Уже в густых сумерках мы вышли к разбитой дороге, по которой днем вывозили лес. Хотели было заночевать поблизости, но нам повезло — мимо ехал «Урал», который и подбросил нас до одного из ближайших сел. Но и на этом удача не отвернулась от нас — вместе с заезжими ростовскими спелеологами мы уже ночью добрались на их автобусе до Черкесска. Переночевали в гостинице и рано утром выехали в Ставрополь.
Увы, билеты нам удалось взять только на послезавтра. Настя заметно нервничала, ей никак не удавалось дозвониться до Ольги — телефон был отключен. Мы с Олегом не разделяли тревоги девушки, считая, что самое сложное для нас уже позади.
— Может, поехали куда-то с Катькой, — заявил Олег, когда мы все вчетвером собрались в гостиничном номере девушек. — А связи там нет.
— Может быть, — вздохнула Настя. — Но мне как-то не по себе. Такое ощущение, что мы что-то упустили.
— Послезавтра все выяснится, — заверил ее я и попытался перевести тему разговора на что-нибудь иное. — Скажи, почему ты сама смотрела на Харама, а нам не разрешала?
— Он бы мог почувствовать ваш взгляд, — пояснила Настя.
— А твой нет?
— Мой нет. Я смотрела на него, но почти не фиксировала его вниманием. Лишь касалась, едва заметно.
— А пояснить можешь? — попросил я. — Поподробнее?
— Наше восприятие определяется нашим вниманием, — ответила Настя. — Даже не так… — Она слегка поморщилась. — Помнишь, мы говорили о воле и о центре воли? Если ты как следует занимался созерцанием, то мог уловить связь взгляда и живота — было у тебя такое?
— Даже не знаю, — пожал я плечами. — Вроде бы нет.
— Значит, ты просто упустил этот момент. Следующий раз, занимаясь созерцанием, попробуй исследовать момент фиксации взгляда на созерцаемом предмете. И ты поймешь, что фиксация осуществляется не глазами. Что есть нечто, находящееся за взглядом или работающее параллельно с ним. Это и есть воля: энергетические нити, выходящие из центра воли в животе. Фиксация осуществляется именно волей. Умение удерживать лучик, нить воли на заданном объекте называется вниманием. В обычной жизни мы просто не отмечаем этих тонкостей, потому что пучок из сотен нитей, выходящих из центра воли, хаотично скользит по окружающему нас миру, постоянно переключаясь с объекта на объект. Это можно сравнить с пучком щупальцев, постоянно ощупывающих мир. Какой-то пучок этих нитей можно назвать центральным, взгляд обычно связан именно с ним. То есть куда направлен этот пучок, туда направлен и взгляд. Первична именно воля, взгляд же следует за ней. Главное здесь заключается в том, что взгляд не может зафиксировать того, что до этого не захватила воля.
— То есть? — не понял я. — Хочешь сказать, что без воли мы не будем ничего видеть?
— Именно. Можно сказать, что именно воля создает окружающий нас мир, определяет то, что мы воспринимаем. Когда ты созерцаешь, твое внимание сосредотачивается на созерцаемом объекте, поэтому остальные лучики воли начинают понемногу отключаться. Наступает такой момент, когда остается некий минимум нитей, их хватает только на то, чтобы поддерживать настройку на этот мир. Этот момент известен как ОВД — остановка внутреннего диалога. Ты просто смотришь вовне, не анализируя то, что видишь. Именно в этом состоянии ты и можешь почувствовать, как работает воля. Просто замечаешь, что взгляд цепляется за что-то, и тут же понимаешь, что это не взгляд, а что-то другое. Ты заметишь, что можешь двигать глазами, взгляд послушно скользит из стороны в сторону. Но воля по-прежнему держит созерцаемый предмет.
— Значит, ты смотрела на Харама, но не фиксировала его волей?
— Почти не фиксировала. Если воля совсем теряет контакт с предметом, он просто исчезает. Ты можешь смотреть на него, но не видеть. Сергей, например, мог манипулировать волей. Он был способен исчезнуть прямо посреди комнаты, при этом оставался в ней — мы просто его не видели. Каким-то непонятным мне пока образом он отводил наше внимание, нашу волю в сторону, в результате выпадал из сферы восприятия. На Харама я смотрела краешками глаз, находясь в состоянии ОВД. У него не было шанса меня заметить.
— Это интересно… — задумчиво произнесла Лена. — Знаете, я никогда особо не интересовалась магией. Мне казалось, что это что-то очень плохое. То, от чего лучше держаться подальше.
— Лена, так оно и есть, — за Настю ответил Олег. — Будь у меня выбор, я бы даже сейчас сбежал от всего этого. Занимался бы фотографией или еще чем-нибудь. И был бы счастлив.
— И сердечко бы не ныло от тоски, да? — с милой улыбкой осведомилась Настя.
Олег усмехнулся. Посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Лену.
— Знали бы вы, сколько мы в свое время обо всем этом спорили. И ответу меня все тот же. — Он снова посмотрел на Настю. — Да, я сбежал бы даже сейчас, будь у меня шанс все забыть. Знаю, что такой ответ недостоин мага, но что есть, то есть. Просто когда я оцениваю, чего достиг за все эти годы, когда вижу, какая чудовищная пропасть лежит между тем, что нужно, и тем, что у меня есть, мне становится страшно. Даже не страшно — тоскливо, печально. Я понимаю, что выбрал путь, пройти по которому не смогу. Мне не хватит времени, сил, способностей. — Олег опустил глаза. — А что может быть хуже дороги, конца которой тебе не увидеть однозначно? Это как путник в пустыне — у него полупустая фляжка с водой, впереди тысяча километров пути по раскаленным пескам. И ни единого шанса на спасение.
— А может, фляжка все-таки наполовину полная? — не согласился я.
— Просто у тебя пока не иссяк оптимизм, — ответил Олег. — Ты еще во что-то веришь. А я уже нет. Уверяю тебя: пройдет пяток лет, и ты будешь понимать меня гораздо лучше, чем сейчас.
Тогда какой во всем этом смысл? — не понял я. — Идти, зная, что шанса дойти до цели нет?
— А просто не остается ничего другого. По крайней мере, на этом пути я буду знать, что сделал все, что мог.
— Но ведь есть и другие пути? Религия, например?
— Есть, — согласился Олег. — Но религии для меня чересчур перегружены догматами. Там все просто: верь, и ты с нами. Верь, и спасешься. Если что-то в твоих представлениях отличается от канонических взглядов, ты уже еретик. Должен покаяться и вернуться все к тем же догматам или уйти прочь. При этом едва ли не все основные религиозные системы настаивают на том, что только их учение истинно, а все остальные в чем-то ошибаются. Мне подобное ощущение непогрешимости кажется чем-то ненормальным. Я знаю, что ошибался, ошибаюсь и буду ошибаться, но при этом я открыт для поиска истины. И если я на основе какого-то опыта прихожу к пониманию того, что вот эти мои взгляды ошибочны, я их просто меняю. В религии так нельзя, там все строго по канонам.
— Ну так создай свою религию, без канонов, — предложила Лена.
— Ой, нет… — усмехнулся Олег. — Зачем мне это? У меня нет необходимости в пастве. И если я в чем-то ошибаюсь, пусть эти заблуждения останутся только моими.
— Но ты веришь в Бога? — поинтересовалась дотошная Лена.
— Верю, — кивнул Олег. — Но Бог для меня — это слишком загадочная сила, чтобы пытаться ее персонифицировать и каким бы то ни было образом сводить к чему-то шаблонному. Мне достаточно знать, что эта сила есть.
— Бог и Джара — это одно и то же? — спросил я. Олег ответил не сразу.
— Наверное, Джара — это все-таки часть той силы, которую мы называем Богом, — сказал он после паузы. — Я бы сравнил Джару со Святым Духом в христианстве. Мы можем ее приманивать, становиться доступными ей. В то же время это именно часть силы. Сама же сила, наверное, триедина, как и утверждает христианство. Но все это настолько сложные вопросы, что я предпочитаю о них не думать — они выше моего понимания. Может быть, когда-нибудь позже мы и узнаем, как обстоят дела на самом деле. Но не сейчас.
— Как говорил Сережа, «на тебя смотрят боги». И этого знания более чем достаточно, — добавила Настя.
— Верно, — согласился Олег.
В Москву мы прибыли только через сутки. Уже у подъезда, увидев женщину, моющую окно красной тряпкой, я понял: будут неприятности. Говорить об этом никому не стал, все еще лелея надежду на то, что ошибся.
Увы, примета не подвела — Ольги и Катерины дома не оказалось.
— И что будем делать? — спросил я, когда стало окончательно ясно, что мучить кнопку дверного звонка бесполезно. — Ждать их или ломать дверь?
— Не надо ломать, — заявила Настя. — Позволь мне…
— Там никого нет, — пожав плечами, я отошел в сторону, полагая, что Настя снова будет звонить в дверь. И ошибся: девушка взялась за дверную ручку, повернула ее. И дверь открылась…
— Открыто?! — удивилась Лена.
— Ты молодец, Настя! — восхищенно произнес Олег. Его слова все расставили по местам — стало ясно, что мы только что вновь стали свидетелями волшебства. Настя первой переступила порог, следом зашли все остальные. Увы, в квартире никого не было.
— Так и знал, что они куда-нибудь вляпаются! — раздраженно пробормотал Олег. — Катька дня не может прожить без неприятностей.
— Это наверняка Виктор, — предположила Настя. — Больше просто некому.
— Мне надо кое-кому позвонить, — заявила Елена. — Оля, дай свой телефон…
Взяв у Ольги сотовый, она вышла на кухню, вскоре до нас донеслись приглушенные слова телефонного разговора. Наконец девушка вернулась в гостиную.
— Я знаю, где они, — сообщила Лена, протянув Ольге телефон. — В тот же день, когда мы уехали, их привезли сонных в дом Харама. Уже через час тот уехал на аэродром, а Катю и Олю заперли в подвале. Там они сейчас и сидят.
— И кто тебе это сказал? — поинтересовался Олег.
— Так, один знакомый… Он автомеханик, работает у Харама в гараже.
— Теперь понятно, почему этот негодяй оказался у пещеры, — вздохнула Настя. — Если он может читать мысли, ему не составило труда узнать, куда мы поехали.
— Неудачно получилось… Что будем делать? — Олег покосился на меня.
— Лена, этот механик не может нам помочь? — Я внимательно посмотрел на девушку.
— Нет, — покачала она головой. — Он хорошо ко мне относится, но никогда не пойдет против Харама.
— Но ведь его хозяин мертв. Просто скажи ему об этом.
— Ты в этом уверен? — Голос Лены дрогнул. — Я ведь говорила — Харам не человек.
— Он не мог там выжить, Лена. Никто бы не смог. Несколько секунд девушка молчала, потом медленно покачала головой.
— Он все равно не согласится. Но это не так важно — я знаю, как незаметно попасть в дом через потайной ход. Знаю, где находятся тюремные камеры. Правда, по пути нам встретятся два охранника. И еще надо будет открыть несколько замков.
— С охранниками мы справимся, — уверенно заявил Олег. — А замки возьмет на себя Настя — верно?
— Хорошо, — кивнула девушка. Потом взглянула на меня. — Что скажешь?
Я почувствовал себя неуютно. Скажу честно, мне очень не хотелось лезть в дом Харама. Но там были Оля и Катя — разве мог я сказать «нет»?
— Мы пойдем туда этой ночью, — решил я.
Как обычно, Олег шел впереди, Лена подсказывала дорогу. Подземный тоннель, по которому мы пробирались, оказался очень сырым, с потолка капала вода. Лучи фонариков выхватывали из темноты склизкие бетонные стены и грязный неровный пол.
Шел уже третий час ночи, когда впереди показалась тяжелая металлическая дверь.
— Вот… — Лена отступила в сторону. — Ключа у меня нет. Я собрался потянуть за ручку, но Олег меня остановил.
— Не надо. Пусть это сделает Настя.
Настя подошла, я видел, как она коснулась пальцами дверной ручки. Несколько секунд постояла, потом открыла дверь.
— Ты просто обязана меня этому научить! — заявил я и первым пошел вперед.
За дверью оказалось небольшое помещение с тремя отходящими от него коридорами. Если стены представляли собой очень старую кирпичную кладку, то пол был бетонный, вполне современный.
— Сюда… — позвала Лена и уверенно повернула направо. Метров через сто впереди показалась узкая каменная лесенка с площадкой и дверью.
— За этой дверью должен быть охранник! — шепотом предупредила Лена. — У него пистолет и дубинка.
— Ты уже говорила. — Олег решительно вышел вперед, сжимая в руках бейсбольную биту. Вторая бита была у меня — этим вечером мы наведались в магазин и немного вооружились.
Первой к двери снова подошла Настя. Затем, когда девушка распахнула ее, мы с Олегом скользнули внутрь.
Я был готов к схватке, но боя не получилось — охранник сладко спал на поставленных в ряд четырех стульях. Очевидно, он пребывал в полной уверенности, что здесь его никто не потревожит. Он все-таки успел открыть глаза — как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувшую перед лицом биту.
— Ты не убил его? — озабоченно спросил я.
— Надеюсь, что нет, — ответил Олег. — Вяжем его… Несколько минут спустя тщательно связанный охранник лежал на тех же стульях. Вот он слегка приоткрыл глаза, это заметила Настя.
— Очнулся! — предупредила она.
— Успокоить? — Олег вновь приподнял биту.
— Не надо, он связан достаточно крепко. Лена, куда дальше?
— Сюда! — позвала нас девушка.
В руках я теперь сжимал пистолет охранника. Что и говорить, это заметно прибавило мне уверенности. Мы снова поднялись по какой-то лестнице, прошли метров сто по полутемному коридору, затем опять спустились вниз.
— Последняя дверь! — прошептала Лена. — За ней лестница в тюремный блок.
— Охранник здесь? — уточнила Настя.
— Должен быть внизу. Видишь кнопку звонка? Если нажать, он подойдет и посмотрит в глазок, кто это.
На этот раз нам пришлось понервничать — Настя стояла у двери несколько минут и все не решалась ее открыть. Я уже начал думать, что ничего не получится, когда девушка ухватилась за ручку и медленно приоткрыла тяжелую дверь.
— Здесь была сигнализация, — пояснила она. — Пришлось ее отключить.
— Ты умница! — заявил Олег и снова первым шагнул вперед. Я постарался не отстать.
Чтобы попасть в тюремный блок, нам пришлось спуститься на два лестничных пролета. Скажу честно, чувствовал я себя очень неуютно — было ощущение, что мы спускаемся в преисподнюю. Но выказать страх перед девушками я не мог, поэтому шел рядом с Олегом, держа пистолет наготове. Мы добрались до нижней площадки, вышли в коридор. И почти лицом к лицу столкнулись с охранником.
Он сидел за столом метрах в десяти от нас и читал книгу. Услышав шаги, вздрогнул, быстро взглянул на нас. Вскочил, схватился за кобуру. И замер, увидев направленный на него ствол пистолета.
— Лучше не дергайся! — посоветовал я, держа его на прицеле. — Руки за голову и к стене, живо!
Наверное, вид у меня был достаточно решительный, так как охранник внял моим словам. Олег тут же разоружил его, Настя и Лена в это время уже проверяли камеры.
— Здесь! Здесь они! — обрадовалась Настя, когда из одной камеры донесся ответ.
Я в это время связывал охранника. Услышав возглас Насти, облегченно вздохнул — живы…
Дверь камеры была закрыта, ключей у охранника не оказалось.
— Придется снова тебе, — сказал я, взглянув на Настю.
— Будет обидно, если как раз сейчас у меня ничего не получится, — заявила она. — Держи меня за плечи.
— То есть? — не понял я.
— Стань позади меня, положи руки мне на плечи. И отдавай свою силу. Моей уже может не хватить.
— Я понял.
Мне никогда не приходилось делать ничего подобного. Но я искренне пытался сделать все, что мог. Не знаю, помогло ли мое участие, но буквально через несколько секунд Настя уверенно распахнула дверь.
— Было бы лучше, если бы вы пришли днем и не будили нас посреди ночи, — недовольно заявила Катя, выходя из камеры. — Но все равно спасибо. — Она обняла Настю и поцеловала ее.
Следом показалась Ольга.
— Как я рада вас видеть! — В глазах девушки блеснули слезы. — Мы так глупо попались.
— Главное, что вы живы… — Голос Олега слегка дрогнул. — А теперь нам лучше поскорее отсюда убраться.
— Верно, — согласился я. — Обниматься будем позже.
— Привет, нагвальчик! — Катя окинула меня оценивающим взглядом. — Круто выглядишь.
— Стараюсь, — усмехнулся я. — Пойдем…
Теперь оставалось незаметно покинуть эти мрачные застенки. Я шел впереди, надеясь на то, что нам удастся уйти без помех.