— Простите… — пробормотала она, повернулась и медленно пошла прочь. И тут я вспомнил, где видел эту девушку — на фотографии в компьютере.
— Настя! — окликнул я. Не знаю, что заставило меня подумать, что это именно она. Девушка оглянулась.
— Да?
— Пожалуйста, не уходите. Вы не будете возражать, если я приглашу вас в дом?
Несколько секунд Настя задумчиво смотрела на меня, потом перекинула ремень сумочки через плечо и вернулась.
— Вы меня знаете? — спросила она, неуверенно глядя мне в лицо. — Мы встречались?
— Видел вас только на фотографии. Проходите… — Подождав, пока девушка войдет во двор, я закрыл за ней дверь. — Идемте на кухню — поговорим, попьем чаю…
Гостья первой прошла на кухню. По тому, как уверенно Настя выбрала правильный путь, можно было понять, что ей приходилось бывать в этом доме раньше.
— Садитесь… — предложил я и щелкнул кнопкой чайника. Затем отыскал чайничек для заварки, насыпал в него чаю. Достал из шкафчика чашки. Все это время девушка молча наблюдала за мной.
— Вы из наших? — спросила Настя, когда я поставил на стол вазу с булочками. В голосе девушки слышалась надежда.
— Нет, Настя. Я просто знакомый Сергея. Черт! — Я хлопнул себя по лбу. — Он же оставил вам письмо!
— Письмо? — быстро переспросила гостья.
— Ну да. Подождите минутку!
Чтобы подняться на второй этаж, мне потребовались считаные секунды. Вошел в кабинет Сергея, открыл шкатулку, взял письмо — ведь чуть не забыл о нем…
— Вот, — вернувшись на кухню, я протянул Насте конверт. — Возьмите.
— А вы уверены, что оно адресовано мне? — Настя неуверенно повертела конверт в руках. — Здесь ничего не написано.
— Вам, Настя. Сергей просил передать этот конверт красивой светловолосой девушке. Еще сказал, что у нее улыбка ангела. Это вы.
Девушка слабо улыбнулась, аккуратно вскрыла конверт и достала письмо. Потом пересела к окну, поближе к свету. Щелкнул отключившийся чайник, я налил в маленький заварочный кипятка. После чего сел на стул и стал ждать, когда заварится чай.
Настя читала письмо, я украдкой следил за ней. Красивая. Даже очень. Красивые глаза, ямочки на щеках. И еще эта улыбка — я даже обрадовался, когда увидел, как Настя слабо улыбнулась. Потом улыбка снова сползла с ее губ. Гостья продолжала читать письмо. Вот на щеке появилась слезинка, девушка торопливо ее вытерла. Затем начала перечитывать письмо заново.
— Спасибо… — сказала она, закончив читать письмо и взглянув на меня. — Простите, мне надо идти… — Гостья спрятала письмо в сумочку и поднялась со стула.
— Настя, останьтесь, — попросил я. — Вы ведь приезжая, верно? Сергей разрешил мне пожить в этом доме. Но что-то подсказывает мне, что у вас на этот дом прав гораздо больше, чем у меня. Не уходите. Мне о многом хочется спросить вас. Останьтесь.
Несколько секунд девушка задумчиво смотрела на меня, потом едва заметно кивнула-.
— Хорошо…
Это был странный завтрак. Мы пили чай, Настя была очень тихой — смерть друга явно потрясла ее. Я пытался как-то отвлечь гостью от неприятных дум, разговорить. Выяснилось, что девушка приехала утром из Одессы. Хотела встретиться с Сергеем, и вот что из этого вышло.
— Он не отвечал на письма, телефон был отключен… — объяснила гостья, отхлебывая чай из чашки. — Я решила, что Сергей просто не хочет со мной разговаривать. Точнее, с нами…
— С тобой и Олегом?
— Да… — кивнула Настя, в ее взгляде мелькнуло удивление. — Вы знаете Олега?
— Скорее, слышал, — уклонился я от прямого ответа.
— Наверное, Сергей доверял вам?
Я не мог больше обманывать Настю, поэтому взял и выложил ей все без утайки. Рассказал, как встретился с Сергеем, как потом нашел в его компьютере несколько писем. Если до этого в отношении Насти ко мне был какой-то интерес, то после рассказа я ощутил в ее взгляде холодность. Все встало на свои места — я был чужаком со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Понятно… — тихо сказала девушка, выслушав мой рассказ. — Письмо в конверте вы, конечно, тоже читали?
— Не читал, — ответил я, ощутив в голосе девушки неприязнь. — Давайте сделаем так: я сейчас соберу свои вещи и навсегда уйду отсюда. А вы останетесь. Дарственная на дом в шкатулке, нужно только вписать имя. Моего здесь нет ничего, и я это понимаю. Договорились?
Несколько секунд Настя молчала, сосредоточенно помешивая ложечкой чай. Потом взглянула на меня:
— Простите, Андрей. Я была не права. Просто с некоторых пор разучилась доверять людям. Знаю, что это плохо, что так не должно быть. Но ничего не могу с собой поделать.
— Не извиняйтесь. У вас действительно нет никаких оснований мне доверять. Я для вас совершенно чужой человек.
— Верно, — согласилась Настя. — Но Сережа умел разбираться в людях. И если он вам доверился, значит, знал, что делает. Поэтому еще раз простите меня — у вас нет никаких причин уходить отсюда.
Некоторое время мы молча пили чай, стараясь не смотреть друг на друга. Молчание тяготило меня, поэтому я решился задать вопрос.
— Скажите, Настя, — спросил я, взглянув на девушку, — кем был Сергей? И чем вы вообще занимались или занимаетесь? Откуда он мог знать время своей смерти?
— Это ловушка, Андрей, — тихо ответила Настя. — Не попадайтесь в нее. Я тысячу раз прокляла тот день, когда вляпалась во все это. Это как наркотик: сначала ты просто интересуешься. Слушаешь рассказы тех, кто уже успел уколоться. Потом пробуешь сам — сначала травку, экстази. Затем что-нибудь покрепче. И к тому времени, когда ты опомнишься, соскочить уже невозможно — ты «попал». Вместо красот, которые видел вначале, тебе открывается вся грязь мира, все его ужасы. Твоя жизнь разваливается, становится невыносимой. Но даже от нее ты избавиться не можешь — потому что таковы правила этого проклятого мира. Ты увяз в них, как муха в паутине. И эту паутину сплел сам… — Настя опустила голову. — Не повторяйте наших ошибок, Андрей.
— «Сказали мне, что эта дорога приведет меня к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор все тянутся передо мной глухие кривые окольные тропы…» — процитировал я.
— Да, верно, — улыбнулась Настя. — Это была любимая фраза Сергея. Но он был сильным и мог все это выдержать. А я слаба. И Олег оказался слаб, и все мы. Именно поэтому у нас все и развалилось.
— Что развалилось?
— Наша группа. Мы просто перессорились и разбежались, Сергею не удалось удержать нас. Да он особо и не пытался — говорил, что, если чашка разбилась, глупо ее склеивать. Мы еще переписывались какое-то время, потом перестали. И когда Сергей оказался на краю, ему не к кому было обратиться за помощью. Он остался один… — Настя тихонько вздохнула, потом открыла сумочку, достала письмо и протянула его мне. — Прочитайте… Ну берите, берите… Все равно это уже не имеет никакого значения.
Я молча взял письмо, развернул его. Вчитался в отпечатанные на принтере строки.
Здравствуй, Настена!
Прости, что расстроил тебя — так получилось. Ты ведь знаешь, я всегда был чертовски везуч. Выкручивался из любых ситуаций. Но на этот раз, похоже, доигрался. Сейчас вот сижу и слышу за спиной дыхание смерти. Честно — я просто чувствую, как рвутся нити. Я сейчас как тот человек, вывалившийся из окна — мне остается только считать этажи. Думал было написать тебе на ящик, но не стал. Ты ведь знаешь, в нашем мире все основано на личной силе. Если у тебя хватит силы, ты найдешь письмо. Или оно найдет тебя.
Все наши наработки я скомпоновал в архив и записал на компакт-диск. Он на нашем месте под камнем. Там есть и новые материалы — надеюсь, они помогут тебе справиться с проблемами. Лично мне хочется в это верить.
Помнишь, как хорошо все начиналось? Мы были молоды, веселы, бесшабашны. Готовы забраться хоть к черту в ад, хоть к Богу в рай. У нас получалось все, за что бы мы ни брались. А почему, Настена? Потому что мы были командой! И не было в этом мире ничего, что могло бы нас испугать. Вспомни, как ты отшила того маньяка в парке — он даже обгадился со страха. Ты была тогда настоящей ведьмой. А скорее, очаровательной ведьмочкой с ангельской улыбкой и острыми коготками. А потом что-то случилось. Лиза заявила, что беременна, что ей надоели эти игры и она хочет покоя и тишины. Вслед за ней ушла Ирина. И посыпалось… Смерть Глеба, дрязги с Виктором. Бесконечное выяснение отношений — кто у нас главный и куда мы идем…
Кастанеда писал о четырех врагах: страхе, ясности, силе и старости. Это враги каждого из нас в отдельности. Но сейчас, Настена, я понимаю, что есть и другие враги, рассчитанные на группу. Эти враги — зависть, нетерпимость, пренебрежение, ложь. Нас нельзя было победить вместе, поэтому нас разобщили и уничтожают поодиночке. Помнишь, я предложил всем собраться в Питере у наших друзей по цеху, на нейтральной территории? Вспомни, как они уговаривали всех вас встретиться. И ведь никто не согласился, Настена. Никто — даже ты. Сказала, что хочешь забыть обо всем. Милая моя девочка, неужели ты так и не поняла, что сбежать от этого невозможно? Мы могли только победить и выжить или проиграть и погибнуть. Других путей не существовало. Что мы выбрали, ты знаешь и без меня. Олег мне не так давно сказал, что Ирина начала баловаться наркотиками. Катя, как ты знаешь, подалась в монастырь. Лиза вроде бы пытается сколотить свою группу. Виктор вообще исчез с горизонта — слышал краем уха, что он собирался ехать чуть ли не к самому далай-ламе. Но это все не поможет, Настена. Нас взяли на карандаш в тот день, когда мы впервые все вместе остановили мир. Такое воздействие трудно было пропустить: вспомни хотя бы тот снег, который мы с собой принесли. Снег посреди лета — это было здорово. Неудивительно, что нас заметили и попытались остановить. Но мы знали свою силу и плевали с высокой колокольни на все выходки врага. Тогда враг разобщил нас — это был единственный способ нас уничтожить. Мы проиграли, Настена. И проиграли из-за своей глупости. Завтра закончится мое время. Потом придет время остальных. Или не придет?
Теперь слушай меня внимательно, Настя. Мы попались, и это факт. Но попались мы именно как группа. Мы все занесены в ОДИН СПИСОК. И уничтожают нас согласно ЭТОМУ списку. А теперь думай, Настена, ты ведь у нас всегда была сообразительной. Ну быстрее — что нужно сделать, чтобы стать свободной? Ну! Умница! Ты абсолютно права: надо уничтожить список. Нет списка — нет проблемы. Знаешь, как лейкоциты находят вредных микробов? Как определяют, кого сожрать? Микробов сначала метят специальными белковыми цепочками. Лейкоциту плевать, кого жрать — ему важна надпись «уничтожить». На нас, Настена, сейчас стоит именно такая надпись. Бесполезно бороться со смертью — она неизмеримо сильнее нас. Но мы можем избавиться от клейма, от метки. Смерть просто не заметит нас, пройдет мимо. Понимаешь, о чем я? Это единственный шанс. Постарайся не упустить его. Я уже писал об этом Кате, она не ответила. Значит, теперь вся надежда на тебя. Собери всех, кого сможешь, мои материалы помогут разобраться в том, что и где искать, какие опасности могут подстерегать на пути. Последний участок тебе придется пройти самой — я не успел. Надеюсь, у тебя все получится.
На этом все.
Может, еще увидимся где-нибудь в бесконечности. Поэтому не говорю — «прощай». Говорю — до свидания!
Я перечитал письмо еще раз и вернул его Насте.
— Вам тоже угрожает какая-то опасность?
— Да, — ответила она после секундного колебания. — Я уже несколько раз попадала в аварии. Один раз на меня бросился какой-то пьяный тип с ножом. Пока мне удается выкручиваться, но каждый раз ситуация все хуже и хуже. Так будет до тех пор, пока я не погибну.
— Но ведь Сергей написал о каком-то списке? Это может помочь?
Настя тихонько вздохнула.
— Андрей, он предложил, возможно, единственный выход. Но я уже не та, какой была пару лет назад. Сила покинула меня — зачем ей такое ничтожное существо?
— Вы говорите о Джаре?
— Да, — кивнула Настя. — Вы прочли о ней где-то у Сережи?
— В одном из писем, о которых говорил.
— Если вы знаете о Джаре, то должны понимать меня. Я больше не ведьма — я простая смертная, которая уже год как не может даже осознать себя во сне. Что-то ушло, я вывалилась из потока. Птица магии больше не несет меня. Как же я могу отыскать и уничтожить список, если я даже сплю как обычный человек?
— А можно спать как-то иначе? — поинтересовался я. Настя ничего не ответила. Задумчиво посмотрела на меня, отхлебнула из чашки и опустила глаза. Похоже, ей просто не хотелось со мной разговаривать, и я не стал настаивать.
Гостья легла отдыхать, я снова сел за компьютер. Вглядывался в проклятый чертеж, но мысли были заняты совсем другим. Осознав, что работа не идет, решил не мучить себя и технику и выключил компьютер.
Признаюсь, разговор с Настей вызвал у меня множество вопросов. Положим, я не относился серьезно к словам Сергея о том, что Настя — ведьма, все-таки надо отделять сказки от реальности. Но то, что вся эта компания здорово смахивала на какую-то секту, представлялось мне несомненным. Именно секта — возможно, они даже употребляли какие-то психоделики. В то же время Сергей с точностью до минуты знал, когда умрет, упомянул о пингвине — и это путало все карты. В итоге я пришел к единственному неоспоримому выводу: Настя — очень красивая девушка. И улыбка у нее действительно ангельская.
Гостья отдыхала часа два. До полудня оставалось несколько минут, когда раздался осторожный стук в дверь кабинета. К этому времени я уже сидел за компьютером, но не работал, а просто играл в шахматы — это позволяло отвлечься от всего.
— Да, Настя! Открыто!
— Не помешала? — спросила она, войдя в кабинет и слабо улыбнулась. — Чем занимаешься?
То, что девушка перешла на «ты», показалось мне благоприятным знаком. Да и отдых явно пошел ей на пользу — с лица сошла бледность, глаза были спокойными и на редкость ясными. Взгляд Насти о чем-то мне напоминал, но о чем именно, я пока вспомнить не мог.
— Работаю, — ответил я, уже успев к этому времени вывести на экран злосчастный чертеж. — Надо переделать конструкцию вот этой штуки.
— А что это?
— Обгонная муфта для одного агрегата. Стабильно ломается раз в полгода, нужно что-то переделать. Но так, чтобы не усложнять.
— Ты конструктор?
— Точно! — не без гордости подтвердил я.
Настя примерно минуту вглядывалась в чертеж. Я специально повращал его в разных направлениях, давая возможность девушке лучше все рассмотреть.
— Если вы увеличите вот эти зубцы на пару миллиметров, поломки прекратятся, — сказала вдруг Настя, коснувшись пальцем экрана. — Тогда стопорные пластинки — или как вы их там называете — не будут соскальзывать при рывках. Все поломки именно от этого соскальзывания. Есть и еще более простое решение: добавьте на вал маховик, чтобы он компенсировал рывки и стабилизировал скорость вращения. Тогда муфту переделывать не придется.
Я открыл было рот, чтобы что-то сказать — и промолчал, вдруг осознав всю нереальность происходящего. Какая-то девчонка с умным видом советует мне, инженеру, как исправить чисто техническую проблему!
— И почему ты так решила? — произнес я наконец.
— Не решила, — покачала головой Настя. — Просто знаю. Поверь, проблема именно в этом. Может, я уже и не та, что раньше. Но что-то еще могу.
— У тебя техническое образование?
— Нет, — снова покачала головой девушка. — Я модельер. В Одессе у меня свое ателье.
— Тогда почему ты решила, что знаешь, в чем тут дело?
— Потому что это на самом деле так… Сейчас мне надо ненадолго уехать — закрой за мной дверь, хорошо?
— Хорошо… — согласился я и поднялся, чтобы проводить гостью. — Может, ты хочешь съездить на кладбище, к Сергею? Я бы мог проводить тебя.
— Нет, — покачала головой Настя. — Сергею это уже не нужно. Мне тоже, я не хочу терять остатки силы. У меня ее и так мало.
Когда она ушла, я вернулся к компьютеру и долго сидел, разглядывая чертеж злосчастной муфты. И чем дольше сидел, тем больше убеждался в том, что девушка права. Похоже, мы совершенно неправильно определили причину поломки: считали, что дело в слабых пружинах. А если не в них? Ведь конструкцию муфты делал грамотный человек, все продумано до мелочей. Усиливать пружины — значит бороться с проблемой в лоб. Возможно, причина поломок именно в рывках, о которых упомянула Настя. Возникает вибрация, стопорные пластины срываются с зубцов, муфта проскальзывает. В итоге за несколько месяцев все разбивается и приходит в негодность. А если устранить вибрацию, насадив на вал маховик…