Румяный, незнакомый с кашлем и конъюнктивитом, парень оказался на удивление компанейским и некапризным. Сразу согласился уступить суету с раздачей и учетом воды бывшему библиотекарю, человеку, безусловно, порядочному. А сам польстился на вывеску последнего уцелевшего городского кафе: «Свежий кофе на свежем воздухе! Лучшие фильтры в Юльске!»
Когда шаг за шагом Нора добрела до цистерны, солнце уже выглянуло из-за частокола горелого леса, черный профиль которого был отчетливо виден в косых лучах, и принялось прожаривать ткань рубашки. И опять — ни облачка.
«Хорошо, что Кира осталась дома», — подумала Нора, толкая тяжело переваливающийся на старых скрипучих колесах бидон. Надо вовсе запретить ей, маленькой, возить воду. Тяжело.
— Давай помогу, — предложил водитель, догоняя у поворота на соседнюю улочку. — А то кофе у вас такой мерзкий, хоть куда сбежишь, лишь бы не допивать. Но машину надо держать на точке до полудня, как я понимаю. Тоска… невкусная к тому же.
— Зато фильтры в зале хорошие, — улыбнулась Нора, радуясь простенькой шутке. — За право подышать и берут деньги. А кофе — так, для угощения. Мы обычно берем холодную воду в бутылке или разбавленный сок, стоят столько же.
— Не сообразил, — признался парень.
Нора покосилась на него, нехотя уступая чужой кипучей решительности и позволяя незнакомцу толкать тяжелый бидон, подпрыгивающий на неровностях и норовящий вильнуть, а то и вовсе завалиться набок. Руки болели, спина ныла. Как тут спорить?
Еще хотелось себя снова отругать и наказать. Хотя бы так, против воли уступая и соглашаясь. Дурацкая штука — чутье. Твердит невесть что. Мол, парень не врет. И провожать Нору ему приятно. Только не к добру его интерес. Словно бы имеется в нем потаенное, невысказанное. Впрочем, кому она нужна? Тоже, птица высокого полета, возомнила о себе невесть что… Капризничает чутье. Так бывает, когда одолевает усталость или портится настроение. Скорее всего, из-за мыслей о Кире.
Нора вздохнула, поправила волосы. Нехотя созналась себе: красивый парень. Светловолосый, улыбчивый, рослый, двигается мягко и гибко. На Лоррана чем-то неуловимо похож. Может, оттого и хочется в нем сомневаться. Все злодеи-эльфы в фильмах поначалу очень даже обаятельны. Правда, они боятся ведьм. Это совершенно точно! Книги, учебные пособия, телесеть и фильмы в данном вопросе сходятся.
Нора улыбнулась и более свободно глянула на спутника. Никакой он не эльф. Просто хороший человек. А в городе ему с непривычки неуютно, вот и озирается и щупает взглядом каждый забор.
— С тобой рядом женщина стояла, — вроде бы между делом упомянул водитель. — Рыжая. Она здесь живет?
— Соседка, — понятливо кивнула Нора. Вот как все просто! И вот кто ему нравится, оказывается. — Видишь тот розовый домик в один этаж, с зеленым газоном? Как раз ее жилье и есть.
— Ты смешно сказала — «с зеленым газоном», — отметил парень.
— У нас это признак богатства, — пожала плечами Нора. — Техническая вода стоит пять санти за литр. На один полив уходит до десяти руни. Этот бидон обошелся мне в два, его хватит семье на четыре дня, а то и на неделю. Вот так.
— Теперь я понял, почему дорога в Юльск перекрыта шлагбаумом! — рассмеялся водитель. — Здесь на торговле водой озолотиться можно! Пришли, да? Угостишь кружечкой воды? А то от этого дыма горло першит.
— Пошли, — покладисто кивнула Нора.
Она уже догадалась: провожатый не уйдет, пока не дождется появления соседки. Увы, для парня, та редко возвращается быстро, не прослушав в очереди все городские сплетни. Значит, надо ждать час на солнцепеке минимум! Дышать гарью. С непривычки водитель, на вид такой здоровый, запросто может рухнуть в обморок. А ему еще ехать до города.
Дверь открыла Кира. Запищала, радуясь гостю. Для Юльска чужие — это настоящее событие! Нора фыркнула в кулак: младшая от восторга забыла, что следует хромать! Побежала на кухню, поставила чайник со свежей водой. Выкопала из своих тайных запасов два сахарных печенья, подарок соседки. Достала белую фарфоровую чашку, положила под донышко новую салфетку. Как будто гость понимает, что все это значит и почему его так встречают.
— Ты здорово похож на Лоррана! — восхищенно сообщила Кира, перемещая на стол вскипевший чайник. — Я люблю его ужасно.
— Он же злодеев играет, — картинно ужаснулся водитель.
— Ну, я смотрю фильмы до середины, — шепотом призналась Кира. — Потом, когда начинают стрелять и кричать, я ухожу. Чуток погожу и конец истории сама придумываю. Обязательно хороший. Ешь печенье, оно страсть какое вкусное.
— Давай пополам, — великодушно предложил парень.
Нора вздохнула, неуверенно улыбнулась. И почему она недовольна каждым чужаком? Все он понял. И про салфетку, и про лучшую в доме чашку, уцелевшую от более богатых и благополучных времен. И про вкусное печенье. Сестра ему очень нравится. Нормальный человек. Даже приятный.
А если подумать толком о сходстве с эльфами… Так, странное дело, на эльфа больше всего похожа бабушка Лора, хоть она и старая. В пособии для юных ведьм прямо сказано, по каким признакам следует опознавать длинноухих. Они умеют грамотно маскироваться, владеют магией, используют грим, актерствуют. Прикидываются, если им надо, старыми и больными. А еще — добрыми, заботливыми. Некрасивыми, обыкновенными и заурядными. Короткоухими. Опытные враги, не имеющие видимых глазу примет и тем вдвойне опасные. Но для зрения настоящей ведьмы они заметны. В них… Как там сказано? Ах да: «…ощущается странный, глубокий, магнетически притягательный и завораживающий огонь нечеловеческой души. Он яркий, как чужая, случайно замеченная и нечаянно разделенная радость. Таким образом враг пытается отвлечь ведьму от себя, дурманя разум и заполняя его избыточно сочными проекциями природы, обстоятельств, людей, эмоций…»
Из задумчивости Нору вывело появление соседки. Еще бы! Как только она узнала, что водитель цистерны гостит у Норы, тотчас примчалась. Без ее участия ни одно событие не обходится. Пока Нора хмуро рассматривала незваную гостью, ее белокурая сестренка радовалась искренне и шумно. У нее в доме гости! Не один, а двое — то есть по-настоящему много. Тетя принесла две дюжины драгоценных печенинок, свежих! И целый пакет зеленого чая, настоящего, продаваемого россыпью сухих листьев, раскрывающихся в кипятке. Не дешевая труха по пять санти за пакетик. У этого чая есть вкус, способный заглушить затхлость воды и утолить жажду.
По столь особому и торжественному случаю, как большое чаепитие с гостями, малышка залезла на табуретку и, пыхтя, дотянулась до вазочки с конфетами. Выставила их все на стол и гордо обвела взглядом гостей. Нора вздохнула и промолчала. Ничего этой негоднице не жаль. Добрая. Последнее отдаст, не поскупится. Права соседка: надо ехать на отбор. И без соплей, без подленькой жалости к себе… Пусть она будет жить в казарме, зато Кира увидит нормальное небо.
— Норка, ну что ты за человек! — возмутилась соседка. — Очнись, хватит стенку взглядом протыкать! Рон согласился отвезти тебя в город прямо сегодня. Бесплатно. Хватай кофту — и в путь. Я кое-кому позвоню, тебя пустят в общежитие на две ночи. Там, при военном колледже. Даже посмотрят вне очереди завтра.
— Рон? — вздрогнула Нора.
— Так точно, я, — рассмеялся водитель, по-военному вскидывая в приветствии руку. — Ты, странный детеныш, даже забыла со мной познакомиться.
— Детеныш, — рассмеялась забавному слову Кира, украдкой выбирая из горки в вазе уже пятое, если не шестое, печенье.
Нора смущенно кивнула. Как ловко получилось у парня «приветствие дню»! Сложное, полное. Рука идет сначала вперед, вовлекая все правое плечо, поворачивая корпус, выпрямляется параллельно полу, затем кисть взлетает и разворачивается, словно сжимая факел.
— Ну ты и молодец, Рон, — восхищенно добавила Кира. — Прямо настоящий даг! Я в кино видела. И в новостях. Сама пробовала, но у меня некрасиво выходит. Как будто я мух ловлю или пыль стряхиваю.
— Кирочка, собирайся, — заворковала соседка. — Твоя непутевая Норка уезжает, ночуешь у меня. Мама-то ваша на сутки ушла, и это — самое малое. Аврал на торфяниках, горит что-то у них, нехорошо горит, основательно. Люди потравились, а она ведь лучший наш врач, вот и вызвали.
Нора усмехнулась, торопливо разыскивая в шкафу самую приличную темную кофту. На такой почти не видны разводы юльской технической воды. Бросила в сумку коричневую майку, застиранные брюки, запасные сандалии, полотенце, зубную щетку, расческу. Прихватила документы, давно приготовленные в пластиковом пакете, на всякий случай.
Вот и все. Застегнуть молнию поплотнее, словно этим простым действием можно упрятать, отделить от себя и загасить непонятную злость на соседку, снова поднявшуюся со дна души, опасную и темную. Да чего тут непонятного, если честно… Рыжая лыбится, старается для гостя, все поясняет, вальяжно, по-хозяйски распоряжается в чужом доме. Прямо сияет показной добротой и блистает разумной, взрослой деловитостью. Точно ведьма — умеет производить выгодное впечатление.
Наверняка уже кофточку поправила, ненароком расстегнула еще одну пуговку — жарко. И дышит на него всем своим декольте…
Вообще-то это одна из причин нежелания идти на отбор. Не хочется жить так, как заведено среди ведьм. Правила известны каждому. О них что ни день твердят в телесети, на канале дагов. Да и реклама имеется. Опять же в школу, даже в окутанный рыжим горелым туманом Юльск, дважды добирались важные люди из большого мира. Военные и гражданские, целыми комиссиями. Проверяли детей, рассказывали о корпусе «Тихая ночь», о борьбе с эльфами, о врагах Альянса и их коварстве, о долге перед родиной. И о привилегиях ведьм. А уж под конец, кратенько, об особых условиях и ограничениях.
Ведьмы не создают семей. Зарегистрированные официально, военнообязанные — те и вовсе приносят полную магическую присягу. Мол, никаких детей и привязанностей до окончательной победы над длинноухими. Почему? Потому что способность колдовать не наследуется, это известно наверняка. Подтверждено учеными. Статистика есть, все четко. Как и второй факт: беременность с высокой вероятностью выпивает и ослабляет врожденный потенциал. Все честно, от детей ничего не скрывают, предлагая выбирать себе не работу даже — призвание на всю взрослую жизнь.
«Ведьмы живут свободно», — утверждает брошюра для общего ознакомления. Беззаботно. Сегодня одному улыбаются, завтра другому. А еще не заводят друзей и люто мстят врагам. Одиночество — залог объективности. И гарантия от слабостей. Невозможно шантажировать того, у кого нет близких.
Нора выдохнула сквозь зубы и решительно застегнула внешний карман сумки, последний раз проверив документы. Ничего, она справится. Научится этому подлому «первому счастью» — наглости. Тогда пусть уже соседушка завидует: у Киры будет все. И семья, и дети, и нормальная жизнь в чистом, безопасном районе зеленого благополучного города. Любая ведьма, если она прошла отбор, имеет право изложить одну просьбу и требовать ее исполнения. Она потребует.
— Готова? — уточнил Рон, досыта наглядевшийся на соседкину кофту и о чем-то успевший договориться с рыжей в коридоре наедине.
— Да.
Нора вышла из дома, дождалась, пока сестра выскользнет следом, блаженно улыбаясь и подмигивая с самым загадочным видом.
Осталось лишь запереть простой замок, в последний раз погладить волосы Киры, мягкие и легкие, как пух одуванчика из полустертых детских воспоминаний о зеленом счастливом Юльске. Заглянуть в ее удивительные серо-голубые глаза. Крупные, теплые, внимательные. Поцеловать светлую макушку сестренки — и отвернуться. Чтобы идти прочь от дома. Навсегда. И обязательно — не оборачиваясь. Ведь душа рвется и болит, невесть с чего предрекая большую беду, настойчиво требуя остаться. Только нет, не останется она. Врет чутье. Подло обманывает, потакая слабостям ведьмы: это жалость к себе кричит и рвется наружу, а не дар. Все мы предпочитаем заслоняться от бед, только разве можно сестрой? Беззащитной крохой Кирой…
Нельзя. Все решено.
Так правильно и честно: у мамы все равно нет денег оплатить обучение двоих детей в колледже второй ступени. Что же теперь, Кире жить неучем просто оттого, что она — младшая? Да и долгов у семьи Смарл немало. Мама молчит, но скрыть проблемы трудно. Соседка и та в курсе.
Рон вежливо подхватил сумку и понес ее сам. Нора обняла свободными ладонями локти, сжалась в комок, прогоняя предательскую дрожь.
— У меня появилась знакомая ведьма! — между тем восхищался Рон, ровно и мягко шагая рядом. — С ума сойти! Вот так поездка в захолустье на пару дней! Отпад… И я еще отказывался, упирался, даже выторговал доплату… Событий — на год хватит приятелям на басни. Эй, Норка, через годик я тебя обязательно навещу. И пойдем мы в кино. Даже сфотографируемся.
— Большое дело — ведьма, — смущенно пожала плечами Нора.
— Не скажи! Вы тут дикие, телесети верите. «Ведьм много» — да? Я тебе все по правде изложу, а ты сама смекай, что и как. Вас на целую провинцию всего один колледж готовит. И выпускает всего по дюжине настоящих ведьм в год. Если ты талантливая, как мне намекнул кое-кто, лет через шесть-семь дослужишься до майора. Потом стажировка, туда-сюда… Не заметишь, как в столицу переведешься. Говорят, там ведьмы умудряются при хороших связях взлететь до генеральских высот за десять лет. Представляешь себя с эполетом?
— Глупости, — задумчиво отказалась от головокружительных и неправдоподобных перспектив Нора.
— Может быть. Зато как они отражены в звонкой монете, — с отчетливой завистью вздохнул водитель. — Пять-семь сотен руни в неделю, и это всего лишь у майора в нашей жалкой провинции.
— Не может быть, — охнула Нора, утратив привычную сдержанность.
— Да, этот городок ты бы купила целиком через год службы, — красиво преувеличил Рон.
Мысль оказалась занятной и многообещающей. Наглость — первое счастье… Слова соседки, гвоздем засевшие с утра в голове, теперь звучали иначе. Можно подлечить Киру, устроить не в жалкий колледж, а в настоящий институт. Выплатить старые мамины долги. Даже поднапрячься и купить машину. С фильтрами, кондиционером, совершенно новую. Нора тряхнула головой, отгоняя наваждение, но светлое будущее не желало растворяться в мути юльского горелого дыма. Да что там новую! Будут деньги — лучше старинную, в шикарном хроме, двухцветную: небесно-синюю с серым. Пусть Кира водит. Вся такая беленькая, чистенькая, в накидке из голубого меха, точно как бесподобная Эрика Миль в фильме «Дожить до рассвета».
Люди будут смотреть сестре вслед и шептаться. Актриса. Звезда. Красавица. И белокурая расточительница сможет кого угодно угощать печеньем — не жаль, когда живешь не на последние денежки. Маме вообще будет незачем работать. Хватит ей вкалывать на «Эгиш» сутки напролет. Устроит клумбу. Нет, целый садик с розами. На две с лишним тысячи руни в месяц можно и садик…
Нора села в кабину, грузовик взревел, тяжело зашевелился на тесной площадке, разворачиваясь в несколько приемов, и покатился по дороге. Прочь из Юльска. Дышалось легко: фильтры в кабине новые, современные. Сиденье оказалось мягким и уютным, с подлокотниками. Видимо, отсутствие привычной рези в глазах, убаюкивающее покачивание и чистота воздуха перевели мысли в самое приятное русло. Предчувствие беды улеглось, затихло. Нора охотно смеялась, выслушивая нехитрые байки водителя. Рассказывала про Киру. Кивала и обещала сходить в кино через год — точно, с чего бы ей начать задирать нос? К тому же она вовсе не черная ведьма, а так, беспородь невнятной серой масти…
Спустя полтора часа грузовик притормозил у шлагбаума, перегораживающего дорогу. Рон сбегал в будку дежурного, показал свои документы и предписание на посещение отбора, выданное Норе два года назад, каким-то чудом до сих пор сохранившееся в целости у предусмотрительной соседки. Не возникло ни проблем, ни даже малейшей заминки.
Шлагбаум со скрипом поднялся, мотор азартно взревел. И грузовик вырвался из владений концерна «Эгиш». Нора смотрела по сторонам до рези в глазах. Искала перемены и радовалась, замечая их. Вот небо утратило нездоровую желтизну, отодвинулся и посветлел горизонт. Трава налилась зеленью, ощутив влагу. Деревья стали живыми. Сперва кривоватыми, больными, с редкой сухой листвой, покрытой ржавой ранней желтизной и пятнами. Но чем дальше отъезжали, тем гуще становились кроны и стройнее стволы.