, а это неправильно.
Афанасий сдержал желание спросить: где же вы были при распаде Союза? Но этот вопрос следовало задавать другим государевым людям.
— Не вижу перспективы. В полицейском спецназе служат парни поопытней и посильней меня, всегда можно найти кандидатуру.
— Нам подходите именно вы.
Афанасий стиснул зубы, косо глянул на Зайцева, приглашая полковника поддержать его возражения.
— Я имею право отказаться?
— Имеете, — сделал казённое лицо заместитель начальника управления.
— Тогда я отказываюсь.
— Не спешите, майор, — укоризненно сказал Семёнов. — Наша структура как бы и не существует вовсе. Вас приглашают на службу в суперсекретное подразделение, способное решать оперативные задачи в любом районе мира. «Альфа», безусловно, великолепное по результативности подразделение, и только её бойцы должны составлять костяк ГОНГО.
— Костяк чего?
— Группы особого назначения геофизической обороны. Это действительно другой масштаб, майор. Само собой, вас повысят в звании, а также увеличат денежное довольствие. Не это главное. Подумайте, мы снабдим вас информацией о задачах и целях ВГОР, предоставим полнейшие данные о климатической и геофизической войне, ведущейся против России. Сколько вам понадобится времени на изучение?
Пахомов крутанул желваки, снова посмотрел на Зайцева.
— Мы отпускаем тебя на неделю в отпуск, — сказал зам. начальника управления. — В виде поощрения за успешное проведение операции.
— Хорошо, поговорим через неделю, — согласился Семёнов.
Зайцев встал.
— Разрешите идти, товарищ генерал?
— Идите.
Афанасий поднялся следом, щёлкнул каблуками, не меняя выражения непреклонности на лице, и оба вышли из кабинета начальника управления.
В коридоре Зайцев остановил подчинённого, положив руку на сгиб локтя.
— На твоём месте я принял бы предложение. — Он пожевал губами, поморщился. — Несмотря на то, что я лично против. Другого такого Барса надо поискать. Но у нас тебе через три-четыре года светит только штабная работа, а там…
— В люди выйду, — сострил Афанасий.
Зайцев не отреагировал на шутку.
— Тебе сразу полковника дадут, это раз, и до генерала доберёшься — это два. Да и работа интересная.
— Я ничего не слышал об этом… ВГОР.
— Сказано — суперсекретная служба, значит, суперсекретная. Они правы, нельзя так долго унижаться, пора отпор давать, тем более что у нас есть чем.
Афанасий с любопытством посмотрел на заместителя начальника управления.
— Откуда информация?
— В Интернет заглядываю… мы тоже не лыком шиты. Но об этом пусть лучше они тебе сообщат.
— Я… подумаю. — Афанасий оживился. — А целой группой перейти нельзя?
— Сам-то понял, что спросил? Кто же разрешит отдать целую боевую группу?
— Ребят жалко…
— Тебя не в тыл к немцам забрасывают, будешь поддерживать связь, в реальном мире живём.
— Понял.
— Ну и славно, пойдём водочки хорошей хряпнем за успех безнадёжного дела.
— Какого дела? — удивился Афанасий.
— Это я к слову. В юности я с друзьями часто в походы ходил, всю Россию, считай, на лодках обошёл, так вот когда мы собирались в первый раз, наш главный организатор Толя Новиков и предложил выпить по рюмочке за успех безнадёжного дела. Никто не знал, сможем ли мы выжить две недели в лесах и на реках.
— Выжили?
— Видишь, я даже полковником стал.
— Я же не пью.
— Зато я принимаю… изредка, здоровье поддерживаю. Генерал наметил тебе орден прицепить, неужто откажешься?
— Получу — отмечу.
— Ладно, идём.
И они направились к выходу по красной ковровой дорожке, оставшейся в здании управления ещё с начала века.
Северный Ледовитый океан, высокие широты
23 мая, 22 часа по времени европейской части России
Солнце висело низко над горизонтом, пустив по свинцово-серому полотну океана дорожку расплавленного серебра.
Со всех сторон судно, идущее малым ходом, окружала вода, лишь на севере, в десяти-пятнадцати милях, сверкала зубчатая линия: там до самого полюса начинались поля арктических льдов, усеянные торосами, трещинами и шапками снега.
Полярное лето уже началось, поэтому ночь в этих широтах являлась таковой условно, солнце просто чуть опускалось к горизонту, чтобы утром начать подъём.
Судно современного дизайна, со множеством надстроек на верхней палубе, носило название «Night sun» и официально предназначалось для исследования климата и вод Мирового океана. Однако истинное предназначение корабля было известно только разведструктурам США, а о задачах, какие он выполнял, знали буквально несколько высших чинов ВМС Соединённых Штатов.
В рубке корабля, скрытой от взора поясом зеркального стекла, появились двое — капитан судна и лысоватый мужчина в меховой парке с откинутым капюшоном. Он был руководителем научной группы. Матросы и сотрудники экспедиции звали его доктор Джонс.
— Мы в заданном районе, — доложил старпом, поглядывающий на панели управления.
Джонс кивнул.
— Стоп машина! — скомандовал капитан.
— Очистить палубы, — невыразительным голосом проговорил Джонс.
— Экипаж внутри, — сказал старпом.
— Мы одни?
— В радиусе двадцати миль никого, ни одного судна. Спутники в пределах видимости — китайский и русский, но оба на сходе. Русские дирижабли пасут запад Гренландии. У нас сорок пять минут полного одиночества.
— Мы начинаем. — Джонс вышел из рубки, направился к одной из надстроек, напоминавшей многогранный купол, под какими обычно на кораблях прячутся антенны локаторов. Под этим куполом тоже располагался комплекс антенн, только иного предназначения.
Рядом с куполом высилась ещё одна надстройка в форме куба из белого материала.
Джонс посмотрел на безоблачное небо, не поднимая капюшона, несмотря на ветерок, открыл дверь в кубическое строение и скрылся в нём.
Это был центр управления всеми аппаратами и комплексами, установленными на борту корабля. Все его стены и даже потолок представляли собой системы экранов, у которых сидели операторы; в данный момент операторов насчитывалось шесть. За отдельным пультом восседал начальник смены, единственный чернокожий в составе экспедиции, отзывающийся на имя Оуэн.
Официально комплекс аппаратуры «Night sun» предназначался для диагностики ионосферы и температурных полей приповерхностного слоя воды. Однако на самом деле комплекс, получивший красноречивое имя «Зевс», решал гораздо более глобальные задачи.
Начальник смены, одетый в тёмно-зелёную курточку с эмблемой на рукаве, на которой красовалась латинская буква «Z», — такие же курточки носили и операторы «Зевса», — уступил своё место перед большим экраном, на который была выведена карта приполярных морей России с островами и северной береговой линией.
Чуть выше этого экрана светился другой, переходящий на потолок, отображавший ситуационную карту обоих полушарий Земли. Полушария пересекали синусоиды спутниковых траекторий и необычного вида струи с огоньками внутри, обозначавшие воздушные атмосферные течения и ползущие над Землёй ураганы и тайфуны.
Местоположение корабля отмечала на обеих картах неяркая красная звёздочка. К ней медленно приближались цветные огоньки, указывающие расположение высокоширотных спутников, как американских — они были малинового цвета, так и русских — зелёных, и китайских — жёлтых.
Ещё одна звёздочка — белая — тихо ползла над Северным Ледовитым океаном, приближаясь к району Баренцева моря.
— «Икс» в пределах активного ответа, — сказал Оуэн.
— Работаем, — бросил Джонс. — «Икс» на связь.
— «Икс» на линии, — отозвался один из операторов.
Под «Иксом» подразумевался орбитальный беспилотник «Х-37В», снабжённый антеннами-ретрансляторами «Зевса», без которого наземные структуры системы были малоэффективны. В наличии у ВВС США было четыре таких беспилотника, и три из них принадлежали системе «Зевс».
Какое-то время в пристройке царила тишина, слышны были только негромкие зуммеры и свисточки работающей радиоаппаратуры.
— Опускаю купол, — сказал оператор слева.
Джонс промолчал, наблюдая на малом экране, как восьмиметровый купол над антеннами собирается в складки.
— Предупреждение.
На судне трижды ударил колокол, заставляя сердца операторов работать быстрее.
— Пуск!
На палубах корабля ничего не изменилось, лишь по всем пультам кабины управления «Зевсом» пробежала волна разноцветных вспышек.
Схематическое изображение антенного комплекса на вспомогательном экране справа налилось багровым свечением.
Изображение в объёме главного экрана передёрнула судорога, от звёздочки на синем фоне океана протянулась трасса голубых штрихов, нашла перемещавшуюся по орбите звёздочку Х-37В, и над расчерченной координатной сеткой гладью Баренцева моря вспыхнула дымчатая клякса, накрывшая крестик объекта, который и был целью «Зевса».
— Вектор-зона открыта, — доложил оператор.
— Пошла накачка, — в унисон ему отозвался второй.
— Диаметр линзы около сорока миль, — добавил третий.
Заговорили остальные операторы, словно соревнуясь между собой:
— Устойчивость линзы девяносто три и три…
— Мощность пять гиг…
— Концентрация ионов на седьмом нуле…
— Температура в зоне одиннадцать на кило…
— Зародыш вихревого ядра на высоте двух…
— Температура на объекте падает…
— Пошла инициация туч…
— Мы на максимуме!
— Прохождение инфра заблокировано…
— Держим час, — скомандовал Джонс.
— Спутник на векторе, — пробормотал Оуэн.
— Картинку.
На вспыхнувшем экране проявилось бескрайнее свинцово-серое поле в белых барашках — поверхность моря — и белое пятно над ним в форме медузы. Пятно росло на глазах, закрывая россыпь островов, ограничивающих Баренцево море, и объект между ними, появление которого взбесило американских бизнесменов, рассматривающих Арктику как свою собственность и не терпящих конкурентов.
— Линзирование закончено, — доложил первый оператор. — Началась автоактивация.
— Зона устойчива, — добавил второй. — Началась концентрация влаги.
— Отбой «Иксу».
— Есть отбой «Иксу»!
— Стандартная процедура, стоим сутки. — Джонс хлопнул дежурного смены по плечу, выбрался из кабины управления и, прищурившись, посмотрел на низкое солнце.
В районе остановки «Night sun» по-прежнему царили тишина и благость, океан был спокоен, ветер стих, температура не опускалась ниже нуля градусов, но в трёх сотнях километров от этого места, у берегов России, зарождался мини-циклон, и «увернуться» от него не мог никто, даже способная ходить своим ходом нефтедобывающая платформа.
Север Баренцева моря
23 мая, 23 часа 12 минут
Где-то наверху, на верхних уровнях платформы, послышался железный лязг, и Нефёдов с неудовольствием оторвался от чтения, отложил книгу.
Шёл двенадцатый час условной ночи, так как солнце в этих широтах с конца мая не опускалось за горизонт, но нефтяники жили по времени Москвы, работая посменно [1], вахтовым способом, и ложились спать, когда в окна лился поток оранжевого, густого, как сироп, света полярного солнца.
Кто-то постучался в дверь.
— Войдите, — разрешил Нефёдов; он был начальником морского нефтедобывающего комплекса, и входить к нему ночью решались немногие буровики.
Дверь открылась, впуская клуб холодного воздуха, вошёл широкий, могучий, как кузнец, бородатый Савельев, начальник смены.
— Виктор Дорофеич, там что-то непонятное начинается, посмотрел бы.
— Где?
— В атмосфере. Прогноз на трое суток благоприятный, никаких штормов и сильных ветров не предвидится, а холодает.
Нефёдов с сожалением глянул на книгу: это был томик Джека Лондона, изданный ещё в советские времена, — и начал одеваться.
Снаружи действительно похолодало.
Если днём температура воздуха в районе платформы не опускалась ниже нуля градусов, то сейчас термометр на вышке показывал минус три, и температура продолжала падать. К тому же вокруг платформы начала сгущаться странная мгла. Солнце над северо-западной частью горизонта пригасило свой блеск, стало малиновым. В небе образовалось гало в форме кольца.
Нефёдов поёжился под ветерком, застегнул на подбородке клапан меховой куртки.
— Этого в прогнозе не было.
— И я говорю. Штиль, да и море спокойное, — сказал Савельев. — Температура по прогнозу около нуля на три дня вперёд.
— Ветер?
— Только что начался, причём какой-то странный, кружливый.
— Поинтересуйся у метеорологов, что на Большой Земле.
— Хорошо, дождусь спутника и свяжусь.
Большой Землёй буровики называли берег у посёлка Варандей Ненецкого автономного округа, где находилась метеостанция и пограничная застава.
Савельев потоптался рядом, спустился по лесенке в недра платформы. Нефёдов, наоборот, поднялся на вертолётную площадку, где сиротливо разлапился оранжевый «Ми-8». Вертолёт был единственным транспортным средством, связывающим платформу с берегом, до которого по прямой было чуть больше семидесяти километров.