– Мы не знаем, – ответил за обоих Удав.
– Потому что мне Компания верит, а Хальдисскому – нет, – веско объяснил Уру. – Именно поэтому в Шпееве нет фактории Компании: мы, независимые торговцы, в состоянии обеспечивать её интересы наилучшим образом. Ясно?
– Да, господин.
– Вы поняли, что стоит во главе угла?
– Доверие, – выдавил Закорючка, съёживаясь под жёстким взглядом хозяина.
– Именно. – Клячик вновь отвернулся. Помолчал, глядя, как портовые притягивают избавленный от грузовой платформы «суперкамион» к земле, после чего продолжил: – Я с детства восхищаюсь огромными цеппелями. Помню, специально пробирался на причальное поле, чтобы их увидеть, мечтал стать цепарем… Но всё обернулось по-другому.
Обернулось так, что цепари, коими торговец некогда восхищался, теперь на него работали. И вряд ли это обстоятельство тяготило Уру.
Потрясающий вид был единственным достоинством помещения, во всём остальном его убранство напоминало скучнейшее логово какого-нибудь бухгалтера, обременённого долгами и семьёй, а не главный офис одного из могущественнейших обитателей Шпеева. Письменный стол и многочисленные полки завалены бумагами, пакетами с бумагами и папками с бумагами. Дешёвый чернильный набор на дешёвом столе, рядом замызганные счёты, а по правую руку – большая фарфоровая кружка, из которой Уру любил пить чай. Ничего лишнего, ничего роскошного, никаких сувениров, никаких украшений, если не считать таковыми простецкие конторские часы на стене.
Работая в кабинете, Клячик обязательно снимал пиджак и надевал сшитые из тёмной ткани налокотники, окончательно становясь похожим на мелкого клерка, но Удав и Закорючка прекрасно знали истинное лицо стоящего у распахнутого окна «бухгалтера», а потому почтительно внимали каждому слову. И боялись пошевелиться, потому что не получили на это разрешения.
Уру вернулся в кресло, сложил перед собой руки, став похожим то ли на престарелого ученика, то ли на слишком дисциплинированного учителя, и наконец-то перешёл к делу:
– Как вы знаете, недавно меня… кинули. – Клячик не сумел выговорить унизительную фразу без запинки. – Я потерял сто цехинов. Мизерную сумму, учитывая мои обороты, но я никому не позволяю себя обманывать.
– Мы понимаем.
– Вы – что?
Удав, который осмелился подать голос, едва язык не проглотил от страха. Он хотел сказать, что Шпеев прекрасно помнит поучительную и страшную историю бахорского прохвоста Люсгера, попытавшегося нагреть Уру на тысячу золотых, но теперь с ужасом сообразил, что его мнения никто не спрашивал.
– Твоё дело – слушать, – жёстко произнёс Клячик, не мигая глядя на побелевшего боевика. – Если я захочу услышать твой голос, я прикажу тебе его подать. Понятно?
Удав молча кивнул.
– Молодец, – одобрил Уру. Поправил налокотник и продолжил: – Как я и предположил, после нашей… э-э… встречи Бельгердейн в Шпеев не вернулся, уехал. Возможно… покинул планету.
На последней фразе торговец снова сбился: его приводила в бешенство мысль, что подлый обманщик сумеет избежать наказания.
– Но пока есть надежда, что Бельгердейн на Менсале, я буду его искать. И вы тоже.
Боевики покивали бритыми черепами. Они знали, что за последние дни Уру разослал по провинциям с десяток посланников, и поняли, что настала их очередь.
– В те же самые дни, когда в Шпееве появился наш шустрый друг, здесь находилась военная миссия трибердийцев, принимали целый эшелон железа… – Уру похлопал по одной из лежащих на столе папок. – В последний момент трибердийцы запросили на один «Гаттас» больше, чем было в изначальной спецификации, и получили его, поскольку у нас был резерв. Тогда я не обратил на это внимания, но сегодня узнал, что в армию губернатора поступило именно то количество пулеметов, которое было заказано изначально. – Пауза. – У меня украли деньги – кто-то купил очень дорогое оружие. Улавливаете связь?
Боевики сделали понимающие глаза.
– Можете говорить, – милостиво разрешил Клячик.
– Бельгердейн ухитрился оплатить ваше оружие вашими же деньгами? – выдал сообразительный Закорючка.
– Это первое, что приходит в голову, – согласился Уру.
– Отчаянный парень, – поспешил вклиниться в разговор Удав. – Небось из какой-нибудь «свободной сотни».
– Откуда среди свободян взяться умнику? – качнул головой Закорючка.
– На месте узнаете, – обрезал разговор Клячик. – Отправляйтесь в Триберди и всё выясните. Понятно?
– Да.
– Вон!
Кабинет недаром походил на «уголок главбуха»: пунктуальный и педантичный Уру тщательно следил за временем и не тратил его попусту. Выпроводив боевиков, он тридцать секунд сидел в кресле, не шевелясь и бездумно глядя прямо перед собой, затем поднялся и, на ходу надевая на лицо маску ослепительного дружелюбия, распахнул объятия одновременно с распахнувшейся дверью:
– Дорогой друг! Рад! Искренне рад!
– Взаимно, Уру, взаимно. – Руди Йорчик прекрасно понимал, что представляет из себя Клячик, знал цену «искренности», однако на «радушие» привычно ответил мастерски сыгранным «дружелюбием».
– Давно не виделись, Руди.
– Всего два месяца.
– Зачастил ты к нам, – с улыбочкой заметил Уру.
– Серьёзные дела требуют личного присутствия.
– Да, да, да…
В дальнем конце кабинета Клячик обустроил некое подобие переговорной: пара неудобных кресел, журнальный столик и даже коробка с сигарами, несмотря на то что Уру не курил и терпеть не мог табачного дыма. Разумеется, особенно сложные переговоры с особенно дорогими партнёрами Уру проводил в специально оборудованных местах, роскошь обстановки которых могла поразить даже адигенов, но закуток в кабинете был особенным, приём здесь считался у Клячика показателем наивысшей заинтересованности в собеседнике, и Руди об этом знал.
– Хочу сказать, дорогой друг, что твои образцы прекрасно заменили кардонийское оружие, – мягко начал Уру. – Мои клиенты дали ему высокую оценку.
– Иначе и быть не могло, – самодовольно отозвался Руди.
Клячик добродушно кивнул и лично наполнил бокалы красным вином.
Оружие Йорчика качеством почти не уступало продукции ушерских корпораций, но из-за двух лишних межпланетных переходов оказывалось дороже. Менсалийцы платили: собственная промышленность у них отсутствовала, приходилось брать что дают, но Клячик хотел повысить прибыль и требовал у Руди скидку. Йорчик согласился, при этом пообещал сбросить десять процентов вместо просимых семи и даже был готов пересчитать по новой цене все поставки по отнятым у кардонийцев контрактам, включая уже состоявшиеся, но при одном условии: Уру должен найти Гатова.
Услышав предложение, Клячик согласился не раздумывая: не сомневался, что при его связях отыскать застрявшего на Менсале инопланетника окажется плёвым, не требующим особенных усилий делом, однако сейчас, семь месяцев спустя, торговец был вынужден признать унизительное поражение.
– Оружие хорошее, но цена на него слишком высока, – вздохнул Уру. – У тебя много серьёзных конкурентов, дорогой друг.
– Значит ли это, что ты до сих пор не напал на след Гатова? – осведомился Руди. Сделал маленький глоток вина, помолчал и добавил: – Дорогой друг.
Он понял, куда клонит собеседник.
– Не могло получиться так, что Гатов покинул планету?
– Ты мне скажи. – На этот раз выдержанная Йорчиком пауза оказалась весьма и весьма многозначительной. Пауза выражала серьёзные сомнения в якобы безграничных возможностях Клячика. – Ты говорил, что контролируешь всех контрабандистов.
– Я говорил, что моё слово много значит для них, – уточнил Уру.
– И теперь думаешь, что кто-то тебя обманул?
– Э-э… – Клячик догадывался, что разговор получится унизительным, но не думал, что до такой степени. Он чувствовал себя подвергающимся публичной порке мальчишкой и с трудом сдерживал накатившее бешенство. – Такое… э-э… возможно.
– То есть я зря на тебя положился, дорогой друг?
– Мы говорим о целой планете, дорогой друг, её невозможно «закрыть» так, чтобы мышь не проскользнула.
– Три приметных человека – не одна маленькая мышь, – недовольно произнёс Йорчик. – К тому же ты утверждал, что ни один контрабандист или честный цеповод не посмеет взять на борт людей, которых ты ищешь.
– Да, да, да…
Но самое неприятное заключалось в том, что ловкач, нагревший авторитетных шпеевских торговцев на четыреста цехинов, великолепно подходил под описание дружка Гатова. Во время переговоров торговец, к своему стыду, упустил это из виду, но потом, обдумывая позорно проваленную встречу, осознал допущенную ошибку. И это понимание не поднимало Уру настроения.
– Поверь, дорогой друг, я делаю всё, что в моих силах.
– Я верю, – смягчился Йорчик. – Но мне нужен результат.
– А мне – мои деньги.
– Дай мне Гатова и получишь всё, что захочешь.
Примерно так же говорила Сада Нульчик, скромный медикус бесплатного госпиталя и по совместительству – резидент могущественного Департамента секретных исследований Компании. Сада тоже искала Гатова, и Клячик понимал, что придётся оказать услугу ей, а не Руди, сделав правильный выбор между получением дополнительной прибыли и ссорой с Компанией. При этом сообщать Саде о ловкаче-«каатианце» Уру тоже не собирался: во-первых, потому, что услуга должна быть оказана лично: отдать Гатова Компании совсем не то же самое, что невнятно указать приблизительное местонахождение его дружка; а во-вторых, чтобы лишний раз не рассказывать о своём позоре.
Появившегося же в Шпееве Йорчика следовало убрать подальше, и просьба старого друга из Лекровотска оказалась как нельзя кстати.
– Руди, результата у меня нет, но одну хорошую новость я припас, – мягко произнёс Клячик, доливая в бокалы вино.
– Какую?
– Тебя хочет видеть очень важный на Менсале человек. Его представитель специально прилетел для разговора с тобой, а значит, предложение может оказаться необычайно интересным.
– О ком ты говоришь? – поморщился Руди. Ему категорически не хотелось напрямую вести дела с местными отбросами.
– Я говорю о Рубене Лекрийском. – Уру сопроводил ответ предельно серьёзным взглядом, подчеркивая необычайную важность сообщения. – А к такому человеку, как ты, Рубен без веской причины не обратится. Он знает правила и наверняка припас что-то очень любопытное.
Многозначительный тон, который Клячик приберегал для самых важных переговоров, а также упоминание действительно серьёзного имени подействовали: Йорчик большим глотком опустошил почти половину бокала, помолчал и неуверенно протянул:
– То есть ты советуешь?
– Категорически рекомендую.
– Ну, раз так…
* * *
«Если вы по каким-то причинам подумали, что дело в элементарном везении, что мы, неожиданно оказавшись на воюющей планете, летели-летели и, к радости своей, встретили щедрых и доброжелательных людей, которые только и ждали визита трёх беглых инопланетников, то вы несколько ошибаетесь.
Всё не так однозначно.
Однако я, к своему стыду, догадался об этом не сразу, и даже настойчивое желание Павла кровь из носу раздобыть карту, а затем его указание лететь в конкретное место не навело меня на мысль, что Гатов рассчитывает встретить друзей. С другой стороны, не будем забывать следующее – я только что преодолел Пустоту самоубийственным способом, потом чинил двигатели, потом оказался под пулемётным огнём, потом останавливал кровь, спасая умирающего друга… В общем, я не стыжусь признать, что находился немного не в своей тарелке, и сообразительность ненадолго меня оставила.
Догадка почти пришла перед снижением, но улетучилась, поскольку всё то время, пока Каронимо пытался максимально мягко совместить наш несчастный паровинг с деревенским полем, я оберегал пребывающего без сознания Павла. Потом меня извлекали из-под обломков, приводили в чувство, спрашивали, что я тут делаю, ощупывали, сообщали о переломах, и лишь после этого я впервые увидел Эзру Кедо. В смысле, может быть, он появился раньше, но я вернулся в реальность лишь после перевязки.
Я сидел на земле, совершенно равнодушный к царящей вокруг суете, затем поднял глаза и столкнулся взглядом со стариком, что остановился рядом с Павлом. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, затем он указал рукой на носилки и тихо спросил:
«Гатов?»
«Откуда вы знаете?» – растерялся я.
Это было первое чувство, которое я испытал после ужаса нашего «приземления». Удивление. Возможно, именно оно окончательно вернуло меня в реальность.
«Откуда вы знаете?»
В ответ я получил широкую улыбку и короткое объяснение:
«Я много путешествовал».
Возможно, так оно и было, поскольку некоторые черты Эзры наводили на мысль о том, что он – инопланетник.
Судите сами. Подобно многим инженерам и механикам, Кедо почти всегда появлялся на людях в удобном, не стесняющем движений комбинезоне с многочисленными карманами. Издалека облачение старика виделось обыкновенным, однако качество ткани и элегантные кожаные вставки наводили понимающих людей на мысль, что «простецкую рабочую» одёжку скроил хороший портной по индивидуальному заказу. Но ещё большей странностью казалась чёрная круглая шапочка-валярка, которую Эзра, не снимая, носил на затылке. На Менсале экзотический головной убор выглядел забавной стариковской причудой, но только в силу того, что местные плохо разбирались в академической моде: на Герметиконе и планетах Ожерелья валярки носила профессура.
Как видите, уже в одежде старый Кедо был приметен для опытного глаза.
Лицо же его было чуточку вытянутым, что, как я узнал впоследствии, характерно для жителей северной части главного менсалийского континента, и привлекало внимание пышными, совершенно седыми усами, за которыми Эзра ухаживал с маниакальной тщательностью.
Хотя нет, пожалуй, я ошибся. Усы, конечно же, бросались в глаза, но взгляд на старике задерживался не из-за них, а благодаря всегда приветливому и доброжелательному выражению лица – совершенно невозможному на Менсале. Кедо часто улыбался, смеялся, даже ругань заканчивал весёлым советом или пожеланием и буквально излучал оптимизм. Именно поэтому больше походил не на менсалийца, а на жизнерадостного выходца с Анданы.
«Павел мечтал о встрече с вами, но сейчас он немного не в форме, – сообщил подошедший Каронимо. Лицо его было перепачкано грязью и поцарапано в нескольких местах, одежда порвана, на руке красовалась наспех наложенная шина, но говорил Каронимо так, словно прибыл на прием к дару. Честное слово: ни до, ни после я не слышал в голосе Бааламестре столько почтительности. – Нам нужна помощь».
«Я вижу».
«Не только медицинская».
«Вас ищут?»
«Да».
А вот этого я точно не ожидал: открыться незнакомому человеку? Сразу выложить наш главный секрет? Разве можно доверять обитателям планеты, которые сначала стреляют, а потом интересуются… а во многих случаях даже не интересуются, в кого они стреляли?
Скандальный Олли не появлялся, в голове у меня гудело, и только поэтому, наверное, я не вспылил и не влез в разговор с дурацкими упреками.
«Вас ищут, и вы прилетели прятаться? – Эзра даже не пытался скрыть удивление. – Сюда?»
«Мы случайно оказались на Менсале».
«Перепутали цеппели?»
«У нас не было цеппеля. Мы прошли переход на этом».
Бааламестре указал на останки паровинга, на нашу погибшую птицу. Отвалившаяся хвостовая часть продолжала гореть – я так и не узнал, почему там вспыхнула внутренняя обшивка, – обломки поплавков, крыла и двигателей четко указывали путь по полю, но фюзеляж пострадал меньше, чем можно было ожидать, продемонстрировав высочайшее мастерство ушерских самолетостроителей. Только благодаря крепости фюзеляжа нас не размазало по менсалийской травке.
«Как вы ухитрились впихнуть в него астринг?» – удивился Эзра.
Однако в следующий миг удивление сменилось искренним и, как потом выяснилось, давным-давно позабытым чувством глубокого изумления, плавно переходящего в оторопь.