Допив шоколад, я ответила:
— Да. Он пытался меня закадрить, я отказалась, он разозлился, а остальное тебе известно. — Я не собиралась открывать им правду. Это значило бы рисковать свободой Рози.
— В общем, поедем в участок и все обсудим, — подытожил дядя Боб.
Папа послал ему предостерегающий взгляд, и я напряглась. Если эти двое ссорились, то так, что перья летели. Конечно, наблюдать за этим забавно, но, похоже, всем было не до смеха. Кроме меня. Смех — как желе. Для него всегда найдется место.
— Отлично, мне все равно хотелось в тепло, — заметила я, успев предотвратить третью мировую войну.
— Поехали со мной, — спустя мгновение предложил дядя Боб. А чего папа от него ждал? Он же знает законы. Нам все равно бы пришлось ехать в участок. Заодно все и решим.
Дядя Боб перевел взгляд на Гаррета:
— Ты тоже можешь поехать с нами.
Папа посмотрел на него с удивлением и благодарно улыбнулся, когда дядя Боб подмигнул ему. Провожая меня до дядиного джипа, он наклонился и прошептал:
— По дороге вам придется придумать, что говорить. Когда будешь давать показания, скажешь, что открыла дверь и увидела на пороге двух мужчин. Они дрались. Пистолет выстрелил, и второй преступник убежал по пожарной лестнице.
Папа похлопал меня по спине, ободряюще улыбнулся и закрыл дверь. Вид у него был хмурый и озабоченный, и меня внезапно охватило чувство вины за все, через что ему пришлось по моей милости пройти, пока я не выросла. Он многое вынес из-за меня. Придумывал отговорки, ухитрялся сажать преступников за решетку так, чтобы не впутывать меня напрямую. А теперь ему нужно было довериться дяде Бобу, который должен сделать то же самое.
— Как тебе это удалось? — успел спросить Гаррет, пока Диби не сел в машину. — Тот парень весил под сотню килограммов.
Мы вместе расположились на заднем сиденье.
— Я ничего не делала.
Он пристально посмотрел на меня, пытаясь догадаться:
— Значит, один из твоих покойников?
— Нет, — ответила я, наблюдая, как папа разговаривает с дядей Бобом. Похоже, все было тихо-мирно. — Это кто-то другой.
Я слышала, как Гаррет откинулся на сиденье и потер лицо руками.
— Значит, нас окружают не только призраки? А кто еще? Демоны? Полтергейст?
— Полтергейсты — это всего-навсего озлобленные призраки. Никакой загадки тут нет, — пояснила я. И солгала. Потому что если кто и был загадкой, так это Рейес.
Что бы ни делала, я не могла перестать думать о нем. Я размышляла о его татуировках, пытаясь отыскать их значение в хаосе мыслей. Мне мешало то, что в моей памяти хранится слишком много всякой бесполезной чепухи. Будь проклята моя дотошность.
В голове роились вопросы. Что, если он состоит из углеродов? Сколько ему лет — тридцать или тридцать миллиардов? Он из нашего мира или все-таки из потустороннего? Инопланетянин Рейес или нет, у меня вопроса не возникало. Разумеется, он землянин. В четвертом измерении, ином мире, свои законы. Там нет ни планет, ни стран, ни границ, ни межевых столбов. Четвертое измерение охватывает вселенную и все, что за ее пределами. Оно просто есть. Везде и сразу. Примерно как Бог.
— Значит, так, — произнес дядя Боб, пристегнув ремень. — По пути в участок мне надо кое-что обдумать. Разумеется, я не услышу ничего из того, что вы друг другу скажете. — Тут он снова подмигнул мне в зеркало заднего вида.
Когда мы прибыли в участок, оказалось, что на пороге моего офиса, когда я открыла дверь, чудесным образом стояло двое мужчин. У второго были грязные светлые волосы, борода, невзрачная одежда и никаких особых примет: опознать его было практически невозможно. Вот так-то. Если честно, меня немного удивило, что Гаррет согласился в этом участвовать.
— Можно подумать, мне хочется, чтобы меня заперли в обитую войлоком палату, — пояснил он, когда мы вошли в здание. Похоже, он начинал понимать, почему я никогда никому не рассказываю, кто я на самом деле.
Первым, кто уставился на меня в участке, оказался Тафт, который по-прежнему кипел от злости. Он стоял у стола и читал чье-то досье. Когда мы проходили мимо, Тафт бросил на меня свирепый взгляд.
Сахарная Слива последовала его примеру. Хорошо хоть не кинулась на меня. Уже плюс.
Не удержавшись, я послала Тафту самую ослепительную улыбку и, чуть замедлив шаги, сказала:
— Когда наконец до вас дойдет, в чем дело, и вам понадобится помощь, не приходите ко мне.
— Это кое-кому другому нужна помощь. Медицинская, — огрызнулся он.
Дядя Боб догнал меня и поинтересовался:
— В чем дело?
— Помнишь, я тебе говорила про Исчадие Ада? Теперь она дает о себе знать, а он ничего не может поделать, вот и бесится.
Дядя Боб задумчиво оглянулся:
— Пошлю-ка я его за пончиками, чтобы поостыл.
Хорошая мысль.
Мы дали показания, которые звучали на удивление похоже, перекусили, а потом, высадив по дороге Гаррета, отправились в Юкка-Хай. Своупс просился с нами, как ребенок, которого в субботу вечером оставляют дома. Даже похныкал.
— Ну пожалуйста, — упрашивал он.
— Если я сказала «нет», значит, нет.
Впредь ему наука.
Юкка-Хай располагалась в глубине южного района Альбукерке — старая школа с унылым прошлым и блестящей репутацией. Мы попали в большую перемену. Пользуясь свободной минуткой, подростки болтали, заигрывали друг с другом и дразнили новичков. До нашего визита я не очень скучала по школе. Не заскучала и теперь.
После того, что случилось утром, у меня до сих пор ноги были как ватные. Все происходило точно в замедленной съемке. Я двигалась, словно сомнамбула; в голове не укладывалось, что мир не остановился со скрипом, хотя я была на волосок от смерти. Он продолжал движение — бесконечный круговорот отрывочных событий, который называют жизнью. Время бежало вперед. Солнце скользило по небу. В каблук моего ботинка впился гвоздь.
Мы зашли в здание школы и отыскали усталого завуча. Ее осаждало человек семь. Двое пришли за разрешением опоздать. Еще у одного была записка от отца, который угрожал, что отсудит у школьной спортивной команды новую форму, если его ребенку не позволят брать с собой в школу какое-то там лекарство. Третьей была учительница, у которой во время обеденного перерыва украли со стола ключи. Ждали указаний два помощника. А кроме них, там находилась прелестная девчушка с темными волосами, собранными в хвостик, в зеркальных солнечных очках и белых длинных гольфах, которая, похоже, умерла еще в пятидесятых годах.
Она сидела в углу, скрестив ноги и прижав к груди книги. Я уселась возле нее, дожидаясь, когда уляжется суматоха. Дядя Боб воспользовался случаем, чтобы позвонить. Как всегда. Девочка разглядывала меня; я прибегла к трюку с сотовым телефоном и проговорила, глядя на нее:
— Привет.
Она моргнула и уставилась на меня широко распахнутыми от удивления глазами, не понимая, с ней ли я разговариваю.
— Часто здесь бываешь? — продолжала я и сама рассмеялась своей уморительной шутке.
— Я? — наконец переспросила она.
— Ты, — кивнула я.
— Вы меня видите?
Никогда не понимала, почему они всегда спрашивают меня об этом, когда я смотрю прямо на них.
— Конечно.
Она изумленно приоткрыла рот, и я пояснила:
— Я ангел смерти, но добрый, не страшный. Если хочешь, можешь перейти сквозь меня.
— Вы красивая. — Девочка бросила на меня восхищенный взгляд. Да уж, я такая. — Как бассейн в жаркий летний день.
Ого, вот это комплимент. Раньше мне такого не говорили. Я оглянулась и заметила, что толпа редеет.
— Сколько ты уже здесь?
— Года два. — Я недоверчиво нахмурилась, и она объяснила: — Вы про платье? Это для встречи выпускников. Вечеринка в стиле пятидесятых.
— А, — протянула я. — Тогда ты выглядишь соответственно.
Она смущенно кивнула:
— Спасибо.
Остался всего один ученик, которому требовалось разрешение опоздать. Очевидно, письмом родителя, угрожавшего судебным иском, занялся директор, а поиском украденных ключей — завхоз.
— Почему же ты не ушла? — спросила я.
Проходивший по коридору паренек крикнул приятелю:
— Эй, Вестфилд, опять напрашиваешься?
Мальчишка, дожидавшийся разрешения опоздать, явно спортсмен, за спиной незаметно показал ему средний палец. Я изо всех сил старалась не рассмеяться.
Девочка, сидевшая рядом со мной, кивком показала на завуча:
— Это моя бабушка. Она очень горевала, когда я умерла.
Я взглянула на женщину. На табличке с именем значилось «мисс Тарпли». У нее были стильно взлохмаченные волосы, темные с красными прядями, и умопомрачительные зеленые глаза.
— Ого, классно выглядит для бабушки.
Девочка в белых гольфах хихикнула.
— Мне нужно ей кое-что сказать.
Не я ли буквально только что распиналась перед Гарретом об этом же самом? Что я говорила? Что устала распутывать то, что другие напортачили? Иногда я бываю жуткой стервой.
— Хочешь, я тебе помогу?
Девочка просияла:
— А вы сможете?
— Ну конечно.
На мгновение закусив губу, она проговорила:
— Вы можете ей сказать, что я не брала ее мусс?
— Правда не брала? — улыбнулась я. — И поэтому ты до сих пор здесь?
— Ну, вообще-то брала, но я не хочу, чтобы она плохо обо мне думала.
От ее слов у меня сжалось сердце. Не перестаю удивляться тому, о чем только думают люди перед смертью.
— Солнышко, я не сомневаюсь, что твоя бабушка думает о тебе только хорошее. И уж конечно, мысль о муссе не приходила ей в голову.
Девочка понурилась и заключила, болтая ногами под стулом:
— Тогда, наверно, я могу уйти.
— Если хочешь, чтобы я ей передала весточку — о чем угодно, хоть о муссе, — я позабочусь о том, чтобы она ее получила.
Девчушка расплылась в улыбке:
— Вы можете ей сказать, что моя кувшинка больше, чем ее?
Я хмыкнула и кивнула. Мне очень хотелось услышать историю о кувшинке, но в кабинете не осталось ни детей, ни учителей.
— Обещаю.
И девочка ушла. Она пахла грейпфрутом и детским кремом, а в детстве у нее был розовый слоненок по кличке Толстячок.
— Чем могу помочь? — спросила ее бабушка.
Дядя Боб, он же рыцарь в сияющих доспехах, прошествовал к ее столу и помахал удостоверением, совсем как в кино. Вот молодец! Без ордера нам этих документов не видать. Наверняка существуют законы, которые запрещают выдавать информацию об учениках первому встречному. Я надеялась, что полицейского жетона Диби нам хватит и не придется добывать настоящий ордер, потому что понятия не имела, на каком основании мы могли бы его получить.
— Нам нужны все табели и списки одноклассников человека, который учился в этой школе…
Дядя Боб обернулся ко мне. Я закрыла телефон и вскочила на ноги.
— Да, примерно двенадцать лет назад.
Завуч бросила взгляд на Диби, взяла ручку и записала даты, которые я знала. Дядя пожирал ее глазами. Между ними явно пробежала искра.
— А как его зовут? — спросила она.
Ах да. Имя. Будем надеяться, дядя Боб не вспомнит человека, которого упек за решетку на срок от двадцати пяти до пожизненного.
— Э-э-э, — проблеяла я и наклонилась к завучу, стараясь, чтобы дядя меня не услышал. — Фэрроу. Рейес Фэрроу.
Даже не взглянув на дядю Боба, я почувствовала, как он замер за моей спиной. Атмосфера в кабинете сгустилась до такой степени, что воздух можно было резать ножом. Вот черт.
Глава 15
Смысл жизни не в поисках себя, а в шоколаде.
Надпись на футболке
— Дядя Боб, — проговорила я, — позволь, я все объясню.
Мы стояли в коридоре у кабинета мисс Тарпли, откуда дядя Боб вытащил меня за руку.
— Рейес Фэрроу? — процедил он сквозь зубы. — Да ты знаешь, кто такой Рейес Фэрроу?
— А ты? — вопросом на вопрос ответила я, стараясь скрыть волнение в голосе.
— Я-то знаю.
— Значит, вы знакомы? — с надеждой спросила я.
Он бросил на меня сердитый взгляд:
— Я не общаюсь с убийцами.
Сноб.
— Мне лишь нужна информация о нем.
— Он забил отца до смерти бейсбольной битой, потом бросил труп в багажник «шевроле» и поджег. Что ты еще хочешь о нем узнать, Чарли?
Я раздраженно фыркнула и промолчала, стараясь оттянуть время и придумать достойный ответ. Черт возьми, куда запропастились мои адвокаты, когда они мне так нужны? Адвокатов еще никому не удавалось переспорить. Но мне в голову так ничего и не пришло, и я решила рассказать Диби чуть больше. Где наша не пропадала.
— Он не мог этого сделать, — сдавленно прошептала я.
— Тебя там не было. Ты не видела…
— Не мог он этого сделать. — Я придвинулась ближе и пояснила: — Он… не такой, как все.
— Как любой убийца. — Сдвинуть Диби с занятой позиции могло только неопровержимое доказательство.
Набрав в грудь побольше воздуху, я призналась:
— Это сделал он. Сегодня. Перерубил позвоночник. Это он.
— Что?
Дядя Боб ничего слышать не хотел и не собирался ко мне прислушиваться, но не устоял. Любопытство, как обычно, взяло верх. И я знала верный способ целиком и полностью завладеть его вниманием.
Вцепившись в его куртку, я взмолилась:
— Только пообещай, что ничего не скажешь папе.
Диби тут же возжелал подробностей. Я по возможности кратко объяснила, что Рейес — больше, чем человек. Как он двигался и выглядел. Как встретил меня, когда я родилась. Дядя был так ошарашен услышанным, что на этом месте, похоже, впал в транс.
Я умолчала о двух других случаях с перерубленным позвоночником (ну и, разумеется, о своих эротических снах). Диби незачем знать, насколько на самом деле глубоки мои чувства к Рейесу.
— Кто же он? — наконец спросил дядя Боб.
Покачав головой, я ответила:
— Если бы я знала. Но он умрет через два дня, если этому не помешать. И единственный способ это сделать — найти его сестру.
— Но… если он наделен такой силой…
— Это при жизни, — напомнила я. — Не знаю, что случится, если его тело умрет.
Зато я понимала, что случится со мной. Я не хотела жить без него. И едва ли смогла бы. После всего, что было.
Спустя пятнадцать минут мы получили распечатки с расписанием уроков Рейеса и список учеников всех параллельных классов.
— Вы его помните? — поинтересовалась я у мисс Тарпли.
Она оторвала взгляд от дяди Боба и уставилась на меня:
— Я здесь всего десять лет.
— А других Фэрроу у вас не училось?
— Нет. Извините. Быть может, его сестра тогда еще не перешла в старшие классы.
— Возможно. А он учился здесь всего три месяца. — Я заглянула в досье Рейеса. — Но в документах сказано, что он окончил вашу школу.
— Едва ли, — усомнилась мисс Тарпли. — Впрочем, постойте. — Ее пальцы забегали по клавиатуре компьютера. — Есть запись, что ему выдали аттестат, но это невозможно.
Я наклонилась к дяде Бобу:
— Только не для опытного хакера.
Я начинала понимать, как Рейес использовал свой интеллект и компьютерные навыки.
— Огромное вам спасибо, мисс Тарпли, — проговорил дядя Боб, сжав ее ладонь.
Она состроила ему глазки. Он в ответ тоже. Все это выглядело очень романтично, но мне еще нужно найти исчезнувшего человека. Я толкнула дядю локтем:
— Ну что, пошли?
Он что-то проворчал себе под нос, снова повернулся к завучу и попрощался. Мы направились было к двери, но я остановилась на полдороге.
— Ой, смотрите-ка, что я нашла в углу. — Я протянула мисс Тарпли записку. — Кажется, это что-то… важное.
— Спасибо, — поблагодарила она.
Проходя мимо школы, я заглянула в ее окно. Мисс Тарпли прижимала записку к груди и плакала. Должно быть, из-за кувшинки.
* * *
Мы помчались ко мне в офис, чтобы отдать распечатки Куки. Она опросит одноклассников Рейеса, постарается связаться с ними и выудить сведения о его таинственной сестре. Очутившись у себя в кабинете, я достала из сейфа свой глок, засунула в кобуру под мышкой и защелкнула замок. Под кожаным пиджаком пистолет почти незаметен. Вообще-то мне никогда еще не приходилось им кому-то угрожать. Просто хотелось чувствовать его под рукой, знать, что он тут, пусть и ненадолго.