– Вы к Олегу Павловичу? Его нет!
Плюмбум понял, что перед ним искомый «человечек».
– Очень странно. А он нам назначил встречу на сегодня, – сказал Плюмбум, изобразив растерянность. – И именно на три часа дня.
– Ничего не знаю, – отозвался «ботаник» сердито. – Олег Павлович ничего мне не говорил про ваш визит.
– Очень-очень странно. – Плюмбум по-хозяйски сел в одно из кресел. – Речь идет о довольно значительной сумме. Серьезные люди так не поступают. Ну хорошо, Серебрякова нет. А кто есть? Заместитель?
– Никого нет! Все в экспедиции.
– Плохо. – Плюмбум посмотрел на Болека, как бы ища поддержки. – Видите, господин профессор, совершенно невозможно работать! Люди не считают нужным держать слово. Уезжают в экспедицию, не предупредив. Когда они вернутся? – Он грозно глянул на «ботаника».
Молодой человек смутился, глаза у него забегали.
– Вообще-то они должны были уже вернуться, – нехотя сообщил он. – Планировалось, что экспедиция будет кратковременной. Туда и обратно. Пять суток на все.
– Так, – сказал Плюмбум. – Форс-мажор. Это меняет дело. Как тебя зовут?
– Артур.
– Слушай, Артур, буду с тобой откровенен. У меня не только была назначена встреча с вашим доктором Серебряковым. В этой лаборатории работает одна девушка. Ее зовут Алина Ракитина, и она мне все равно что дочь. – Болек за спиной ревниво хмыкнул. – Она ведь тоже отправилась в вашу экспедицию, да?
Молодой человек явно забеспокоился. Видимо, этот вопрос его тоже не на шутку волновал.
– Отправилась, – признал он. – Убедила Олега Павловича, что без нее никак. А меня вот не взяли, – добавил Артур обиженно. – Это несправедливо! Девушке в Зоне делать нечего, я всегда это говорил. Там опасно! А еще мы мало что знаем о долгоиграющих последствиях влияния Зоны на женский организм. Но она все равно пошла. – Артур огорченно махнул рукой.
– Это плохо, Артур, – сказал Плюмбум. – Алине действительно не стоило соваться в Зону. Подробности экспедиции тебе известны?
Однако взять «ботаника» нахрапом не получилось. Он сообразил, что и так сболтнул лишнее, и сразу насупился, «закрылся».
– Нет, я не знаю подробностей.
– Тогда что ты здесь делаешь?
– Я физик-стажер, мне в аспирантуру скоро поступать.
– Неужели Серебряков совсем ничего не рассказывал о целях и задачах экспедиции? Не надо валять дурака, Артур, это тебе не идет. Экспедиция наверняка не вчера готовилась. И не позавчера. И наверняка в ее подготовке были задействованы все силы Лаборатории, включая стажеров. Понимаешь, если график экспедиции сорван, значит, случилось что-то серьезное. Возможно, твоим коллегам требуется помощь. Алине требуется помощь. Может быть, они сейчас там умирают! А я, между прочим, достаточно влиятелен, чтобы помощь оказать.
«Ботаник» совершенно не умел скрывать свои эмоции. По лицу было хорошо видно, как чувство долга борется в нем с желанием помочь. Тут стажеру в голову пришло спасительное соображение.
– Вы даже не представились! – воскликнул он с укоризной.
– Извини, – просто сказал Плюмбум. – Меня зовут Виктор Свинцов. Я был когда-то сталкером, а нынче – бизнесмен. Занимаюсь полевой амуницией. Снабжаю ваше богоугодное заведение, между прочим. Профессор Шагаев, – представил он Болека. – Институт медико-биологических проблем. Специалист по мутантам. Ты удовлетворен?
Артур откинулся на спинку кресла. На его лице все еще было нарисовано сомнение, но решение он, похоже, принял.
– Что вы знаете о трансформации континуума? – спросил он.
– Многое, – осторожно ответил Плюмбум. – Феномен Бооса-Виснапуу. Транспортная система на новых физических принципах.
Артур удивился:
– Вот как? Тогда вы должны знать и о так называемых пространственных карманах.
– Но мы не можем знать все. Мы же не физики. Расскажи нам.
Артур снисходительно улыбнулся. У яйцеголовых всегда так – он может быть напуган и в отчаянии, но стоит заговорить о предмете его научных интересов, сразу начинает чувствовать себя королем горы, лидером, альфа-самцом.
– Если вы были сталкером, – сказал воспрянувший духом «ботаник», – то должны знать легенды о пространственных карманах. Поле Артефактов, Курорт, Пляж, Эдем. Слышали?
Плюмбум медленно кивнул.
– Да, ходят такие байки. О райских уголках в Зоне, в которые может попасть только избранный. Но это именно байки. Я начинал с «Бастионом», всякое повидал, но не могу похвастаться, что знаком с человеком, который знает дорогу в такой… хм… карман.
– Тем не менее пространственные карманы существуют, – сказал Артур. – Просто слишком многие заинтересованы в том, чтобы их наличие считалось легендой.
– А ты не заинтересован?
– Я принимаю их существование как данность. Тем более что попасть в такой карман непросто – требуется специальное оборудование, а все разработки в этом направлении контролируются военными. Если же смотреть шире, то известные по легендам карманы – это локальные и на самом деле малоинтересные области Зоны.
Плюмбум представил, как отреагировал бы лет пятнадцать назад на сообщение о том, что есть надежный проход к Полю Артефактов. Для него это был бы предел мечтаний, а вот юному ученому хоть бы хны. «Малоинтересные области Зоны» – надо же!
– Мы отвлеклись, – напомнил он «ботанику». – Ближе к делу.
– Да. – Артур потер переносицу. – То, что в Зоне происходит трансформация континуума, известно с первых дней после знаменитого Аномального Выброса две тысячи шестого года. Поползла география, установились особые климатические условия, появились трудности в дистанционном зондировании. Затем Зона начала расширяться, подминая под себя все новые районы, и сразу отметили тенденцию – чем дольше район находится под властью Зоны, тем больше он трансформирован в пространственно-временном выражении. К примеру, через спутник с орбиты мы замеряем одно расстояние между пунктом А и пунктом Б, а меряем его в поле – оно оказывается в два-три раза больше. Или наоборот – в два-три раза меньше. После этих наблюдений считается доказанным, что сама Зона – это большая складка в пространстве-времени, причем весьма неопределенной формы. Наличие же внутренних карманов, маленьких зон внутри Зоны, позволяет по аналогии выдвинуть гипотезу, что Зона – это часть некоей метасистемы, о которой мы сегодня имеем весьма смутное представление. Элементы гипотетической метасистемы называются субпространствами. Таким образом, известная нам Зона является одним из этих субпространств. Скорее всего гипотеза будет подтверждена. Ведь это не противоречит тому, что мы знаем о Вселенной и Зоне, а кроме того, получены косвенные данные…
– Подожди, – сказал Плюмбум. – Я начинаю путаться. Какое это отношение имеет к экспедиции?
– Самое прямое! – уверенно заявил Артур. – Главная цель экспедиции – проникновение в иной мир, в соседнее субпространство. Или, можно сказать, на другой уровень Зоны.
– Где находится этот ваш иной мир?
– Мы точно не знаем. Возможно, в другом времени. Возможно, на другой планете. Возможно, в параллельной Вселенной. Это как матрешка в матрешке. Что может сказать самая мелкая матрешка о тех матрешках, внутри которых она находится? Тут теоретических соображений недостаточно – нужен практический опыт.
Плюмбум и Болек переглянулись.
– Да вы сбрендили, физики! – зло воскликнул бывший сталкер. – Если вы не знаете, что вас там ждет, как можно ломиться? Еще и девчонку необстрелянную тащить?
Артур обиделся за Алину:
– Почему «необстрелянную»? Она в стрелковый клуб ходит. И пейнтболом занимается. Кстати, я тоже.
– Знаем мы эти занятия пейнтболом. Дурачье вы, ученые! Значит, они все отправились в Зону? Где конкретно должен быть осуществлен переход в иной мир? Какой маршрут предполагался?
– Через научный городок на Янтаре, потом к Базе «Долга», потом к Свалке.
– «Долг» участвует?
– Нет, но с генералом Роте достигнута договоренность, что препятствий не будет.
– Свалка… Почему Свалка? Там же теперь промышленная зона развернута по добыче артефактов – каждый квадратный метр провешен, учтен. Доят аномалии, как коров. Что там может быть неизведанного?
– Это-то и важно, что Свалка изучена вдоль и поперек. Понимаете, это чуть ли не единственное старейшее место в Зоне, по которому есть полная статистика наблюдений со времен Чернобыльской аварии. Она всегда привлекала внимание. Сначала туда свозили зараженную технику. Потом туда полезли обитавшие в зоне отчуждения мародеры. Потом в депо поблизости обосновались первые вольные сталкеры новейшего времени. Потом ее захватили бандитские группировки. Потом Свалку взял под контроль «Долг». Потом на нее претендовала «Свобода». Потом, после Большого Выброса тринадцатого года, когда изменились базовые маршруты, там снова поселились бандиты. Потом огнем и мечом вернулся «Долг». В общем-то привлекательность Свалки понятна – повышенная аномальная активность, россыпи артефактов, перекресток дорог, Южный Кордон поблизости. Поэтому там жизнь и бурлила, а данные собирали практически все заинтересованные лица…
– Это мне хорошо известно, – прервал излияния стажера Плюмбум. – Я сам изучил Свалку вдоль и поперек. И тоже собирал там… хм… данные. Но как это связано с главной целью экспедиции?
– Как я уже говорил, проникнуть даже в элементарный пространственный карман сложно. Мало кому это удавалось. И все известные случаи связаны с редким сочетанием ряда факторов: с расположением конкретных аномалий в месте перехода, с возрастом этих аномалий, а главное – с используемыми артефактами.
– Как это?
– Аномалии – это дверь. Артефакты – ключи к двери. Анализ феномена темпоральной дисфункции Бооса-Виснапуу дал нам понимание того, какие артефакты можно использовать в качестве ключей. На основании этого была создана математическая модель. А дальше – дело техники, искин обработал массив информации по Свалке и выдал прогноз на переходы в субпространство. Сразу стали готовить экспедицию…
– Ага, – сказал Плюмбум. – Начинаю улавливать. И ты можешь дать нам эту модель?
Артур развел руками.
– У меня ее нет.
– Как так?
– Это проект Лаборатории, а не мой. Я здесь только стажируюсь. У меня и специализация иная. Я по искусственным артефактам…
– Дурость какая! – обозленно подытожил Плюмбум. – Единственный ученый в Лаборатории, и тот не при делах! Но вообще логично – что в Зоне делать специалисту по муляжам?
До Артура мгновенно дошел смысл оскорбления, и краска бросилась ему в лицо. Он опять погрустнел, сгорбился, посмотрел затравленно.
Впрочем, Плюмбума «ботаник» больше не интересовал. Он повернулся к Болеку. Тот сидел с независимым видом.
– Что скажете, господин профессор?
– Что я могу сказать? Экспедиция, очевидно, не рядовая, но и не слишком выдающаяся. Во времена «Бастиона» предпринимались и более оригинальные вылазки… Все, что мы услышали сегодня о возможности перехода в какие-то иные миры, вызывает сомнения. Я представляю себе уровень математического моделирования применительно к Зоне. Чаще всего желаемое выдается за действительное. И тут никакой искусственный интеллект не поможет. Когда от теории переходят к практике, оказывается, что в модели не учли то или это. В итоге прогнозы летят к черту, и хорошо, если обходится без жертв. Думаю, здесь похожий случай. Сидят они сейчас на Свалке и ругаются матом. Пытают попытки, так сказать. В экспедицию наверняка вбухана куча денег, а результат – ноль. Вот и собирают данные для отчета, чтобы уж совсем с пустыми руками не возвращаться.
– Логично. Но почему тогда не выходят на связь?
Болек пожал плечами.
– Надо сводку глянуть. Может, там очередная буря?
– Согласен.
Плюмбум поднялся. Посмотрел на «ботаника» и, оценив его поникший вид, смягчился:
– Ну что ж, спасибо, Артур, ты нам очень помог. Вот тебе визитка – если появятся новости, например, придет письмо от экспедиции, сразу звони. Напоминаю, что от этого, возможно, зависит судьба твоих руководителей и коллег.
По дороге к выходу из лабораторного корпуса Плюмбум и Болек в общих чертах наметили дальнейший план действий. Плюмбум предполагал направиться в офис «Искателя» и возглавить процесс подготовки к походу в Зону. Болек тут ничем помочь не мог, а потому собрался заехать к себе в институт, оформить отпуск на неделю, договориться о подмене на кафедре и присоединиться к компании сразу по завершении этих нудных, но необходимых дел.
Из машины Плюмбум позвонил Привалову. Убедился, что они с Ларой добрались без проблем и уже работают с искином. Подтвердил, что экспедиция находится в Зоне. Сбросил Привалову информацию по Лаборатории и попросил особое внимание обратить на Эдуарда Державина, известного среди сталкеров под прозвищем Держава. При входе в Предзонник Держава должен был зарегистрироваться во внутренней сталкерской сети – это заметно облегчало контакты внутри Зоны, давало возможность оперативно получать новости и информацию от группировок, следить за изменениями обстановки, а потому ни один опытный сталкер этим не пренебрегал.
Привалов перезвонил через пятнадцать минут, и из его сбивчивого доклада стало ясно, что дела не так хороши, как Плюмбум думал по итогам беседы с Артуром. Оказывается, в сталкерской сети зарегистрировался не один Держава, а все члены экспедиции, хотя это в общем-то яйцеголовым несвойственно. В итоге их перемещения отслеживали до самой Свалки. А потом они исчезли. В самом прямом смысле – были в поле, а теперь их там нет. Исчезли все, кроме Эдика Державы.
Бывшего военстала обнаружили вчера утром в очень плохом состоянии на окраине Лиманска – то есть гораздо севернее Свалки. На последнем издыхании он отбивался от кабанов, был исполосован клыками и, наверное, погиб бы, если бы не парочка каких-то юнцов, которые оказались очень ушлыми ребятами при гравиплатформе – доставили Державу на
Базу «Долга» быстро и без проблем. Теперь он лежит в госпитале и для связи недоступен.
– Где остальные?! – прокричал Плюмбум.
– Пока ничего не могу сказать, – потерянно признался Привалов. – Их просто больше нет на территории. Ни живых, ни мертвых.
– Такое возможно технически?
– Лет десять назад достаточно было посеять ПДА. Теперь, когда развернута «Длань»… На Свалке?… Нет, невозможно.
– Плохо, очень плохо.
– Будем искать, – пообещал Привалов, но без уверенности в голосе.
– Ищите! Дайте мне хоть одну зацепку. С кем они контактировали перед тем, как исчезнуть? Кто видел их последним? Кто сопровождал от «Долга»? Может, есть свидетели? Саша, прояви смекалку наконец!
– Постараюсь, – сказал Привалов после тягучей паузы и отключился.
Новость о том, что экспедиция пропала в Зоне без следа, ошеломила Плюмбума. Во времена оные, прав Привалов, это было обычным делом – потерял компактный компьютер с встроенным транспондером, забрел на территорию с повышенной аномальной активностью – и нет тебя. Но теперь, когда большая часть Зоны стараниями транснациональных корпораций превращена в высокотехнологический комбинат по производству «спецматериалов», нужно было сильно постараться, чтобы выпасть из поля зрения вездесущих систем контроля и наблюдения. Много лет работала внутренняя сеть сталкеров, созданная на базе военных радиостанций начала века, – теперь она невероятно развилась, и ею управляли уже не отдельные энтузиасты, а достаточно мощный искусственный интеллект. Имелись свои системы наблюдения у ооновцев и ученых – их обеспечивали данными спутниковая группировка и автономные видеоконы, в обилии посеянные в Зоне. Обработку данных опять же осуществляли искусственные интеллекты с неаристотелевой логикой, представляя массивы информации в виде оперативной многослойной карты. Вся эта система называлась «Длань» и ежедневно совершенствовалась. Разумеется, доступ к ней получал далеко не каждый, и чтобы работать с картами Зоны, нужно иметь хоть какой-то опыт ходок в саму Зону. Однако, имея все это, при известной сноровке можно отследить не только перемещения отдельных сталкеров внутри Периметра вплоть до самых экзотических мест типа Рыжего леса, но и эволюции аномалий, появление артефактов, миграции мутантов, даже трупы можно отследить, пока их не эвакуируют или не съедят. Что уж говорить о большой экспедиции яйцеголовых, которые никогда не крадутся (не знают, как это делается, не умеют и не хотят уметь), прут напролом, словно по Арбату, засвечиваясь на любом перекрестке. Как они могли исчезнуть на Свалке? Как?!