Все, что могли сделать по охране, мы сделали.
Можно думать о непосредственных задачах экспедиции. Можно грабить караваны.
А вот результатов почти нет. Дельту чесали, да не дочесали. Залив не осмотрен. Долина тоже, проклятый носорог! Правда, нашли «водную локалку», как Хвостов обозвал факт находки «Королевы».
Теперь неплохо бы взглянуть туда, где ожидается основная локалка дельты.
От этого многое зависит. Не факт, что там по аналогии с волжским устьем лежит оружие. Локалка может оказаться «металлической» или «отделочной». Первый вариант, несомненно, куда более важен для Замка в стратегическом отношении. Второе, честно скажу, для нас предпочтительней — в метрополию не вывезти ни того, ни другого, а «отделку» мы сможем использовать для постройки поселка Колонии. А можем ничего не найти в местах ожидаемых.
Что до найденных отечественных пятнашек, то вопрос с их переездом уже решен: будем разбирать и перетаскивать сруб локалки, он там шикарный, вчера смотрел. Большой, просторный. Возить будем на «Клевере», затаскивая промаркированные бревна на борт судовой лебедкой. Место для сборки нового здания уже определили: по левую руку от форта, сразу за каменным флигелем, придется снести тройку сосен. Сосновая роща чудо как хороша, ее в принципе огородим невысоким штакетником от мелкой живности, поверху — колючку и сигналки. Там, где понадобится, посадим держидерево.
Промзону, когда она появится, организуем южнее, с учетом розы ветров. Уже отвели место под спортплощадку, в субботу там встанут столбы волейбольной сетки.
Роща — это просто каталожный природный парк возле залива тропического моря; отчасти место похоже на Пицунду, хоть путевки продавай. И это богатство надо беречь. Да здесь кругом… природный парк! Погреб надо бы вырыть под холодильник, у пятнашек их три штуки сохранились, и две морозильные камеры, так и стоят без дела. Под мясо-рыбу вполне пойдут, а в прохладе погреба меньше затраты энергии. С северной стороны сделаем коптильню, тут я много чего могу подсказать, как и по вопросам консервирования мяса, рыбы и прочего ценного: и колбаска будет, и балыки. Ну, а уж засолка — непременно.
Многое из этого нужно делать очень быстро, чтобы успеть закрыть контуры строений до сезона дождей, который, как мы узнали, грянет от силы через пару недель.
Вотяков уже присмотрел мне для заказа вторую погружную турбину бесплотинной ГЭС, ставить будем на Клязьме, чуть выше первой. «Сименсовская» штука, если судить по каталогу, очень эффективная. Моделей много, все предназначены для электростанций с мощностями до тридцати мегаватт. Фирма уверяет, что малая ГЭС исполнена с учетом самых современных технологий, высоким запасом прочности, со сроком службы до пятидесяти лет и минимальными эксплуатационными расходами. Турбины с регулируемыми и фиксированными лопастями. Буду брать меньшую из модельного ряда, самую легкую. Кстати, интересно бы узнать, мы производителя обогащаем или банально тырим ресурс руками Смотрящих?
После запуска второй турбины энергии в Колонии будет завались. В районе Секвойки, первичного жилища пятнашек, тоже есть ручей (так же и назовем — Секвойкой), поставим еще одну турбину, а затем и лесопилку. Рядом с холмом — большая сосновая роща, объект переработки. По порубке собственно секвой мыслей пока не возникало, там и подступиться-то страшно.
Вчера и сегодня я брал топливо для «Клевера», итого двести сорок литров в баках флагмана и рядок пустых сорокалитровых металлических канистр оранжевого цвета. Плохо, что оборотная тара не используется: пустых канистр на панель не наставишь. Ничего, будем выпаривать, отмывать, пригодятся для хранения жидкого или сыпучего. Либо для товарного обмена. Топливную тему каждое утро пытаются перешибить «природники» — Ольга с Хельгой. Кержачка притащила с собой приличных размеров разборный инкубатор, и теперь женщины требуют с меня куриных яиц первой свежести. Так что скоро у нас тут будут гулять пеструшки какие-нибудь. А там и гуси заголосят возле запруды. И все это — быстрей, быстрей! Делать нечего, очередные сто двадцать килограммов…
В маленькой бухте напротив форта стоит флот.
После появления «новенькой» «старичкам» пришлось потесниться, зато теперь там можно строить самую настоящую марину с красивыми дощатыми причалами, дорожками, светильниками, спасательными кругами на стойках и прочими атрибутами праздной романтической жизни. Только яхты не хватает. И оранжевых буев, как завершающего яркого мазка. Данила уже раз пять осмотрел «Королеву», сейчас возится с паровой установкой, озабоченно заявляя, что «там все нужно регулировать, проверить клапан сброса избыточного давления и исследовать узлы на брак». Любит слесарь повозиться с железками. Болтун… Что там регулировать в свежей фабричной постройке… Дай ему волю — на воду не выпустит, будет любоваться в бухте. Воли я ему не даю, и послезавтра у красавицы назначены ходовые испытания.
У меня есть две армейские палатки-десятки — вот в них пятнашки временно и разместятся. Можно заселить людей и в форт, но я тесниться не хочу: почти весь первый этаж уже отведен под служебные помещения. Да и присмотреться надо бы… У меня там терминал. Так что без обид, соотечественники, мир хоть и новый, но правила старые. Уксусникова, как и возможности тратить дневной лимит на прокачку данных, у меня нет. Правда, радийно я кое-что в Замок переправил. Кроме того — уже говорил — нет ничего более постоянного, чем временное. А так стимул будет.
Соберем локалку, поделив ее на две семьи с раздельными входами, — переселятся туда. Лишь только я предложил им вариант с переездом, как женщины буквально завыли в голос, не желая ждать ни дня. Понять матерей было несложно: рядом оказались свои, соотечественники, представители какой-то пусть и непонятной, но очевидно мощной общины из-за моря, с оружием, организацией, дисциплиной и целями. Есть связь, есть врач. Есть защита и какое-то понимание, что дальше жизнь будет понятней и лучше. Хоть в палатках, хоть в шалашах. Мужики ответили не сразу, по-хомячьи переживая за накопленное, обжитое, привычное… Ведь это их Крепость, их надежда, опора, выстрадали, защитили… Однако воины клана быстро взвесили все резоны и дали добро.
Еще по пятнашкам.
Перенос попаданцев, что наших, что французских с итальянскими, прошел без новаций: как почти все попадающие на Платформу, эти люди были выкрадены с Земли-1 во временной полосе одного месяца, это обычная практика. Смотрящие не дают нам возможности с их помощью узнавать, как обстоят дела на старой планете… Правда, одних Писатели кидают на Платформу сразу же, а других передерживают черт знает сколько, маринуют, пока не скинут сюда. То есть мы можем предположить, что огромный запас потеряшек уже создан. Если практика не изменится. Ну и шухер же там должен быть — такое количество людей исчезло! А может, мы зря переживаем — отпишут всех желтой прессе, и все дела.
Изначально их было пятнадцать человек, три семьи.
— Четвертая квартира на площадке стояла пустая: Добрянские в отпуск уехали, в Геленджик, — вывел закономерность Степан Стародубцев, глава клана пятнашек. — Повезло им, иначе и их бы перекинули, — видать, поэтажно гребли.
Соседей-французов изначально тоже было пятнадцать, как и итальянцев. Вот тебе и «пятнашки».
Степан молодец, сберег весь свой род. Жена у него — черкешенка по имени Барина, что значит «пышная», редко кто настолько соответствует своему имени. Шестнадцатилетнего сына зовут Игнатом, дочку на три года моложе — Дашей. Брат жены, Алик Хагауджев, наркополицейский из Кропоткина, опер ФСКН, холостяк, «вечный старлей», как он сам говорит. Не давали ему капитана: не умеет молодой офицер промолчать в нужном месте и молча сделать то, чего настойчиво требуют шкурные интересы начальства. Мужик, судя по всему, нормальный, но проверку я проведу.
Вторая семья клана — тоже ростовчане, Игорь Клюев, киномеханик, электротехник, его жена Людмила, мастер-пекарь хлебозавода, может и машинистом-формовщиком, дочь Джемма, некогда анимешная особа, пытавшаяся учиться на экономиста, а ныне нормальная крепкая дикарка девятнадцати лет, и два сына: погодки Виталий и Глеб, тринадцать и двенадцать.
Вне клана оказалась еще одна семья соседей по лестничной клетке.
— Да козел он полный, что про него рассказывать! — скупо сообщил Степа. — Был козлом и сплыл козлом.
«Козел» работал водителем машины-илососки на базе КамАЗа, зашибал отменно, характер имел совершенно мерзкий, что и проявилось в первые же часы после десантирования в Секвойке. Человек несложный, ревностный ценитель посконного, сермяжного, такой за выражение «таргет-группа» сразу в глаз дать может.
Ругань, плавно переходящая в драки, в общине шла постоянно. У «кома» имелся не менее козлиный младший брат и собственный ствол, «ремингтоновская» помпа. Не будь огнестрельного оружия у Стародубцевых-Хагауджевых — неизвестно, чем бы все закончилось. Ситуация вскоре сложилось невыносимая, «козел» все чаще порывался сняться с места, чтобы ехать искать правду и бить морды виноватым. Будучи человеком активным и рукастым, илососник сманстрячил большой плот, посадил на него всю своею семью — свою супругу, брата с женой, сына-переростка — и поплыл «к властям». А попутно спер у Степана единственную надувную лодку, из-за чего у клана позже возникли серьезные трудности в добыче пропитания.
— Я три месяца молился, чтобы боги нам его вернули, в любом виде, — признался Степа. — Сейчас остыл уже, а тогда шлепнул бы без разговоров. Ну, надумал ты плыть, кто держит! Зачем лодку-то чужую брать, сволочь! Ведь знал же, что она у нас кормилица…
Слушая рассказ, я удивлялся, как у мужиков хватило терпения не уронить этого черта еще в первую неделю. Терпелив бывает наш народ.
Пустую бревенчатую локалку Смотрящие поставили мудро: за стволом огромной секвойи, с залива такого жилья не увидишь. Охота давалась попаданцам сложно, патронов на отстрел почти не тратили, стараясь обходиться силками, ловушками и пастями.
Два раза в год сюда налетают гаруды. Какая-то часть стаи привычно оседает для отдыха на гигантских деревьях — для пятнашек это были очень опасные периоды. Некоторые птицы умудряются летать меж стволов, запросто схватят. Поначалу пробовали их стрелять, но сразу отказались, разумно прятались несколько дней в здании. Но и после отбытия стаи на следующее плечо перелета спокойствие в общину возвращалось далеко не сразу. Бывали летуны, задержавшиеся по непонятным причинам, бывали явно приболевшие, но опасные.
До локалки французов краем леса километров двенадцать пути, на днях поеду и туда, может, сразу же и до итальянцев проскочим, обстановка подскажет. Ну и норвежцы с их «выручалочкой» интересны чрезвычайно, ценнейшую информацию можно получить. Если скажут.
— Скажут, — уверенно сказал Гоблин, услышав мои сомнения.
Первое собрание с ростовчанами провели на месте — ездил я, Костя и Вотяков. Гоблина с собой не взяли, чтобы не пугать с ходу. Что сказать… Да скажу!
Тренькнуло!
У меня тренькнуло, и это серьезная заявка!
Пиликал терминал противно, неожиданно громко, скандально, с периодичностью в пять минут, в форте все извелись, подпрыгивая перед закрытым люком. Дежурная сразу радировала мне, но я экстренно сняться никак не мог: самые разговоры пошли. И поэтому нервов потерял прилично — первый раз такое, вдруг «шоколадка» отключится и замолчит, позже сообщив что-то типа: «Кто не успел, тот опоздал, бе-бе-бе!» И ухмыляющийся смайлик в конце.
Я, конечно, такой поворот событий, так или иначе, прогнозировал и моделировал. Правда, моделирование всегда перетекало в детские мечтания. В Штабе такую вероятность тоже обсуждали. Сотников, помню, сказал так:
— Хорошо бы Смотрящим замкнуть поощрения на тебя. Вариант переноса плюсов к нам интересен, но не более, важней получить преимущества в снабжении Колонии.
Все так и вышло.
Можете представить, что я испытал… Влетел в операторскую, рухнул за пульт.
На экране горела надпись:
Расширение структурного формата кластера +1.
Стимулирующая поставка.
Пистолет-пулемет ППШ-41, доступно 1 штука. Подтвердите позицию.
Сотников бы лишь презрительно сморщился от такой подачки, я же обрадовался, как мальчишка: лиха беда — начало! Да и друзья забили в бубен — много ли крошечной Колонии надо для счастья. Главное, мы имеем ориентир: «Правильной дорогой идете, товарищи!»
Гоблин, вытаскивая из подвала тяжелый ствол с пристегнутым круглым магазином и еще один запасной, сообщил:
— Увесист… Вещь! Магазы полные, без крысятничества. Солидный ствол, для положенцев. Торпеда таскает, а в гараже вручает папе. А че, Федя, забирай себе!
— В гараже не такие вручают, — не согласилась Ленни, намекая на свой «томми».
— Да нам амбивалентно, родная, — круто ввернул Сомов. — Лишь бы крестом и от пуза можно было.
— Интересно, носорога такой остановит? Если на полный диск садануть? — задумался суперслесарь.
— Попробовать хочешь? — заинтересовался сталкер. — Да ладно, шучу… Теперь есть смысл искать и обрабатывать пятнашек усиленно. За них ништяк дают.
Сталкеры — они такие. Им политика по барабану, Демченко вон выбился из колеи — и сразу перестал быть сталкером. Теперь он политик.
Чтобы стать сталкером, одного желания мало. Даже умений мало: нужен определенный жизненный путь. Проходит юношеское время категорийных походов, и мы открываем для себя все прелести ходовой охоты и рыбалки нахлыстом. Наступает эра пригородных пикников, но и это занятие быстро надоедает. Осознав собственные физические возможности, мы осваиваем различные виды транспорта, позволяющего нам забраться как можно дальше от цивилизации, и какое-то время наслаждаемся удаленностью и одиночеством. Но наступает такой момент, когда и этого не хватает, и «человек неугомонный» открывает для себя радость целевых поисков. Кто — в краеведение, кто — в копатели.
Если же такой попадает в определенную среду, то становится сталкером.
Как на Платформе. Поиск, поиск и еще раз поиск. И прежде всего — ништяка, причем не для себя, а для всей общины. Особое сознание добытчика, философия, нацеленность и инстинкт, как у летчика-истребителя или нападающего футбольной команды.
— Ну что, заберешь?
В который раз я подумал: «А что, Федя, может, взять тебе все же автоматик? Пригодится ведь, рано или поздно, вспомнишь…» И в который же раз мысленно ответил: «Да ну их, тарахтелки эти, и без них нормально».
— Миша, отнеси, пожалуйста, в оружейку. Прикинете — предложите владельца.
После переговоров с пятнашками я устроил в форте общее собрание.
Новых людей надо вооружать. Присмотр, проверки — это все хорошо, все будут за новенькими присматривать. Но ходить по этим землям без ствола нереально, а им предстоит работать, перевозить имущество, здание, запасы. Взрослым мужикам и Игнату вручим наганы, небольшой запас револьверов и патронов к ним привезли с собой. И две «бенелли-рафаелло» — для охоты то, что нужно. Итого у них теперь будет три ружья: этого однозначно хватит, чтобы отбиться от любого зверя. Гладкие стволы, кстати, я уже отдал — радости не было предела…
Ну, вроде все сказал, ждем.
Люди смотрят в степь. Данька сбегал вниз, притащил всем воды.
Хитрый Хвостов отошел на край крыши, куда падает тень от крайней сосны: не так печет.
С крыши форта видно горы.
Горы для меня все. Если в пейзаже есть высота, то он живой, просторный, объемный. Я неуютно чувствую себя на материке, в тех равнинных районах, где видимость большей частью заканчивается ближайшими деревьями, а холмов, с которых открываются манящие кругозоры, нет. Значит, нет и романтики, нет какого-то Зова, который будоражит, не дает спокойно спать и постоянно подталкивает в спину: «Не сиди, двигайся, отправляйся в путь!»
До горного массива примерно тридцать два километра, если судить по рваной засветке РЛС. Каменные лбы стоят стеной, расположены широтно, по крайней мере их видимая часть. Скорее всего, там есть плато, и немаленькое. Острых пиков нет, снежников тоже. Эти горы чем-то похожи на хребты южных отрогов Путоран — Сыверма, да и в Норильске такие же — выдавленные из земли базальтовые потоки, кое-где разрезанные реками. Стопудово в глубине плато есть глубокие озера с чистейшей водой, каньоны и водопады за сотню метров. Высота плато навскидку до полутора тысяч метров в максимуме. Между Фортом и горами лежит широкий «язык» саванны. На фотографиях с камер воздушного шара видно, что слева по равнине тянется огромный зеленый массив, а за ним — болота левого берега Амазонки. Справа — тот самый холм, на котором стоят развалины башни и где Вотяков уже запланировал установку высотной РЛС, которая «пропасет всю округу, ручаюсь».