— Нужно ждать, — вздохнул Ньют, беря в руки кусок хлеба. — А пока надо ставить на картах номер сектора, а то мы запутаемся в конец и так и подохнем в этом Глэйде…
***
Спустя неделю и два дня после того, как в Глэйде появились Бегуны, теория секторов Минхо подтвердилась: ранним утром глэйдеры, как обычно, выбежали в открывшиеся южные ворота, и на сей раз на стенах вновь появилась цифра 7, которую однажды уже видели Бегуны. Воодушевленные такой переменой, ребята со всех ног помчались исследовать этот сектор дальше.
А на следующий день седьмой сектор закрылся, уступив место первому, а потом был пятый, за ним второй, шестой, четвертый, восьмой и третий. А далее снова седьмой.
Тем вечером, когда седьмой сектор вновь был открыт, Эвита сидела у старого, давно полюбившегося ей бревна.
— Ну что, полностью смогли оббежать сектор? — поинтересовалась она у парня.
— Не совсем, — коротко ответил Ньют, принимая из рук девушки конфету.
— Интересно, много еще там… — вслух подумала девушка.
Парень пожал плечами.
— Пока что мы сумбурно носимся, как койоты с динамитным шашками, — юноша развернул шуршащую упаковку. — В следующий раз, когда откроется седьмой сектор, мы должны побежать самым коротким путем к оставшимся коридорам, если только я верно рассчитал маршрут, а то Минхо разозлиться так, что будет способен стены снести одним кулаком.
— А что, это идея, — хмыкнула Эви, вытягивая ноги. — Разозлить Минхо, он и протаранит нам путь отсюда. Напрямик.
Парень, усмехнувшись, повернул голову направо и посмотрел на девушку: благодаря горящему позади костру, в ее каштановых волосах будто играли теплые лучики солнца, а на лице, напротив, отражался холодный свет луны. Это сочетание пламени и льда было так ей к лицу, что Ньют невольно восхитился этим видом.
— Что? — спросила девушка, заметив, что юноша пристально смотрит на нее.
Он облизнул нижнюю губу, какое-то время помолчав. Эви заметила, что облизывать губы вошло у парня в привычку. И девушка не могла сказать, что ей не нравилась эта привычка.
— Я боюсь, что, даже исследовав весь сектор, мы ничего не найдем. Иначе, зачем там восемь секторов? Глупо делать выход в одном из них на самом виду, не логично и слишком просто, — наконец, произнес Ньют, предпочитая никогда не отвечать на ее «Что?».
— Иногда ответ на сложный вопрос бывает очень простым, — отозвалась Эвита почти полушепотом.
Ньют снова обернулся на девушку, но, встретившись с ее темно-зелеными глазами, сразу же отвел взгляд и принялся молча дожевывать сладость.
Последнее время они часто сидели на этом месте: Эвита любила смотреть на звезды, Ньют любил тишину. И то и другое оба могли найти, сидя у старого высохшего бревна, которое не позволяли ни Эрни, ни Максу утащить отсюда. Это бревно, с раскидистым корнем, возвышающимся фута на три над землей и в сумерках ночи пугающим своими торчащими во все стороны голыми корявыми отростками, стало неким монументом для них. Больше сюда никто не приходил, они могли разговаривать о чем угодно и не боятся, что их услышат парни у костра.
Эвите нравилось проводить свои вечера с Ньютом. Им даже не обязательно было разговаривать. Парень не был многословен, и отличался тем, что прекрасно умел слушать. Никогда не перебивал, только сидел и хмурился. Раньше Эви могла более менее откровенно разговаривать только с Эрни. Но это могло продолжаться только до тех пор, пока Чистильщику не надоест и он не решит пойти заняться чем-нибудь более полезным. Зарт, Леон, Макс и Джеф были настоящими трудягами, любителями и фанатами своего дела, с ними девушке трудно было найти общий язык. Хотя с последним они часто находились в Хомстеде одни и, естественно, обменивались какими-то темами, мыслями, даже шутками. Но это было похоже, скорее, на рабочую обстановку, разговор приятелей, нежели закадычных друзей. Алби оставался в общении всегда на какой-то незримой дистанции. С ним не хотелось ни откровенничать, ни болтать на отстраненные темы. Эвита была уверена — Алби всегда придет на помощь, никогда не откажет в просьбе и выслушает. Он был другом, но душевным собеседником для нее он не мог стать, да ей этого и не очень хотелось.
С Минхо можно было повеселиться. У парня моторчик вообще никогда не выключался, а разговаривал он не то чтобы с иронией, он просто говорил на языке сарказма. Парень уважал Эвиту хотя бы только за то, что она девушка, и легко выживает наедине с парнями. Вот так просто. Эви отвечала ему взаимным уважением. Минхо был ей словно старший брат, которого девушке не хватало. Она чувствовала — у нее точно был брат, она подсознательно была уверена в этом на сто процентов, потому что где-то в глубине души скучала не только по родителям, которых не помнила, но и по брату.
— О чем думаешь? — обернувшись на нее, спросил Ньют.
— Интересно, кого следующим привезет лифт? — она улыбнулась, смотря на яркие звезды. — Когда ты официально перестанешь быть шнурком.
— Боюсь представить, кто мне достанется в «подопечные», — ухмыльнулся парень.
— А вдруг будет девочка? — предположила Эвита и резко перевела взгляд с неба на профиль Ньюта.
Она увидела, как дернулась его правая скула.
— Почему бы и нет, — ответил юноша, и его губы тронула улыбка.
— Еще бы, — буркнула Эвита и тут же одернула себя.
«А чего ты хотела услышать? Что-то вроде: „Эва, если там будет девчонка, я не буду возиться с ней“?»
«Идиотка».
«Может, он еще и звать новенькую будет тоже по-особенному?»
«Ну, все, хватит»!
Какая ей, в конце концов, разница? Но раздражение, словно яд, уже непроизвольно растекалось липкой жижицей по ее венам, заполняя каждую клеточку тела.
— Я пойду спать, — бросила она и, быстро поднявшись, направилась в сторону Хомстеда, стараясь не оглядываться, чтобы не видеть хмурого взгляда Ньюта, полного непонимания.
========== Chapter seven ==========
Комментарий к Chapter seven
муз. сопровождение:
John Paesano –Your new Lives
The Fray–How To Save A Life (минус)
Эвита проснулась от неприятного ощущения дискомфорта внизу живота. Повертевшись в гамаке и едва не перевернувшись, девушка открыла глаза и слезла со своего спального места. Обернувшись, чтобы поправить свернувшуюся ткань, она едва удержалась от крика, обнаружив красные кровяные пятна.
«О, нет! Опять?!»
Второй раз за время ее пребывания в Глэйде Эви атаковали, как она сама их ласково называла, «женские прелести».
— Быть женщиной это ужасно!
— Как же ты права, шнурок, — раздался сонный голос Эрни из-за куста. — Если бы у меня был выбор: переродится парнем или женщиной, я выбрал бы первое однозначно.
«Я что, вслух это сказала?»
— Хотя, — продолжал разглагольствовать юноша, — если выбирать между тем, чтобы быть парнем в этом гребанном месте и вернутся в реальный мир, но девчонкой… ох, это слишком сложный выбор…
Эви аккуратно выглянула из-за своей ширмы природного происхождения: парень качался в гамаке, лежа на спине и подложив руки под голову. Девушка быстро поняла, что ее штаны сейчас не в самом пригодном виде, а пройти мимо Эрни незамеченной, когда он проснулся в таком хорошем болтливом настроении, не представлялось возможным.
— Ты чего там стоишь? — парень лишил ее всякой возможности успеть придумать как-либо план.
— Я… слушай, моя просьба может показаться странной, но… можешь сейчас отвернуться, а я быстренько пройду в душ?
Несколько секунд Эрни буравил взглядом Эвиту.
— Да, просьба странная, — наконец, произнес он, но, тем ни менее, перевернулся на бок.
Схватив с сучка, торчащего из дерева, к которому был привязан один конец гамака, изжеванную ткань, девушка метнулась к душевой будке. Она во второй же день своего присутствия в Глэйде нашла себе среди старого тряпья то, что можно было использовать в качестве полотенца. Кусок мыла, взятый с кухни, Эви берегла как зеницу ока, и никому не давала его. Мылась девушка три раза в день, из-за того, что климат в Глэйде был тропическим: температура воздуха прогревалась градусов до сорока, а влажность стояла такая, что ее волнистые волосы закручивались в рожки.
Приняв душ, девушка застирала испачканные штаны и, обернувшись импровизированным полотенцем, прошмыгнула в Хомстед. Не обращая внимания на предрассветный храп, она достала из шкафа какие-то штаны на смену. Высмотрев Джефа и убедившись, что парень крепко спит, она нашла на полке его аптечную сумку, которую парень всюду таскал с собой. Осторожно открыв кожаный мешочек, Эвита достала оттуда марлю и целый шматок ваты.
Испытывая сильную боль внизу живота и неприятное тянущее чувство, она весь день провалялась в гамаке, вертясь в неудобной ткани, слово юла. Мальчишки не трогали ее, думая, что Эвита мучилась с болью в животе из-за переедания острой пищи или просто съела неудачную порцию ужина. Девушка тайком брала из сумки медака шматки ваты и марли, успешно заменяя себе недостающие удобства во время «красных дней» календаря. Вот только ночью она не успевала вовремя проснуться и непременно просыпалась в кровяных пятнах. Гамак девушка решила постирать, когда неделя пройдет, а вот штаны приходилось стирать каждое утро.
В одно из таких прохладных утренних сумерек, на пятый день мучений с кровавыми водопадами, девушка вышла из душевой будки и немедленно была придавлена к деревянной стене Хомстеда сильными руками Эрни.
— Ты что творишь, а?! — злобно прошептал он ей в лицо, обдав несвежим дыханием.
От испуга девушка выронила застиранные штаны.
— О чем ты?
— За дураков нас держишь? — продолжал задавать странные вопросы парень. — Думаешь, мы не догадались, а?
— Я, правда, не понимаю, — губы девушки задрожали. Ей стало по-настоящему страшно от дикого взгляда Эрни, больно прижимавшего ее к деревянным доскам.
— Резать себя вздумала по ночам? Думаешь, мы не заметили бы? Весь твой гамак в крови. Марля у Джефа пропадает. Послушай, девочка, нам тут извращенцы-мазохисты не нужны, поняла? Одна уже дорезалась! Любишь боль, — он сильнее прижал девушку к стене, — я тебя сам могу избить до полусмерти, как тебе там нравится.
Сильный удар по спине прилетел к Эрни откуда-то сзади слева. Матюгнувшись, Чистильщик гневно посмотрел на обидчика. Ньют, злобно прожигая глазами парня, встал между ним и Эвитой, в страхе вжавшейся в стену Хомстеда.
— Какого черта ты творишь?! — гневно возмутился Ньют.
— Она режет себя! — снова воскликнул Эрни. — Вечно одежду застирывает, гамак в крови…
— Ты идиот, — Ньют сверкнул глазами. — Она девушка, шанк ты кланкорожий! Провести курс, чем мальчики отличаются от девочек?
Эрни сделал шаг назад, хмыкнув:
— Могла бы просто сказать Алби, а не молча тут в тени что-то делать.
Ньют скрестил руки на груди, а Эвита молча смотрела на Чистильщика исподлобья.
— Она сказала мне, — процедил Ньют. — Этого достаточно.
— Не достаточно, — сердито возразил Эрни. — Доверие, чайник, вот что объединяет нас и не дает сойти с ума в этой кланковской дыре! — он повысил голос. — И оно должно распространяться на всех нас, а не только на вас двоих!
— Это слишком… личное, Эрни, чтобы я бегала по Глэйду с транспарантом, — возмутилась Эвита, поднимая штаны.
— Но ему, — Эрни кивнул в сторону Ньюта, — ты все же сказала о «личном».
— Тебя это, вообще-то, не касается, — вставил блондин, — но это вышло не специально.
— Так я и поверил, — фыркнул Эрни, после чего развернулся и быстро ушел в сторону Плантаций.
Эвита проводила Чистильщика расстроенным взглядом. Раздражение и злость сменились чувством вины — каждому досадно оттого, что он оказывается за пределами круга доверия, пусть это и такая ерунда, как личные дела Эвиты. Быть может, для Эрни это не было ерундой.
— Все в порядке? — поинтересовался Ньют, оборачиваясь на девушку и облизнув нижнюю губу.
— Нормально, — неопределенно кивнула головой та. — Неприятно получилось.
— Сам виноват, — дернул плечом Ньют. — Мог бы догадаться. Я же сразу понял, в чем дело, да и не стала бы ты себя резать. Это какой надо быть… — вместо последних слов Ньют покрутил ладонью в воздухе рядом с головой, изображая сумасшествие.
— Че это у вас тут за собрание, шанки? — сонным голосом спросил Минхо, подходя к глэйдерам. — Эрни весь на нервах прошел… Буркнул что-то нечленораздельное.
Ньют и Эвита переглянулись. Каждый не хотел рассказывать азиату, что тут произошло, и уж тем более, какая тема была поднята в разговоре с Чистильщиком.
— А ну вас, — Минхо махнул рукой и скрылся в душе. — Кто не успел, тот лохонулся, так-то, шанки.
***
Спустя несколько дней за ужином Эви решила задать вопрос, который беспокоил ее весь день, проведенный в раздумьях.
— Алби, ты ведь не выходил сегодня в Лабиринт с Бегунами?
Вопрос оказался для лидера такой неожиданностью, что тот едва не подавился тыквенным рагу.
— Не выходил, — ответил он, откашлявшись. — А что?
— Я… просто подумала, — девушка смущенно обвела взглядом всех парней, внимательно уставившихся на нее. — Может, если сквозь Лабиринт отсюда уйти не реально, то можно пройти сверху?
— И как ты себе это представляешь? — тут же сердито поинтересовался Минхо. — Думаешь, я завтра встану утречком пораньше, умою свое румяное личико водицей из святого источника, протекающего мимо дерьма в Могильнике, и за моей могучей спиной вырастут огромные крылья?
— Ненавижу это слово, — буркнула девушка. — Мы же решили обходиться без него.
— Крылья?
— Дерьмо!
— Вот именно, — Минхо кинул вилку на стол. — Ты совершенно права, Эви. Дерьмо! Это даже не кланк! Кругом одно дерьмо! И мы погрязли в нем вот по сюда! — он указательным пальцем провел по своей шее.
— Минхо, хорош ты орать, — поморщился Ньют, взглянув на расстроенную Эвиту.
— Да, погоди ты бздеть раньше времени, шанк, — миролюбиво добавил Леон. — У нее, в общем-то, не такая уж и плохая идея.
— Да ну? — вступился за Минхо Макс. — Уйти сверху? — он вопросительно посмотрел на Эви. — Ты имеешь в виду залезть на одну из вертикальных каменных абсолютно ровных стен?
— Да, — тихо ответила девушка, уже не очень уверенная в своей идее.
— Стесняюсь спросить, — Макс даже есть перестал, — каким образом?
— Построить лестницу, — Эвита набралась смелости и посмотрела в сине-голубые глаза Макса.
Секунды три за столом стояла полная тишина, а затем громкий смех Макса нарушил ее. Никто из глэйдеров не поддержал парня в этом, но Минхо, Леон и Джеф улыбнулись.
— Ты серьезно? — сквозь смех спросил Макс. — Построить лестницу? Хорошо, даже если мы найдем материал, в конце концов, у нас есть целый лес, как ты себе представляешь подъем по, не знаю, по меньшей мере, тридцатиметровой деревянной качающейся на ветру лестнице?
— На стенах растет плющ, можно цепляться за него, — задумчиво произнес Ньют.
— Он растет не до конца, если ты заметил, — кивнул в сторону стен Макс. — Страховки нет, кто решиться на такой опасный подъем?
Воцарилась неловкая тишина. Эвите отчаянно хотелось с вызовом крикнуть «Я», но слово застряло в горле: она не рискнет, испугается.
«Почему же тогда кто-то должен рисковать?»
— Я решусь, запросто, — тихо, но с вызовом сказал Ньют. — Это…
— Эвита высказала здравую мысль, Макс, — перебив блондина, подал голос до сих пор молчавший Алби. — Просто не с той стороны подошла к ней.
— Просвети нас, Алби, — попросил Минхо. — Я что-то не очень понимаю, с какой стороны к этой стебанутой идее вообще можно подойти.
— Она лишь поверхностно предложила: лестница, лианы, стебли плюща… — Алби на мгновение задумался, решая, как бы точнее сформулировать мысль. — Идея не лишена смысла. Нужен просто серьезный подход, Минхо. Вырыть яму и вкопать туда основание лестницы, чтобы ее не так просто было раскачать. Сколотим ее, места на поляне хватит. Я сам полезу наверх, — на этих словах главный глэйдер посмотрел на Ньюта. — Стебли плюща крепкие, они могут послужить страховкой. Нужно лишь обвязать себя под грудь, поперек туловища. И перевязывать каждые метров… пять.
— А за что ты себя привяжешь в том месте, где плющ уже не растет? — поинтересовался Макс.