В общем-то ничего особенного мы не увидели — просто красивый современный город. Типа Нью-Йорка или Токио (сколько раз по телеку видели): высокие светлые здания, сделанные будто целиком из стекла. Вот только привычных автострад нигде не было. Вместо этого промежутки между домами были засажены деревьями и цветами. Из зелени повсюду торчали бетонные площадки для прыгоходов. А те кишмя кишели, проскакивая порой в сантиметре друг от друга. Пару раз у меня екало сердце, когда мы падали на площадку, где за секунду до нас приземлился другой прыгоход. Но мы всегда ухитрялись разминуться, и я понемногу успокоился.
— У них единая компьютерная сеть, — с видом знатока заявил Стас.
— Дураку ясно, — огрызнулся я. Меня слегка мутило от болтанки.
Видно, мы добрались до окраины, а может, и вовсе вырвались за город, только прыгоходов стало поменьше, и дома тут были небольшие — двух-трехэтажные. Теперь нам не приходилось скакать в обход, мы перепрыгивали прямо через коттеджи.
На кочке возле одного из них мы и остановились. Айна перестала болтать с Антом, развернулась к нам спиной, и прыгоход вразвалочку спустился на лужайку перед домом.
Мы выбрались наружу. У меня кружилась голова и подкашивались коленки. Стас уселся на траву и помотал головой. Ант и Айна озадаченно смотрели на него, на их лицах ясно читалось нетерпение.
— Вставай давай, каракуц хилый, — потряс я его за плечо, хотя и сам не понимал, куда и зачем мы спешим. Но наши спасители (или похитители?) выглядели все-таки не такими психами, как сотрудники Департамента и кулинары. Это вселяло надежду.
В доме царил хаос. Одежда, какие-то предметы непонятного мне назначения и даже посуда — все вперемешку валялось на полу. С завидной ловкостью перешагивая через этот хлам, Айна провела нас в столовую и, сосредоточенно нахмурившись, стала готовить нам яичницу. Однако до Бормотана ей было далеко. Два яйца были разбиты мимо кюветы, заменяющей сковородку. С грехом пополам она все же наполнила ее и сунула в белоснежный шкафчик, похожий на микроволновую печь. До отказа повернула рукоятку и, сев за стол напротив, с умиленной улыбкой стала нас разглядывать. Мы со Стасом из вежливости не переговаривались: нехорошо в обществе говорить на неизвестном языке. Ант с Айной, похоже, считали так же. И мы молча пялились друг на друга до тех пор, пока из шкафчика не повалил густой сизый дым.
Что-то сердито лопоча, Айна вынула обуглившуюся яичницу и вместе с кюветой бросила на пол. После чего, больше не пытаясь казаться рачительной хозяйкой, вытащила из стенного шкафа фабричные упаковки и положила их на стол. Ант показал нам, с какой стороны вскрывать, и мы все вместе принялись хрустеть сухим печеньем, прихлебывая из пластиковых баночек что-то вроде фанты. Вообще-то было вкусно, но после бормотановских изысков и ароматов есть сухой паек оказалось немного скучновато.
Айна проглотила свою порцию быстрее всех и стала нетерпеливо стучать пальцами по столу. Мы запихали остатки в рот и дожевывали их уже в другой комнате, куда она нас сразу потащила. Там усадила прямо на пол, поколдовала перед небольшим прибором, и я сразу почувствовал, что погружаюсь в полусонное оцепенение.
Стена перед нами матово засветилась, и на ней появилось объемное изображение приветливо улыбающихся обнаженных мужчины и женщины. Мужчина выставил перед собой руку, женщина коснулась ее и произнесла: «Ки», а в верхнем правом углу экрана вспыхнул значок, похожий на букву «Ф». Я понял: нас обучают всеземному. И почувствовал, что благодаря тому странному состоянию, в которое нас ввел неизвестный прибор, все, что я сейчас вижу и слышу, останется в памяти навсегда.
Минут через двадцать со словарем было покончено, наши голографические учителя, не одеваясь, перешли на сложные понятия и ситуации. Было довольно забавно. В целом на изучение языка у нас ушло не более двух часов.
Когда стена снова стала стеной и прибор автоматически выключился, мы, слегка смущенные, но здорово поумневшие, вышли из комнаты.
Похоже, Айна все это время наводила в доме порядок — одежда, посуда и разные предметы лежали теперь на полу более ровными кучками. Она обрадованно улыбнулась:
— Готовы, герои?
— К чему? — спросил я на всеземном, сам поражаясь своим способностям.
— К полету на Венеру, — ответила она так, будто это дело давно решенное. — Да, — спохватилась она, — давайте, во-первых, я вам все объясню…
— Мама — подпольщица! — хвастливо заявил Ант.
Так Айна — его мать? Я и забыл, что люди тут выглядят моложе своих лет.
— Подожди, Антик, — остановила она, — давай по порядку.
…Оказывается, не всем на Земле нравится неограниченная власть Департамента. Тем более что произошел он от слияния служб безопасности разных стран и методы у него те же: слежка, подслушивание, аресты… Страдают прежде всего талантливые ученые, ведь Департамент всеми силами препятствует научному прогрессу, опасаясь, что то или иное изобретение увеличит вероятность создания машины времени. «Как это унизительно! — возмущалась Айна, и на побледневшем от волнения лице веснушки проступили еще ярче. — Мы, как лягушки, прыгаем с кочки на кочку, а могли бы летать на антигравах! Эти идиотские прыгоходы подсунул человечеству Департамент, запретив использование антигравитации. А космос?! В космосе, видите ли, можно тайком построить машину времени. И вот, пожалуйста: кроме хронопатрульной службы, у нас нет пилотируемых космических кораблей. А во что они превратили наших мужчин?! Где сила, честь и доблесть? Сутки напролет они торчат на кухнях, утверждая, что нет на свете занятия достойнее кулинарии. Полная деградация…»
Поэтому недовольные организовали подполье.
— А если вы победите, кто-нибудь построит машину времени и отправится в прошлое? — спросил я. — Тогда ведь все, конец.
— Кто вам сказал?! — вскричала Айна, распаляясь все больше. — Это только гипотеза. Ги-по-те-за! А перестраховщики из Департамента держатся за нее потому, что она — основа их власти!
— А если они все-таки правы?
— Ну, тогда… Волков бояться — в лес не ходить.
И она насупилась, не в силах дать более аргументированный ответ.
— А на Венеру нам зачем? — поинтересовался Стас.
Айна снова оживилась и объяснила, что Венера Департаменту не подчиняется. Потому-то подпольщики и вошли в коалицию с венерианцами.
— А они хоть люди? — подозрительно спросил Стас.
— Они — сфинксы. Их двести лет назад вывели, специально для колонизации Венеры. А сто лет назад они объявили независимость и людей с Венеры выдворили. Им-то проще, — вздохнула Айна, — они на другой планете…
Стас насупился:
— Так вы, получается, венерианская шпионка?
— Враг моего врага — мой друг, — объявила Айна. — Сфинксы — честные и порядочные существа. Настоящие мужчины… Самцы, — поправилась она. — Немудрено, что сфинксы не могли стерпеть иго Департамента.
— Не, — сказал Стас, — мы туда не полетим. Нам-то это на кой? Чего я на Венере не видел?
Тут снова вмешался Ант.
— Дурак ты, Стас, — сказал он, — да у нас все пацаны на Венеру хотят. Там ведь и антигравы, и дома висячие, и много еще чего. С Венеры разведчики и на Юпитер, и на Сатурн летают!
— Вот и целуйся со своими сфинксами, — огрызнулся Стас.
— Нет, — сказал Ант, — не дадутся, людей они терпеть не могут.
— Во-во, — опасливо сказал Стас.
— Вас, в конце концов, никто и не спрашивает, — заявила Айна. — Раз вас Департамент засекретил, мы должны рассекретить. И все. И молчите. Ясно?
— Вы — террористка, — объявил Стас.
— Да, — гордо согласилась она, — если мужчины уходят на кухни, на фронт отправляются женщины! — И она воинственно тряхнула своей огненной шевелюрой.
— Мама, я тобой горжусь! — сказал Ант, восхищенно глядя на нее.
— Ну а на Венеру-то нас зачем? — не унимался Стас. — Рассекретьте нас тут, на Земле.
— Да я и сама не знаю, — призналась Айна. — Когда лет пятьдесят назад подполье обратилось за помощью к сфинксам, те сразу поставили условие: они будут сотрудничать, только если мы поможем переправить на Венеру пришельцев из прошлого. Если, конечно, такие объявятся.
— Эх вы, — горестно сказал Стас, — продали нас, выходит. Сфинксам. Даже еще и не знали нас, а уже продали.
Айна задумалась. Как я понял, это с ней случалось не часто.
— Да, нехорошо как-то вышло, — согласилась она наконец. — Когда об этом договаривались, меня и на свете-то не было. Мы привыкли думать, что это нормально. Мы же не знали, что пришельцы окажутся детьми. И вообще, неизвестно было, появитесь ли вы когда-нибудь. Очень выгодно получалось.
— Эх вы, — повторил Стас с видом великомученика.
— Ладно ты, — разозлился я, — обратно в Департамент я тоже не собираюсь…
— Так, — встрепенулась Айна со свойственной ей пылкостью, — я знаю, где вас спрятать! Бегом!
Мы кинулись к выходу. По пути Айна объяснила причину спешки: пока мы учили всеземной, она сообщила о нас венерианскому послу. Он в этот момент охотился в Андах на тараколли, но, узнав о нас, вылетел и с минуты на минуту будет здесь.
Мы забрались в прыгоход, Айна взялась за управление, но машина не двигалась.
— Проклятье! — вскричала она. — Нас отключили от дорожной сети. Это мог сделать только Департамент! Выследили! — Она обернулась к нам и, стиснув зубы, напряженно задумалась. Второй раз в течение часа. Наверное, это было слишком много для нее. Она сказала:
— Предлагаю всем покончить жизнь самоубийством. Мировая общественность будет потрясена. Эта акция нанесет сокрушительный удар по жупелу Департамента!
— Я — за! — восторженно воскликнул Ант.
— Я — против, — пискнул Стас. А я, потеряв дар речи, быстро закивал головой, соглашаясь с братом.
— Да? — холодно удивилась Айна. — А почему? Разве это жизнь? Что вы предлагаете?
Способность говорить вернулась ко мне:
— Все что угодно, только не это.
Воцарилось тягостное молчание.
И тут с неба на нашу кочку один за другим посыпались прыгоходы, только успевая отползать, чтобы освободить площадку следующему.
Айна наклонилась и, вытащив откуда-то из-под ног муми-бластер, прикосновением руки открыла выход.
Из окруживших нас прыгоходов выбрались с десяток бравых молодцев в желтых комбинезонах, а с ними — Ережеп, свежеперебинтованный Смолянин и Измайлай. «А этот-то здесь зачем?» — подумал я, но миг спустя понял — потому что Ант схватил Айну за руку и прошептал: «Папа…» Стало ясно и как Ант оказался на семинаре кулинаров.
— Стоять! — крикнула Айна. — Еще шаг… Бросить оружие!
Обменявшись короткими взглядами, сотрудники Департамента подчинились.
— Айна! — воскликнул Измайлай, ломая руки. — Как ты могла?
— Молчи, презренная кухарка! — отрезала та. Но он заговорил снова:
— Айна… Ты и сфинксы… Это омерзительно… — передернул он плечами. — Генеральный директор Ережеп пообещал мне, что, если ты немедленно вернешь похищенных мальчиков, нам ничего не будет.
— С тобой я ни о чем договариваться не собираюсь. Чревоугодник! Иди говори со своей колбасой!
Измайлай растерянно оглянулся на остальных.
— Ваши условия? — деловым тоном приступил к переговорам Ережеп.
— Мои… — Айна неуверенно притихла. — Я не знаю… Пусть мальчики решают сами.
— Скажи им, — обратился Ережеп к Смолянину, — если они вернутся, никто им ничего плохого не сделает. Гарантирую.
— Ребятишки! — крикнул Смолянин. — Айда домой, не тронем, век воли не видать.
— Переводчик, — фыркнул Стас.
— Слушай, — сказал я ему по-русски, — может, вернемся? Там хотя бы харакири никто делать не собирается.
Смолянин навострил уши.
— Генекал ырд пабана-ынау[20], — ответил Стас. — Зап ук лабардак[21].
Пауза затягивалась и становилась все напряженней. И тут ситуация разрешилась без нашего активного участия. В тишине отчетливо раздался стрекот вертолета.
Желтые комбинезоны задрали головы вверх. К дому с бешеной скоростью приближался золотистый геликоптер. Когда он завис над нами, на его корпусе стал ясно виден знак — стилизованное изображение выгнувшей спину кошки.
— Проклятый сфинкс! — Ережеп шагнул к брошенному муми-бластеру.
— Стоять! — крикнула Айна. — Еще одно движение — и смерть.
Ережеп выругался, но замер.
— Сначала узнаем, зачем ему нужны дети, — сказала Айна.
— Ему нужно только одно, — сквозь зубы произнес Ережеп, — посильнее мне насолить.
— Если это так, я сама вкачу ему порцию муми! — Айна кричала, потому что рокот лопастей уже заглушал слова.
Геликоптер приземлился метрах в пятнадцати от нас, и по ступенькам трапа с кошачьей грацией спустились на траву два серебристых, словно вылитых из олова, сфинкса. Я потряс головой, отгоняя ощущение, что все это я уже видел… И вдруг вспомнил: точно такой же сфинкс вывалился из хроноскафа, когда мы его нашли!
Гривы сфинксов развевались на ветру и искрились в лучах заходящего солнца. Почти человеческие носатые лица выглядели хмуро и неприветливо. Сфинкс, спустившийся вторым, легко передвигался на трех лапах, в правой передней сжимая точно такой же, как и у всех, муми-бластер.
Когда они приблизились, Айна крикнула:
— Стоять!
— Похоже, это ее любимое словечко, — пробурчал Стас по-русски.
Сфинксы остановились в нескольких шагах от желтых комбинезонов. Не обращая внимания на Айну, передний, глядя на генерального директора, заговорил низким, хриплым голосом:
— Именем суверенной республики Венера предлагаю выдать нам людей, прибывших из прошлого.
— Если вы не бросите оружие, я прикончу вас обоих! — пригрозила Айна.
Говоривший сфинкс кивнул, и второй послушно положил бластер на землю. Но оба продолжали выжидательно смотреть на Ережепа.
— Это неслыханно, — вскричал тот. — Шидла
{24}
! Да вы понимаете, что творите?! Вы требуете выдать вам людей. Людей! Тем самым вы автоматически рвете дипломатические отношения между Землей и Венерой.
— Плевать, — лаконично ответил сфинкс.
— Но хоть как-то вы должны аргументировать свой демарш!
— Смотри протокол совместного совещания Земля — Венера № 12/2, гриф «Зебра».
— Теория петли?! Но ведь это абсурд!
— Мы так не считаем.
Айна не выдержала.
— Хватит секретничать! — возмутилась она. — Между прочим, бластер и дети — у меня! Шидла, зачем вам эти бедные мальчики?
Сфинкс наконец повернул голову в ее сторону и неожиданно широко улыбнулся:
— Рад познакомиться с тобой, самка. Прими благодарность от всех граждан суверенной республики Венера за своевременный вызов. Мы хотим вернуть детей домой.
— Куда? — переспросила Айна, округлив от удивления глаза.
— В двадцатый век.
— Пошли, Стас! — потянул я брата за руку, и долго уговаривать его не пришлось.
— Спасибо, Айна! — крикнул он, и мы бросились к геликоптеру. За нами кинулся было и Ант, но Айна поймала его за шиворот.
— Пацаны, пока! — беспомощно крикнул он. Я махнул ему рукой.
— Шидла, — зловеще произнес Ережеп, — учтите, даром вам это не пройдет. Дело пахнет войной.
— Плевать, — снова сказал тот и двинулся к геликоптеру. Потом остановился и, обернувшись, бросил:
— Войны не будет. Твари вы, конечно, подлые. Но не такие идиоты. Детеныши-то у нас.
Первым в геликоптер забрался сфинкс, имени которого мы не знали, и махнул нам лапой. Последним по трапу взошел Шидла. Лестница превратилась в ленту и свернулась тонким рулоном. Проем затянулся пленкой. Последнее, что я увидел, — придурочную улыбку Смолянина, машущего нам обеими руками.
И геликоптер взмыл вверх с такой скоростью, что мы со Стасом, не удержавшись, рухнули на пол.
Глава пятая,
в которой мы летим на очную ставку с хроноскафами
— Знаешь, Костя, — задумчиво сказал Стас, — мне эти сфинксы не нравятся.
Наш геликоптер на бешеной скорости несся над городом. Сфинксы лежали перед небольшим пультом и с ленивой небрежностью управляли полетом. Когда мы с трудом уклонились от очередного прыгохода (а может, он от нас уклонился), я признался: