– Микаэла не привыкла к отказам, – взяв салфетку из причудливой ткани, он подошел к Елене. – Сотри это.
Стремление воспротивится приказу исчезло под воздействием необходимости стереть след этой суки с крыла Рафаэля. Глупое чувство собственности победило.
– Повернись.
В приятной тишине, он так и сделал. Встав, она смочила салфетку, прежде чем прикоснуться ею к крылу. Елена была очень аккуратна, чтобы не стряхнуть на себя липкую массу, но аккуратность казалась ненужной.
– Эта легко убирается. Не так, какой ты осыпал меня, – даже сейчас свет ловил случайные пятна на коже охотницы, которые, она была уверена, Микаэла видела.
– Я говорил, для тебя смесь была особенной.
Что-то теплое и трогательное пронеслось по телу Елены.
– Оставил на мне свою метку, ангельский мальчишка?
– Предпочитаю делать это своим членом.
Она положила салфетку на стол, потрясенная натиском влажного тепла между ног.
– Чисто.
Он сложил крылья и повернулся.
– Воистину, ты – тайна. Такая бесстрашная в охоте на вампиров, и такая стыдливая в своих сексуальных желаниях.
– Я совсем не бесстрашная. Я боюсь до смерти, – сказала она. – А что до остального, быть тайной – это хорошо, ведь правда? В конце концов, ты развлекаешься со своими игрушками, лишь пока они тебе интересны. – Она не знала, как это произошло, но обнаружила себя припертой прямо к столу, и Рафаэль стоял перед ней.
Когда он поднял ее на стол, она не протестовала. Она даже раздвинула ноги, чтобы он смог разместится поудобнее. Часть ее все еще была равнодушна. Увиденное на том складе слишком многое подняло к поверхности. Тот звук, тот стук капель звучал нескончаемым барабанным боем в ее голове. Она хотела это забыть. А Рафаэль, опасный, обольстительный, смертоносный Рафаэль, был намного лучше, чем какой-нибудь наркотик.
– Никакой пыли, – пробормотала она, когда его руки скользнули вверх от ее ног к бедрам. – У меня нет времени смывать ее.
Но он не стал ее целовать.
– Поведай мне о своих кошмарах.
Она замерла.
– Опять шпионишь? – Она была человеком и все время забывала, что у него нет уважения к границам ее сознания.
Его глаза превратились в хромовую синеву.
– Мне это не нужно. В твоих глазах нет секса. В них смерть.
Она хотела оттолкнуть его, но та ее часть, равнодушная часть, которой нравился жар его прикосновения, была взбудоражена этим завуалированным намеком на угрозу. Ни один мужчина никогда не подбирался так близко, чтобы познать всю её без остатка.
Поэтому, она удовлетворила порыв ударить его тем, что просто оперлась на свои руки, опустив ладони на стол позади себя. Хорошо, что они были не возле еды, иначе, ее волосы уже были бы в кофе.
– Значит, – сказала она, – ты – эксперт по женщинам?
– Я живу уже очень долго.
Елена почувствовала, как прищурила глаза:
– А ты когда-нибудь трахался с Ее Королевским Стервозничеством?
Он сдавил ее бедра.
– Осторожней, Елена. Я не могу всегда быть рядом, чтобы защищать тебя.
– Это значит "да"? – она могла представить их тела, сплетенные в полете – ослепительная, и, о проклятье, прекрасная картина из золота и бронзы.
– Нет. Я никогда не отвечал Микаэле на ее предложения.
– Почему нет? У нее самая сексуальная грудь и задница, которые когда-либо видело человечество.
– Я предпочитаю губы, – он наклонился и сильнее обычного прикусил ее нижнюю губу прежде, чем поднял голову. – А твои губы довольно сочные.
С сокрушительной волной удовольствия она вспомнила, что губы Микаэлы были красивыми, но тонкими. Однако:
– Я на это не куплюсь, – она не изменила своей позы – Кого, черт подери, волнуют губы?
– Если бы ты стояла на коленях, и между твоими губами находился мой член, то меня бы это очень волновало.
Такая картина заставила её внутренние мышцы сжаться во влажной готовности.
– Почему так выходит, что парни всегда думают о женщинах, ублажающих их ртом? А что, если наоборот?
Кобальтовые молнии вспыхнули в глазах, и руки Рафаэля заскользили вниз, большими пальцами задевая внутреннюю часть бедер Елены:
– Снимай брюки.
Ее желудок сжался.
– У нас убийца на повестке дня.
– Но ты хочешь забыться.
– Ты не ответил на мой вопрос, – приглушенные слова, ее тело так изголодалось.
– Предпочитаю не спать с Микаэлой, потому что у меня нет симпатий к черной вдове. Ее губительный шепот, вероятно, подвел Урама к этому.
Елена села, схватив Рафаэля за предплечья.
– Этому? К чему?
Его большие пальцы продолжали двигаться, касаясь самого края тонкой чувствительной плоти, которая желала более сильных, более глубоких ласк.
– Тебе не нужно это знать.
Вспышка ярости перекрыла вожделение.
– Я не могу работать вслепую.
– Относись к нему, как к вампиру, самому опасному вампиру во всей вселенной, – один из пальцев Рафаэль прижался к клитору Елены. – Теперь, сними свои брюки.
Она боролась, чтобы сделать вдох.
– Черта с два. Расскажи об Ураме.
Рафаэль придвинулся, крылья прикоснулись к ее коленям. Затем, к разочарованию Елены, он убрал одну руку... только чтобы просунуть ее под футболку девушки.
Ее сердце сильно забилось в груди, когда он обхватил ее грудь, но Елена выдавила из себя слова.
– Почему теперь я могу учуять его, когда не могла этого прежде?
Рафаэль убрал руку с ее груди обратно на бедро и провел ею к колену. Другая его рука скользнула под ее руку, туда где позади себя она поставила свою ладонь, его бицепс задевал ее грудь.
– Потому что, – он поднял ее ногу, и закинул на свою талию, в то время как ее саму подтянул вперед, – он пролил первую кровь.
Их истосковавшиеся тела полностью соприкасались, это было неизбежно. И Елена издала стон.
– Но, – произнесла Елена сквозь туман. – Я не смогла учуять Эрика, новообращенного вампа.
– Тогда я ввел тебя в заблуждение, Елена. Оба и Берналь и Эрик созданы в одно время, но Берналю позволено было питаться, тогда как Эрику нет, только после теста.
То, что Рафаэль в состоянии обуздать жажду крови новообращенного лишь еще один пример его силы, но не об Эрике она сейчас хотела говорить.
– Зачем? Почему Урам стал вампиром?
– Он по-прежнему – архангел.
Отклонив ее от себя, Рафаэль задрал ее футболку, наклонил голову и прикусил сосок через бюстгальтер.
Она судорожно вздрогнула, потянув его за волосы.
– Постой, – но теперь он начал посасывать, и это было, о проклятье, так хорошо. Это был бы лучший секс, который она когда-либо представляла, – Рафаэль.
Он поднял голову:
– Я предоставлю тебе выбор.
Она обратно опустила свою футболку, чувствуя себя с задранной футболкой слишком уязвимой. Ее соски болезненно ныли от напряжения:
– Что за выбор?
– Либо я уложу тебя на этот стол и войду в тебя, или...
– Или? – ей хотелось прильнуть к нему, ощутить вкус его ярёмной вены.
– Или я уложу тебя на стол и буду ласкать тебя языком там, чтобы ты получила удовольствие, а затем войду в тебя.
– Вот здорово, – все мысли, которые не касались этой просящей пульсации между ног, были спутаны, – Я выбираю третий вариант.
Обхватив ее за спину рукой, он усадил Елену прямо к своей твердой выпуклости.
– Третьего варианта нет.
Да черт с ним. Она наклонилась и слегка надкусила это прекрасное горло. Елене надо было жить. Его рука обнимала ее все крепче, в то время как она посасывала и пробовала на вкус его шею. Потом он спросил:
– Третий вариант подразумевает, что ты пососешь и другие части моего тела?
Проклятье, этот архангел мог быть сексуальным, когда был не в смертоносном настроении. Сделав последнюю, полную сожаления ласку языком, она отодвинулась:
– Я не пересплю с тобой пока ты не скажешь мне правду об Ураме.
Что-то недоброе промелькнуло на его лице.
– Сексуальный шантаж, Елена?
Она кивнула.
– Ты относишься ко мне, как к домашней зверушке. Поди принеси мне этого "плохого архангела-вампира-того,-кем бы он, мать его, ни был", Элли, но не смей спрашивать "почему". – Перестав говорить сахарно-сладким тоном, она свирепо на него взглянула, – Я не сплю с мужчинами, которые думают, что я безмозглая дурочка.
Смертоносная мгла, прокатившаяся было по его лицу, превратилась в развлечение, но Елена сознавала, что скользит по узкому краю пропасти. Рафаэль был снисходителен к ней по одной ему ведомой причине.
Архангел, который заставил Елену сжать в руке лезвие ножа, тот же Рафаэль и ей стоит это помнить – не важно насколько она желает его.
– Чем больше знаешь, – произнёс Рафаэль. – Тем большую ответственность на себя берешь.
– Я уже много знаю, – стояла Елена на своём. – Не о моей защите идет речь, а о защите архангелов.
– Доверять смертному – предел глупости. Это стоило Иллиуму крыльев.
Ох, он точно знал, как доканать ее.
– Я не простая смертная. Я – Елена Деверо, Охотник Гильдии и женщина, которую ты втянул во все это дерьмо. Наименьшее, что ты можешь сделать, это сказать почему.
– Нет, – плоское заявление, сделанное Архангелом Нью-Йорка. – Ничего из сказанного тобой не поколеблет меня. Никто из смертных не может знать. Даже если это та, которую я хочу трахнуть.
Холодная атмосфера наполнилась страстью. Теперь Елену наполнила чистейшая ярость.
– Это напоминает мое место, да?
Ублюдок поцеловал ее. Елена была так зла, что прикусила губу Рафаэля достаточно сильно, что пошла кровь. Архангел отстранился, губа уже начала опухать.
– Мы больше не квиты, Елена. Теперь ты передо мной в долгу.
– Вычти это из моей медленной и мучительной смерти, – она убрала ногу с его талии. – Время поговорить об убийце.
Рафаэль наклонился, захватывая ее руки.
– Ты вновь держишь нож.
Она крепче схватила рукоятку.
– Ты доводишь меня до насилия, – убрав нож обратно в сапог, Елена сложила руки на груди и старалась не думать о том, как хорошо он пахнет. – Что ты сделал с выжившей?
– Дмитрий отвез ее к нашим целителям, нашим докторам.
– Потому что она может быть заражена. Чем?
– Безумием Урама.
Елена была так потрясена, получив прямой ответ, что ей понадобилась минута, чтобы найти что ответить.
– Это невозможно. Безумием нельзя заразиться.
– Штаммом Урама можно
Господи.
– Но она человек.
Глаза Рафаэля запылали кобальтом.
– Была человеком. Теперь врачи расскажут нам, кем она стала, – он сделал паузу. – Мы знаем, что она проглотила немного крови Урама – возможно случайно, но более вероятно он накормил ее.
Елена не поддалась жалости. Эта женщина – на самом деле девочка – пережила намерения монстра уничтожить все, чем она была. Она заслужила чертову медаль за храбрость, а не жалость.
– Если она заражена, ты убьешь ее?
– Да.
Елена хотела возненавидеть его за это, но не могла.
– Четыре года назад, – вдруг произнесла она, – на берегах Миссисипи произошла череда убийств. Задушенные мальчишки, с вырванными глазами.
– Человек.
– Да. Охотник, – Билл Джеймс был ее другом, когда-то давно до этого ее тренером. – Нам – мне, Ренсому и Саре – нужно было найти его и казнить. – Охотники всегда заботились о своих
Прошелестел холодный шепот ветра, когда Рафаэль развернул свои крылья и свернул обратно.
– В твоей голове слишком много кошмаров.
– Они делают меня – мной.
– Ты убила того охотника?
– Да. – Это было между ними двумя. – Сара была тяжело ранена, Ренсом слишком далеко, а Билл собирался убить перепуганного мальчика. Поэтому я ударила его ножом в сердце, – не было время достать пистолет, так много крови повсюду, предательство, читающееся в глазах Билла с последним ударом его сердца, беспорядок воспоминаний. Сейчас она посмотрела в другую пару глаз. – Если эта девушка станет монстром, ее нужно убить.
– А я – монстр, Елена?
Она посмотрела в идеальное лицо и увидела отголоски жестокости и эпох.
– Пока нет, – прошептала Елена. – Но можешь стать.
Его челюсть напряглась от суровости.
– Признак возраста – жестокость.
Елене было больно знать, что человечность в Рафаэле – глубоко похоронено, но есть – в один прекрасный день может перестать существовать. Но в то же время, она не могла не радоваться за его бессмертие. Кто-то такой великолепный не должен умирать.
– Расскажи мне о Безмолвии.
Его крылья полностью развернулись.
– Мы должны пойти домой к Микаэле и посмотреть, сможешь ли ты уловить запах Урама – есть хороший шанс, что сегодня он провел часы, наблюдая за ней.
Елена разочарованно вздохнула.
– Хорошо. Мы полетим? – ее сердце подпрыгнуло. Елена начала привыкать передвигаться в объятьях Рафаэля, к звуку его надежных и мощных крыльев.
– Нет, – ответил Рафаэль, изогнув губы, будто читая ее волнение. – Дом Микаэлы в Америке по соседству.
– Удобно, – чтобы пробраться в постель к Рафаэлю.
Рафаэль наконец отодвинулся достаточно, чтобы Елена смогла слезть.
– На протяжении веков Микаэла много кем побывала – ученым, куртизанкой, музой – но никогда – воином. Мои любовницы всегда были женщинами воинственными.
Елена задумалась сколько из этих женщин были так же глупы, как она – достаточно глупы, чтобы броситься в объятья к Рафаэлю, даже зная, что если ситуация обостриться, архангел убьет ее с одной, последней мыслью.
– Пришло время этому воину оправдать свою зарплату.
* * *
Жажда крови.
Он ленился, пресытившись, кровь тяжестью лежала в его кишечнике.
Он баловал себя, но сколь восхитительным было это баловство.
Обмакнув пальцы в чашу с кровью, которую он добыл из скота, забитого им, поднес их ко рту и облизнул.
Безвкусно. Безжизненно.
Разочарованный, он разбил миску об пол, на белом ковре разлилось темно-красное пятно. Но была еще красота на небе. Он посмотрел наверх, как раз тогда, когда унылая тяжесть в конечностях начала легчать, превращаясь в слабый вид предвкушения
Теперь он знал – кровь должна быть свежей.
В следующий раз, он выпьет ее прямо из бьющихся сердец. От голода его глаза приобретали красно-фиолетовый цвет. Да, в следующий раз он не станет убивать... он сохранит жизнь.
Глава 27
Елена нисколько не удивилась, что особняк Микаэлы оказался воплощением красоты и изящества. Архангел могла быть двуличной сукой, но репутацию музы художников всех времён заработала не случайно.
– Здесь мы обнаружили... дар, – сказал ей охранник-вампир, указывая на участок земли с окровавленной травой.
Несмотря на присутствие другого вампира, запах кислоты был очень острым. Либо Урам смешал с сердцами немного своей крови, либо приземлился на газон. Кстати, говоря о металлическом запахе... и вызывающем мурашки ощущении. Волосы на затылке Елены встали дыбом.
– Можешь покинуть эту территорию?
Он отрывисто кивнул, но с места не сдвинулся.
– Однажды и на меня охотились.
Елена посмотрела наверх, где на балконе с видом на лужайку разговаривали друг с другом Рафаэль и Микаэла, и задумалась: будут ли ангелы против, если она оглушит идиота, стоящего рядом. У неё нет времени разбираться с этим дерьмом.
– Не слишком удачно, если ты до сих пор здесь.
– Моя госпожа содрала с моей спины кожу и сделала из неё сумочку.
Елена задумалась, как эта информация будет принята группой, приписывающей ангелам небесное происхождение.
– Всё же, ты и сейчас ей служишь.
Заявление вампира звучало правдоподобно. Эта сучка, считающая себя богиней, вполне на такое способна.
Вампир улыбнулся, показав зубы.
– Это была довольно-таки миленькая сумочка.
Затем он, наконец, ушел. "Стоит понаблюдать за ним", – подумала Елена. Что бы Микаэла не делала с ним на протяжении веков, он уже не в здравом уме.
– У бессмертия слишком много недостатков, – пробубнила Елена, добавив к мысленному списку вероятность стать сумочкой. Она снова опустила взгляд на окровавленную траву. Встав на колени, Елена установила достоверность запаха, затем начала выхаживать кругами, постепенно увеличивая радиус.
Запах Урама покрывал территорию. Скорее всего, архангел приземлился, стоял здесь, скрытый гламором, а стражи Микаэлы об этом и не подозревали. Елена побоялась бы наткнуться на Урама, только запах, хоть и оставался резким, но всё же не таким сильным, каким бы был при его непосредственной близости. Елене стало интересно, способны ли архангелы ощущать своих собратьев через гламор?